Doctor O

Когда Тино понял, что влюбился в Бервальда, осознание этого обрушилось на него, как гром среди ясного неба. Он постучался в дверь и вошёл в его кабинет, как делал обычно. Бервальд склонился к столу, заваленному кипой бумаг, копаясь с очередным протезом, очевидно, руки. Тино, ухмыляясь, положил перед ним стопку документов, но не увидел никакой реакции: мужчина всё ещё не поднимал на него головы и внимательно подкручивал что-то отвёрткой, которая казалось маленькой в его крупных руках. — Это все отчёты, что Вы просили вчера вечером, — он дождался, пока голубые глаза человека напротив увидят, куда он положил бумаги, и только после этого отпустил их. Несмотря на это, Тино прекрасно знал, что скоро они потеряются в этом страшном беспорядке, — Бервальд работал с бумагами не так уж и аккуратно. — И Ваш кофе! — он протянул ему чашку с дымящимся напитком. Вздохнув, Бервальд отложил в сторону отвёртку и протез руки и посмотрел на Тино. Их глаза — лазурные и лавандовые — встретились, отчего сердце Тино вдруг замерло. — Спасибо, Тино, — пробормотал Бервальд. Он принял у него чашку, и кончики их пальцев на мгновение соприкоснулись. Неожиданно Тино ахнул и отшатнулся, чем заслужил удивление Бервальда — тот даже выгнул бровь, но промолчал. Они работали вместе уже несколько лет. До этого Тино был администратором в педиатрическом отделении, а Бервальд — доктор Б. Оксеншерна — одним из врачей в травматическом отделении там же. Они почти не пересекались, поскольку работали в разных отделениях и на разных этажах. Но однажды Бервальд возник перед Тино и хмуро произнёс: — У тебя красивый почерк. Пойдём, будешь работать со мной, — после чего Тино уставился на него, разинув рот. Красивый почерк?! Это, конечно же, была серьёзная причина, чтобы уйти со стабильной работы. Но политика больницы иногда могла сыграть с тобой злую шутку, позволяя подобное, и Тино решил проследовать за этим странным, тихим врачом (он же не совершил ужасную ошибку?) Бервальд, доктор О, имел свою собственную протезно-реабилитационную методику, а Тино стал его помощником. Первый год был сложным, и Тино не раз думал о том, чтобы вернуться на прежнюю работу, если, конечно, ему удастся выпросить её обратно. Бервальд был не из ряда общительных людей, поэтому встречи с пациентами были настоящей проблемой для него, хотя и некоторые из них, с которыми он работал прежде, последовали за ним в эту клинику. Он был так увлечён изготовлением протезов и поисками способов помочь людям, что совсем не думал об общении с ними. Так что, двое его коллег, Райвис Галанте и Эдуард фон Бок, иногда подрабатывали у него на неполную ставку, когда тот просил их (в своей однозначно утвердительной манере). Собственно, Тино с его замечательным почерком теперь ассистировали доктору О. Получилось так, что он стал играть роль голоса Бервальда — он разговаривал с пациентами вместо него, составлял график, в то время как сам врач сидел и молча пялился в свой блокнот. Тино, по сути, управлял офисом вместо Бервальда. Тот без проблем позволял ему этим заниматься, давая себе больше времени, чтобы в уединении работать над протезами, которые он мастерил индивидуально для каждого пациента. В конце концов, Тино узнал Бервальда лучше, чем кто бы то ни было, — это было не так уж и трудно сделать, несмотря на то, что тот был скуп не только на слова, но и на эмоции. У Тино появились ключи от его офиса, дома и машины. Он узнал код от его сейфа, который располагался напротив картины с маяком и бушующим морем. Тино говорил Бервальду, когда тот должен быть на работе, напоминал о времени возвращения домой и необходимости лечь спать. Существовал шутливый слух о том, что они, должно быть, уже поженились, поэтому смогли стать столь близки. Тино ласково (раздражающе) называли женой доктора О (с чего всё это началось — неизвестно, но Эдуард клялся, что слышал, как доктор О сам назвал его так). Как прилежный работник, Тино без опозданий приносил кофе и любые необходимые документы: отчёты, переписки, графики, — доктору О каждое утро почти с тех самых пор, как они начали работать вместе. Это был необходимый, привычный ритуал, но сегодня всё изменилось. Бервальд смотрел Тино прямо в глаза, когда тот отшатнулся и чуть не упал, успев ухватиться за его кресло и устоять. Он вцепился рукой в ткань рубашки на груди, сильно краснея. Бервальд только хмыкнул, нисколько не изменившись в лице. Тино, читающий босса, словно открытую книгу, сразу почувствовал его молчаливый вопрос: что? — Я в порядке, — Тино замер, забыв, как дышать, — просто… — «засмотрелся на твои глаза?» Он видел их каждый день, этот утренний океан за линзами очков в проволочной оправе. И, тем не менее, он залюбовался ими сейчас. Кроме того, у Бервальда были длинные светлые ресницы, и он так смотрел сквозь них… Доктор О нахмурился ещё сильнее — светлые брови медленно сошлись на переносице. Тино отмахнулся от его немого вопроса, ответ на который Бервальд всё ещё ждал: — Я в порядке! — с этими словами он развернулся и зашагал к двери, туда, где было безопаснее. Он спиной чувствовал холодный взгляд доктора О, до тех пор, пока не выскользнул из кабинета и с тихим щелчком не закрыл за собой дверь. Тино остановился, прислонившись спиной к двери, ожидая, когда его сердце и бабочки в животе успокоятся. Тот вопрос, казалось, преследовал его до коридора, и он снова замахал руками в попытке избавиться от него. Один взгляд человека, которого он знал последние несколько лет, его босса, не только заставил его ослабеть в коленях. У него не было адекватного ответа на это «что»! Собравшись с мыслями, Тино поправил рубашку и направился к своему месту за стойкой администратора. В этот же момент дверь звякнула, и вошёл доктор Эдуард фон Бок, а за ним и доктор Райвис Галанте. — Ты не понимаешь, Эд, — Райвис продолжал о чём-то рассказывать. — Этот чувак съел двадцать канцелярских скрепок! На рентгеновском снимке это чётко видно! О, привет, Тино! — Доброе утро, Райвис, Эдуард, — весело ответил Тино, радуясь, что в офисе есть ещё кто-то, на кого он может переключиться. Эдуард направился в реабилитационную палату, Райвис проследовал за ним, продолжая свой рассказ о скрепках. Дверь снова звякнула, и в приёмную, улыбаясь, вошел мужчина лет пятидесяти пяти с тёмными волосами и добрыми глазами. — О, мистер Дэниелс! — окликнул его Тино. — Сегодня никаких приёмов, Тино, — тепло сказал тот, подойдя к столу, опираясь на его поверхность, — мне просто нужно заказать ещё силиконовых чехлов, я испортил один во время отпуска. — Мне жаль это слышать! — мистер Дэниелс был постоянным пациентом клиники; он потерял ногу из-за несчастного случая, когда был на ферме в подростковом возрасте. Доктор О случайно встретил его летом на винодельне во время отпуска. Он расспросил его о его травме и сказал, что мог бы помочь победить боль в ноге, ведь он как раз работал над новой конструкцией протеза. С тех пор мистер Дэниелс стал их клиентом! — Как Ваша нога? — Спросил Тино, собирая необходимые документы. — В норме, правда, последние пару дней немного болела, но у всех бывают и хорошие, и плохие дни, — он печально вздохнул, но улыбаться не перестал. — Доброе утро, Бервальд! Тино услышал ответное ворчание, и его сердце внезапно остановилось, а желудок ухнул куда-то вниз. Он почувствовал, как большая теплая ладонь нежно хлопнула его по плечу и сжала его. Мистер Дэниелс улыбался человеку, стоящему позади Тино. Он оглянулся: Бервальд смотрел на мистера Дэниэлса с безразличным выражением лица, слегка дружелюбно улыбаясь одним уголком рта. Он опустил взгляд вниз и посмотрел прямо на Тино. — Он здесь только чтобы заказать еще чехлы для своей ноги. — Бервальд — доктор О, черт возьми, — медленно моргнул, и Тино снова повернулся к мистеру Дэниелсу, — Вы сказали, у вас болит нога? — рука на его плече снова сжалась. — Доктор О посмотрит на эту ногу, может быть, он сможет что-нибудь для вас сделать, — ладонь соскользнула с его плеча, и он понял, что доктор О направляется в свой кабинет. — О, это не проблема! — запротестовал мистер Дэниелс, подняв руки в защитном жесте. — Ерунда! Кабинет номер один, — вы же знаете, где он находится. Я заполню для вас бланки заказов, и вы сможете подписать их на выходе, — мистер Дэниелс благодарно улыбнулся и, слегка прихрамывая, последовал за доктором О. Тино сделал вид, что перебирает бумаги, пока не услышал, как захлопнулась дверь смотровой. После того как мистер Дэниелс вышел из кабинета, смеясь над какой-то шуткой, доктор О закрылся в своем кабинете, и день вошел в привычный ритм. Эдуард как обычно посещал своих пациентов в реабилитационном отделении (они восстанавливались после спортивных травм и учились пользоваться новыми протезами), а Райвис занимался бумажной работой, просматривал рентгеновские снимки и днем консультировался с новым пациентом. Доктор О вышел из кабинета всего раз, только чтобы добрести до кухни и сварить себе кофе, а потом снова закрылся.

***

Бервальд всегда знал, что быть врачом тяжело. По большей части он отлично справлялся с этим. Но каждый раз при встрече с пациентами его сердце болезненно сжималось. Сколько же страданий они пережили, прежде чем попали к нему? Поэтому он упорно трудился, чтобы сделать жизнь его пациентов безболезненнее и комфортнее. Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Перед глазами всё расплывалось из-за сдерживаемых слёз. Бервальд не плакал, потому что не имело никакого значения, то, что ему было тяжело работать над протезом маленькой руки. Но каждый раз, когда его пациентом был ребёнок, он буквально чувствовал себя сломленным. Дети не должны страдать также как взрослые. Раздался стук в дверь, и Бервальд, прежде чем в комнату заглянул Тино, быстро вытер слезы под очками. — Доктор О, — мягко произнёс тот. — Уже поздно. — Ты иди, — ответил Бервальд, — мне нужно закончить это. — Он махнул рукой в сторону протеза. Лицо Тино исказилось, и он нахмурился, поджав губы. — Я не останусь допоздна, — поспешно добавил он. Тино кивнул и поднял руку в знак прощания, а потом вышел из кабинета. Он весь день избегал встречи, его Тино. Бервальд не забыл, как тот внезапно покраснел сегодня утром или как он весь день дёргался, стоило только Бервальду оказаться рядом. Он не знал, что же он такого сделал, чтобы вызвать такое странное поведение. Обычно его «жена» был солнечным и беззаботным — сегодня он был напряжен и нервничал. Это беспокоило Бервальда, но вместе с тем и раздражало его. Он выбросил эти мысли из головы и склонился над своей работой снова. Он так и заснул за столом. — Доктор О, — Бервальд едва не упал со стула, когда его внезапно разбудили. Он моргнул, пытаясь прогнать сон. Затёкшую шею жутко ломило. — Вы спали здесь?! — лицо Тино покраснело от гнева. Бервальд даже боялся предположить, насколько тот был зол. Маленький человечек с грохотом поставил чашку кофе на стол и скрестил руки на груди, скривившись в самой свирепой гримасе разочарования. У Бервальда хватило совести виновато покраснеть, наклонить голову и потереть затылок. — Я не мог уйти, пока не закончил, — тихо сказал он, глядя на Тино поверх очков. Тино на мгновение явно растерялся, открывая и закрывая рот, словно собирался сказать что-то еще, но не смог. Это было безумно мило. Наконец взгляд Тино упал ниже, и он увидел то, над чем работал Бервальд. Глаза его округлились от удивления. — Что это? — воскликнул он, указывая пальцем. — Это рука, — сказал Бервальд ровным тоном. — Я вижу, что это рука, Бервальд, — Тино покраснел до ушей, случайно назвав того по имени, но у Бервальда потеплело на душе. — Она же такая маленькая! Бервальд покачал головой, помолчал с минуту, обдумывая, как ответить, и в конце концов ограничился прямым ответом: — Она для ребёнка.