Интересная жизнь в Зальцбурге

Приближался праздник в честь возвращения семьи Моцартов из турне по Европе. По этому случаю придворный театр Зальцбурга готовился к постановке оперы «Золотой зуб», которую маленький Амадей сочинил, пока гостил у Марио. К несчастью, всеми делами театра заведовал ведущий придворный актер Штрицель. – Епископ издевается надо мной! – ворчал он, просматривая сценарий. – Мало того, что мне обязательно надо поставить оперу противного мальчишки Моцарта, который сделал все, чтобы переманить моих зрителей к уличным артистам! Так к тому же, видите ли, в этой опере должен играть этот предатель Девилиус, который вместо того, чтобы запретить выступление, присоединился к нему! Чем я заслужил такое наказание, что мне навязали их обоих? Штрицель раздраженно дочитал принесенный ему сценарий и решил, что это никуда не годится. Он взял перо и стал делать заметки по поводу нужных ему изменений. – Юный музыкант просто не может быть главным героем, – рассуждал Штрицель, – я всегда сам исполняю главную роль, и она должна мне соответствовать. Пусть музыкант будет зрелым и умудренным опытом. Дальше колдунья… Чем похищать музыканта, пусть лучше заманит его своими чарами. И, разумеется, не для того, чтобы развлекать драконов. Драконов надо совсем убрать, это слишком несерьезно и старомодно. Да, нельзя, чтобы подумали, что мой герой привлекателен только для ведьм. Пусть у него будет невеста, ее сыграет хорошенькая новая актриса. Но колдунью будет играть самая красивая актриса, чтоб перед ней устоять было просто невозможно! – Штрицель захихикал, потирая руки. – Музыкант будет разрываться между ними двоими и в этом будет основной конфликт. Вот, теперь это отличная опера для взрослых. Все равно детям не место в театре. А если Амадей и Марио так хотят играть, им нужны более подходящие роли… скажем, питомцы колдуньи – жуткий барашек и черный кот. Для них это будет самое то! В итоге Штрицель не оставил ничего из первоначальной версии сценария, рассчитывая, что ее сейчас мало кто знает, зато его версию все запомнят надолго. Тем временем Девилиус занимался подготовкой всего праздника, досадуя на то, что в честь него епископ никогда не устраивал праздника, а в честь Моцарта – уже второй. – С другой стороны, – утешал он себя, – епископ совершил очень большую ошибку, поручив организацию праздника мне. Я опять сделаю этот праздник больше своим, чем Моцартовским! – О, да, ты можешь перетянуть все внимание на себя! – сказал Монти. – Есть только одна совсем маленькая проблемка, которая не даст никому забыть, чей это все-таки праздник. – И что это за проблема? – Опера. Ты же помнишь, что Амадей сочинил оперу? И все благодаря тебе! – Думаешь, без меня он бы до этого не додумался? – Ага. Все твой план! – насмешливо кивнул Монти. – Угораздило же тебя убедить епископа, что для этого праздника необходимы итальянские оперные певцы! – По крайней мере, надо было привезти хоть первого попавшегося. – Ну, одного-то ты все-таки привез! Себя! – Что ты несешь? – презрительно хмыкнул Девилиус. – А что? Я согласен с епископом – петь у тебя намного лучше получается, чем сочинять музыку! Девилиус не ответил, только затолкал Монти поглубже в карман. К концу дня, когда Девилиус уже раздал поручения, в его кабинет без стука вошел Штрицель. – Я не хотел больше иметь с вами дела, советник Девилиус, но у меня нет другого выбора, – заявил тот с демонстративно несчастным видом. – Вы о спектакле? – уточнил Девилиус. – Поверьте, меня это тоже ничуть не радует. Вы уже решили, кого я буду играть? Потому что я требую сократить мою роль как можно сильнее! – Ваша роль и так короче некуда! Вы будете учеником колдуньи, который совсем ненадолго появится в конце, чтобы расколдовать меня. – Но, позвольте, – Девилиус в возмущении вскочил с кресла, – насколько мне известно, по сюжету нам придется целоваться, а это совершенно неприемлемо! – Не придется, – отмахнулся Штрицель. – Вы будете играть сумасшедшего и просто укусите меня за руку. У вас это хорошо получится. Девилиус злобно скривился. Штрицель проигнорировал это и, положив к нему на стол стопку исписанных бумаг, продолжил: – Вообще-то я здесь не для того, чтобы обсудить с вами роль. Дело в том, что поскольку я полностью переписал сценарий, музыка перестала к нему подходить. Переделайте так, чтобы все подходило. В крайнем случае, свалим все на Амадея, и епископ больше не пожелает ставить его оперы. – Это, конечно, хорошо, но… что значит «в крайнем случае»?! Не намекаете ли вы, что моя музыка – плохая?! – Вы сами это сказали. С этими словами Штрицель моментально скрылся за дверью, не позволив Девилиусу броситься на него. Вернувшись в башню, Девилиус все не мог успокоиться и негодующе наматывал круги по комнате. – Будь проклят этот Штрицель! С чего он взял, что я – хорошо играю сумасшедших?! – Это он о твоем прошлом выступлении с бродячими артистами! – напомнил Монти, – А еще, знаешь, сцена, где музыкант учит кота и барана музыке при помощи кнута – это он, кажись, намекает на то, как ты учишь Марио! Девилиус сжал кулаки. – Ненавижу Штрицеля! – Больше, чем Моцарта? – лукаво спросил Монти. – Что за вопросы? Их нельзя сравнивать! – Ну, так я подумал, не переключиться ли нам на Штрицеля? Он определенно этого заслуживает. – Нет, нельзя просто так забыть о Моцарте, особенно когда на носу его праздник. А Штрицелю мы отомстим. Раз уж я в его спектакле и играю сумасшедшего, чем не повод все испортить? А если он свалит вину на Амадея – тоже хорошо! Я же легко смогу притвориться, что действовал по роли. Но лучше все-таки сделать ее покороче, чтоб этот позор быстрее закончился. Вскоре начались репетиции. Когда Леопольд Моцарт с оркестром в который раз начали все сначала, Амадей отправился смотреть репетицию действия. Он не подозревал, что кто-то пытался заменить музыку, ведь все играли по нотам, которые он отдал отцу лично в руки. Поэтому он не ожидал чего-то неладного и в спектакле. Но на этой репетиции его не ждали и никак не отреагировали на его появление. Амадей немного понаблюдал, стоя у входа, но потом не выдержал и выкрикнул на весь зал: – Что происходит? Я думал, вы репетируете мою оперу! Штрицель нехотя остановил действие и подошел к нему. – Так и есть. Это начало второго акта. – Не может быть! Я ничего не узнаю! И почему вы решили обойтись без меня? – Ты еще мал для таких постановок, – процедил сквозь зубы Штрицель. – Я, так и быть, позволю тебе поучаствовать, но только во второстепенной роли барашка. – Какого еще барашка? Там такого не было! – Я добавил эти роли специально для тебя и другого мальчишки. Ничего серьезного у вас не получится, а комических персонажей все любят. Амадей сардонически улыбнулся и скрестил руки на груди. – Ну-ну, показывайте, что еще вы натворили! Штрицель дал знак остальным актерам. – Продолжаем без барашка. Досмотрев репетицию до конца, маленький Моцарт выбежал на середину зала и воскликнул: – Что за чушь, это совсем не моя опера! – То есть, есть и другая опера? – спросила новенькая актриса. Штрицель не дал Амадею ответить и как бы по секрету сообщил ей: – Первоначальная версия была слишком наивной и неудобной для постановки. Я это исправил. – Епископ хотел, чтобы оперу написал я, а не вы! – выступил вперед Амадей. Штрицель укоризненно покачал головой. – Для вас и так большая честь, что наш театр принял эту оперу. Нечего возмущаться из-за того, что мы немного ее переделали. – Немного?! Да у этих двух опер нет ничего общего! – Не надо забывать, что все-таки я – ведущий придворный актер и руководитель театра. И я намного лучше понимаю, что нужно публике. – Неправда! Ваша версия ужасна, и я отказываюсь в ней играть! – Чтобы разочаровать его преосвященство своим отсутствием? – использовал свою последнюю уловку Штрицель, но это не подействовало. Амадей шел по улице в поисках кого-то из своих друзей и думал: – Не знал, что в этом театре такой вредный директор! Думает, что может присвоить себе мою оперу и так надругаться над ней! Нет уж, я этого так не оставлю! В подворотне его поджидал Марио. – Эй, что случилось? – подскочил он, – Ты какой-то сам не свой. – Я только что был на репетиции моей оперы, но то, что там с ней сотворили – просто немыслимо! На лице Марио отразилось беспокойство. – Погоди, это та самая опера, которую мы придумали? – Да, но благодаря маэстро Штрицелю – это больше не она! Мы должны сорвать его постановку и показать свою! – Стой, я не ожидал, что ты собираешься по-настоящему ее ставить. Но ведь она о нас! Ты собираешься открыть всему Зальцбургу, что с сами было?! – Да никто не догадается, что было на самом деле! – Моцарт ободряюще положил руку ему на плечо. – И мы ничего не скажем. – Насчет измененной версии скорее никто не догадается… – Марио смотрел на него исподлобья. – Ты не знаешь насколько она плохая. Будет гораздо хуже, если кто-то поверит в нее! И вот, под деревом во дворе все друзья собрались, чтобы обсудить, что им делать. – Чтобы сорвать выступление Штрицеля особой хитрости не нужно, – сказала Наннерль, узнав о намерениях брата. – Епископ нас поддерживает, так что мы просто выйдем на сцену, и никто не посмеет нас прогнать. – Тогда давайте сразу распределим роли. Сюжет вы знаете. Кто кем хочет быть? – Не скромничай! – хлопнул его по спине Каэтан. – Всем и так понятно, кому должна достаться главная роль! – Да, мне. А как насчет остальных? Я думаю, Марио… – Амадей с надеждой повернулся к нему. – Нет, можно я буду просто музыкантом в оркестре? Не люблю выступать перед большой аудиторией. И пою неважно.…Но я, пожалуй, соглашусь играть главного героя, если Кати будет ученицей колдуньи! – Нет, я буду драконом! – засмеялась Кати. – Видите? На меньшее я не пойду, – Марио притворился довольным тем, как отвертелся от участия. – Я могла бы быть ученицей колдуньи, – предложила Наннерль. – А кто тогда будет самой колдуньей? – обратилась к ней Урсула. – Ты самая старшая из нас. – Ничего, с этой ролью уже все решено, – вмешался Амадей. – Девилиус будет колдуньей. – Девилиус?! Только не это! Тебе мало от него неприятностей в жизни? – запротестовала Наннерль. – Что поделать, если епископ хочет, чтобы он выступал! А эта роль просто создана для него! Ну, подумай, забавно же будет! – Во всяком случае, волшебник из него получился просто уморительный, – добавил Каэтан. Наннерль оставалась непреклонной. – Все равно. Зачем нам вообще Девилиус? Давайте я буду колдуньей. – Да я бы с радостью обошелся без Девилиуса, но ведь никак! Прошу, не отказывайся выступать просто из-за того, что он будет! – Я знаю, какая роль тебе нужна! – Кати воодушевленно подбежала к ней. – Будь мятежным драконом, который первым обратится против колдуньи! А мы последуем за тобой! – Ну, ладно, уговорили, – уступила Наннерль. – И еще вы все мне понадобитесь, чтобы изобразить счастливую жизнь в начале, – напомнил Амадей. Все, кроме Марио одобрительно закивали. – А я сделаю для нас костюмы, – вызвалась Урсула. – Вот спасибо, – обрадовалась Кати. – Я уж боялась, что мне придется их делать, потому что я – «дочка портного»! И ничего, что я вообще не люблю шить! – Да… Обычно я много помогаю родителям в подготовке городских праздников, но в этот раз хочу заняться костюмами для разнообразия. – Ясно, помогать родителям буду я, – Каэтан понял намек. – При небольшой-то роли, я справлюсь. – Итак, не считая сегодня, у нас есть следующие три дня, чтобы все успеть, – подвела итог Наннерль. – Когда мы начнем учить текст? – Текст?.. – нервно усмехнулся Амадей. – Я отдал его в театр. Как-то я не подумал оставить себе копию… – Ты не мог знать. Но ты его сочинил. Может быть, сможешь восстановить по памяти? – Это будет непросто, – задумчиво протянул он. Тогда Марио подал голос: – По-моему, у дяди есть два варианта сценария. Ему надо было знать, как переделывать музыку по сравнению с тем, что было. – То есть за всем опять стоит твой дядя, а маэстро Штрицель – его прихвостень? – Или наоборот. В прошлый раз дядя был готов сделать для Штрицеля что угодно, лишь бы он взял меня в спектакль. – Как бы там ни было, теперь мы знаем, где достать сценарий! Марио, как здорово, что ты с нами! – Амадей на радостях обнял его. – Мы его еще не достали… – развел руками Марио. – Пойдем со мной, будешь искать сценарий, пока я отвлеку дядю. Главное, чтобы он сразу тебя не заметил. – Прямо сейчас? – Да. Если повезет, он еще не вернулся домой. – Так чего мы ждем! Они договорились с остальными встретиться на том же месте вечером и отправились к крепости Зальцбург. Когда они кустами добрались до башни Девилиуса, Марио поднялся туда один, чтобы убедиться, что там никого нет. Монти он сейчас тоже не хотел бы встретить. Все проверив, он позвал Амадея. – Никогда не был в башне Девилиуса, – поежился тот, поднимаясь по винтовой лестнице. – Голые стены, холодный пол, все серое… Здесь всегда так неуютно? – Типичный недостаток жизни в замке, – пожал плечами Марио. – А я-то надеялся, что у вас ремонт… где твой талант архитектора? – Архитекторы не этим занимаются! Подумай лучше о сценарии. Ты сможешь сразу его узнать? Они осмотрели комнату. На столе с хрустальным шаром лежали листы бумаги, Амадей сразу бросился к ним. – Нашел? – спросил Марио, осторожно оглядываясь. – Нет, тут только ужасная новая версия. – Дай посмотреть! – Марио выхватил у него из рук сценарий и пробежал глазами, после чего поднял голову, пораженный. – Барашек? Откуда Штрицель знал, что они есть у моей матери? – Думаю, он не знал. Просто хотел сделать на меня карикатуру. – А я, получается, кот? Да, я вижу, почему твоя версия лучше. Вдруг за дверью послышались шаги. Амадей молниеносно метнулся к портьере и спрятался за ней, как раз в тот момент, когда отворилась дверь. – Марио, с кем ты разговариваешь? – спросил Девилиус с подозрением, но, увидев у него в руках сценарий, успокоился. – А, ты репетируешь. Молодец. – Но, дядя, неужели вам нравится, что я буду играть кота? – Это не моя вина, что Штрицель так невзлюбил нас! Знаешь, какую роль он отвел мне? Буйного сумасшедшего! – недовольно фыркнул Девилиус. – Но Амадей в роли жалкого барашка? В собственной же опере! – захохотал он. – Это просто нечто! Я и сам не придумал бы лучше! – Да… кстати об этом… – замялся Марио. Он не знал, что сказать, и покосился на портьеру. Слова Девилиуса натолкнули Амадея на мысль, и он выглянул из своего укрытия. – Мы решили поставить свою версию оперы и можем предложить вам роль намного лучше! Девилиуса передернуло от его появления. – Что ты здесь делаешь?! Пришел не давать мне покоя уже даже в моем собственном доме?! – вскричал он и потащил маленького Моцарта к выходу. – Ну, послушайте, вам ведь не нравится ваша роль в постановке Штрицеля! Присоединяйтесь к нашей, и мы сделаем вас звездой представления! – Звездой представления, говоришь? – Девилиус остановился. Он понял, что это единственное, чего ему не хватало, чтобы сделать праздник своим. Единственное, что его смущало, это что столь заманчивое предложение исходило от его заклятого врага. – Это не шутка? Признавайся, что ты задумал! – потребовал он. – Я задумал предложить вам играть роль колдуньи – грозной, могущественной и проницательной злодейки, что будет одновременно пугать и восхищать зрителей! – Весьма неплохо, по сравнению с ролью безумного ученика. Но не кажется ли тебе, что я слишком часто в последнее время иду на сотрудничество с тобой? – Ну, а вы не думайте обо мне! Сделайте это, чтобы насолить Штрицелю! Вы же тоже этого хотите? – Ох, и почему мне обязательно помогать одному, чтобы насолить другому? – мысленно простонал Девилиус, но все-таки согласился. Если роль колдуньи и впрямь такая, как Моцарт ее описывает, ему не придется выставлять себя на посмешище, а если нет – не все ли равно, чью постановку срывать? – Прекрасно, – улыбнулся Амадей. – В таком случае, вы, конечно, вернете нам сценарий? – Тот, первый сценарий? – переспросил Девилиус. – Кажется, я положил его на окно. – О, нет, его, должно быть, унесло ветром! – Может недалеко? – предположил Марио. Они отправились искать вокруг замка. Проверили каждый куст, но ничего не нашли. – Похоже, все-таки придется восстанавливать все по памяти, – помрачнел Моцарт. Девилиус не упустил возможности подлить масла в огонь. – Раз так, то тебе не составит большого труда добавить в оперу мою музыку. – С чего мне это делать? Моя музыка в порядке! А у вас и так хорошая роль! – С того, что я нужен тебе для этой хорошей роли. – И это после того, как вы потеряли мой сценарий?! Амадей возненавидел ситуацию, в которой оказался. Если отказаться, Девилиус им все испортит, но если согласиться, то все испортит его музыка. Вот почему Наннерль так не хотела, чтобы он участвовал. Между тем они спустились на дорогу к замку, навстречу им шла девушка в скромном сиреневом платье. – Здравствуйте, – обратилась она ко всей компании. – Вы, может, помните меня? Я Петра Вирбель, никогда не пропускаю городских праздников здесь и в Вене. Я знаю, вы тоже… – она мило улыбнулась Девилиусу, но, встретив непонимание в его глазах, перешла к делу. – Я хотела вернуть вам сценарий, который нашла, пока гуляла. – Ура! – Амадей подпрыгнул от радости, узнав свой сценарий. – Наша опера спасена! И не надо ничего переписывать! Петра не спешила продолжить прогулку, у нее на уме явно было что-то еще. – Ничего, что я все прочитала? – поинтересовалась она. – Я понимаю, что это опера, но только представьте, какими танцами ее можно дополнить! Может быть, вы возьмете меня в постановку? Я покажу вам танцы, которые сделают представление эффектнее и не помешают петь. – Почему бы и нет? В прошлой опере Девилиус как раз танцем и отличился! – Я так рада за вас, господин Девилиус. Вы наконец-то нашли свой талант, – похвалила его Петра. Девилиус определенно не был доволен таким комплиментом, и она поспешила исправиться: – С вашим красивым голосом только и петь в опере. А какая импровизация! Если это не ваше призвание, вам определенно стоит об этом задуматься. – Если честно, мне это не приходило в голову… – Девилиус не знал, как на это реагировать. Он как-то не предполагал, что это его постыдное выступление в роли Волшебника могло искренне кому-то понравиться. – Может, тогда и Гайдн не стремился меня унизить? – думал он. – И даже епископ, который никак не желает признавать мой музыкальный дар, считает, что я хорошо пою! Сколько внимания чему-то настолько незначительному! – хмурил брови Девилиус. Тем временем Петра рассказывала мальчикам о своих планах. – Танцы украсят любую сцену. Вот, к примеру, в начале счастливые горожане просто ходят, а могли бы порхать по сцене! Танец драконов будет очень диким и безудержно веселым… – Да, играть драконов должно быть очень весело, неспроста же почти все захотели играть именно их! – отметил Амадей. – Но драконы также должны быть страшными, иначе в чем смысл? – вставил Марио. – Все будет, – заверила их Петра. – Вы не пожалеете. Кое-кто уже оценил мое танцевальное мастерство. Не так ли, господин Девилиус? – Когда это? – встрепенулся тот. – Ну, помните наш танец в венском порту? Не подумайте, что я на что-то намекаю… Просто люблю танцевать, а вам всегда не с кем. – Что вы, я совсем не против… Но танцевать под музыку Моцарта? – он произнес это так, будто ничего более нелепого и представить нельзя. – А что? Разве она не подходит для танцев? – удивилась Петра. – Видите ли, я тоже композитор. И я бы предпочел, чтоб танцевали под мою музыку. – Ну, играя музыку, вы не можете танцевать. Ее можно было использовать для изображения колдовства… но танец произведет большее впечатление. – Почему бы не совместить? Мой племянник Марио сыграет вместо меня, – предложил Девилиус, радуясь удачной возможности. – Похоже, это выход, – одобрила Петра. – Осторожно, вы не слышали его музыки! – шепнул ей на ухо Амадей. – Потому она и подходит для злой магии, – Марио хитро подмигнул ему. – Точно… Достаточно добавить немного его музыки в моменты, которые и должны вызывать ужас, и все пройдет как надо! Вечером все снова встретились во дворе дома Хагенауэров. Познакомившись с ребятами, Петра уточнила: – Я уже знаю, кто из вас играет музыканта и колдунью. А драконов… – Все остальные, – смеясь, перебил Каэтан. – Понятно, – сказала с легким смешком Петра. – Но кто будет играть ученика или ученицу? – Мы так и не решили. Может быть, вы? – Я? – девушка была польщена и обескуражена. – Одно дело танцевать в толпе, а другое – на сцене. Думаю, это не по мне. Я еще натанцуюсь, пока буду учить вас всех! Так что давайте, решайте, а я пока запишу все свои идеи. – Ну, пожалуйста, Наннерль! – Амадей умоляюще посмотрел на сестру. – При Девилиусе? Ни за что! Это роль Марио, – отрезала та. – Я тоже так считаю, но он не согласен! Кто-нибудь еще? Он выжидающе окинул взглядом всех. Марио перехватил его взгляд на Кати и вдруг подумал: что если Кати передумает, что если она займет его место? – Ладно уж, я сыграю свою роль, – сказал Марио со вздохом. Затем спохватился и добавил: – Мне нравится, как дядя ее сократил. Нельзя ли так и оставить? – Так ведь он сократил не нашу версию… – растерянно возразила Наннерль. – Ну, да, – еще раз вздохнул Марио. – Хотя бы не заставляйте меня петь соло, а то пожалеете. Все вспомнили его успехи в хоре и согласились. Остаток вечера они переписывали свои слова, и запоминали мотив песен. Когда все стали расходиться, Марио перехватил Амадея по пути домой. – Постой, надо еще кое-что обсудить. Наедине. – прошипел он, скрывшись вместе с ним в нише стены. – Ты же не думаешь, что я поцелую тебя на глазах у всех? – Тогда может быть я тебя? – игриво предположил Моцарт и быстро чмокнул его. Марио покраснел и отстранился. – Ты не понимаешь? Это должно остаться это между нами! Зачем вообще тебе было оставлять этот поцелуй?! – Но это такая милая концовка! И еще я хотел… ну… – он замолчал, неуверенный, что Марио его поймет. Однако он понял. – Так и скажи, что пытался меня заставить снова поцеловать тебя! Амадей виновато кивнул. – И не мог придумать ничего лучше для этого? Что ж, придумай другую концовку, и посмотрим, стоит ли она поцелуя! – выпалив это, Марио резко развернулся и ушел. – Ух, ты… – Амадей приложил руку к пылающей щеке. – Тут понадобится что-то не менее милое… Наконец, решение было найдено, и все приступили к репетициям. Времени на подготовку было мало, но они успели ко дню показа. Осталось только в последний раз отрепетировать перед выходом на сцену. С раннего утра работники театра собирали сцену на городской площади, теперь же работа была закончена, и вокруг постепенно начали собираться зрители. – Я знаю одно подходящее место для генеральной репетиции, – сказал Девилиус. – Это помещение с декорациями. Оно недалеко от сцены и оттуда уже забрали все, что нужно, поэтому никто не заглянет туда до конца праздника. – Мы не подождем Урсулу? – спросил Каэтан. – Она пошла за костюмами и немного задерживается. – Давайте начнем без нее, а когда она придет, повторим еще раз с ее выхода, – рассудила Петра Вирбель. – Но нам же нужно репетировать незаметно. Если ее не дождаться, как она узнает, где мы? – Догадается. Здесь не так уж много мест, где можно спрятаться! – успокоила Каэтана Кати. Однако Штрицель догадался об их замысле раньше. – Надо же, как эти выскочки уверены, что им по силам тягаться со мной! – злобно думал он, приложив ухо к двери. – Да моя опера будет так хороша, что никто и не заметит, что в ней не было ни младшего Моцарта, ни советника Девилиуса! Еле сдерживая хохот, Штрицель задвинул засов на двери комнаты декораций. Бесшумно это сделать не получилось, но он тут же сделал вид, что просто запер дверь, которую оставили открытой по ошибке. – Урсула, это ты? – Наннерль кинулась к двери и толкнула ее. Та не поддавалась. – Это была не она… – с обреченным видом Наннерль повернулась к остальным. – Мы заперты! – Наверное, это какая-то ошибка, – взволнованно подошла к ней Петра. – Никто ведь не знает, что мы здесь. Давайте позовем на помощь. Дети столпились у двери и закричали как можно громче: – Выпустите нас!!! Но сколько бы они не старались, никто их не услышал, так как на площади стало и без того слишком шумно. – Не сомневаюсь, это был Штрицель! И он сделал это намеренно! – вскричал Девилиус и схватился за голову. – А как же праздник?! Его не могут начать без меня! – И особенно без меня! – подчеркнул Моцарт. – Скоро нас всех должны хватиться, – закончила Наннерль, чтобы не дать начаться ссоре. И в самом деле, епископ был бы не прочь увидеться с ними перед выступлением. Он с любопытством заглянул за кулисы. – О, маэстро Штрицель! Юный Амадей и мой советник Девилиус не с вами? Почему-то я нигде их не вижу. Штрицель полоскал горло и чуть не подавился, услышав это. – Не беспокойтесь, ваше преосвященство… они готовят сюрприз, – нашелся он, с трудом проглотив свой гнев вместе с водой. – Вот и плавно… славно, – улыбнулся Епископ. – Буду ждать с нетерпением. Штрицель удовлетворенно выдохнул, решив, что их отсутствие и будет сюрпризом. Устав ждать, пока их начнут искать, друзья стали думать над тем, как выбраться самостоятельно. Каэтан от досады пнул дверь: – Было б хоть на замок заперто, я бы его мигом вскрыл! – Или я. Когда у тебя бы не вышло, – угрюмо съязвил Марио. – Ну, вот, у нас есть два взломщика – и оба не могут нам помочь! – прокомментировала Кати и задумалась. – Будь это нашим секретным местом, мы бы легко выпилили засов. А тут совсем никаких инструментов. – Кроме музыкальных, – Амадей указал на лежащую среди реквизита волынку. Они попытались привлечь внимание с помощью волынки, но на площади заиграла громкая музыка, и опять их никто не услышал, а кто слышал, тот не придал значения. Тем временем Урсула пробиралась через толпу с объемным мешком, полным костюмов. – Ой, нет… – ахнула она, посмотрев сцену. – Опера Штрицеля начинается! А мы так и не отрепетировали в костюмах… – Урсула тревожно заметалась, оглядываясь по сторонам, – Где все наши? Они уже прячутся за кулисами, готовые сорвать представление, или все еще репетируют? Скорей всего второе. Штрицель начал раньше времени специально, чтобы опередить нас! И тогда она различила звуки волынки, которой не было в оркестре, доносящиеся из помещения с декорациями. Урсула с трудом пробилась к нему и отодвинула засов. Стоило ей открыть дверь, как Наннерль повисла у нее на шее. – Я знала, что ты не подведешь! Остальные тоже были очень рады ее видеть. – Я бы пришла раньше, если бы не пришлось помогать отцу с тележкой. И если бы он потом дал тележку мне, чтобы отвезти костюмы, – пояснила Урсула и открыла мешок. – Переодевайтесь быстрее, там уже начали! После того, как все надели свои костюмы, им предстояло незаметно проникнуть за кулисы, чтоб сделать появление ошеломительным. А постановка Штрицеля была уже в разгаре. Штрицель показывал, что он музыкант, повсюду таская с собой контрабас. Догадаться настоящая ли колдунья или названная так образно первая красавица театра по смыслу было невозможно. Леопольд, не прекращая дирижировать оркестром, постоянно оглядывался, ища сына. Он заметил, что опера не та, но не посмел остановить музыку. Зрители тоже не были в восторге. Многим не понравилось пение Штрицеля, который прежде не выступал в опере и имел не подходящий голос, но они все же остались ради хорошей музыки. Другие зрители начали подумывать о том, чтобы отправить детей домой, почуяв намечающийся накал страстей. Были и те, кому пришлось не по душе несоответствие сюжета названию: – Вроде бы опера называлась «Золотой зуб», я думала это будет про пиратов… – поделилась разочарованием со своей подругой дама в розовом. – Я пока вообще никакого зуба здесь не вижу, – надменно произнесла дама в синем. Штрицель не мог поменять название, чтоб никто не догадался, что он поменял все остальное. У него был зуб сумасшедшего в самом конце, и этого должно было быть достаточно. Затем в сюжет вступили кот и барашек в исполнении настоящих актеров, которых Штрицель щелчками кнута заставлял колотить лапами по клавишам клавесина и пытаться копытцами удержать скрипку. Зрителей это развеселило совсем не так, как предполагал Штрицель – получилось, что этой сценой он высмеивал самого себя. А по возмущению другой части зрителей стало ясно, что элемент сатиры никто не понял правильно. После прибежала невеста музыканта, и колдунья вызвала клубы дыма, чтобы ее отпугнуть. Но прежде чем та успела изобразить ужас, Штрицель испугался по-настоящему. Он увидел, как под вой волынки в клубах дыма возникли существа, похожие на чертей. Сломя голову Штрицель бросился за кулисы и спрятался в футляре контрабаса. Опешившие актеры вышли из образов и стали спрашивать друг друга: – Почему он убежал? Так не по сценарию! Что нам теперь делать? Тут они увидели силуэты драконов и все поняли. Однако дым рассеялся, и все увидели, что это просто дети в костюмах. Выйдя вперед, маленький Моцарт обратился к публике: – Вы и в правду поверили, что это моя опера? Пора вам узнать, как все было на самом деле! Актеры охотно уступили им сцену и заинтригованные спустились к зрителям. В этой постановке все было великолепно: веселый маленький музыкант в деревне в компании жизнерадостных друзей и знакомых, грозная колдунья в мрачном развевающемся одеянии, чье внезапное появление моментально развеяло атмосферу беззаботного счастья, ее свирепые, но задорные драконы, требующие музыки, и загадочный ученик, кто, не проронив ни слова, дал понять, что знает очень странную тайну… – Мне уже все равно, будет там золотой зуб или нет, – восхищенно прошептала дама в синем. Дама в розовом не ответила, ее завороженный взгляд был прикован к сцене. После занятия колдовством ученик оставил магическую книгу открытой, и из нее музыкант узнал, что освободится, если прикоснется к волшебному золотому зубу. Тогда с песней о том, что ничто не заставит его отчаяться, он ловкими трюками заставлял драконов открывать рты в поисках золотого зуба. Сколько бы драконы не пытались его запугать устрашающими танцами, музыкант не терял своего обаяния и силы духа. Увидев это, колдунья неистово закружилась по сцене, творя заклятье, которое заставит его все забыть и подчиниться. Ученик безмолвной тенью всюду следовал за ней. Глубокий голос Девилиуса отдавался зловещим эхом. Чтобы противостать колдовству, музыкант заиграл на скрипке. Ту самую злополучную мелодию, из-за которой у Амадея и начались проблемы с госпожой Карьери. Но здесь все обернулось иначе. Самый большой дракон встал на защиту музыканта, а за ним постепенно и трое других. Колдунья в бессильной злобе упала на колени, с неподдельным страданием затянув арию о том, как эта музыка сводит ее с ума. Для Девилиуса это была уникальная возможность так открыто выразить свои чувства по поводу музыки Моцарта и получить в ответ восхищение. Он сделал свое поражение трагическим, вместо унизительного, и сорвал овации. После этого Драконы зловеще закрыли перед ним занавес. Музыкант дружески протянул руку ученику колдуньи. Тот крепко схватился за нее и, опустив глаза, заговорил. Не в песне, а просто гулкими словами под напряженную музыку, он произнес: – Золотой зуб, который ты ищешь, никогда не существовал. Это был обман, призванный лишить тебя надежды. Однако ты дал надежду мне, поэтому я докажу, что не зря учился магии, и создам этот зуб для тебя. Он отпустил руку, и в руке музыканта заблестел золотой зуб. Зазвучала торжественная музыка. Теперь они оба были свободны. Загремели бурные аплодисменты. Публика ликовала. Все участники представления вышли на поклон. Амадей раскланивался особенно долго, а затем с сияющим лицом объявил: – Благодарю всех за то, что сделали мою оперу именно такой! Марио Карьери – за идею сюжета! Оркестр моего отца – за превосходное исполнение моей музыки! И госпожу Петру Вирбель – за постановку танцев! Петра не рассчитывала, что ее заслуги представят всему городу, но услышав свое имя, растроганно вышла из-за кулис и тоже поклонилась. – О, чуть не забыл, еще спасибо маэстро Штрицелю за то, что показал, как не надо ставить мои оперы! – добавил Моцарт, и под громкий смех зрителей спустился со сцены. Едва он это сделал, к нему подлетела графиня Маритас и расцеловала в обе щеки. Марио усмехнулся, но она тут же переключилась на него. Амадея перехватил епископ, желавший его поздравить и пожать руку. – Потрясающе! Блестяще! Как всегда! Меньшего я и не ожидал! – закончив восхищаться, он повернулся к своему советнику. – А вы, мой дорогой Девилиус, доказали всему городу, что нам не нужны другие оперные певцы из Италии, когда у нас есть вы! Я никогда не переставал верить, что у вас есть скрытые таланты! Девилиус в смешанных чувствах снова подумал: «Может быть, оперное пение и есть мой талант, в конце концов…» – Вы очень добры, ваше преосвященство, – ответил он епископу. – Но, знаете, вы могли так и не увидеть мое выступление. Потому что маэстро Штрицель запер нас перед началом оперы! – Неужели? – Это правда, – подтвердил Амадей. – Не знаю, что бы мы делали, если бы Урсула принесла костюмы заранее! – Штрицель пытался сорвать ваше выступление? Да как он потел… посмел?! Где он? – Куда-то сбежал. Найдется. Тогда епископ подошел к актерам. С ними уже разговаривала графиня Маритас: – Вот, берите пример! Вам уже давно стоило брать детей в свои спектакли. – Мы бы с удовольствием передавали свой опыт младшему поколению, но маэстро Штрицелю эта идея не нравится, – признался актер барашка. – Как это? Почему? Дайте мне с ним поговорить! – вскипела графиня Маритас. – Он там, в футляре от контрабаса. Если не перепрятался, – указала новенькая актриса. Графиня удалилась, и тогда актеры обступили епископа. – Ваше преосвященство, послушайте, у нас не было возможности рассказать раньше, но теперь вы сами видите, маэстро Штрицель несправедлив и плохо с нами обращается, – сказала актриса колдуньи. – Он всегда заставляет нас играть, что мы не хотим, и никогда не дает нам главных ролей. Разве вы сами не устали постоянно видеть его в главной роли? – спросил актер кота. – А еще он переделывает все пьесы под себя, от чего они теряют весь авторский замысел! – пожаловался актер сумасшедшего ученика, который даже не успел появиться на сцене. – Прямо как с моей оперой! – вмешался Амадей. – Ну, что же вы молчали? Разумеется, я найду вам нового директора театра! – пообещал епископ и посмотрел на Петру. – Как насчет вас, милая леди? – Меня? – переспросила та. – Вы вроде неплохо справились с постановкой этой оперы. – Только танцев, ваше преосвященство! Боюсь, я ничего не понимаю в театре… но, если вы позволите мне открыть свою театральную школу танцев, я буду очень признательна! – Значит, решено. В нашем театре будет новая школа танцев и новый директор! А Штрицеля мы заставим прибирать тут все после праздника. – Что я слышу! В кои-то веки это не ты! – Монти шустро выглянул из-за бочки, откуда все это время таскал еду. – Более того, я купаюсь в лучах славы, – подбоченился Девилиус. – Как видишь, наши дела, наконец, налаживаются. – А, по-моему, это называется «дружить с Моцартом оказалось выгодно»! – скептически заметил Монти. – Это совпадение. Или даже если и так, это все равно моя заслуга. Ты слышал, как хвалили мой голос? Моцарт здесь совершенно не причем, и уж тем более я не собирался с ним дружить! – А как это еще называется? Ты помогаешь ему и принимаешь от него помощь! Продолжай в том же духе, и скоро тебе будет уже неудобно строить ему козни! – Мне просто надоело упускать собственные шансы, лишь бы только навредить ему! – раздраженно оправдывался Девилиус. – Я просто использовал его, и это не значит ничего другого! – Ну, да, конечно! Я знаю, как это бывает! – подначивал Монти. – Сначала ты все отрицаешь, а потом понимаешь, что больше не можешь злиться на этого милейшего мальчугана! – Этого не произойдет. – Ха, да это уже началось! Ты больше не пытаешься пустить его жизнь под откос! Ты опустился до то того, что просто портишь концерты! – Да, это печально… – понурил голову Девилиус, припомнив свои последние интриги, – Но в следующий раз я наврежу ему так, что мало не покажется.