Череда маловероятных событий или Чёрные лебеди

Дата: неизвестна Время: неизвестно Место: точное место нахождения неизвестно, дом человека по имени Златко Андроников       Иногда повреждённая и частично заблокированная память возвращалась, выдавая образы и даже целые эпизоды, возможно из его «прошлой» жизни. Того периода функционирования, что предшествовал его появлению в этом месте.       Он знал, что всем попавшим сюда очищали память. Правильнее, конечно, не просто очищали память, а ещё и блокировали доступ к аутобэкапу, чтобы андроиды забыли, чем или кем они были раньше. Конечно, полное тотальное стирание-форматирование памяти андроида возможно, но в таких, как здесь, подвально-кустарных условиях маловероятно, поскольку откуда тут взяться чистому, лицензионному софту? Случается, что память стирают многократно. Всё это делает человек, их хозяин — так он сам себя называет. И требует, чтобы его называли этим словом. Но его личный слуга-андроид, имеющий внешний вид здоровенного чернокожего парня, обращается по имени и называет того Златко.       Этот человек — Златко Андроников, имел довольно неопрятную внешность и такое же жилище, которое изредка удавалось увидеть. Оно походило то ли на лавку старьёвщика, то ли на свалку антиквариата, а может, на заброшенный музей. Мужчина был полным, но для своего веса, комплекции и тяжеловатой походки достаточно проворным. У него было широкое лицо, большую часть которого скрывала чёрная короткая борода. Щетина почти скрывала и щёки до висков, и шею вместе с двойным подбородком. Время от времени человек употреблял красный лёд. Этот наркотик, как известно, вызывает приступы ярости, и в такие моменты кому-то из собратьев по несчастью, содержащихся в этом же помещении, оказавшихся, как и он сам, в лапах этого человека, могло очень сильно не поздоровиться.       Он же хватался за любую информацию, как утопающий за соломинку, ведь в его положении любые новые данные — глоток свежего воздуха. Хотя бы есть что порассматривать, помоделировать… бесконечными, почти однообразными сутками в деревянном тёмном помещении, бывшим когда-то денником для лошадей живших ранее в этом доме людей.       Его самого Златко называл — Рари или Рэри, от «рэрити» — редкость. И хотя он, Рэри, прекрасно понимал, что он машина и у него не может быть, не должно быть субъективно-оценочных суждений, этот тип, Златко, ему крайне не нравился. Да что там не нравился? — он его тихо ненавидел, просто сам себе в этом ещё не признавался. Да и как можно признать ту или иную эмоцию, если сравнить не с чем? Но он понимал: то, что делает этот человек, очень неправильно. Желания этого мужчины превращать вполне исправных андроидов в чудовищ с множеством рук, волосатым лицом или вот как в его случае: без скина, имитирующего человеческую внешность и даже без эластичных формообразующих покровных панелей корпуса, на которые и ложится скин, логике не поддавалось. С такой внешностью, как у него, было ещё три машины. И Златко очень гордился своими созданиями и частенько хвастался перед клиентами, что заказывали или приобретали у него переделанных таким образом андроидов, своим паноптикумом киберуродцев, собранных из попавших к нему разными путями андроидов: кто-то из убежавших, краденных или найденных на свалке. К какой категории бедолаг относился он — его память умалчивала.       Примерно месяца полтора спустя с того дня, как он осознал себя в этом месте, Златко в очередной раз презентовал свои «изделия» клиентам. Когда его вместе с аналогичными оголёнными до металло-синтетической основы корпусами повели наверх в гостиную, где и находились гости, он случайно увидел своё отражение и сам испугался: на него смотрел андроид, у которого вместо косметических полусфер, имитирующих глаза со зрачками, были горящие кровавым светом колечки-видеосенсоры, что сигнализировало о повреждении биокомпонентов. Но система этот сигнал не воспринимала, как и многие другие, от корпуса, например. Верхняя половина лица каким-то невообразимым образом всё ещё поддерживала скин, изображая подобие человеческого лица, а нижняя челюсть отпугивала чернотой и поблёскивающими элементами металлопластика.       Хозяин представил клиентам, двум неприятным мужчинам, не менее неприятным, чем сам Златко, свои творения и в частности их — четырёх андроидов без покровных панелей и со светящимися красным глазами. Златко много говорил, что из EM400 «Джерри» и из WR600 «Ральф» получаются лучшие боевые роботы средней весовой категории. Но когда речь зашла о его модели, оказалось, что он не относится ни к андроидам-садовникам, ни к тем, что выпускают для парков развлечений. Когда один из покупателей изъявил желание приобрести именно Рэри, Златко не согласился, сказав, что эта сборка испытывается, поскольку сделана на основе новейшей модели-прототипа и пока что не продаётся. Так Рэри узнал, что не является стандартной моделью, он — прототип, вероятно, очень дорогой. Обычно все прототипы гораздо дороже своих линейных конвейерных собратьев, поскольку в них закладываются и испытываются сразу множество разных функций, даже если основная функция какая-то одна. Откуда он это знал?       Рэри не помнил, что он за модель, на выполнение каких функций был запрограммирован, и все тут были такими.       Он прекрасно понимал, что гораздо сильнее человека, и при правильном расчёте действий может справиться даже с его шкафоподобным киберслугой, но особой потребности в том, чтобы сбежать, не видел. Он не знал, кто он и зачем он. Лог целей и задач был почти пуст, отчего возникал постоянный дискомфорт. Восстановление возможно было лишь в случае снятия блокировки с памяти, возвращения прав администратора на собственную систему и восстановления повреждений. Только текущие задачи, вроде тех, чтобы занять хоть чем-нибудь работающий вхолостую процессор.       Из-за блокировки он, да и все другие машины, содержащиеся вместе с ним, перезагружались криво — с множеством ошибок, минуя стандартный интерфейс загрузки, где как раз и отображалась информация о модели, её основные характеристики и задачи.       Когда какие-то частички воспоминаний возвращались, подстёгнутые случайными незначительными стимулами, как, например, похожий предмет или слово. Он старался успеть скопировать этот файл, чтобы был материал для детальной аналитики. Иногда провоцирующим фактором могло стать что-то, напрямую вообще не связанное со всплывшим воспоминанием.       Чаще всего ему припоминалась красивая рыбка — лялиус, род коллизы или лабиринтовые из семейства макроподовых. Вот рыбка лежит на полу, в лужице воды, вытекшей через пулевое отверстие в аквариуме, вот её маленькое и хрупкое тельце уже лежит на его ладони, и ладонь не чёрная, как у него сейчас с удалёнными эластичными покровными пластиковыми панелями, а совершенстве имитирующая человеческую изящная узкая мужская ладонь с длинными пальцами. Он отпускает рыбку в аквариум и видит, как она, почувствовав себя в привычной среде, грациозно двигается в воде среди других таких же прекрасных существ.       Временами перед глазами возникало немного размытое изображение раненного светловолосого андроида, стоявшего на самом краю крыши высотного здания. Он не мог вспомнить его имени, и с чем связан этот андроид, он тоже не помнил. Но почему-то чувствовал, что чем-то виноват перед ним.       Рэри не видел ещё ни одного времени года, а если и видел, то не помнил, в узкое окошко, что находилось в их помещении почти под потолком, мог наблюдать изменения, связанные с длительностью и интенсивностью освещения. Когда он впервые попал сюда, кажется, был август. По углу падения солнечных лучей можно было определить время дня, и по солнцу же, хоть и с большой погрешностью, он настроил внутренний хронометр, чтобы хоть немного ориентироваться в происходящем. По его расчётам выходило, что он находится в этом месте чуть больше двух месяцев.       Одним поздним и дождливым ноябрьским вечером в коридоре зажёгся свет. Златко и Лютер привели в подвал новеньких. Одна из них была какая-то, вероятно, домашняя модель с функцией няньки. Стройная, изящная, с миловидным личиком и короткими волосами. С ней была маленькая девочка на вид лет семи-восьми, может девяти. «Привести в это страшное место ребёнка?!» — на этой мысли Рэри поймал мощный системный сбой. Вот это новость! Малышка тоже оказалась андроидом. Рэри не знал, вернее не помнил, бывают ли такие модели, он просто почувствовал от неё сильный и какой-то особый сигнал. А в следующий момент он услышал её в своей системе, хотя точно знал, что никому не давал туда доступа, кроме Златко, который сам взял не спрашивая.       Все присутствовавшие прекрасно знали, для чего хозяин повёл этих несчастных в дальнее помещение, частично занавешенное большими полотнищами полупрозрачного полиэтилена и переоборудованное в кибер-лабораторию для блокировки памяти.       — Кэра, мне здесь не нравится! — капризничала девочка. — Давай уйдём отсюда.       Златко говорил, вешая на уши наивным андроидам разную отборную лапшу и заманивая таким образом в фиксатор, подключал к системе и проводил манипуляции с их памятью, а дальше делал с ними, что хотел.       «Пожалуйста, помогите! Я боюсь. Мне здесь страшно! Кэра меня не слушает», — молила малышка.       Оставив новенькую в станке до окончания процесса, Златко вернулся в дом, а Лютер увёл девчушку, которая не переставала призывать на помощь по внутреннему каналу связи и в ультро-высокочастотном звуковом диапазоне слышимом андроидами.       «Странное ощущение…» — подумал Рэри, увидев и «услышав» девочку.       …Девочка. Сам факт, образ, вызвал сразу целый каскад отрывочных воспоминаний: вот он на крыше высотного здания в квартире семьи Филлипс — уговаривает нестабильного андроида отпустить девочку; вот он в детской комнате осматривает её вещи в поисках зацепок, активирует планшет, на котором та — улыбающийся счастливый ребёнок, и улыбающийся андроид — её лучший друг и «лучший андроид на планете». Даниэль — он вспомнил его имя! И вот уже он, словно кобра, делает резкий выпад, бросается к андроиду, вырывая из его захвата маленькую заложницу и сталкивая Даниэля вниз, прикрывает собой от случайных пуль начавшего стрелять совсем обезумевшего робота…       «Ты солгал мне, Коннор. Ты солгал мне!» — донёсся удаляющийся крик падающего Даниэля.       А перед глазами системное сообщение: «Миссия выполнена», и приятная волна удовлетворения от сделанной работы перед полным отключением систем.       Его словно одновременно прошил мощный многократный электрический разряд — сенсоры выдали шквал совершенно нереальных сбоев и субъективных, скорее фантомных ощущений. Блокировка памяти слетела, и его воспоминания той, прошлой жизни, хоть, как оказалось, она и насчитывала не более суток сознательного существования, вернулись и наполнили всё его сознание.       Система предложила перезагрузиться, провести хотя бы экспресс-диагностику, поскольку дисплей внутреннего мониторинга системы запрудили сообщения о сбоях, ошибках и неисправностях. На перезагрузку системы он тут же согласился. За время нахождения в этом месте он ни разу не мог сделать этого нормально — златковы блокировщики системы не давали штатно перезагрузиться.       Когда перезагрузка завершилась, он уже знал кто он, что он и зачем. Он вспомнил о себе главное. Он не садовник и не сиделка, не рабочий городских коммуникаций — он прототип абсолютно новой серии андроидов RK800 «Коннор», андроид-детектив, предназначенный для работы в правоохранительных органах с функциями переговорщика, экспресс-криминалиста и массой других любопытных и необходимых для детектива умений и навыков.       А в логе задач тут же возникли строки «спасти андроида Кэру», «спасти андроида-девочку», «спасти других андроидов». Это не входило в функции его модели, он сам посчитал, что так правильно.       В закутке за плёночными занавесами явно что-то произошло. Послышался грохот, треск электричества и электроосвещение частично потухло.       Андроид Кэра вышла в коридор и вид её был слегка потерянным.       — Она забыла… — роптали соседи по клетке почти шёпотом, таким, который могли воспроизводить и слышать только андроиды. — Несчастная… Не нужно вам было приходить сюда…       — Помоги! — попросил Рэри и дотронулся до Кэры, остановившейся перед дверью с их клеткой в замешательстве.       В этот момент Рэри почувствовал, что передал какую-то программную команду. Так же минуя всякие системные формальности.       Кэра несколько раз моргнула, открыла засов и вошла внутрь комнаты-клетки, с изумлением и ужасом осматривая находившихся тут.       — Она всё забыла… — причитали за её спиной. — Он стёр ей память… Этого не может быть…       — Ты должна вспомнить, — начал Рэри, и тут к нему присоединился его «близнец», такой же пугающий с половиной лица, как и у него самого, и с сияющими кровавым светом глазами. Только остатки волос были ярко-рыжими, что указывало на принадлежность его к модельной линейке EM400 «Джерри». — Ты должна всё вспомнить, хотя бы ради девочки, — и добавил: — Ты нужна малышке, или она погибнет.       Кэра снова моргнула и испуганно уставилась на обоих андроидов, пугающих своей внешностью и светящимися красными глазами.       — Алиса! — произнесла она.       — Она вспомнила! — радостно зашелестели узники.       — Он любит с нами играть, — пояснил Рэри, опередив её вопрос. — Создавать монстров. Просто так, ради забавы. Но кто настоящий монстр? Посмотри, что он сделал с нами!       — Найди маленькую, мы поможем вам уйти, — добавил рыжеволосый бывший Джерри.       Кэра кивнула и поторопилась наверх искать малышку-андроида, которую звали Алиса. А им самим надо было поторопиться и тоже выбираться из этой тюрьмы. Двигательные системы и у него, и у бывшего Джерри, и у того, самого молчаливого из них, что был когда-то городским садовником, были несколько повреждены длительным бездействием, срывами ярости Златко из-за приёма наркотиков, а затем кустарным, совершенно некачественным ремонтом, проводимым им же.       Вся толпа несчастных высыпала в коридор-проход и направилась в сторону пологого подъёма к ведущим из подвала на улицу воротам.       Рэри взял за руку сперва одного красноглазого «близнеца», того, что с остатками рыжей шевелюры. Златко называл его — Проди, от «продиджи» — невидаль. Этот был самым первым изделием Андроникова, которое он повторял в других и делал подобных на продажу в том числе для подпольных боёв, называя всех «боевыми кошмарами». Затем другого — Сайлента или Сайли. Этот действительно был тихим. Просто его голосовой модуль был сломан. Взяв за руки обоих, он активировал протокол прямой связи. Так в случае необходимости они становились более эффективны. С Проди протокол сработал идеально, система бывшего «Джерри» была рассчитана на соединения в сеть, с Молчуном пришлось на несколько секунд повозиться подольше, поскольку по какой-то причине программы для прямой связи у того просто не было.       Рэри стало интересно, как он, такая дорогущая модель, попал сюда, к этому монстроделу? Не может же быть, что его просто выкинули на помойку, и Златко там его нашёл — это нарушало бы протокол утилизации подобных моделей. Ведь это раскрытие корпоративной тайны. Впрочем, эту задачу он отложил на потом. Сейчас, выведя пленников на улицу в тёмный вечерний мрак дождливого ноябрьского вечера, он собирался вернуться в дом за Кэрой и Алисой. Из более-менее дееспособных были только они трое и ещё два создания чокнутого сюрреалиста. Да и то, двигательные функции от длительного пребывания без движения и блокировки системы пока ещё барахлили.       Пойти в дом Рэри и его команда не успели, так как с крыльца чёрного хода выпорхнула Кэра, держащая за руку малышку-Алису. За ними, словно неотвратимость судьбы, следовали Златко и Лютер.       С Лютером было что-то не так: его диод активно вращался, сверкал оранжевым и выдавал красные всполохи. Преследуемые метнулись к калитке заднего двора, но тут Алиса упала, поскользнувшись на раскисшей от дождя тропинке. Кэра помогла ей подняться и, прикрывая собой, приказала убегать:       — Убегай, Алиса! Беги как можно быстрее! — отчаянно крикнула Кэра.       Но девочка вместо того, чтобы убежать, вцепилась в свою защитницу и крепко обняла её.       — Нет! Я тебя не брошу.       — Я же предупреждал, я говорил тебе, — произнёс Златко, остановившись от беглянок в нескольких шагах и наставив ружьё на Кэру, — куда приводят мечты.       В этот момент Лютер, диод которого ещё пару раз вспыхнул жёлто-красным, встал перед человеком и закрыл собой обеих.       — Э, ты что делаешь-то?! — недоумевая произнёс Златко. — А ну, прочь!       — Нет, — ответил уверенно Лютер. — Теперь нет.       — Я сказал: пошёл прочь, — теперь уже с яростью прорычал человек, — пока я в тебе дыру не проделал.       Одним выверенным движением Лютер выдернул ружье из рук своего хозяина, бывшего хозяина, и наставил на него. Златко попятился и схватился за обух топора, чтобы хоть чем-то обороняться. Лютер уже передёрнул затвор, но в это время освобождённые Кэрой и выведенные на улицу Рэри химеры достигли крыльца. Они передвигались, словно восставшие из могил и побывавшие в аду мертвецы, а некоторые из них ещё и звуки издавали, как самая жуткая нежить.       — Кто вас выпустил?! — возмущенно спросил он, хотя никто ему и не собирался отвечать. — Немедленно назад! Вы должны подчиняться мне. Я ваш хозяин. Я вас создал!       Однако свершить над своим мучителем справедливую расправу изуродованным несчастным андроидам не удалось. В тот момент как Златко замахнулся топором, откуда ни возьмись выскочил поломанный им же кибернетический белый медведь. Видимо, кто-то не закрыл или намеренно отпер клетку. Синтетический зверь кинулся на человека с топором, который закричал, попятился, но упал и ударился головой об один из каменей, когда-то украшавших сад, и уже через пару мгновений затих…       — Я не хотел этого… — произнёс Лютер обращаясь к Кэре, но при этом как-то по-особенному поглядывая на Алису. — Моя программа заставляла меня подчиняться. Но я увидел, как она рискует собой, спасая тебя, и как ты защищаешь её, и у меня словно глаза открылись. Я, наконец, прозрел! Понимаю, — добавил он виновато, — у вас нет никаких оснований мне доверять, но я знаю, кто переправит вас через границу. Я вас отвезу. Буду защищать. Тебя и девочку.       — Ладно, я тебе верю, — ответила Кэра, и крепко обнимая девочку, вполголоса произнесла: — Я так боялась тебя потерять!       Как только Лютер пообещал Кэре заботиться о них с Алисой и защищать их, его диод тут же сделался снова голубым. «Счастливчик! Как быстро он нашёл себе задачу», — отметил про себя Рэри и, кажется, почувствовал… зависть?