Почувствуй ветер

Когда внутрь проскальзывает первый палец, Хайджи тихо вздыхает и прикрывает глаза. Смазки много, она стекает с ладони на запястье, пачкает постель. Фуджиока бы добавил еще немного. Хайджи раскрывается, подается навстречу ласкающим движениям, пока еще сдержанно, плавно, и торопиться не хочется ― хочется впитать его такого, как можно больше. ― Еще, ― выдыхает Хайджи едва слышно, приподнимает бедра, пробегает языком по губам. ― Позже, ― качает головой Фуджиока ― хоть тот и не видит. Он разминает упругие мышцы изнутри, второй рукой подхватывает Хайджи под колено, сгибает ногу и отводит в сторону, удерживая на весу. Хайджи сильнее хмурится, комкает подушку и выгибается, хватает воздух ртом. Фуджиока повторяет движение его губ, смаргивает каплю пота с ресниц и прижимается мокрым лбом к острому колену. ― Ка-азума-а, ― нараспев тянет Хайджи, срываясь на стон. Фуджиока добавляет еще один палец, вводит до основания и поворачивает. Хайджи сжимает их внутри, вздрагивает ― видно, что скоро его совсем размажет. Фуджиоку вот уже. Он ускоряет движения руки, добавляет третий палец ― уже без всяких просьб, ― а сам все прижимается лбом к выступающей коленной чашечке, скользит щекой по теплой коже и губами находит нитку шрама. Когда он поцелуями спускается к началу рельефной борозды и снова поднимается по ней до самого колена, но уже языком, Хайджи хрипло стонет, резче насаживается на пальцы и тянет руку к члену. Остановиться Фуджиока уже не может. Он лижет шрам, обводит мелкие складки кончиком языка, прихватывает губами и все ускоряется, пока Хайджи дрочит себе. ― Еще, ― задыхаясь, шепчет тот. Фуджиока давит кончиками пальцев на простату, добавляет мизинец, складывает ладонь лодочкой и проталкивает до самого большого пальца, и снова ласкает изнутри ― Хайджи вскрикивает, начинает рывками подаваться навстречу. Фуджиока впивается в сведенные икроножные мышцы другой рукой, рычит сквозь стиснутые зубы. Хайджи кончает, сжимаясь на пальцах, дрожа, а Фуджиока накрывает его колено ртом, насколько может, впивается зубами и лихорадочно вылизывает. Самого колотит, в паху ноет от напряжения, но разве может он не дать чего-то Хайджи? Он и так не дал ему слишком многого. Когда Хайджи обмякает, шевелится и тут же шипит, Фуджиока осторожно вытаскивает пальцы и ложится на него, накрывает своим телом, трется членом между влажных от смазки ягодиц. Живот Хайджи мокрый от спермы. Фуджиока целует запрокинутую шею, медленно обводит языком кадык, прикусывает острый подбородок. Хайджи опускает голову, выдыхает в рот Фуджиоки, трогает его губы своими, дрожащими. Взгляд все еще мутный после оргазма, словно затянутый поволокой. Фуджиока проваливается в эти глаза и в поцелуй, срывается на резкие, торопливые движения и вскрикивает, когда головка члена упирается в растянутый вход. Хайджи щурится, ― тонкие губы изгибаются в усмешке, ― и вскидывает бедра навстречу. Фуджиока жмурится и подхватывает Хайджи под ягодицы, вбивается внутрь, пока тот стискивает его плечи железной хваткой и покрывает беспорядочными, мокрыми поцелуями лицо и шею. Он такой податливый, такой горячий внутри, так отзывается на каждое движение и стонет вместе с ним… Фуджиока пропадает в темном, горячечном мареве, рассыпается по частям и впитывается в Хайджи. Он хочет быть под его кожей, под его плотью, хочет быть в нем вечно. Фуджиока приходит в себя будто после глубокого сна. Он распластан на Хайджи, растекся в его объятиях, крепко стиснутый руками и ногами. Щека Хайджи прижимается к виску, дыхание мягко треплет волосы. ― Тяжело? ― непослушными губами шепчет Фуджиока. ― В самый раз, ― Хайджи проводит кромкой нижних зубов по его скуле, оставляет влажный след от губ и целует в висок. ― Хорошо, ― выдыхает тот. Хорошо.