When ain't nobody watchin' (for Moonstone)

её раздирает на части необъяснимой любовью к тем, чьи сердца в её власти, испачканы пеплом и кровью

      Хейли Маршалл — змея в обличье человека, сбрасывающая блестящие чешуйки, чарующие изумрудными переливами. Кобра, терпеливо и медленно обхаживающая свою жертву и дожидающаяся, когда та потеряет бдительность, а затем наносящая один единственный точный удар. Потерпевший не поймёт, что случилось, пока не начнёт биться в конвульсиях, не в силах спастись от растекающейся по кровотоку отравы, которую сам же и выпил из её рук. Она окинет жертву своим прощальным взглядом, мерцающим коварными огоньками, и исчезнет в ночь, постукивая дорогущими каблуками по тротуару. В мире светских вечеринок в фешенебельных заведениях для богатеньких мажоров, детей мировых магнатов и продажных политиков она — изящный хамелеон, мастерски подстраивающийся даже под самую неоднозначную ситуацию. Способный манипулятор, умеющий очаровать, втереться в доверие и выведать сокровенные тайны даже без сыворотки правды. Хейли Маршалл — двойной агент, британская шпионка, и к этой работе она прикипела.       Отец предпочёл бы для неё совсем не этого: хотел, чтобы занялась семейным бизнесом и светила белозубой улыбкой, с упоением нализывая задницы спонсоров, думающих, кому и что бы выгоднее продать, чтобы потом кинуть. Хейли до отвращения тошно, что папа видит её именно такой. Маршалл росла с мечтой заняться борьбой за гражданские права, а в колледже занималась юриспруденцией. Жаль, что мечтам суждено было разбиться о гранитные плиты людской продажности, клеветы, глупости и жестокости.       Хейли ушла из семьи легко и без шума. Родители даже не поняли — были заняты своим трещащим по швам браком, а она вдруг увлеклась программированием и поиском информации. Миру ведь нужны внимательные глаза и чуткие до грязных секретиков уши: теперь Маршалл шпионит для британцев — продаёт правительственные секреты и корпоративные тайны, добывает информацию и компромат на американских политиков и предпринимателей, их богатеньких деток и любовниц, которым хватает мозгов так легко развязывать свой язык.       «В общем и целом это несложно — надо лишь быть собой: Хейли Маршалл, богатенькой дочкой бизнесмена. Сладко улыбайся, выпей с ними, а дальше всё как по маслу».       Чёрт, как же легко это могло бы быть, если бы ей не заказали вытащить на поверхность грязное бельё одного из тех парней, что сорят деньгами во все стороны и употребляют белоснежный порошок, растёртый платиновой кредиткой. Этот паренёк оказался сыном одного из крупных поставщиков оружия, а такие не прощают шпионских выходок. Спустя пару дней они всё поняли, найдя прослушку, которой Хейли напичкала личные вещи этого придурка. Тогда-то британцы и слились, предоставив её самой себе. И вот Хейли преследуют наёмники. Маршалл перебирает в голове все запасные варианты на подобные случаи: она может умереть в ближайшие часы. Может истечь кровью в грязной канаве или, что ещё хуже — в вонючем переулке Йоркшира. Хейли заметает следы бегло, поспешно: собирается на ультраскорости и уничтожает все флэшки, жёсткие диски, бумажные носители. Стирает всю доступную информацию с персонального ноутбука. Набирает номер матери дрожащими пальцами, готовясь через пару минут обратить его в крошево, сбросив с окна на проезжую часть. — Кажется, я влипла, мам, — произносит Хейли, перебрасывая через плечо забитый до отказа рюкзак и выскальзывая из собственного пентхаус, — меня ищут наёмники.       На всякий случай Хейли звонит ещё и отцу. Слушать гневные тирады в стиле: «ну говорили мы тебе! Неправильно ты используешь свой бесценный потенциал», хотелось в последнюю очередь. На данный момент Маршалл предпочла бы засунуть свой собственный потенциал в самую глубокую беспросветную дыру, закопать наглухо комкастой землёй и бежать со всех ног куда подальше, сломя голову. Она, прежде всего, хотела бы сейчас быть целой и невредимой, подальше от холодного дула пистолета и хмурых рож американских головорезов, которым стереть в порошок девчонку вроде неё — раз плюнуть. Быть живой сейчас — её приоритет в долгосрочной перспективе, а остальное подождёт.       Мама ясно даёт понять — у неё на такие случаи всегда есть пути для отступления или возможности для конспирации. В конце концов она — почётный член секретной службы в далёком-далёком запылённом и мохнатом прошлом, изъеденном прожорливой молью, но не лишённом былых привилегий и старомодной привлекательности. Да, вышеупомянутая секретная служба с тех пор очень изменилась, но в этом, по мнению миссис Маршалл, есть совершенно особая прелесть.       Хэйли получает от матери весьма чёткие указания: слиться с толпой и ехать к северу Лондона, в богом забытый мотель «Три короны», пустивший корни у съезда в пригород. Маршалл не спорит — она так и так в отчаянии. Её судьба теперь в руках призрачного фантома, названного матерью «последней надеждой». Хейли даже думать не хочет о том, кто этот счастливчик, которому придётся возиться с её проблемами, давящими на плечи грузом чужих секретов и шкафных скелетов. Она берёт самую дальнюю комнату, не светит карточкой и ждёт, что же будет дальше. В комнате душно, пахнет потом и мухи навязчиво жужжат над самым ухом, но не ей сейчас жаловаться. Хейли сидит по-турецки на протёртом аляповатом диване практически в темноте и смотрит пустыми глазами глупое теле-шоу, периодически прерывающееся помехами от грозы. Отправляет в рот сырные начос, купленные на мелочь в автомате и пытается понять, зачем она вообще взялась за эту работу и нарвалась на неприятности.       Помощь приходит ровно через час после полуночи. Хейли подскакивает на месте, когда этот кто-то шкрябает отмычкой в дверном замке. Маршалл рывком поднимается с дивана и быстро перепрыгивает через его спинку, затаившись за ней, прижав колени к подбородку. Это ведь могут быть те наёмники, что охотятся на неё. А не слишком ли рано? Чтобы найти её, нужно больше времени. Хейли осторожно приподнимается, чтобы выглянуть, и встречается взглядом с молодым парнем. В свете мелькающего экрана телевизора она видит, что у человека в руках пистолет и вид слегка обеспокоенный. — Ты, стало быть, Хейли Маршалл? — спрашивает незнакомец.       Он убирает пистолет в кобуру под курткой и легко улыбается, протягивая ей ладонь. Хейли думается, что для улыбок сейчас не место и не время. Маршалл кажется, что уж больно он простой валенок под этими холёными вещами и дорогим одеколоном. Судя по всему, явно не из самого лучшего района, но выбраться в люди сумел. Ему, как Маршалл кажется, платят прилично и не ограничивают в средствах. Хейли поднимается без его помощи, оглядывает с ног для головы, словно оценивает, задаёт более чем риторический вопрос: — Тебя моя мать послала? — Мой начальник, если быть точнее. А его попросила твоя мама, — парень позволяет себе отойти на пару шагов, чтобы дать ей больше свободного места. — Я Эггси. Эггси Анвин. Тебя ищут, верно? Мне поручили тебя защищать.       Хейли цокает языком, собирается возразить и показательно поспорить, но дверная ручка методично поворачивается, и в номер заходит очередной не прошенный гость. Недавние знакомые переглядываются. — Вы пришли вместе? — Хейли хмурится, переводит взгляд с одного на другого. — Меня зовут Робб Старк и прислал меня ваш отец, — у второго парня взгляд холодный, манеры сдержанные, даже аристократичные, он старше и выше первого. Смотрит прямо и внимательно.       Маршалл не выдерживает: в три шага добирается до выключателя и щёлкает по нему ладонью, а лампы в старой люстре с небольшим сопротивлением загораются. Хейли скрещивает руки на груди и остаётся стоять прямо там, пристально разглядывая новых «защитников», посланных родителями на помощь. Молодые люди смотрят друг на друга с нескрываемым пренебрежением и острой настороженностью, а на неё — с сомнением и интересом. — Мне нужно залечь на дно и не светиться какое-то время. Два парня в пафосных костюмах, да ещё и с большими пушками — слабая конспирация. Вы себя вообще видели? Проще выйти на улицу с транспарантом «я, Хейли Маршалл, попыталась обмануть сынка головореза. И кстати, убийцы-головорезы, милости прошу за моим худосочным телом, готовым стать решетом для ваших пуль». — Думаю, мы — вся помощь и поддержка, на которую ты можешь сейчас рассчитывать, хочешь этого или нет, — пожимает плечами Эггси.       Хейли медленно выдыхает через нос, пытаясь успокоиться. Прикрывает глаза на мгновение, и смотрит на мужчин. — Значит, вы уже в курсе моей ситуации? — Твоя мама сообщила, что всё дело в наёмниках, но хотелось бы владеть ситуацией и знать больше, — Эггси подходит к дивану. — Может, нам лучше присесть и ты расскажешь как следует?       Хейли соглашается, опускается на потёртый диван и начинает свою историю. Мужчины слушают внимательно, изучая её лицо и друг друга. Рассказ заканчивается, и все трое сидят в молчании. Лишь неугомонная муха назойливо пищит где-то под потолком. — Да это смешно!  — не выдерживает Робб, брови которого всё это время были сведены вместе и образовали на лбу недовольную хмурую морщинку. — Я ведь о тебе слышал — та самая Серебряная Волчица, работающая на Парламент, оказалась обыкновенной самодовольной богачкой Хейли Маршалл, которой не сиделось на месте. Нелепица. — И что же не так? — Хейли смотрит на него, склонив голову набок и принимает оборонительную позу, скрещивая руки на груди. — Ты представлялась собственным именем каждому «клиенту», которого было необходимо изучить и вывести на чистую воду, но ведь это неразумно. Безответственно, бессмысленно, даже глупо. Любой из них мог запросто запомнить тебя, а затем сложить два и два, когда его секрет выплывет наружу. Совсем не предусмотрительно, — Робб опирается руками о колени. — На тот момент я об этом не задумывалась — просто была собой. Ты ведь понимаешь — так было легче попасть в их круги. За последние два года я облапошила более чем дюжину таких вот придурков. Всё шло гладко. Они были слишком тупыми, чтобы догадаться, что дело во мне. Я просто не ожидала, что меня так просто раскроют. Это как снег на голову, — пожимает плечами Хейли. — Может ты и делала всё правильно до этого момента, — понимающе кивает Эггси, — но не всё просчитала. — Члены парламента слились, политики слились, я осталась без протекции. Такое невозможно предвидеть, — Хейли остаётся невозмутимой. — Хотела бы я знать наверняка. Я бы могла… — Поздно. Ты, понадеялась на удачу. Теперь, видимо, никогда не будешь знать достаточно, а потом глядишь — и уже мёртвая, в гробу, в двух метрах под землёй, — прерывает её Робб. — И вот чем я должен заниматься на досуге — спасать задницу той, кто даже не может проанализировать ситуацию, прежде чем что-то делать! — Старк мгновенно вспыхивает, поднимается с места и начинает расхаживать по комнате.       Хейли и Эггси смотрят на него в изумлении. Сдержанный и прямой, как струна, Робб Старк превращается в мрачную фурию, снующую туда-сюда в замкнутом пространстве, словно дикий зверь за стальными прутьями клетки. — Кто ты, чтобы осуждать меня? — срывается Хейли, поднимаясь за ним следом. — Просто парень, которому заплатят. И чем же я, по-твоему, хуже? Ты думаешь, что можешь заранее знать обо всех на свете рисках?! О каждом поступке, из тех, что нескончаемой цепью ведут тебя к смерти?! Считаешь, что только потому, что я продавала чьи-то секреты, а ты весь из себя герой, спасаешь богатенькие задницы, ты пуп земли и рыцарь света? — Маршалл тычет его в грудь указательным пальцем, исполненная праведного гнева. — И кто тут надменный самодовольный индюк?       Пламя во взгляде Хейли и не собирается потухать. Она вся багровая аж до кончика носа, с плотно сжатыми губами и вздымающейся грудью, да вздёрнутым подбородком, тянущаяся на носочках, чтобы не казаться рядом с ним такой маленькой и беспомощной. Эггси не может игнорировать этот локальный ядерный реактор, готовый взорваться в любой момент, в перспективе имеющий все шансы заставить крохотный мотель взлететь на воздух со всеми его обитателями. Наэлектризованный воздух почти что звенит вокруг них. — Давайте успокоимся, хорошо? — Эггси осторожно встаёт между ними. — Вы сперва остыньте, а потом продолжим этот разбор полётов. Да и к тому же, есть дела поважнее.       Робб отворачивается: — Пойду подышу свежим воздухом, — бросает он и оставляет их выходя за дверь.       Хейли закатывает глаза и обессиленно опускается в кресло. Эггси приземляется напротив неё. — Он зря вспылил. Ты не бери в голову, — Анвин говорит спокойно, старается выровнять ситуацию. — На самом деле он прав — я действовала безрассудно, даже глупо, но тебе не кажется, что он воспринял это слишком близко к сердцу, будто что-то личное? — Постой, — Эггси достаёт из кармана куртки свой телефон. — Он ведь Робб Старк, верно? — Да, а что? — непонимающе смотрит в ответ Хейли. — Ну, это многое объясняет. — Эггси присвистывает. — Взгляни.       Хейли садится рядом. Вместе они смотрят на экран смартфона. Телефон горит ярким заголовком: «Семья Старк была жестоко убита во время праздника». «Нед Старк, его жена Кейтилин и четверо их младших детей — Санса, Арья, Бран и Рикон были расстреляны на дне рождения красавицы Сансы. Прекрасный день обернулся страшной трагедией, которую не мог предвидеть абсолютно никто. Наследник «Stark Company», Робб, а также его сводные братья, Джон и Теон, отказываются комментировать произошедшее. Молодые люди отсутствовали на празднике. Будущее семейного бизнеса Старков остаётся неизвестным. Следствие определяет произошедшее массовое убийство, как компрометирующий террористический акт. Конкуренты Старков, Ланнистеры, выражают свои соболезнования. «Словами не описать, насколько страшной трагедией является жестокое убийство семьи Старк. Мы скорбим все вместе. Была чудовищно расстреляна не только чета Старк, но и их маленькие дети, их наследие. Как мать троих детей, я и представить боюсь, что со мной стало бы, случись с нашей семьёй подобное», — комментирует происходящее Серсея Ланнистер. Уверена, виновные будут наказаны». — Какой ужас! — Хейли прикрывает рот рукой. — Как я и сказал, это многое объяснят.       Робб возвращается скоро. Закрывает за собой дверь комнаты и смотрит на поджидавших его Хейли с Эггси. Маршал подходит к Старку вплотную. Встаёт совсем рядом, так что он может чувствовать её тёплое дыхание. Её взгляд слегка потуплен, как у виноватого ребёнка. Она переминается с ноги на ногу, пытаясь сосредоточиться. Робб начинает первый: — Извини, что прикрикнул. Не стоило так реагировать. То, что с тобой было до этого, меня касаться не должно. Я получил работу и буду её выполнять, а личное остаётся личным. — Нет-нет, это я должна извиниться. Ты был абсолютно прав. Я не так умна, как хотела казаться. И…могу я кое-что сказать и спросить? — Да, разумеется. — Мы с Эггси прочли о твоей семье. Я соболезную твоей утрате. Боюсь представить, какого тебе с тех пор. Ты ведь вспылил поэтому? — Верно, всё так, — Робб прикрывает глаза. — Я виню себя в том, что не защитил их, но это не единственная причина. Думаю, вам стоит знать: мой отец перешёл дорогу Ланнистерам. Тем, о которых пишут в газетах и на сайтах. Они были нашими конкурентами несколько лет и то, что случилось с моими родителями, братьями и сёстрами — их вина. К тому же, отец знал о них кое-что. Те террористы были наёмниками. Серсея Ланнистер мстила моему отцу. Это я узнал позже. Ланнистеры натворили много бед им это вернулось сполна. Не от моих рук, разумеется. Как бы там ни было, мою семью не вернуть назад. Я ничто не в силах изменить, но сейчас у меня есть эта работа. Может, остаётся просто двигаться дальше?       Хейли согласно кивает. Вновь нависает неловкое молчание. — Спасибо, что рассказал мне. И спасибо, что помог мне вытащить голову из задницы. — Всегда пожалуйста, — теперь Робб ухмыляется. Возле его глаз появляются морщинки. — Что ж, пойду освежусь, а потом будем думать, что делать дальше.       Маршалл прихватывает полотенце и исчезает в ванной комнате. Эггси с Роббом остаются вдвоём. Старк усаживается на диване и они в подозрительном, но спокойном молчании смотрят какой-то баскетбольный матч. Позднее Хейли ложится спать на единственной кровати, стоящей в этом номере. Гроза за окном стихает, ветер перестаёт задувать в дверную щель и хлипкие оконные рамы. Анвин и Старк дежурят по сменам: когда один охраняет Маршалл, второй спит на компактном протёртом диване, поджимая ноги куда-то под себя. Между сменами они смотрят друг на друга самыми недовольными взглядами — они ведь из разных миров. Робб, выросший в комфорте и роскоши загородных клубов и престижных учебных заведений, холёный и обласканный с самого детства, и Эггси, не знавший отца, выросший не в самом чудесном районе, познавший тяготы жизни ещё в юности, а заодно прошедший школу выживания при подготовке к работе агентом. Им было в о чём поспорить и с чем не согласиться. Сперва они изучали и присматривали, приглядывались и в какой-то степени принюхивались друг к другу. — Значит, ты богатенький мальчик. Где учился? В Швейцарии? — интересовался Эггси в привычной для себя манере. — А ты, должно быть, вылез из какого-то паршивого района? — Да, серебряных ложек в задницу я никогда не пихал, чем на самом деле горжусь, — язвит Эггси. — Но я тебя понимаю: мой отец тоже погиб. Правда я его почти не знал. — Сочувствую, — Робб смотрит в его глаза, пытается прочесть по ним мысли, сокрытые в голове ухмыляющегося юнца. — Значит не такие уж мы и разные. — Точно, — соглашается Эггси. — Пиво будешь?       Холодное тёмное из мини-бара пузырится в звенящих бутылках. Вкус у него противный и дешёвый, но приходится довольствоваться тем, что есть. — Гадость редкостная, — Анвин нехотя проглатывает пиво, перебирая бутылку в руках. — Похоже, на что-то подороже нам рассчитывать не придётся, — соглашается Робб. В шесть утра молчание мужчин прерывается вновь. — А у тебя сёстры или братья есть? — вдруг интересуется Старк. — Нет, только мама. А отец погиб, когда я был совсем маленьким. Он был агентом, как и я. — Значит ты пошёл по семейным стопам. Я так не смог, — Робб становится ещё тише.