Нефилим. Часть II: Битва за души

Полчаса спустя. Сиэтл, Магнолия. 5:45 p.m.       — Подъезжаем, — сообщает нам муж миссис Моллиган. — Просыпайтесь, парни.       Открыв глаза, я медленно моргаю, зеваю, прикрыв рот ладонью. Томас делает глубокий вдох и выдох, вытягивая руки вперёд. Машина подъезжает к забору из деревянных столбиков и, приколоченных к ним, перекладин. Забор окрашен в чисто-голубой небесный цвет; между ним встроены двустворчатые ворота и калитка. За забором высится большой двухэтажный дом с большими прямоугольными окнами, задёрнутыми шторами.       Не мудрено. Дом полнится всякой нечистью. Но, это странно. Наоборот шторы должны быть раздвинуты, чтобы в дом мог проникать солнечный свет. Нечисть боится ярких лучей солнца, как огня, считая их божественными излучениями.       Кевин останавливает машину перед воротами, не осмеливаясь въезжать во двор. Мы втроём выходим из автомобиля, когда Кевин заглушил и выключил двигатель. Нас встречает молодая тридцатипятилетняя женщина в домашней одежде и пальто. Слабый ветер с северо-востока треплет её короткие волнистые светлые волосы.       Мистер Моллиган подбегает к жене и заботливо интересуется о её самочувствии:       — Агнес, дорогая, с тобой всё хорошо?       — Да, Кевин, я в порядке, — слабо улыбается та.       — А как наши дети?       — С ними сейчас наша соседка, миссис Хантер.       — Слава богу.       Мы подходим к миссис Моллиган и здороваемся с ней:       — Здравствуйте, Агнес, — говорю, кивнув в знак приветствия. — Мы прибыли к вам на помощь.       — Добрый вечер, миссис Моллиган, — говорит Том. — Мы с вами не знакомы. Я — Томас Ди, помощник Йохана.       — Здравствуйте, мальчики, — здоровается та с нами, разглядывая нас своими добрыми глазами. — Как я рада, что вы приехали сюда. Нам очень нужна ваша помощь. Вы уже знаете проблему.       — Конечно, — отвечает Томас вместо меня.       Я же тем временем вытаскивал из багажника дорожные сумки и свой саквояж. Мне помогал с этим мистер Моллиган.       Отдав Томми его сумку, я вместе с Кевином, Томом и миссис Моллиган захожу во двор. И сразу же, не входя в состояние транса, на тонком измерении ощущаю вокруг нас сильную некротическую энергетику. Такое чувство, будто я нахожусь не во дворе, а на кладбище, и старом многолетнем. Морщусь в отвращении.       — Томми, будь начеку, — предупреждаю моего пока что единственного ассистента.       — Да, я их тоже вижу, их несколько, — он оглядывается, глазами считая количество призраков. — Здесь дух висельника, дух женщины, жестоко убитой, и дух маленькой девочки, о которой ты рассказал.       — Интересно, а не тот ли этот дух, что обрушил толстую ветку на крышу машины? — я пытаюсь рассмотреть призрака, которого увидел на чердаке. — А ведь точно. Да, это точно он.       — Сегодня мы с ним и распрощаемся, — уверенно заявляет Томми.       Кевин и Агнес решают не приглашать нас войти в дом, утверждая, что там опасно и страшно. Но на крыльце под крышей можно сидеть, не боясь за жизнь. Мы соглашаемся, понимая, что хозяева не пригласили нас зайти в дом из добрых побуждений. Агнес просит Тома зайти с ней в дом, чтобы налить нам по чашке горячего чая с лимоном и угостить домашним печеньем.       Томми смотрит на меня, спрашивая разрешения. Я киваю ему, думая, что будет неплохо разведать обстановку внутри. Агнес открывает дверь дома, и Том заходит вместе с ней внутрь, держа уши востро. Мы с Кевином остаёмся ждать их возвращения на крыльце.       — Мистер фон Рихтер, — обращается ко мне он.       — Можно просто Йохан, — с лёгким раздражением говорю ему, садясь на стул. Терпеть не могу, когда ко мне обращаются по фамилии.       — Йохан, с вашим помощником Томасом всё ли будет хорошо? — обеспокоенно интересуется Кевин.       — О, не переживайте так о нём, — заверяю его. — Том, пусть и новичок в экстрасенсорном поприще, но он достаточно способный и талантливый парень, чтобы суметь постоять за самого себя. Ну, и за других тоже может заступиться. Всё же, его предок — сам великий и знаменитый Джон Ди.       И вдруг из сеней с жутким криком и вытаращенными в ужасе глазами выбегает миссис Моллиган.       — А-а-а-а! Спасите! Чудовище! — и Агнес с лязгом захлопывает дверь сеней.       — А где Том? — резко вскакиваю со стула, приготовившись бежать спасать его и атаковать нечисть.       Следом за Агнес выбегает Томми. Он, запыхавшись, тяжело дышит. Глаза его тоже широко раскрыты. Парень в поклоне упирается руками об колени.       — Томми, что у вас там произошло?       — Лучше помоги подпереть эту дверь, — просит он, беря стул.       Агнес прячется за спиной мужа. Подойдя к Томми, я помогаю ему подпереть дверь спинкой ещё одного стула. Однако меня тут же одолевает сомнение.       — И всё же, кого или что вы там встретили, раз миссис Моллиган пулей выскочила из дома?       — Рога, — сглотнув слюну, отвечает тот, — большие, ожившие ни с того ни с сего, оленьи рога… Ветвистые, как та ветка, которую мы убрали.       — Вот же чёрт, — сажусь на стул. — Я, знаешь ли, не уверен, что стулья, да и дверь, выдержат напор, если эти рога вонзятся в неё.       — Йохан, прости, я струсил, — сознаётся Томми, пристыженный позором.       — Ничего, Томми, ничего, — подбадриваю его, — с кем не бывает.       — Эти рога, — продолжает он, — готовы были наброситься на нас, как дикий олень во время гона на своего противника.       — Да уж, — мрачно заключаю, глядя на дом напротив. — Настоящая дьявольщина здесь творится… Хм, — и задумываюсь над тем, что можно сделать с живыми бодливыми рогами.       Между тем Агнес, соединив руки в мольбе, просит Бога о помощи и защите, дрожащим голосом произнося молитву «Отче наш». Кевин сидит рядом с ней на скамейке, приобняв жену за плечо.       А потом, через несколько минут, ко мне в голову, наконец, приходит весьма недурственная идея. Я сразу же её озвучиваю, вначале задав один уточняющий вопрос:       — Кевин, как давно в вашем доме живёт эта нечисть, поселившаяся в рога?       — Совсем недавно, — отвечает тот, — буквально на днях.       — Понятно… У меня есть идея, но, она вряд ли вам понравится.       — Какая? — спрашивает Томми, слегка повернувшись ко мне.       Мы сидим с ним бок о бок на стульях.       — Нужно выманить рога наружу и уничтожить их с помощью твоей магии. Приманкой буду я. Вот план: я захожу в дом, дразню рога, они гонятся за мной; вылетев из дома вместе со мной, рога набросятся на нас обоих. Ты к тому времени уже должен будешь стоять готовым. Готовым бросить в них колдовское пламя. Рога сгорят в огне, будучи по структуре состоя из кератина, и бес, поселившийся в них, покинет место своего обитания. И мы его сразу же загоним в подготовленную тобой ловушку. Только смотри, не струсь. Иначе мы — трупы. Понял меня?       — Да, брат, я понял тебя, — короткий кивок.       — Итак, Кевин, — обращаюсь к мистеру Моллигану, он вопросительно вскидывает брови. — Вам с супругой надо скрыться отсюда, выйдя за калитку. Посидите пока в машине, пока мы с Томом будем разбираться с ожившими рогами.       — Хорошо, Йохан, — соглашается Кевин, беря Агнес под руку. — Агнес, идём отсюда, дорогая.       Они встают со скамейки, спускаются во двор. Мы тем временем, удостоверившись в том, что хозяева дома покинули двор, начинаем готовиться к поимке этого мелкого бесёнка.       Томми вытаскивает из внутреннего кармана своего пальто заговорённый мел. Пройдя шесть размашистых шагов, он опускается на корточки, стелет на деревянный пол специальную бумагу и рисует на ней круг диаметром в один метр вокруг себя.       Пока Томми готовит ловушку, я вытаскиваю из дорожной сумки фонарь с ручкой и стеклянными стенками. Во дворе начинает темнеть. Вытащив фонарь, зажигаю фитиль свечки в нём с помощью магии и подсвечиваю Тому, чтобы ему было удобно рисовать. Кивком он благодарит меня.       Выйдя из круга, мой ассистент чертит внутри него тупую гептограмму и внутри неё семиконечную звезду. В центре остроконечной гептограммы Томми рисует скорпиона с поднятым кверху хвостом с жалом. Нарисовав его, он пишет по краям магические письмена на енохианском языке. Закончив всё это, Томми встаёт с колен, прячет мел обратно в карман.       — У меня всё, Йохан, — сообщает он. — Ловушка готова.       — Молодец, — я подхожу к нему, кладу руки ему на плечи и произношу молитву для защиты. Зачитав её, убираю руки с плеч Тома и отхожу в сторону. — Что ж, я пойду, пожалуй.       — Удачи, брат, береги себя, — Томми неожиданно обнимает меня крепко и хлопает по моим лопаткам.       — Ты тоже, Томми, — отвечаю ему взаимностью.       Глубоко вдохнув и выдохнув, я возвращаюсь к крыльцу, поднимаюсь к двери. Убрав стулья, закрываю глаза, совершаю на самом себе крестное знамение. После, медленно открываю дверь и заглядываю в сени. Внутри темно, хоть и не очень. Сквозь стеклянные окна с тюлевыми занавесками, проникают закатные лучи. Я пробую включить свет, нажав на переключатель. Лампа под потолком включается, но очень слабо горит и… мерцает.       «Здесь явно что-то нечисто».       Захожу в сени, переступив порог, делаю несколько шагов к двери, ведущей вовнутрь самого дома. Хватаюсь за ручку двери, тяну её на себя. Вестибюль, за ним гостиная, слева детская, справа кухня и хозяйская спальня. В доме царит могильная тишина. Нервно сглатываю комок в горле. Самому до чёртиков страшно. Перешагиваю и этот порог, заходя в дом. После, закрыв за собой дверь, прохожу вперёд, не издав ни единого звука и, затаив дыхание. При этом мысленно прошу Бога и всех святых защитить меня.       Смотрю направо, мой взгляд натыкается на жёлто-коричневую лужу на полу и разбросанные круглые печенья. С ними вперемежку лежат осколки битых керамических чашек и дольки лимона. Слева вдоль коридора перед большим старым холодильником, внезапно ненадолго переставшим гудеть, стоят на поддонах две наполовину пустые железные бочки с деревянными крышками и черпаком на одной из них. Я делаю шаг, один, другой. Слева от меня стоят шкафы с вешалками. Ещё два шага. И тут замечаю опять же слева своё отражение в зеркале в половину роста, а также отражение белой печной стены справа от меня.       В гостиной тоже полумрак. Я, не заходя туда, смотрю вверх. Там на стене под потолком висят те самые ожившие рога, а под ними — остановившиеся настенные часы, смахивающие на наручные. Я произвожу на самом себе крестное знамение ещё раз.       «Эх, жаль, зеркало не снять с его места, — морщусь в досаде. — Нечем рога дразнить».       Хотя, есть идейка, но, весьма и весьма рисковая. Я решаю попробовать бросить в рога что-нибудь лёгкое. Вдруг сработает. И сразу же дать дёру, когда они «проснутся». Порывшись в шкафчике под зеркалом, нахожу там четыре чистых носка. Беру их и готовлюсь замахнуться в броске. Бросок. Один носок не долетает до рогов. Ещё бросок. Снова недолёт. Тогда я, поматерившись, заговариваю оставшиеся в запасе носки. На сей раз, посильнее размахнувшись, я закидываю носки в рога, и те долетают до места назначения. Один задел левый рог и упал на пол, второй — вделся в правый рог.       Минута, и раздаётся в гостиной жуткий рёв. Всё, пора бежать, пока рога не набросились на меня. Приготовившись к побегу, медленно отступаю к сеням. Рога в тот же миг срываются с места и, угрожающе покачавшись, летят прямо на меня. Я пускаюсь наутёк. Выбежав быстро из дома в сени, выскакиваю из сеней и бегом спускаюсь к Томми, ждущему меня во дворе. Рога летят за мной вдогонку, поворачиваются в нашу сторону и устремляются прямо на нас.       — Сейчас! — командую Томми.       — Жгучий пламень, лети! — восклицает он, вытянув руки перед собой.       Из его ладоней вырывается яркое оранжево-жёлтое пламя и, столкнувшись в полёте с рогами, охватывает их целиком. Рога воспламеняются и быстро сгорают в колдовском огне, так же быстро превращаясь в золу и пепел. Из них выходит чёрная страшная бесформенная сущность с горящими в центре злыми глазами-щёлочками.       Томми немедля загоняет эту сущность в ловушку. Угодив в неё, тварь пытается вырваться, но, не может.       — Именем Отца, Сына и Святого Духа, изгоняем тебя, нечистый дух святотатства! — восклицаю, с силой ударив по полу. — Властью, данной мне, Богом, Иисусом Христом, повелеваю тебе, сгинь! — с точек прикосновения моих кулаков к полу выходят ослепительно яркие лучи.       Они устремляются к ловушке, проходят сквозь световую клетку и сразу воспламеняются, пожирая демона без остатка. Сущность визжит, как поросёнок, когда его горелкой убивают, поджаривая мозги. А потом, оно, в конце концов, осыпается прахом.       Наши груди вздымаются и опадают от тяжёлого дыхания. С ожившими рогами покончено, самое трудное позади. Остаётся второстепенная задача — избавить дом и его жителей от призраков.       «Господь, пастырь мой, — возвожу взгляд к потемневшим небесам, — благодарю Тебя за то, что Ты помог рабу Твоему, Йохану, выжить в этой неравной схватке. Благодарю, что защитил брата моего названого и единственного».