Сегодня ты, а завтра я

Последующие восемь дней с той ситуации в магазине Шерлок вёл себя весьма странно — больше чем странно для его обычного поведения, а это уже звоночек, оповещающий что-то серьёзное, по мнению Джона. Гениальный детектив ходил за отставным капитаном хвостиком, не явно, конечно, но находиться одному в комнате Джону не выпадало случая, разве что в ванной, но Шерлок и туда позволял себе бесцеремонно ворваться ради какой-то забытой, но крайне важной, по его словам, вещи. А еще Джон чувствовал взгляд серых глаз, сканирующий, пытающийся проникнуть под кожу, но, зная детектива, скорее в голову. Чувствовал, но ни разу не мог поймать его, стоило только повернуться, чтобы убедиться, подловить Холмса, как тот оказывался либо спящим, либо читающим что-то в ноутбуке. Но он смотрел, Джон знал, только никак не получалось доказать — на то Шерлок и гениальный детектив, что его чертовски сложно вычислить. И даже свой сон Джон разделял с невыносимым соседом, но снова-таки, просыпаясь по утрам, невозможно было обнаружить следы пребывания Холмса в комнате. Как привидение, ей-богу. Ужасно хотелось встать перед Шерлоком и высказать ему, смотря прямо в бесстыжие глаза, все свои претензии и возмущения, как в книге жалоб. К сожалению, только этот вариант уже в зародыше казался провальным, потому что, повторяясь, не было никаких доказательств, а слова про всякие ощущения и чуйку Шерлок бы запросто высмеял. Джон страдал. Слишком много факторов, которые давили на него: круглосуточное невидимое наблюдение, отсутствие удобств в виде второго кресла и личных вещей, которые пришлось покупать (с Шерлоком, опять); миссис Хадсон с радостью позволила жить в комнате наверху, и она же оказалась единственным собеседником за все эти восемь дней. Джон страдал и ничего не понимал. Он даже на какое-то время задумался, что быть другом детектива чревато проклятием, иначе как объяснить кошмар, не желающий заканчиваться. — Бога ради, прекрати уже, — на девятое утро Джон не выдержал. В полудреме ему померещилось, что Шерлок поцеловал его в щеку, недавно, минут пятнадцать назад, может. Терпение лопнуло, настала пора разобраться. — Что прекратить? — детектив невозмутимо отпил кофе, приготовленный Джоном, потому что сделанный кем-то другим он перестал пить, даже свой собственный. Слегка приподнял брови, якобы не понимая сути просьбы, но взгляд от копий страниц чьего-то дневника не оторвал. — То, что ты делаешь, — Джон устало протёр глаза пальцами. У него правда нет никаких сил, надоело. — Прекратить пить кофе? Доктор уставился на Шерлока, как на болвана, с вопросом в глазах: «Ты прикалываешься?». Невозмутимость детектива только сильнее раздражала и Джон зарычал от отчаяния. Промелькнула мысль свалить и оставить Шерлока в руках Мориарти — пора и для себя пожить. Вот только как появилась, так и была уничтожена, не продуманная дальше. Джон всегда корил себя за подобные мысли и при жизни друга, и уж тем более после его смерти. — Шерлок, — брюнет, услышав свое имя, поднял взгляд на Джона и широко улыбнулся. Вот, еще одна странность — он едва ли не урчал, когда Ватсон произносил его имя. И так уже восемь дней и девятое утро. — Да, Джон? — Что ты хочешь? Чего добиваешься, наблюдая за мной каждую минуту? Не отрицай, я знаю, что ты смотришь на меня. Хм, нет, больше пялишься, пожираешь глазами. — Что за глупость, Джон?! — отмахнулся, как от мухи. Снова уткнулся в листы бумаги. Блондин мельком глянул что там, но издали прочитать написанное не смог, зато заметил несколько заметок самого Шерлока. «Сжать кулаки, удержать себя на месте», — молился Джон, чтобы не навредить гениальному засранцу. Тот насмехался, понятно как день. Доктор поднялся из-за кухонного стола, за которым они завтракали. Он собирался включить телевизор, зная, как его не любит смотреть Шерлок, и делать вид, что увлечен скучной передачей. Тот же занят изучением чужого дневника, а этот Шерлок все еще не доверял Джону настолько, чтобы расследовать вместе дело о «прощальных записках». Был бы блог, доктор назвал бы дело именно так: «Прощальные Записки», но спустя секунду он подумал, что название получилось слишком банальным. Джон погрузился в мысли, перебирал другие варианты, составлял предложения для записи, которую не опубликует, точно не в ближайшее время. Он уже сделал шаг к выходу из кухни, на долю секунды позабыв о Шерлоке. — Джон, — но детектив позвал его, поднявшись следом, схватил за запястье, обвил длинные пальцы вокруг него. Ватсон замер, вопросительно и одновременно раздраженно посмотрел в наглые глаза, но руку не вырвал. Признаться, чувствовать Шерлока рядом, просто находясь с ним в одном помещении, разговаривая, недолго прикасаясь, успокаивало Джона, заставляло забыть о самом невыносимом страхе, от которого никогда не избавиться. Шерлок здесь, живой и этого достаточно, несмотря на его причуды. — Как думаешь, — детектив замялся. Выговорить то, что он собирался, оказалось непросто. Он жил с этой мыслю уже девять ночей. Мозг расщепил ее на маленькие кусочки, чуть больше клетки, рассмотрел с каждой стороны, проанализировал. Сопоставил с имеющими данными и поставил задачу собрать больше информации. Но нужной детектив так и не раздобыл, а та, что была, не вязалась с появившейся гипотезой, по крайней мере не полностью. Был еще один фактор, мешающий — Шерлок не разбирался в обычных человеческих чувствах. Нужен другой подход. — Миссис Хадсон приняла нас за пару? — Я не гей, Шерлок, — с некой весёлостью проворчал Джон. Сколько же раз ему приходилось говорить эти три слова, и каждый раз причиной их был Шерлок. Джон смирился, что окружающие считали их парой, сам Холмс не придавал этому значение, но повторять из раза в раз стало уже привычно. Я не гей. Друг, ангел-хранитель, цепной пес, сосед, личный доктор, блогер, напарник, но не партнер в романтическом плане. Кто угодно, но он никогда не был и не мог быть кем-то в этом плане — Шерлок чертов асексуал. — Разумеется. Я тоже не гей, но это не мешает другим считать иначе. Распределение на ориентацию огромнейшая глупость, я считаю. Мужчину могут не привлекать другие мужчины, и для того чтобы это понять ему пришлось как-то переспать с одним, а другие уже вешают на него ярлык. — К чему клонишь? — Просто выражаю свою мысль. Обычное общение, Джон. Скажи, что бы ты делал, если бы тебя поцеловал мужчина? — Такого бы не случилось. — Не глупи, Джон, все может случиться. Завтра тебе может понадобиться искусственное дыхание и мне придется сделать это, чтобы спасти тебе жизнь. Это тоже можно считать поцелуем, все условия соблюдены: прикосновение губы в губы. Джон пораженно уставился на Шерлока, не знал что сказать, а больше всего не понимал, к чему тот клонит. Припоминая прошлое, отставной капитан с ужасом осознал, что на подобные темы ему еще не доводилось общаться с детективом. Тот никогда не интересовался сексуальной жизнью, а уж тем более поцелуями между мужчинами. Шерлок же, мать твою, асексуал, так по какой причине он начал весь этот цирк? А вдруг… этот Холмс гей? Возможно, но маловероятно. Джон решительно втянул воздух. — Не знаю, что ты задумал, Шерлок, но у меня есть сестра. Лесбиянка. Я нормально отношусь к людям с нетрадиционной ориентацией. А теперь, будь добр… — Так Гарри — это сестра! — разочарованно воскликнул Холмс, перебивая Джона. — Вечно находится какая-то упущенная мною незначительная деталь, которая на корню все меняет. — А? О, точно, телефон. Ты тогда в магазине… Снова попался на эту уловку. — «Снова»? Джон? Шерлок прищурил глаза и наблюдал за тем, как Джон, побледнев, прикусил язык. Детектив сделал шаг к доктору, наступая на него, загоняя в угол, как хищник. И пусть Джон, даже застрявший между Холмсом и кухонной стеной, был куда сильнее его и мог уложить в любую секунду одним точным движением, выработавшемся на войне, но Шерлок нуждался в ответах. И поэтому прижать Джона к стене и перекрыть пути отступления своим телом казалось идеальным вариантом. — Все это время я ломал голову, пытаясь разгадать тебя, — прорычал Шерлок, смотря прямо в глаза. — Думал кто ты и откуда взялся, каким образом знаешь обо мне почти все: привычки, раскрытые дела и даже план с Мориарти. Откуда мой номер, хотя это не сложно узнать, ладно. Ключи от квартиры! Но их тоже не сложно подделать, вопрос: у кого ты взял ключи, чтобы сделать дубликат. Но важным оказалось не это — тебя не существует в этом мире. Ни одного упоминания о Джоне Ватсоне. Ты не шпион, это я могу сказать со стопроцентной уверенностью. Но кто же ты тогда, Джон? Ты часто оговариваешься. В первую встречу сказал, что я не тот Шерлок. А есть ли другой Шерлок, кроме меня? Я задавался этим вопросом долго и пришел к выводу — да, есть. Он мертв, не так ли? Ты сам об этом заикнулся, да и твой скорбящий вид говорит об этом. Если отбросить все невозможное, то, независимо от того, что останется, это будет правдой. Я допустил вариант, что был еще один Шерлок, тогда меня заинтересовало что вас с ним связывало, раз ты так много о нас знаешь. Даже предположил любовные отношения. Джон изумленно смотрел на детектива, не решаясь и слова сказать. Тот сделал выжидающую паузу, опустил взгляд на джоновые приоткрывшиеся губы и тут же, словно и не было этого секундного порыва, поднял, обратно заглядывая в глаза загадке, которую пытался сейчас разгадать. — Поэтому я следил за тобой, но ты не проявлял никакого сексуального интереса ко мне. «А ты и не пытался меня соблазнить», — саркастично подумал Джон, представляя как бы это было. Интересно, какие бы уловки Шерлок предпринял, чтобы попробовать соблазнить его. Но либо у Джона не работала фантазия, либо подобное просто невозможно, потому что получалось плохо. — Пришлось идти напрямую и начать недавний разговор, — продолжил Шерлок, прерывая чужие мысли. — А знаешь что забавно, Джон? Ты тесно связан с делом, которое я сейчас расследую. Ты знаешь всех, но никто не знает тебя. Хочешь знать, что писали погибшие?  — Шерлок отстранился, чтобы взять со стола листок, больше всех исписанный рукой детектива, и дать его Джону. По мере прочтения Ватсон непонимающе хмурился, а гений дедукции продолжил, не дожидаясь пока тот закончит: — Если не считать их сумасшедшими и поверить, сделаем вывод, что все они уже были мертвыми до официальной смерти, зарегистрированной патологоанатомом. Умерли в другой реальности, не осознав этого. Подчеркиваю — они не осознали свою смерть. Единственное условие и то, что связывает всех друг с другом. Каким-то образом попали сюда за месяц до рокового дня и, чем ближе приближался этот день, тем больше они осознавали, что уже мертвы. Так ответь мне теперь, Джон. Тебя никто не знает. Говоришь, что твой Шерлок умер, спрыгнув с крыши, по плану это должно произойти чуть меньше чем через месяц, но если брать во внимание дату твоего появления — то ты оказался у меня на пороге ровно за месяц до события с Мориарти. Так вот, Джон, ты жив?