Золото дураков

Серсее хотелось петь и смеяться, и плакать, но только от счастья. Роберт, которого она презирала все эти годы и который платил ей столь же жгучим презрением, упокоился со своими предками. Она, наконец, победила в этом противостоянии: её муженёк гнил, ещё будучи живым, и теперь навеки отдан тлену, а она прекрасна, свободна, обличена почти безграничной властью! Королеве хотелось смеяться и рядиться в шелка, закатить пир и танцевать до утра, но она сменила золотую парчу на чёрный бархат, связала прекрасные золотые волосы в траурный узел и примерила на лицо очаровательную в своей тихой печали маску. Впрочем, она прекрасно знала, что и траурный наряд нисколько не портит её красоты, поэтому приняла его почти безропотно. Это была ничтожная цена за свободу. Открылась дверь, и в комнату заглянул её юный кузен. Сын Кивана был на самом деле опечален смертью короля, и под воспалёнными глазами залегли тени. Знал ли Мартин, какую роль в кончине короля сыграл его собственный старший брат? Но это была только её с Ланселем тайна, и за сохранение её Серсея заплатила сполна. Поэтому королева спешно стёрла с уст улыбку и вопросительно посмотрела на юношу. - К вам лорд-командующий, Ваше Величество, - бесцветным голосом доложил мальчишка. Официальность Джейме озадачила её. Она-то думала, что он примчится к ней, едва Роберт испустит последний вздох, обнимет её, подхватит на руки, будет целовать бесконечно долго и страстно… Осторожность в их паре всегда была присуща ей, Серсее, а брат всегда был порывистым и скорым на любовь ли, на расправу ли. А теперь, когда сбылось то, о чём они оба так долго мечтали, он вдруг велит докладывать о себе! Но королева тут же попыталась выбросить из головы все сомнения. Как бы то ни было, для них начнётся совсем другая жизнь: больше они не будут бояться каждого шороха, чужого острого взгляда, больше не будут скрываться… разве только на людях. Теперь, когда их сын занял Железный Трон, их любовь в безопасности. Джоффри накажет любого, кто посмеет оклеветать его мать и Джейме. Опасаться стоило одного лишь Неда Старка – тот, в самом деле, похоже, что-то знал и был настроен решительно; но обе его дочки у неё в руках, и она сможет заставить Старка молчать. - Проси. Мартин выскользнул за дверь, и тотчас в комнате появился Джейме. У него был усталый и хмурый вид, так не соответствовавший радости, ниспосланной им Богами. - Что значит твой печальный вид? Уж не скорбишь ли ты по Роберту? – поинтересовалась Серсея, обходя его и запирая дверь на засов. Она обратила внимание, что Джейме был в доспехах и при мече, и выглядел так, словно собирался на рать, хотя, она знала, сейчас был его черёд отдыхать в Белой Башне. – Кто с королём? - Сир Меррин Трант. Вид Джейме вызвал тревогу в её сердце, но услышав имя Транта, она расслабилась: будь они в настоящей опасности, Джейме ни за что не оставил бы Джоффа с этим рохлей в белых доспехах, а охранял бы его сам. Что ж, значит, у них есть время, пока Красный Замок и весь Вестерос приходят в себя после печальных вестей и оплакивают своего никчёмного короля. Жаль, что она понятия не имеет, как разбираться со всем этим железом, что на Джейме… Всем телом Серсея подалась к нему, протянула руки, ожидая, что вот сейчас он раскроет ей объятия. Но Джейме остался таким же неподвижным и мрачным. - Королевы нет в её покоях. Серсея нахмурилась. - Королевы? – переспросила она, не сразу поняв, что речь идёт о жене её сына. А, поняв, ужаснулась. – Что?! Где же она? Вы искали в септе и в этой её проклятой богороще? Наверняка она там. Джейме покачал головой. - Её нет ни в септе, ни в богороще. Нигде, - это слово обрушилось на Серсею, словно гром среди ясного неба. – Арья Старк тоже исчезла, как и Клиган, и этот мальчишка Уотерс, что состоял в гвардии Десницы. - Бывшего Десницы, - не задумавшись, поправила Серсея. – А куда запропастился сир Григор? Взгляд Джейме чуть потеплел, казалось, впервые с того мгновения, как он вошёл. Как будто он впервые ясно посмотрел на Серсею, вынырнув из поглотивших его мрачных мыслей. - К Неведомому Гору. Провались он в семь преисподних, я не стану о нём плакать. Исчез его брат, не-сир Сандор. Вот тут-то пришло осознание ужаса случившегося, да такое внезапное, что Серсее пришлось сесть, ибо у неё колени подломились. Арья и Санса – две ниточки, с помощью которых она могла вертеть Старком, как марионеткой, – ускользнули из её рук. Королеву затрясло, она прижала руки к губам, задавливая рвущийся наружу крик. - Старк! Это его рук дело, и теперь он не станет молчать. Что же теперь будет?! Ты… ты должен его арестовать, именем короля! Вот! - Это уже сделано, Серсея, - тяжело вздохнул Джейме. – Вот только… всё пошло не совсем так, как мы с тобой того хотели. Его люди защищались так отчаянно, что почти всех пришлось… Ну а лорда Эддарда пришлось проволочь через ползамка в темницы, хотя я надеялся на тихий арест в его комнатах. Всё пошло не по плану, - добавил он устало. Серсея закрыла лицо руками. Вся эйфория, владевшая ею ещё несколько минут назад, улетучилась, сменилась страхом и растерянностью. Где эти растреклятые волчицы?! И как они ускользнули от бдительной, преданной им, Ланнистерам, стражи? Она разыщет виновных, и они пожалеют о том, что не сразились с Сандором Клиганом и не погибли от его руки! А ведь она была уверена, что мышеловка для Старков захлопнется внезапно и наверняка. Она ведь всё предусмотрела… Кто её предал, где она просчиталась? О, Серсея всегда чуяла подлость и лживость в дочерях Неда, особенно в младшей! Но Клиган! Все были уверены в собачьей слепой преданности этого страшного человека Джоффри, а Джофф души не чаял в этом нелюдимом воине. Пожалуй, для него это будет удар почище бегства нелюбимой жены. И что станут беглецы делать теперь? Куда отправятся, к кому обратятся за помощью? Между ними и Севером, где они наверняка будут в безопасности, лежит целая страна, и кто-то в этой стране поддержит юную королеву и её сестру, кто-то – молодого короля. И это означало лишь одно. - Война, - прошептала она, поднимая беспомощный взгляд на брата. Она умела читать по лицу Джейме, как по открытой книге, и сейчас от выражения его лица ей стало по-настоящему страшно. Серсея схватила его за руки, ощущая, как сила из длинных пальцев и широких ладоней перетекает в неё. Они по-прежнему вместе, а, значит, сумеют всё преодолеть. Но, к разочарованию Серсеи, Джейме, похоже, не разделял её чувств: он даже не попытался как-то утешить её, и, казалось, мыслями был где-то очень далеко. Раздался настойчивый стук в дверь, вынудивший королеву отпустить руки Джейме и отшатнулась от него. В распахнувшихся дверях возник оруженосец Джейме. - Милорд… Ваше Величество, - он поспешно и не слишком почтительно поклонился Серсее и снова посмотрел на Джейме. Цареубийце очень не понравилось взволнованное, растерянное, почти испуганное выражение лица Риона Пламма. – Там… Вы нужны в тронном зале, милорд. Король… Сердце Серсеи на мгновение замерло. Неужели Боги так разгневались на неё за то, что она радовалась смерти Роберта, что решили отнять у неё её дорогое дитя? Но Семеро видят всё и должны знать, как её мучил её муж, и как она любит Джоффри. - Что с королём? Что с моим сыном? Юный Рион перевёл на неё странный взгляд. - С королём всё в порядке, Ваше Величество. Он в тронном зале и он… Ну, словом, вам лучше поторопиться. Джейме не заставил себя долго упрашивать, и вслед за ним едва не побежала встревоженная Серсея. Красным Замком владела тишина, ещё более зловещая, чем вчера, когда умирал Роберт. Почти никто не встретился им в коридорах, лишь близ тронного зала послышалось монотонное гудение, порождаемое голосами не одного десятка человек. Стражники распахнули высокие резные двери перед королевой-матерью и лордом-командующим Королевской Гвардией, и взгляду Джейме открылся тронный зал, заполненный возбуждёнными и испуганными придворными. Казалось, Роберт, столь недавно правящий ими и так недавно отдавший душу Неведомому, был забыт; что-то другое владело каждым человеком в этом зале. Джейме заметил лорда Вариса и Мизинца, как всегда невозмутимых, увидел лорда Ренли, напряжённого, как струна, и осунувшегося, и рядом с ним – его прекрасную жену и главного его союзника. Был здесь и их брат, беспокойный, взволнованный. Но ни одного серого плаща, ни единой лютоволчьей головы на пряжках или туниках – словом, ни одного северянина. Красный Замок без Старков – самая большая мечта Серсеи. Самая опасная. И теперь, когда она сбылась, королева отчего-то была не рада. А над ними всеми на троне своего отца возвышался Джоффри. Лицо его было бледным, с тёмными кругами под глазами после бессонной ночи, и он казался совсем юным на фоне величественного, сурового и опасного Железного Трона. Но ноздри молодого короля трепетали, и Джейме, знавший своего сына на удивление хорошо для человека, который никогда не пытался быть близок к нему, понял, что Джоффри едва сдерживается, чтобы не затопать ногами от ярости. - Матушка, - по знаку короля Серсее принесли мягкую скамеечку. – Дядя, - и Джейме занял положенное ему место у правой руки Джоффри. Король замолчал, и некоторое время в тронном зале царило почти полное молчание. Потом Джофф заговорил: - Нас постигло великое несчастье – смерть моего дорогого отца и повелителя. Но ещё тяжелее становится от того, что, не успели мы оплакать короля Роберта, как его лучший друг, бывший и его Десницей, пожелал захватить власть в Семи Королевствах, используя для того мою дорогую супругу, свою дочь, королеву Сансу, - при этих словах Джейме изумлённо посмотрел на короля. Не мог же он, в самом деле, не знать… Потом он заметил своего брата: Тирион протиснулся к самому Железному Трону, уродливое лицо его было необычайно напряжено, но немного расслабилось, когда он услышал слова Джоффри. – Это предательство собственного отца, равно как смерть короля Роберта и арест лорда Эддарда Старка подкосили королеву Сансу, и поэтому её сейчас нет среди нас: она больна и слаба, и не покидает своих покоев, а её сестра, леди Арья, неотлучно находится при ней. Цареубийца встретился взглядом с сестрой. Нет, этот человек на троне, говоривший столь спокойно и взвешенно, а, главное, хладнокровно лгавший десяткам людей, хотя бы часть из которых уж наверняка знала истину, не мог быть тем Джоффри, которого они знали. Джофф был взбалмошным, нетерпеливым, легко впадал в почти неконтролируемую ярость; и переродиться он за одну ночь, пусть даже за ночь смерти своего отца, он не мог. Но вот Джоффри бросил недовольный – но и вопросительный, ищущий – взгляд на Тириона, и Джейме понял, что слова и сам замысел принадлежат ему. Быть может, Джоффри и хотел бы оповестить всех о нанесённом ему оскорблении и объявить Сансу Старк и её сестру вне закона, да только это было опасно, не говоря уже о том, что отнюдь не красило Джоффа как человека и мужа, и Тирион понял это и запретил ему болтать. Где бы они все оказались сейчас, если бы не их маленький брат? Но король недолюбливал своего дядю, и Джоффри явно раздражала необходимость слушаться его. И, однако же, Тирион был прав – это понимал даже не слишком интересующийся политикой Джейме: демонстративное отбытие Станниса Баратеона со всей семьёй и свитой на Драконий Камень ещё не забылось, хоть и состоялось несколько месяцев назад, и новый столь явный разлад в королевской семье лишь добавил бы масла в огонь разгоравшегося хаоса. - А теперь я прошу всех оставить меня – кроме моей семьи, конечно. Послышалось шуршание шёлка, парчи и атласа – это придворные, откланявшись, потянулись к выходу. Джейме провожал их взглядом и на многих лицах видел облегчение. Многие из этих людей дружили с Недом Старком или лебезили перед ним, дарили цветы и милые подарочки его старшей дочери, но теперь они все отвернутся от него. Лишь лорд Ренли на миг задержался, словно хотел что-то сказать Джоффри, но леди Маргери потянула его за рукав, увлекая к выходу. Брат его отца по понятиям короля к «семье» не относился. Когда в тронном зале остались только король, Тирион, Джейме и Серсея, маска величественной скорби слетела с лица Джоффри, обнажая злобу и ярость. - Введите! – бросил король солдатам. Серсея вздрогнула, а Джейме преисполнился самых мрачных предчувствий, которые тотчас подтвердились. Они втащили её в тронный зал, как преступницу. Королева-мать вскрикнула, когда девушку бросили на колени перед королём, но Джоффри и ухом не повёл. Маленькая девочка, которую заставили так же опуститься на колени, залилась слезами, несмотря на успокаивающее прикосновение матери. Мирцелла, меж тем, притянула к себе маленькую Кейтилин, пытаясь защитить её, хотя и сама была очень слаба. Джейме чувствовал на себе молящий взгляд сестры, и его белая броня никогда ещё не казалась ему такой тяжёлой, как сейчас. Но он был гвардейцем короля, а Мирцелле теперь полагалась охрана из северян, не из белых плащей. Но где были эти северяне теперь? Сколько из них пережило резню, разразившуюся в замке сегодня утром? Они защищали своего лорда, и совсем забыли о своей леди. Мирцелла смотрела на брата исподлобья, одной рукой прижимая к себе дочь, а другой непроизвольно прикрывая живот. Казалось, этот простой естественный жест ещё больше разозлил молодого короля. Джейме бросил взгляд на девочку, наконец испуганно затихшую. Маленькой Кет было, вероятно, примерно столько же, сколько Рейнис Таргариен, когда войска Ланнистеров ворвались в Красный Замок. У неё были тёмные волосы её деда и голубые глаза отца. И ничего от золотоволосых Ланнистеров. Поступит ли Джоффри с дочкой Робба Старка так же, как люди Григора Клигана поступили с драконьей принцессой? Джейме хотелось верить, что нет. Джоффри медленно спустился по ступеням Железного Трона. Он ещё не обвыкся рядом с этим чудовищем, о котором столько мечтал, это было видно, но выглядел достаточно уверенным для человека, которого обвела вокруг пальца его собственная сладкоголосая супруга. Парень склонился к сестре, пристально разглядывая её, и Серсея прижала руки к груди; казалось, королева-мать и дышать перестала, глядя на молчаливое противостояние своих детей. Она выглядела по-настоящему испуганной. Джейме лишь порадовался, что Тирион сейчас был с ними. Он, пожалуй, был единственным, кто мог навести здесь порядок. - Ну, что скажешь? Ты звала их своей семьёй, сама стала волчицей, а твои названные сестрицы бросили тебя на произвол судьбы. Ни отцовские, ни какие-либо другие родственные, ни верноподданнические чувства не мешали Джейме разглядеть истинную природу их нового короля. Это для Серсеи он всегда был милым златовласым шалуном. Даже сейчас, когда он угрожал собственной сестре и племяннице. Однако, несмотря ни на что, сейчас Цареубийца был склонен согласиться с Джоффри: волчицы попросту предали Мирцеллу, оставив её единственной мишенью для гнева короля. Ланнистер не сомневался, что идея побега принадлежала младшей из дочек Неда Старка – девчонке с холодной сталью в глазах и отлично поставленным ударом. Он сам когда-то научил её нескольким ударом, растаяв под заинтересованным огнём в её глазах, но никогда бы не подумал, что она сможет учинить такое. Санса Старк, этой несчастной слабой и безвольной девушке решиться на что-то подобное самой было попросту не под силу. Когда Мирцелла подняла взгляд на брата, Цареубийце почудился тот же стальной блеск, что и в глазах Арьи Старк. Милая покорная Мирцелла и впрямь стала волчицей, не боящейся никого. Она гордо распрямила спину и отчётливо проговорила: - Я называла своей семьёй также и тебя. Но в словах её отчётливо звучал опасный холод. Опасный, потому что Джоффри наверняка надеялся, что сестра станет молить его о пощаде или отречётся от Арьи и Сансы Старк. Она не сделала ничего их этого, как бы призывно и молящее не смотрела на неё Серсея; она вообще не смотрела на мать, только крепче прижала к себе маленькую Кейтилин. Джейме сделал шаг вперёд, но тут же отступил: негоже ему, лорду-командующему Королевской Гвардии, было идти против короля. Даже если под ударом оказывалась его дочь. Даже если король был мелочен, жесток и ослеплён обидой. Но, положа руку на сердце, Джофф имел все права на обиду. Разве не от него сбежала жена, подло, в ночь, когда он оплакивал умершего отца? Он был нелюбезен и холоден с Сансой Старк, порой жесток, и Сансу Джейме тоже отлично понимал… Однако терпение – главная добродетель женщины, и Джоффри не был и вполовину так груб, как Роберт, а ведь Серсея терпела… Он отмахнулся от этих мыслей, сомнений. Не его это дело – рассуждать, кто прав, а кто виновен в размолвке короля и королевы. Его дело – защищать короля. Кто знает, поделились ли сёстры Старк своими планами с женой своего брата? Джейме полагал, что Мирцелла ничего не знала: она была явно напугана и растеряна, но старалась не показывать это, ибо Джоффри живо сыграл бы на её страхе. Брат и сестра сверлили друг друга взглядами. Наконец, Джоффри откинулся на спинку трона и напустил на себя безразлично-рассеянный вид. - Хоть ты мне и сестра, и я люблю тебя, но я не могу быть уверен в твоей преданности мне, - сухо заявил он. – Кто докажет, что не ты велела открыть им ворота, не ты отдала приказ солдатам пропустить их? Они клянутся, будто им показывали какой-то приказ… что ж, пытки заставят их сказать правду, - от того, как буднично прозвучали эти слова, Мирцелла содрогнулась. Кейтилин, напуганная таким непривычным далёким и разозлённым дядей, напряжённой обстановкой и мрачным молчанием остальных взрослых, заплакала, и Мирцелла шепнула ей несколько слов, пытаясь успокоить. Присутствие девочки явно ещё больше распаляло гнев Джоффри. – Я не могу быть уверен ни в чём. Но я намерен вернуть свою жену в Красный Замок, где бы она ни была. Ты же… Ты, Мирцелла Старк, твоя дочь и ребёнок, который родится у тебя, станете моими пленниками – и гарантией того, что Робб будет вести себя правильно и останется верен своему королю, а не своим двуличным преступным сёстрам. Девушка смертельно побледнела, но не проронила ни слова, хотя глаза её предательски налились слезами. Джейме почувствовал, что его невольное уважение к дочери лишь возрастает: всегда тихая, покладистая и смирная, сейчас Мирцелла с достоинством приняла поражение, хотя нанёс его и её родной брат. Тирион раздосадовано кусал губы; быть может, в его слишком большой голове и рождался сейчас некий план, но пока что он держал его в секрете. Лишь один человек в тронном зале не остался безучастным: Серсея метнулась со своего места к венценосному сыну, схватила его за руку. - Ты не можешь так поступить! Мирцелла – твоя сестра, и Красный Замок – её дом! Ты не можешь сделать её пленницей в её собственном доме! Джофф обратил взгляд на мать, и Джейме невольно потянулся к мечу. Для него Серсея всё ещё была королевой – навсегда – и он готов был защищать её и от собственного сына. Он готов был поклясться, что Джоффри ещё никогда не смотрел так на Серсею: с толикой презрения и морем превосходства. Быть может, король и любил свою мать, но он спешил показать, кто был вершителем судеб в Семи Королевствах. И ей тоже. - Тем легче ей будет перенести плен, матушка. Она, как я знаю, давно уже считает свой дом Винтерфелл, Старков – своей семьёй, но я буду столь великодушен, что забуду это. Мирцелле не будет позволено покидать её покоев, лишь только под конвоем, но они останутся при ней, как и Кейтилин, и ребёнок, что родится. Я мог бы бросить её в темницы, как её свёкра, но… Запомни моё великодушие, сестра! – обратился он к Мирцелле, но она не смотрела на него. Прекрасное лицо Серсеи исказилось, но она покорно кивнула, понимая, что это большее, чего она может добиться от сына-короля. Она сбежала со ступеней Железного Трона, взяла дочь за руку и что-то быстро зашептала Мирцелле. Та слушала, изредка кивая, остановив остекленевший взгляд на Джейме, отчего он чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Словно он предал её. Джоффри выждал несколько мгновений, прежде чем кивнуть стражникам: - Уведите! Они окружили Мирцеллу и в молчании направили её к выходу из тронного зала, не дав даже Серсее договорить. Тирион и Цареубийца остолбенели от того неуважения, которое Джоффри проявил к королеве-матери, но Серсея, казалось, этого даже не заметила: взглядом она провожала Мирцеллу, и такая мука была на её лице, словно леди Старк шла самое меньшее на эшафот. Когда Джоффри медленно поднялся, никто из троих Ланнистеров не пошевелился. - Я устал и мне нужно обдумать случившееся. Через пару часов я должен допросить лорда Эддарда, - заявил молодой король, спускаясь по ступеням. Джейме жестом подозвал скучавшего у дверей Лораса Тирелла и велел ему сопровождать короля до его покоев и оставаться у его дверей до того, как кто-нибудь из белых братьев его сменит. Рыцарь Цветов кивнул равнодушно, но в бархатных глазах Джейме успел заметить оживлённый интерес. Стоило помнить, что именно протекция Ренли Баратеона обеспечила сиру Лорасу место в Королевской Гвардии после того, как Цареубийца занял пост лорда-командующего. Но, даже принеся присягу королю и только королю, он оставался предан своему прежнему господину. Он отправится доложить обо всём, что видел и слышал, своей сестре, едва выдастся такая возможность. А та наверняка передаст всё мужу, и с Ренли Баратеоном не оберёшься проблем: у Джоффри не было сторонников среди придворных и великих лордов, зато младший Баратеон пользовался такой же любовью знати, как леди Маргери – любовью бедняков. И то, что от Джоффа сбежала жена, что её отца он бросил в темницу, что запер в башне, как сказочный злобный король благородную деву, собственную сестру, не добавит Джоффри любви. А Джейме отлично знал, как заканчивают короли, которых ненавидят их же собственные подданные – одного такого он собственноручно убил много лет назад. - Этот мальчишка роет себе могилу! – первым опомнился Тирион. В голосе его звучало раздражение, словно он говорил не о правителе, а о вздорном ребёнке. – А заодно и всем нам! Что сделает Робб Старк, когда узнает, что его жену, его дочь и его отца сделали пленниками?! Не говоря уже о его сёстрах! - Надеюсь, он сделает правильные выводы, - заметил Джейме. Политика утомляла его, но сейчас, когда это так вплотную коснулось его семьи, он не мог оставаться в стороне. - Правильные выводы! – фыркнула Серсея. Она всё ещё была бледна, и руки её дрожали, но ненависть к Старкам лишь усилилась. – Вот уж не думаю! О, мне бы только добраться до этих двуличных девчонок! – руки её сжались в кулаки. Несмотря ни на что, Бес рассмеялся при виде гнева сестры. - Думаешь, Джофф – настолько образцовый муж, что любая должна быть счастлива быть его женой? Ты прекрасно знаешь, как он относился к своей жене. Мы все знали. Но мы молчали, а теперь удивляемся, что девочка сбежала, едва только выдалась возможность! - Ты защищаешь её, эту лицемерную суку?! Она давала клятву перед Семерыми, и… - Благодари Богов, что Джоффри не женили на леди Арье. Будь это так, - мрачно заметил Тирион, - мы бы нашли Джоффри с перерезанным горлом. Эти слова явно задели Серсею за живое, вероятно, она представила сына окровавленным, бездыханным. На её лице был написан явный ужас, но Джейме, встретившись взглядом с братом, лишь кивнул: более точной характеристики Арьи Старк он не слышал ещё никогда. - Она должна ответить за всё, и её сестра тоже. Это измена, - заявила королева-мать, и глаза её сверкнули обещанием мести. – Мы должны найти её и вернуть. Джейме… прошу, ты мог бы заняться этим? О, он отлично понимал, что имеет в виду сестра! И кровь застучала в его висках: он, быть может, был не самым честным человеком, но не желал быть палачом для девчонки, которую по-настоящему жалел. А то, о чём Серсея умолчала, отразилось в ядовитой зелени её очей; Санса Старк оскорбила её любимое дитя своим пренебрежением и предательством, а такого Серсея никому не прощала. - У тебя на побегушках гвардия Ланнистеров и золотые плащи, посылай их! А я – лорд-командующий Королевской Гвардией, и не мне гоняться по лесам за испуганными девчонками! – рыкнул он. Тирион молча наблюдал за ними, лицо его приобрело странное нечитаемое выражение. Серсея, не обращая внимания на карлика, подошла к Джейме, взяла его за руки, заглянула в глаза. Решила переменить тактику, понял он. - Прошу, ты должен сделать это. Кому я ещё могу доверять так, как тебе? Кому может довериться корона, как не своему главному защитнику? Это дело слишком… деликатное, и касается королевской семьи, а Королевская Гвардия защищает короля и от позора тоже. На языке у Джейме вертелось множество резких ответов и грубых отказов. Но он не успел произнести ни один из них, потому что заговорил Тирион.. - Джейме сделает это, сестра, - пристальный взгляд Беса словно запечатал уста Джейме, заставив его ответить молчанием на такую дерзость. – А ты, прошу, напиши нашему отцу. Опиши всё, что происходит. Он должен приехать в Королевскую Гавань, если хочет, чтобы Джоффри сохранил трон и свою глупую голову. Серсея с сомнением посмотрела сперва на него, затем на Джейме, но её брат-близнец не глядел на неё. Джейме понимал, что братец что-то задумал, но вообще-то не хотел принимать участия ни в каких интригах. Однако молчание мужчин дало Серсее понять, что разговоры окончены, и королева удалилась. Едва за ней закрылись двери, Джейме напустился на младшего брата. - С чего это ты взял, что я займусь этим?! Я не желаю быть палачом для леди Арьи и леди Сансы, даже если их побег и оскорбил Джоффри! Если вы полагаете, что раз я убил Эйериса, то могу и… - Плевать всем на Эйериса, - спокойно ответил ему Тирион. – И ты действительно должен заняться этим. Ради королевства и нашей семьи. Найди их, Джейме, и привези сюда, чтобы Серсея могла судить их… но если этим займутся золотые плащи, я почти наверняка уверен, что обе дочки Неда Старка найдут своё последнее пристанище где-то в лесах, и смерть их будет жестока. Серсея никому не прощает оскорбления своих детей, а прежде всего – Джоффа. Ты знаешь это. И ты знаешь, Джейме, что, если хоть волос упадёт с головы одной из его сестёр, Робб Старк не станет отсиживаться за стенами Винтерфелла или искать примирения с помощью лести и подарков. Прибавь к этому теперь арест отца и пленение его жены и ребёнка… Джоффри не мог совершить ничего глупее! Но у тебя есть возможность исправить его ошибку, есть возможность избавить Вестерос от войны. Просто найди этих глупых девчонок, пока кто-то не нашёл их, не исполнил желание нашей сестрицы и не превратил эту страну в ад.

***

Братья не спеша спускались по лестнице. Джон старался запомнить каждый камень Винтерфелла, каждую ступеньку, каждый взгляд и каждую улыбку людей, которые любили его несмотря ни на что и были рады его возвращению домой, даже если он вернулся сюда предателем и дезертиром. Робб шагал рядом с ним, серьёзный и задумчивый, более похожий на настоящего лорда, чем когда-либо. Для Джона Сноу он так и остался мальчишкой, любимым братцем, с которым они делили все радости и печали, но все остальные в замке – да на всём Севере – смотрели на Робба теперь, как на своего единственного повелителя. - Робб, я не знаю, что меня ждёт к Чёрном Замке, но прошу тебя позаботиться об Игритт и ребёнке, - в сотый, наверное, раз за утро попросил Джон. Девушка, похоже, нашла язык с Мирой и даже с Браном, но вот леди Кейтилин… Молодой лорд Винтерфелла приостановился и посмотрел Джону в глаза. Сноу тоже пришлось остановиться. До выхода из башни оставался какой-то десяток ступеней, но пока ещё они были отделены от сутолоки двора и суеты сборов, пока ещё были едины в этой полумгле. Стоит им выйти на чуть припорошенный первым осенним снежком двор, и они останутся порознь – лорд Винтерфелла и его оступившийся брат. - Я написал дяде Бенджену, - упрямо сказал Робб, - и объяснил всё, как ты мне рассказал. Всё, начиная с Куорена Полурукого… Ведь ты же мне не лгал? – сурово уточнил он, и Джон поспешно замотал головой. Даже в полумраке башни Сноу показалось, что он различил облегчение, мелькнувшее на лице брата. – В таком случае, тебе нечего опасаться. Может быть, дядя захочет судить тебя, или твои братья потребуют этого, но я уверен, что Бенджен рассудит по справедливости. Что касается Игритт… ну, полагаю, чёрных братьев, ни разу не забывших в объятиях какой-нибудь девушки свои обеты, можно сосчитать по пальцам. - Я тоже надеюсь на лучшее… - пробормотал Джон. – Игритт… Не позволь леди Кейтилин обижать её. Быть может, это были неправильные слова – в конце концов, Робб проявлял невыразимое великодушие, принимая под свой кров одичалую, даже если она носит бастарда его брата, и говорить так о его матери было… невежливо; и потом, едва ли такая слабая женщина могла что-то сделать Игритт, а высокомерием её не проймёшь; и всё же это было то, о чём Джон думал, несколько последних ночей лёжа без сна. Если ему суждено погибнуть от меча дяди Бенджена, как велит закон, он хотел бы знать, что его возлюбленная и ребёнок будут в безопасности. Робб нахмурился. - Моя мать… недолюбливает её, это так, - на взгляд Джона это было слишком мягким выражением, но он промолчал, - однако Игритт – одичалая. Поколениями Старки убивали их, и я, как ты знаешь, не стал исключением, - в памяти Старка воскрес тот ужасный день, когда они едва не потеряли Брана снова, грязные завшивленные мертвецы в лесу и колючий взгляд девушки-одичалой, которой он снёс голову своим мечом. Джона тогда с ним не было, но он знал о случившемся. – Но Игритт и младенцу, когда он родится, никто не причинит вред. Для меня… для всех в этом доме Игритт – твоя наречённая, пусть вы никогда не воссоединитесь перед лицом Богов, а дитя её – наполовину Старк. И именно этого леди Старк никогда ему не простит, подумал Джон. - Идём, - после недолгого молчания произнёс Робб. – Бран и Мира ждут тебя во дворе, хотят попрощаться. На секунду обида закралась в душу Джона: брат спешит избавиться от позорящего его беглого дозорного, поскорее выпроводить его за ворота. Но тут же он устыдился своих мыслей, снова напоминая себе, на что пошёл Робб ради него. Он не был уверен, увидит ли ещё когда-нибудь брата, но навсегда запомнит любовь и благородство Робба. Вероятно, даже его отец не сделал бы для него того, что сделал Робб. При мысли об отце заныло сердце: они с Роббом вместе сочинили письмо лорду Эддарду в Королевскую Гавань, стараясь подать его проступок не в самом худшем свете, однако ответа так и не получили. Джону оставалось лишь догадываться, в какую ярость должен был прийти его благородный, честный отец, получив известие о низости своего бастарда. Если лорд Старк никогда прежде не отделял Джона от своих законных детей, то теперь, должно быть, пожалел, что однажды взял его к себе в дом. Едва Джон и Робб вышли во двор, как к ним подошёл мейстер Лювин. Испещрённое морщинами маленькое лицо старого мудреца выражало подлинное беспокойство, враз передавшееся молодым мужчинам. Джон насторожился, Робб сделался ещё более хмурым. Между длинными сухими пальцами мейстера мелькнул небольшой свиток. - Письмо? – в один голос выпалили они. Но Лювин обратился к одному лишь Роббу, как к истинному хозяину Винтерфелла. Джона, несмотря на всю любовь к нему, старый мейстер почитал теперь самое большее гостем. - От лорда Эддарда, - объявил он. Робб, не скрывая своего нетерпения, выхватил маленький свиток, взломал печать с лютоволком и принялся жадно читать. Отъезд Джона был забыт на несколько минут. И сам Джон, заглядывая через плечо брата, принялся читать. Закончив, Робб недоумённо посмотрел на него, и Джон ответил ему таким же непонимающим взглядом. - Я ничего не понимаю. Кажется, отец не злится на нас, но… - Думаю, злится, - заверил его Джон. – Просто что-то занимает мысли отца больше, чем нарушивший клятву бастард. Они оба вновь посмотрели на свиток. Лювин взволнованно переминался с ноги на ногу подле них, а в противоположной стороне двора находились Бран с женой, явно заинтересованные заминкой. Робб, поймав взгляд Миры, лишь отмахнулся. - Отец призывает нас быть верными короне и долгу… Как думаешь, значит ли это, что я должен всё-таки отрубить тебе голову вместо того, чтобы отпустить в Чёрный Замок? – кисло усмехнулся Старк. - Дело тут вовсе не во мне… Вот, - Джон ткнул пальцем в строку; мелкие снежинки, опускаясь на пергамент, тут же таяли, размывая чернила. – Он говорит, что твой долг – защищать корону и истинного короля. Говорит, что грядут тяжёлые времена, времена испытаний, потому что король Роберт умирает. Но разве этот слизняк Джофф, - он скривился при воспоминании о хилом муже Сансы, - не настоящий наследник Роберта? От чего ты должен его защитить? - Арья. Он пишет, что пришлёт Арью с каким-то письмом… не может доверить его никому, кроме неё. Когда это, - Робб поднял на него взгляд, и, несмотря ни на что, в синеве его глаз плясали искорки смеха. И на душе у Джона потеплело при воспоминании об их вечно взъерошенной сестрёнке, - Арья успела стать доверенным лицом отца? Джон только пожал плечами. Из письма отца он достоверно понял лишь то, что Арья возвращается на Север с каким-то поручением, а он будет слишком далеко и не увидит её. Быть может, уже никогда. Интересно, носит ли она при себе Иглу или уже давно позабыла, как о надоевшей игрушке? Это станет одной из самых больших потерь в его жизни – важнее, пожалуй, лишь Игритт да ребёнок. Один из помощников мастера над конями уже держал под уздцы засёдланного, навьюченного припасами для долгой дороги коня Джона, и Джон собирался подойти к Мире и Брану, чтобы попрощаться, когда заметил её: Игритт стояла в стороне, под одной из арок, незамеченная никем. Но Джон с лёгкостью узнал её огненную шевелюру среди затянувшей мир серости. Ему понадобилось всего несколько ударов сердца, чтобы понять, что что-то не так: на бледном лице одичалой застыла хорошо знакомая решимость, сама девушка была одета в свой старый полушубок и меховые штаны, за спиной у неё висели лук и колчан со стрелами. Несмотря на холодный ветер, спина Джона под полушубком и плащом покрылась испариной, когда он понял намерения Игритт. - В который раз я вот так прощаюсь с тобой в этом дворе? – вздохнул подле него Робб. – И каждый раз гадаю, увижу ли тебя снова. Пока что ты не подводил, но как долго удача… - Подожди минутку, - тихо сказал Джон. – Я скоро вернусь. Провожаемый удивлённым взглядом, он направился к Игритт. Поняв, что её заметили, девушка напряглась, но с места не сдвинулась. Губы её превратились в тонкую полоску. - Что ты делаешь?! – влетев под арку, Джон схватил её за полушубок, желая встряхнуть изо всех сил. – Почему ты так одета?! - Я иду с тобой, - отчеканила Игритт. Глаза её сверкнули. – И попробуй запрети мне! - Вот и запрещу! Ты – моя женщина, и… - Я женщина вольного народа и не стану сидеть взаперти, как ваши изнеженные леди! К тому же, никто не может указывать мне, даже мужчина, которого я выбрала, чтобы… - вдруг голос её сорвался. Она стремительно отвернулась, но Джон был уверен, что заметил блеск слёз в её серых глазах. – Ты говоришь, что я твоя женщина, и ты оставляешь меня! Вороны убьют тебя, Джон Сноу! Он резко выдохнул сквозь зубы и прижал её так крепко к себе, как только мог. - Не убьют, - проговорил он ей в волосы. – Мой дядя – человек справедливый, он… А тебе нельзя со мной: в Чёрном Замке женщинам не место, даже благородным, а тем более – женщинам вольного народа. Только королева Алисанна… - Каждая женщина ничем не отличается от королевы, только силой или слабостью, храбростью или трусостью… Только этим мы отличаемся друг от друга, как и мужчины, - упрямо пробубнила она. Голос её звучал глухо от того, что лицо её уткнулось в тёплый плащ Джона. – Не оставляй меня, возьми с собой… А что, если наши люди взяли Чёрный Замок? – Игритт подняла на него взгляд, и Джон отлично понимал, о ком она говорит. Но, по счастью, она была не права. - Мы бы узнали. Слухи быстро расходятся, а жаждущие завоеваний одичалые – тем более. Но, как бы то ни было, кто бы ни был в Чёрном Замке, только в Винтерфелле ты и наше дитя в безопасности. Робб позаботится о тебе. - Да, но… Больше у него не было сил спорить с нею. Джон боялся, что, если она ещё проронит хоть слово, он сдастся, забудет о своём долге раз и навсегда. Если он поступит так, это не приведёт их обоих ни к чему хорошему. Он должен отказаться от неё, забыть… Нет, забыть он не сможет. Просто уйти. И, зная, что касается этих губ в последний раз, Джон крепко поцеловал девушку, чувствуя на своих губах соль её слёз.

***

Они ехали, пока могучие боевые кони, везшие двоих седоков, не начали уставать. Всё это время они углублялись в лес, направляясь прочь от Королевского Тракта, время от времени пересекая ручьи; а то Сандор и Джендри, правившие лошадьми, заставляли животных идти в воде у кромки берега, надеясь сбить со следа собак. Санса не знала этих мест, никогда в них не бывала, да и Джендри Уотерс и её сестра тоже. Им пришлось невольно довериться Сандору Клигану, хорошо знавшего эти места благодаря частым поездкам с принцем на охоту, но время от времени сердце Сансы замирало от самых страшных подозрений. Было уже около полудня, когда они впервые сделали привал с той краткой остановки на берегу Черноводной, где Сандор расстался с белыми доспехами королевского гвардейца, а Арья – со своей косой. Младшая Старк со стоном спрыгнула с лошади вслед за Джендри, но Сансе понадобилась помощь Пса. Затёкшие ноги отказывались держать её, зад болел от неудобной езды, она даже пальцы ободрала о кольчугу Клигана, стараясь удержаться в седле позади него. Молча представляя наливающиеся на ногах синяки, она ругала себя за то, что, подобно сестре, не оделась в более удобную для бегства мужскую одежду. Подумай она обо всём раньше, она бы подготовила лошадь, и ей бы не пришлось делить седло с этим угрюмым человеком… Впрочем, в те мгновения, когда страх не терзал её, Санса чувствовала удивительное спокойствие рядом с Псом. Она даже подремала немного, прижавшись к его спине, утомлённая ночными треволнениями. А теперь, глядя на то, как он запивает краюху хлеба ключевой водой, она вновь гадала, что же подвигло Клигана встать на её сторону и сделаться предателем только для того, чтобы помочь ей сбежать от мужа. - Кажется, погони нет, - заметила Арья, садясь на траву и с явным наслаждением вытягивая ноги. Санса последовала её примеру, хотя это и было совсем не по-королевски. - Это странно. Джоффри и королева Серсея не кажутся мне теми людьми, которые способны простить кому-либо такое оскорбление, - задумчиво проговорила она. - Они могли не заметить? Санса покосилась на сестру и усмехнулась. Арья никогда не была дурой, чтобы задавать подобные вопросы. - Служанки каждое утро входят в мои комнаты, чтобы помочь мне одеться или сделать причёску. Я уверена, что по крайней мере половина из них докладывала Серсее обо всём, что видела и слышала. Надеюсь, Её Величеству было смертельно скучно, - девушка сама подивилась желчи, просочившейся в её слова. Было так непривычно и сладко говорить обо всём, что думаешь, не опасаясь, что могут подслушать. - Думаю, король не хочет скандала и шума. Какому мужчине понравится, что его жена сбежала от него под покровом ночи? – вдруг сказал Джендри Уотерс, подсаживаясь к ним. Санса ахнула: никогда прежде он не посмел бы вот так влезть в разговор леди. Конечно, для Арьи Уотерс значит несоизмеримо больше, чем любой другой гвардеец лорда Эддарда, а она для него – и подавно. И всё же… она задавила шевельнувшееся в душе возмущение: теперь всё было иначе, границы стёрлись, и королева Вестероса и её сестра полностью зависели от двоих солдат. – Уверен, Джоффри пошлёт погоню или уже послал, но так, чтобы это было не слишком заметно… Значит, их будет немного и двигаться они будут медленнее, чем обычно движутся рыцари или сквайры… - Значит, мы должны использовать это время. Если бы только нам не было необходимо давать отдых лошадям… Нам нужны ещё лошади! Джендри оглянулся на Неведомого и гнедого коня, пасшихся в стороне, и Санса невольно тоже посмотрела на них. Великолепные, холёные боевые кони, и всё же выдохлись под тяжестью двойной ноши. - Мы с Сандором договорились, что, как только доберёмся до какого-нибудь селения, я займусь покупкой лошадей. - А почему ты? – спросила Санса. Удивительно, как этот парень, которого она едва замечала прежде, занимал всё больше и больше места в её жизни. - У меня самая неприметная внешность, миледи. Арья прыснула, и Санса улыбнулась тоже. Если уж синие глаза и угольные волосы Джендри были неприметными… С другой стороны, из них четверых он один и впрямь не имел никаких особых примет. Её сестра вдруг посерьёзнела. - Крестьянские лошади… - протянула она невесело, качая головой. Губы Джендри тронула лёгкая улыбка. Наблюдая за сестрой и её неизменным телохранителем, Санса подумала, что многое бы отдала, чтобы на свете был кто-то, кто бы смотрел на неё так, как Джендри Уотерс смотрел на свою юную госпожу. - У тебя есть предложения получше, миледи? Девушка бросила на него недовольный взгляд, но смолчала. Джендри поднялся и, посмеиваясь, пошёл к лошадям. Какое-то время Санса ощущала почти спокойствие, пока мысли её не вернулись к отцу, Мирцелле и малышке Робба, оставшимся в Королевской Гавани. Это заставило её почувствовать себя предательницей. - Арья, Мирцелла и Кейтилин… Как мы могли забыть о них? Челюсть Арьи тотчас выдвинулась вперёд, губы крепко сжались – так случалось всегда, когда Арья понимала свою вину, но из упрямства или гордости отказывалась признать её. Впрочем, и Санса была хороша… Но слова сестры удивили молодую королеву. - Я помнила о них каждую минуту. - Мы должны были взять их с собой. - Смеёшься?! – воскликнула Арья, резко поворачиваясь к ней. – Малышку и беременную девушку? Думаешь, они выдержали бы всё это?! Санса вспомнила все неудобства бегства, а ведь ехали они всего лишь несколько часов. А какие опасности подстерегают их дальше? Но подумать только, что Мирцелла осталась одна в Красном Замке со своим разъярённым братом… - Робб нам этого никогда не простит, - прошептала она. Арья тряхнула головой. - Он не простил бы нам, если бы они погибли по нашей вине. Но королева Серсея любит своих детей, она не даст дочь и внучку в обиду даже своему сыну, - с небывалой уверенностью сказала младшая из девушек. – В Королевской Гавани она в большей безопасности, чем с нами, Санса. Так что Робб, пожалуй, нас ещё и поблагодарит.