Яд и Пламя

      Смерть. Для многих — лишь страшилка или настоящее спасение от всех мучений, что свалятся на голову. Многие пренебрегают ею, напролом идя за своими намерениями и смотря Костлявой прямо в глаза, не боясь лишиться того, что даётся нам лишь на раз. Большинство бояться умереть из-за страха быть забытым, не решить всех своих дел, не оставить после себя ничего, что помогло бы человечеству. Нас действительно ещё с детства приучают, что смерть — плохо, и всегда из любой ситуации есть выход. Но так ли это на самом деле? Я много раз видела пустые черепа, любила всматриваться в их пустые глаза, будто спрашивая у остатков души, какова у них история? И часто, действительно часто, я слышала ответы в дуновении ветра или шелеста листвы деревьев. Даже птицы тихо напевали, словно это грустная баллада, всё то, что случалось с этой жертвой, как она умерла или кто её убил. Человек не умирает. Умирает лишь его оболочка, а душа всегда будет с нами, в наших сердцах, разумах и на устах.       Даже прямо сейчас, наблюдая из лесной рощи за этими людьми, я становлюсь свидетелем смерти. Красавица, худенькая и милая девушка, объята диким огнём, что жадно отдирал от неё кусочки кожи, взмывая в воздух тяжёлую вонь. И я смогу препятствовать этой бесовщине и откровенному маразму (даже в глазах королевы брякнуло сомнение, а точно ли они правильно делают?), всего лишь двинув рукой, описав в воздухе полукруг, но действительно нужно ли встревать, поднимая лишний шум?       — Я не уверенна, что мы должны делать это, — нерешительно бормочет сзади девичий голос, заставляя меня хитро усмехнуться — всё получилось на «отлично». За поступью моей подруги стелется шелест листьев, что уж слишком привлекло внимание стоящей недалеко стражи. Мужчины, облачённые в доспехи, настороженно оборачиваются и наставляют копья прямо в нашу сторону. «Тиванзе», — испуганно срывается с моих губ, и серебристая пенка окутывает нас с помощницей, скрывая нас от чужих глаз. — Прости, Лу…       Я отмахиваюсь от синеволосой океаниды, пробираясь сквозь заросли поближе королеве, дабы закончить прелюдию. Мы лишь их запугали, посеяв в их маленький черепах семена сомнения, и припорошили страхом за собственные шкурки. Теперь они должны подрываться в холодном поту, боязно осматривая темень своих покоев. Лишь бы поближе пробраться к Хисуи, бросить мешочек с перетёртой кошмарной лилией и каждую ночь наслаждаться истошными криками молодой правительницы из-за бесконечных кошмаров. Рыба должна гнить с головы.       Метр за метром. Моя фигура плавно лавировала между ветками, не поднимая лишнего шума; заклятие развеялось прямо за спиной зеленоволосой и, я уверена, мои светлые волосы, выглядывающие из-под чёрной косынки, точно бы заметили в тёмной чаще леса, если бы не одна деталь. Я слишком увлеклась игрой в шпиона. Вновь, который уже, чёрт возьми, раз, слишком глубоко нырнула в себя, не замечая ничего, кроме своей цели и пути к ней. Совсем не обратила внимание на то, что не слышу около себя нервное дыхание океаниды, что чувствую лишний кривой взгляд, который точно преследовал меня весь этот день.

Ведь прямо в нескольких метрах от меня раздаётся рокотание мужского голоса.

      — Как ожидаемо, мерзкая чертовка. — Острый наконечник меча тычется между глаз синеволосой, принуждая подняться и раскрыть своё укрытие. Принуждая разрушить всё. Покорно девушка поднимается со своего места, не сводя взгляд с брюнета, и я всеми клеточками тела чувствую, как сгущается воздух вокруг океаниды, а волшебство струится из неё, обворачивая нашедшего липкими щупальцами. «Слишком опасно, милая», — мысленно кричу я, молясь, дабы она прекратила это, ибо точно может загнать себя в глухой кут. Она ведь только-только начала изучать магию разума и ещё до конца не сможет управлять столь сильным телом. — Не вздумай использовать на мне магию — у тебя не получится.       У неё не получилось. Я провожаю её взглядом, когда парень опасно вскидывает в воздух свой меч, полоснув водную нимфу по лбу, и приказал двигаться к огню, внимательно следя за другими охранниками и побелевшим советником, что испуганно отступил в сторону дворца. Хисуи держится стойко, незаметно обняв себя за плечи и впившись взглядом в синеволосую. Прямо перед королевой сожгли точную копию океаниды, но вот она сейчас стоит перед ней, храбро вздёрнув головой, и в ответ кидает свои агрессивные молнии.       — В темницу. Три дня без воды и еды, а после вы лично займётесь ею, мистер Фуллбастер.       Холодный тон королевы разрезает затаившуюся тишину, ставя последнюю точку в судьбе девушки. Из своего укрытия я вижу гордую неспешную ходу зеленоволосой, грубый толчок в спину подруги, который направляет её в обратную сторону. Но её ведёт только тот парень, приставив к её макушке своё оружие. Я могла бы попробовать убить парня и освободить подругу.       Секунда за секундой. Я оценивающе смотрю им в спины, но понимаю, что в одиночку на территории врага сделать ничего не смогу. Девушку уводят прямо на моих глазах, а я поражённо разворачиваюсь, ныряя в лесную чащу. Трудно, но я признаю поражение. Сегодня мы проиграли битву, но не войну. Я обязательно пришлю ответ на это и…

Я спасу тебя, Джувия!

***

      Лгать никогда не было преступлением в их мире. Никто никогда тебя не осудит, если ты вдруг солжёшь о чём-то действительно незначительном для тебя. Ведь они живут в мире, где правят эгоисты. Живут за законом джунглей, точа зуб для холодного и жестокого кровопролития. Даже матери не стоит доверять свою жизнь. Здесь никто не следует за официальными законами с тех пор, как могущественного короля сменила его младшая дочь, что больше всего ненавидит свою должность — ей важно только состояние и власть над другими. В душе она ещё эгоистичная девочка, обделённая вниманием.       Но…. Королева ведьм. Чёрт бы её побрал. Она слишком сильно заигралась. Увлеклась этими проклятыми мыслями о восстании, надеясь изменить устоявшиеся порядки и возвести себя выше этих людишек. И ведьмы за ней следуют, покорно выполняя все приказы и намеренно жертвуя своей душой и телом. Хотя знают, что ничего не выйдет. Никто не смеет идти против неё, никто не желает быть разодранным на кусочки руками своей же матери.       — Как всегда, моя королева. — Она понимает, что это открытая лесть и этот глупый дворянин совсем так не считает, всем сердцем принадлежа их «великой и могучей» королеве Хисуи; мужчина спрыгивает с гнедой лошади, склоняя голову перед статной блондинкой, обёрнутой в чёрную бурку. Она кивает, зарываясь рукой в маленький мешочек, и грациозно подходит к лошади, растянув уста в плотоядной улыбке. Животное испуганно визжит, пытаясь вырваться из крепкой хватки хозяева.       — Куфа… — она открывает ладонь, что вся испачкалась в красном порошке, — пакати! — быстро выдыхает содержимое прямо в ноздри жеребцу, наслаждаясь тем, как под воздействием порошка медленно наливаются чернотой светлые глаза лошади. Жеребец не фырчит, не пытается порвать поводья, только грустно опустил голову и заторможено зарывается носом в траву на поляне. Совсем немного и заклинание начнёт действовать, показывая нужный результат.

Но только она знает, что проклятие в конце лишь убьёт жеребца… вместе со своим хозяином.

      Женщина, зовущая себя благородной Королевой ведьм, на самом деле человек злопамятный, но отличный тактик и стратег. Она ведь знает, ради чего этот дворянин заговаривает лошадь на победу. Блондинка благодарно принимает увесистый мешочек, внутри которого звонко звенят монетки, и бросает последний взгляд на вскочившего на спину лошади мужчину, улыбка которого выглядывала из рубиновой бороды.       — Как поживает молодая принцесса? — Он пытается невозмутимо завести разговор с ведьмой, но лишь неловко потирает затылок и прикрывает глаза на хмыканье женщины. Годы идут, а она не меняется. И, если судить по загоревшейся искре в её кофейных омутах, Королева всё ещё обижается на него за свою подругу. Которую он совсем случайно охмурил и заставил родить себе наследника. Грязнокровку. Его густые брови сводятся к переносице, а голос обиженно срывается с его уст: — Не делай такого лица, Лейла. Я пытаюсь с тобой поговорить, между прочим!       — Но мы оба знаем, что на мою дочь тебе совсем плевать. Как и было плевать на свою жену. Как и почти плевать на своего «дракончика». Бедному достались твои ужасные гены.       — Я любил Агнию! Я дорожил ею больше своей жизни и всегда оберегал её и моего сына от любой беды!       Золотые волосы делают волну в воздухе, когда ведьма зло качает головой и отворачивается от собеседника: им действительно больше не о чём говорить. Их темы для разговора закончились ещё полтора десятка лет назад. Именно тогда, когда его «защита» дала трещину, что понесло за собой не один десяток жертв. Агния Куписа, которая после своей самой большой ошибки будет известной под фамилией «Драгнил», стала невинной жертвой в очередном рейде на деревушку ведьм. Рейда, во главе которого был сам Игнил Драгнил — великий огненный воин и истребитель ведьм.       — Так дорожил, что сам лично убил её родственников, а после и её саму? Прекрати врать, Игнил. Моя лучшая подруга была для тебя лишь целью… галочкой в твоём бесконечном списке любовниц и жён, — на её устах всплывает жалкая улыбка. Молчание с его стороны лишь подтверждает то, что никакой чёртовой любви между черноволосой ведьмой и её «суженным» не было. Ветки под её ногами не издают даже треска, ему остаётся лишь грустно смотреть в её гордую осанку, зло кривя губами и плюнув в спину.

Но история циклична…

***

      Каждый раз меня переполняет решимостью. Каждый раз, когда я взбираюсь на этот пригорок. Я словно будто заново рождаюсь, когда меня обвивает буйный ветер, развивая подол моей накидки чёрно-синим флагом. Ведь отсюда видно всю округу: далеко-далеко, едва ли заметно, я замечаю островерхие башенки замка Меркурия, где проживает вся богатая знать; от неё паутинной сеткой раскинулись домики, собираясь в мелкие поселения; вижу, как на опушке леса Санго вновь играются дети, явно храбрясь ступить на его территорию.       — Я снова здесь, — шелестит мой голос, перебиваемый журчанием горного ручья, и я сажусь на своё привычное место: невысокий стёртый камень прямо у самих истоков ручья под деревом, вдыхая поглубже жаркий воздух. Совсем немного осталось к окончанию самой жаркой поры года и за ней медленно приволочится моя любимая осень.       Недалеко, почти у меня за спиной, раздаётся недовольный рык животного. Ну вот, даже отдохнуть не даст — вечно находит меня, где бы я ни спряталась. Невинная улыбка сама растягивается на моих губах, когда большой мокрый нос тычется мне в лопатку, а существо недоумённо пытается заглянуть мне в глаза, выглядывая из-за плеча. Большая кошка, сложив массивные крылья, перепрыгивает через меня и кажется, что она сама, словно ребёнок, светло улыбнулась, зажмурив глаза-бусины.       Их ещё называют чудищами-хранителями. Дивные существа, что сами находят ваш род (вашего пра-пра-прадеда, быть точнее), склоняясь перед вами и преданно охраняя от всякой нечисти. Будь то настоящие проклятия, агрессивные чудовища, которые живут в глубинках лесов, озёр и гор, или от людей. Каждый род имеет своего личного хранителя, который чаще всего схож до самого первого представителя их рода. К примеру, я знаю нескольких ведьмовских династий, которых охраняет спящая змея, белая кошка, стальная овчарка. И все они по своему уникальны и вечно верны своему кредо: «Хозяин или смерть».       Правда, глядя на чудовище-хранителя нашего рода, Хартфилии, сложно сопоставить те факты, что все наши наследницы были великими воинами, вершителями судеб, в корне были связаны со смертью и с… ласковой белой львицей, которая сейчас трётся об меня, дабы я приласкала её. Пусть матушка говорит, что я никакая не особенная и это просто дух умершей бабушки Анны просто никак не насмотрится на меня, вечно подталкивая ко мне своей хитрой мордой какого-то очередного паренька. Серьёзно, буквально каждый представитель мужского пола, который видится в глазах крылатой львицы, автоматически становится моим женихом.       — И я за тобой скучала Китити… — сквозь смех произношу я, едва ли её увесистая тушка валит меня на камень и яростно облизывает шершавым языком. Ну, точно дух какой-то слишком доброй бабули в ней есть. И я её за это только больше люблю. Когда процедура умывания всё же закончилась, таки навредив моим идеально уложенным волосам, она оценивающе окидывает меня взглядом, спускаясь с камня. — Ну и че-…       В миг её глаза наливаются кровью. Пасть с чередой острых клыков хищно раскрывается. На меня обрушивается голос:

— Я приказываю тебе немедленно сдаться, сучья ведьма!