Он проснулся от невероятной боли, пронзившей правую руку, стоило Джейме пошевелиться — словно копьём кто-то ударил снизу вверх. Приоткрыл глаза, но вокруг царила благословенная тьма, и только потолок этой странной бездны тихонько шелестел над его головой. Всё тело Джейме затекло, ноги покалывало от неудобного положения, и он осторожно пошевелился, чтобы не потревожить руку. Но боль вернулась, и он застонал, сцепив зубы. Кто-то разделял с ним эту тьму и этот кто-то, конечно, заметил его движение. Кто-то поднёс к его губам чашку с водой, осторожно приподнял голову, чтобы Джейме смог попить. И только когда губы его коснулись прохладной воды, Джейме осознал, как сильно мучит его жажда.
— Как вы себя чувствуете? — произнёс голос Тартской Девы.
Значит и руки принадлежали ей.
— Отвратительно, — просипел он и тут же вывернулся из её рук, чтобы опустить голову на подушку, которая оказалась, похоже, его же собственным свёрнутым плащом. — Так что можете порадоваться.
Несколько мгновений Бриенна молчала. Джейме слышал, как она поставила чашку и чем-то шуршала. Он уловил запах каких-то трав.
— Нечему радоваться, — печально заметила она. — Каким бы ты ни был, Цареубийца, а я не желала тебе смерти и… такого. Что бы ты ни сделал, ты великий воин. — Из её уст после всего, что ему довелось слышать от Тартской Девы, это сдержанное замечание звучало как наивысшая похвала.
—
Был им, — ответил он, и осознание произошедшего впервые с момента стычки в лесу обрушилось на него всей своей тяжестью.
Всю свою жизнь он был воином, королевским гвардейцем, он не знал иной жизни, он не знал иного занятия, и, как бы ни настаивал на том его отец, ни за что не хотел оставить свой меч и белый плащ. Но на что он годен теперь? Никчёмный калека — и только. Больше ему не сражаться, не участвовать в турнирах во славу короля, не охранять короля и королевскую семью. Он теперь не удержит и ложку, не то, что меч. Вдруг ему подумалось о том, что скажет теперь лорд Тайвин: теперь Джейме не сможет сослаться на свою клятву, чтобы избежать почётной ссылки в Кастерли Рок в качестве наследника Тайвина Ланнистера.
Что теперь ему осталось? Выбор невелик: алый с золотом плащ Ланнистеров или чёрный плащ и ссылка на Стену, подальше от своего позора — кажется, там всегда рады калекам и прелюбодеям.
И всё это, подумать только, из-за того, что ему понадобилось проявить невесть откуда взявшееся благородство и защитить Сансу Старк, которая и не смотрела на него иначе как с пренебрежением и неприязнью! Это показалось ему настолько нелепым, что Джейме расхохотался и смеялся, пока от смеха с новой силой не разболелась покалеченная рука.
— Чему это вы смеётесь? — с подозрением спросила леди Бриенна. Её здоровенная ладонь совершенно по-хозяйски легла Джейме на лоб, а у него не было сил сбросить её. Бриенна озабоченно и с сомнением произнесла: — кажется, у вас жар.
— Да плевать, даже если сдохну здесь!
— Вам, может, и плевать, но не мне, — в её голосе мелькнули стальные жёсткие нотки. — И не всем остальным.
Усталость навалилась на него душной тяжестью, как мокрое шерстяное одеяло. Всё, что волновало его несколько минут назад, теперь казалось таким далёким и неважным. Прислушиваясь к шороху над головой, Джейме вдруг понял, что лежит в небольшом шалаше. А он-то думал, что они бросят его на корм волкам.
— Сколько мы здесь? — поинтересовался он.
Разум его был как в тумане от боли и усталости, и он смутно сознавал, что не договорил какую-то важную часть мысли. Но Бриенна Тарт поняла его.
— Два дня.
— Слишком долго… нельзя… — Не в силах договорить, он пошевелил пальцами левой руки, не думая о том, увидит ли его собеседница это движение в окружающей их тьме. Но так или иначе, Тартская Дева поняла, что он хотел сказать.
— Иначе и нельзя было: ты был слишком плох, сир.
Вдруг проход загородила высокая фигура, окончательно лишая их последних лучей света.
— Очнулся? — спросила фигура голосом Пса.
— Да, — буркнула Бриенна.
— Славно. — Клиган присел на корточки и подался вперёд, как будто пытался в этом густом полумраке разглядеть лицо Джейме. — Дорогу выдержит?
Джейме промолчал. При одной мысли о том, что нужно будет двигаться с места, куда-то идти или, пуще того, ехать, покачиваясь на лошади, у него к горлу подступала дурнота. Кроме того, он был настолько слаб, что его пришлось бы привязывать к седлу, а то и сажать впереди кого-то на лошадь, а это был бы такой позор, смыть который можно было бы только кровью. Но, к счастью для него и остатков его гордости, Семеро создали леди Бриенну Тарт, эту угрюмую упрямицу.
— Нет, точно нет. Если, конечно, мы не хотим к следующей стоянке привезти хладный труп Цареубийцы.
Пёс недовольно фыркнул.
— Если я вас так уж задерживаю, можете оставить меня здесь, плакать не буду, — прохрипел Джейме, раздражённый сверх всякой меры.
Собственная слабость и необходимость валяться тут под оценивающими взглядами Пса и коровы с острова Тарт заставляли его презирать самого себя и ненавидеть их. Он ещё не до такой степени потерял рассудок, чтобы не понимать, что если они, в самом деле, уйдут, бросив его на этой поляне, он погибнет здесь от истощения, голода или инфекции. В то же время, он не мог позволить себе опуститься до того, чтобы просить их задержаться несколько дней ради него или хотя бы взять его с собой, хотя подобная перспектива всё ещё ужасала Джейме.
Он буквально почувствовал на себе пристальный и насмешливый взгляд Пса.
— Пусть мне твоя физиономия не слишком дорога, и проблем от тебя больше, Цареубийца, чем пользы, но мы тебя здесь не оставим. Слишком это рискованно, — проскрипел он. — Если ты выживешь и доберёшься до своих людей — ты знаешь, куда мы пошли. Если ты умрёшь, и твой труп найдут, псы твоей сестры-королевы станут ещё злее, да и кто объяснит им, что не мы отрезали тебе руку? К тому же, как ты знаешь, наша юная королева, несмотря ни на что, всё ещё верит в идеалы рыцарства. Ты отдал за неё свою правую руку, и она считает, что не в праве бросить тебя на верную погибель. Если бы выбирал я…
— Довольно! — Бриенна поднялась за его спиной, хотя ей и пришлось остаться согнутой, чтобы шалаш уцелел. — Пойдёмте потолкуем… сир.
Клиган снова фыркнул. Джейме усмехнулся: каждая собака в Королевской Гавани знала, что Сандор Клиган презирает рыцарство и рыцарей, возможно, именно поэтому Джоффри, ни во что не ставивший даже тех людей, которые как будто были ему близки, посвятил Пса в рыцари. Но принадлежность к рыцарскому сословию и соответствующее обращение явно приводили Клигана в бешенство, и конечно, Бриенна не могла об этом не знать после стольких дней пути. Джейме хмыкнул.
— К тому же вы загораживаете мне свежий воздух, сир, — добавил Джейме.
Пёс выругался сквозь зубы, но отошёл прочь. Бриенна обошла Джейме, ступая мягко и аккуратно, явно опасаясь наступить на больную руку в полумраке. Он прикрыл глаза, пытаясь отвлечься от абсурдности ситуации, в которую попал, мыслей о своей никчёмности, пульсирующей боли в искалеченной руке, но голоса, доносящиеся снаружи, мешали.
— Вы могли бы быть чуть менее грубы! Цареубийца спас наши шкуры… быть может. И заплатил за это высокую цену, — набросилась на Пса леди Бриенна. Джейме, как ни старавшийся не обращать на них внимание, заметил, что в голосе Тартской Девы звучало неподдельное возмущение. Подумать только, защитница сыскалась!
— Вам, возможно, нравится подтирать ему сопли и зад, миледи, особенно теперь, когда он полностью в вашей власти после всех унижений, которым вас подверг. Но мы не можем сидеть тут до скончания веков и ждать, пока ищейки Серсеи сцапают нас. Мы остановились, но они — нет, я в этом уверен. И каждый день, что там, час промедления приближает нас всех к каменным мешкам Красного Замка. Вы когда-нибудь были там? — Должно быть, она покачала головой. — И я не был, но видел людей, которые были там. И даже если бы я просто слышал о них, этого бы хватило для жгучего нежелания попасть туда. На досуге я могу рассказать вам пару историй…
— Можете не пугать меня каменными мешками, — сухо остановила его она. — Мне не больше вашего хочется попадать в лапы людям королевы. Они убили даже Ренли! А ведь он — дядя короля… ну или считался таковым. Чего тогда ждать нам? Но дело не в этом. Вы же видите, что Цареубийца плох. Он два дня провалялся почти без сознания и кое-как пришёл в себя, но если мы сейчас погрузим его на лошадь, это может убить его. Думаете, удирать от королевы с трупом её брата лучше и проще, чем бросить его умирать в лесу? Но ему нужно маковое молоко, чтобы он смог перенести эту дорогу! Тот отвар, что мы даём ему, помогает слабо.
— Леди Арья собиралась к мейстеру или, на худой конец, к знахарке, — после недолгого молчания заметил Клиган. — Зачем, кстати?
Джейме понял, что против воли прислушивается. Прежде всё, что касалось королевской семьи, касалось и его самого, он должен был знать абсолютно всё. Но какое ему дело теперь? Он больше не королевский гвардеец, Санса — больше не королева, а старые привычки всё ещё брали своё.
— Это дело леди Сансы и леди Арьи, — высокомерно заявила Тартская Дева, будто сама была хранительницей их секретов. — Я знаю только одно: для того, чтобы это сделать, нам нужно выбраться из проклятого леса и выйти в люди. Как вы думаете, сир, как скоро люди королевы узнают о нашем местонахождении, когда мы доберемся до деревни или самого захудалого трактира? Вы, я, — в голосе Бриенны мелькнула горечь, — рыжеволосая леди Санса, Джендри с весьма приметной внешностью… и Джейме Ланнистер собственной персоной. Он выглядит достаточно плохо, но всё же не неузнаваемо.
— Выбор у нас невелик. Либо мы сидим тут и ждём, пока нас найдут и вздёрнут, либо рискуем, но движемся вперёд. Я предпочитаю двигаться, чтобы не ощущать себя волком, зажавшим лапу в капкане. А вы?
На следующий день он попросил, нет, буквально потребовал, чтобы его вытащили наружу, когда вокруг костра обсуждались их дальнейшие планы. Это требование, а также то, что у него вообще хватило сил чего-то требовать, явно изумило леди Сансу, но ему было наплевать. Он должен был принять участие в обсуждении, даже если никто не прислушается к его мнению; он должен был хотя бы покинуть этот проклятый шалаш и вдохнуть воздуха, чтобы не чувствовать себя погребённым заживо. Он выпил двойную порцию отвара аконита, хотя леди Бриенна и протестовала, кудахча, словно взволнованная квочка, и всё равно он думал, что зубы его раскрошатся — так сильно он сжимал их, чтобы не закричать от боли, пока Бриенна и Джендри вытаскивали его из шатра. Это было настолько неудобным делом, что Джейме подумал, что хлипкое укрытие соорудили уже над его бездыханным телом. Когда его усадили на бревно у костра, хотя пришлось пройти какие-то пару шагов, он обливался холодным потом, голова кружилась, рука горела огнём, а желание сжать отсутствующие пальцы стало нестерпимым. Впервые с момента битвы Джейме смотрел на этот мир, и мир казался ему совсем другим.
— Что вы сделали с разбойниками? — спросил он у сидящей напротив Арьи, явно удивив её этим вопросом.
Да он и сам удивился. Как будто это что-то значило теперь. Но из сотен вопросов, вертевшихся у него в голове, он выбрал этот.
— Они там, — она кивнула в сторону зарослей кустарника, но Джейме ничего не увидел. — Мы похоронили их, хотя после того, что они сделали… — Она поживала губами и бросила взгляд на перевязанную культю Джейме. — Я предлагала бросить их на корм волкам, — с такой беззаботностью, словно она обсуждала платья, заявила Арья, и у него по телу побежали мурашки, — но сир Клиган сказал, что мы тогда тоже рискуем стать им кормом. А Санса заявила, что Семеро накажут нас за это кощунство. — Она пожала плечами и закатила глаза. — Семеро слишком мягкосердечны. Но Санса для нас всё ещё королева, а её слово — закон.
— К врагу тоже нужно проявлять уважение. — Это была прописная истина, которую ему в голову вложил Артур Дейн, ну а сам Джейме считал иначе.
— Если он его заслуживает. А чаще всего это не так, — у неё был такой тон, словно Арья участвовала в сотне битв и победила тысячу врагов. — Это были люди королевы, вашей сестры, вы знаете это?
Как будто он мало думал об этом, лёжа во мраке, слушая шелест листьев над головой! Что бы сказала Серсея, узнав, что от рук её посланцев пострадал один только он?! Впрочем, сам виноват: он мог бы остаться в стороне, наблюдая, в чью сторону повернётся удача, но в нём взыграло треклятое рыцарство! У Арьи Старк были пронзительно честные серые глаза, как и у её отца. Это-то и погубило Неда Старка, а его дочерей бросило на Королевский Тракт, беспомощных и гонимых — но Арья это знала и явно не собиралась повторять его ошибок.
Она могла перегрызть глотку первой.
— Откуда вам знать? — Он постарался сохранить лицо. — Это могли быть люди Станниса или даже Ренли. У них всех есть повод гоняться за королевой Джоффри, которая, — Джейме слегка понизил голос, — вполне может носить его ребёнка, наследника Железного Трона.
Что-то неуловимо изменилось в выражении длинного лица Арьи. Догадка мелькнула в мыслях Джейме, ему вспомнились мимолётные фразы, слова, вопросы… И что нужно было Арье у мейстера или знахаря? Бриенна Тарт сказала: для Сансы… Но разум его ещё был мутным, и нужную мысль не удавалось схватить за хвост в бесконечном потоке вопросов.
— Лорд Станнис выше всех этих трюков, сир, — улыбнулась она. — Если бы это ему нужны были мы, он бы явился в эту чащу сам и пояснил, почему берёт нас в плен. Нет, он не стал бы идти на такую подлость. А Ренли?! — воскликнула Арья, нахмурившись. — Он мёртв, так что, конечно, это делает его невиновным. И он прислал к нам леди Бриенну! Или вы хотите сказать, что она была в сговоре с этими убийцами? — она даже не попыталась скрыть насмешку.
Джейме промолчал. В этом Арья была совершенно права: Тартская Дева была абсолютно бесхитростна и не способна на какие-либо заговоры. И только по его собственной глупости и недальновидности ей удалось взять его в плен — ведь он даже подумать не мог, что у Бриенны хватит смелости причинить вред Джейме Ланнистеру.
Что хоть у кого-то хватит.
— Как вы думаете, что скажет королева, когда узнает, что её люди сделали… это… с вами?
— Она не поверит и решит, что это вы или ваш Джендри отрезали мне руку.
— А что же вы?
— Какой смысл мне отрицать это? Мы ведь по-прежнему враги, я по-прежнему ваш пленник. Или не так?
Арья задумчиво глядела на него несколько мгновений, и ему показалось, что она даже немного погрустнела. Хотя с чего бы это?
— Мне всегда казалось, что у вас больше чести, чем у вашей сестры.
— Отчего? Мы с Серсеей — одна плоть и кровь.
Она медленно покачала головой.
— Я наблюдала за вами много лет. Вы могли бы быть… другим. Если бы захотели этого. Но вы Ланнистер, не так ли? — Это имя прозвучало в её устах как худшее из ругательств. — И во всём должны соответствовать…
— Как и Старки: все сплошь высокомерные упрямцы.
У него кружилась голова, а сердце бухало о рёбра с такой силой, словно он пробежал не одну лигу. Но он не мог позволить девчонке, которой когда-то показывал, как держать меч, переспорить себя. Что она знала о нём? Что она знала о чести?
Знала ли она о Бране? Но эта вера Арьи Старк в то, что он
мог бы быть лучше, и всё это несмотря на её ненависть к его семье, неожиданно тронула его. В то же время, он не желал жалости от этой девчонки. Он всё-таки был Ланнистером, лордом-командующим Королевской Гвардии, и не мог позволить ей вот так свысока смотреть на него.
Прищурившись, словно целясь, Арья смотрела на него, и у Джейме возникло очень неприятное чувство. Он напомнил себе не поворачиваться спиной к Арье Старк, хотя сейчас он был так слаб, что даже она могла бы прикончить его голыми руками. А ведь, кроме собственной ярости, у неё был ещё её игрушечный, но очень острый меч.
— Если вы имеете в виду моего отца, то он действовал сообразно своей чести, — её голос звучал сухо и чопорно, но Джейме заметил, что она слегка поморщилась: похоже, Арья не одобряла того, что Нед Старк позволил бросить себя в темницу, а потом обезглавить. — Он был милосердным человеком и не желал смерти ни королеве, ни её детям. Это, конечно, его погубило, — у неё был такой вид, словно она была готова разрыдаться, — но он до конца остался тем человеком, которым был всю жизнь.
— Он пожалел чужих детей, а его собственные? Думал ли он, что вы будете вот так скитаться? Вы ничего не смыслите в политике, леди Арья.
— Может быть. Зато я чувствую, когда мне или моим близким грозит опасность.
И знаю, кто мой враг.
Считала ли она его своим врагом — хотя наверняка да — он так и не узнал, потому что в сопровождении Сандора, Джендри и Бриенны возле них появилась леди Санса. Она была бледна, её платье обтрепалось, а её спутники составляли такую причудливую и очень приметную свиту, словно Джейме попал в балаган, однако держалась она с той величественной грацией, которая явно была присуща ей от рождения и которую она так усовершенствовала за годы жизни в Красном Замке. Угловатая жилистая Арья ничем не походила на неё, но когда Санса аккуратно опустилась рядом с нею на бревно, Джейме заметил, что взгляды у сестёр одинаковые.
— Рада, что вам лучше, — учтиво сказала Санса, и Джейме никогда в жизни не смог бы понять, говорит она искренне или лжёт. — Надеюсь, вы сможете продолжить путь, сир.
— Не уверен, — буркнул он. Судя по всему, они всё уже решили. И почему он был так глуп, что решил, будто они собираются с ним советоваться?
— Вам придётся, — с нажимом сказала она. — Мы больше не можем оставаться на одном месте, даже из уважения и сострадания к вам.
Джейме усмехнулся. Руку начало ломить с удвоенной силой, и это усилило его раздражительность. Этот разговор казался ему таким же глупым, как когда-то расшаркивания при дворе, ведь они могли просто связать его, перекинуть через спину лошади и везти в любой конец Семи Королевств, не заботясь о его желаниях или здоровье.
— Уважение? Сострадание? — он засмеялся и помотал головой. — Странные чувства по отношению к врагу!
Сандор Клиган остался стоять, тогда как остальные расселись по кругу, и Джейме теперь услышал откуда-то сверху, как он хмыкнул. Ручища его лежала на рукояти меча, ему бы ничего не стоило одним движением снести Джейме голову.
И он сделал бы это, если бы Санса только подала знак. Но Санса лишь задумчиво смотрела на него.
— А мы с вами враги? — медленно и раздельно спросила она.
— Ваша сестра считает именно так.
Санса бросила быстрый взгляд на Арью, та только пожала плечами, словно её это всё не касалось.
— Мне сложно назвать врагом человека, который защищал меня и отдал ради этого самое дорогое, что у него есть. А у вас какое мнение на этот счёт?
— Самое дорогое? — холодная пятерня словно стиснула его горло, и голос прозвучал хрипло и неестественно. — Это вы о руке, что ли?
— Вы храбритесь — это похвально. — Санса проигнорировала его вопрос. — Мы поедем туда, где сможем раздобыть для вас снадобье, которое уменьшит боль. Мы, правда, не можем больше ждать, — она словно извинялась. — Уже скоро начнутся Речные Земли, вотчина моего деда, станет гораздо проще. Вам нужно лишь немного потерпеть.
Немного. А потом снова и снова. Терпеть плен, унижение, это снисхождение в голубых глазах и разочарование — в серых глазах её сестры. Пока он раздумывал над хлёстким ответом, Санса поднялась с бревна и пошла обратно к котлу. Рассеянно следя за нею взглядом, Джейме подумал о том, что нечасто увидишь королеву Вестероса, пусть даже отверженную, собственноручно помешивающую похлёбку в котле. В конце концов, свою сестру у котла он даже представить не мог. Даже если бы Серсея умирала с голоду.
Арья подхватила забытый кем-то лук и скрылась в чаще, Джендри последовал за нею. Клиган уселся поодаль и занялся своим мечом, но Джейме знал, что он наблюдает за каждым его движением. Задержалась лишь леди Бриенна.
— Зря вы так.
— Это вы о чём? — Он вскинул голову.
— О руке. Леди Санса права, это ведь самое дорогое для вас.
— Глупости. Моя семья…
Она покачала головой.
— Может быть. Но ваша рука, меч в этой руке —
это вы сами. Не отвергайте сочувствие. Поверьте, оно не так легко ей даётся.
Джейме поморщился. Не хватало ещё терпеть нравоучения от этой коровы. Что ж, его положение и состояние вполне позволяли ему быть грубым.
— Вы бы позаботились лучше о том, чтобы у меня было побольше этого отвратительного снадобья. Я хочу запомнить каждое слово, сказанное в дороге, чтобы помнить, за что мне следует вас ненавидеть.
Бриенна рассматривала носки своих сапог. Потом вдруг сказала:
— Борец.
— Что?
— Это борец. Трава, которую я вам даю… То есть, отвар. Здесь её полно, об этом уж можете не беспокоиться.
— И давно вы что-то смыслить в травах стали? Это ведь не ристалище.
Толстые губы раздвинулись в улыбке.
— Этому и учат девочек, сир, разве вы не знали? Это единственные знания, почёрпнутые от септы, которые пригодились мне. Ах, ну и ещё как запечь кролика. Правда, септа никогда не учила меня свежевать добычу. Отдыхайте. А когда пожелаете отправиться обратно, кликните меня или Джендри.
***
Они добрались до гостиницы на Перекрёстке без приключений, если не считать, что однажды зелье из борца не сработало, и Цареубийца потерял сознание от боли. Из необъяснимого великодушия никто не сказал ему об этом, хотя он наверняка и сам что-то подозревал — во всяком случае, он стал ещё мрачнее, не жаловался, а только до крови искусал себе губы. Однако надо было отдать ему должное, он правил сам, одной рукой кое-как справляясь с лошадью, и во дворе гостиницы спешился сам, хотя ему и пришлось задержаться у лошади, потому что, как подозревал Сандор, он просто не рисковал сделать шаг.
Идея с гостиницей решительно не нравилась ему, но девчонки Старк настаивали. Неожиданно их сторону принял Джендри — хотя чего он ждал от верного слуги? — и, что ещё более удивительно, Бриенна Тарт. При всей её наивности и уродстве, Сандор считал её здравомыслящей в том, что касалось безопасности, но тут она уверенно встала на сторону изнеженных дочерей Неда Старка. Они только и говорили о горячей ванне и постели с настоящими простынями, хотя прежде он ни разу не услышал от них подобных жалоб. Расписывая ему все преимущества недолгого постоя в гостинице, они были очень красноречивы, и тем больше крепло внутренняя убеждённость Сандора в том, что эти глупости — всего лишь предлог.
А после того, как, позавтракав, Санса медленной поступью вернулась в комнату, которую делила с сестрой, эта убеждённость лишь окрепла.
Как и самые дурные предчувствия.
Новость о беременности королевы не ошеломила его — пусть он никогда не вникал в подробности её жизни с Джоффри, но когда столько стоишь на часах у личных покоев наследника, поневоле будешь осведомлён. И, конечно, он не был слепым, или глупцом, или наивным девственником, не знающим жизни и женщин; он достаточно много времени проводил в обществе Сансы Старк, чтобы заметить кое-что, чего должен был бы не замечать всякий благородный рыцарь. Но от благородного рыцаря в Сандоре Клигане было мало, поэтому он позволял себе подмечать и делать выводы. Если бы Сандора кто-то спросил, он бы сказал, что Семеро жестоки, если дают Сансе этого ребёнка теперь, когда она желает быть так далеко от мужа, как это возможно. Но его никто не спрашивал.
Ему никто ничего не говорил, но нужно было быть совсем слепым, чтобы не понять, что происходит. Напряжение висело в воздухе с самого утра, словно сгущались предгрозовые искрящиеся тучи. Арья была слишком взволнована, на лице леди Сансы, напротив, застыло выражение странной мрачной решимости. Младшая леди Старк вместе со своим телохранителем накануне исчезла на несколько часов — и едва ли Цареубийца стал причиной такой готовности Арьи выбраться к людям, чего они уже не делали много недель. Они вернулись с маковым молоком для изнывающего от боли сира Джейме, но также Сандор заметил небольшой стеклянный флакон, при виде которого он преисполнился самых дурных подозрений. Вид у Арьи был растерянный и как будто даже испуганный, она то и дело касалась руки бастарда, думая, что её никто не видит. Другой рукой она прикрывала склянку, не то оберегая хрупкий сосуд и его содержимое, не то пряча его. Этого хватило Клигану, чтобы укрепиться в своих подозрениях. Одним глотком допив остатки кислого вина, он резко поднялся со своего места. Арья Старк, взглянув на него, прочла в его лице что-то, что заставило её нахмуриться и инстинктивно придвинуться к Джендри.
Поднимался по ступеням Сандор медленно, словно желая отсрочить то, на что сам же и решился. Он всё ещё не был уверен, имел ли право… Заговори о таком рыцарь Королевской Гвардии с королевой, его бы следовало изгнать из братства с позором и выпороть ещё, быть может.
Но он изорвал свой белый плащ, чтобы помочь ей бежать, а Санса потеряла свою корону. Всё так смешалось в эти недели… Леди Арья и её верный телохранитель, Сандор был в том совершенно уверен, стали любовниками; этот подлец Ланнистер совершенно неожиданно спас жизнь девчонкам, которых должен был приволочь в Королевскую Гавань на верёвке —
да и, в сущности, им всем; эта страшенная баба, леди Тарт, присягнувшая Ренли, преданно служила Старкам; а он сам, всегда презиравший в душе своих господ, вдруг перепугался, что девушка, которая и глядеть-то на него боялась, истечёт кровью, избавляясь от наследного принца Семи Королевств. Больше не было господ и солдат, прекрасные леди разжигали для своих слуг костёр, варили похлёбку и ели её с ними из одного котла, а враги были вынуждены забыть о взаимных обидах и держаться вместе просто для того, чтобы выжить.
Возможно, это всё-таки даёт ему некоторое право позаботиться о жизни своей госпожи, которая неожиданно стала так дорога ему. Или хотя бы попытаться.
Сандор постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл. Леди Санса сидела на кровати и встрепенулась, увидев его на пороге.
— Сир, что-то случилось? — спросила она, но Сандор заметил, что она расслабилась ещё прежде, чем он открыл рот, чтобы ответить. Всё-таки она успела изучить его и понимала, что опасность ей не грозит.
Кроме той, которой она была готова сама себя подвергнуть.
— Нет, — всё-таки сказал он. Сделал несколько шагов к ней; Санса внимательно наблюдала за ним. Она была очень бледна и очень красива. — Миледи, не знаю, имею ли я право говорить, но мне кажется, я знаю, что вы хотите сделать.
— О! Вот как? И что же?
Он набрал побольше воздуха в грудь. Кто бы сказал ему, что вот такие беседы вести гораздо сложнее, чем выйти на ристалище одному против нескольких противников. И всё же он должен был сказать то, что собирался, пусть даже она после прогонит его — но это вряд ли, не в её положении загнанной охотниками дичи разбрасываться защитниками. Ожидая его ответа, Санса, не отрываясь, смотрела прямо ему в лицо, словно забыв о его безобразном шраме. Сандору стало неловко, он тряхнул головой так, чтобы упавшие на лицо волосы немного скрыли его уродство.
— Я видел флакончик, который принесла леди Арья.
Взгляд её странно изменился, в нём появилось какое-то лукавство.
— Откуда вы знаете, что это не маковое молоко для сира Джейме?
— Потому что ему его принесли целую бутылку, — проворчал Сандор. — Полагаю, что в том флакончике лунный чай. И полагаю, — он склонил голову набок, — он для вас.
Теперь она вся застыла, словно мраморная статуя. Взгляд синих глаз стал холодным, острым. Вопреки ожиданиям Сандора, она не походила на нашкодившего ребёнка. Нет, мягкость и учтивость слущились с неё, проглянула сталь —
настоящая королева, не запуганная певчая пташка. Пусть без короны, королевства и короля.
— Пожалуй, вы правы, сир. Не стану отрицать, это глупо и бессмысленно. Ну и что с того? — Голос её звучал выше привычного, ломкий, злой. Он никогда не слышал прежде, чтобы она так говорила. Это был голос Арьи, не Сансы — да и слова тоже.
— Вы можете умереть. Я слышал, такое случается.
Она вздрогнула и побледнела ещё больше. Пальцы её вцепились в меховое одеяло на постели. Но взгляда Санса не отвела. Сандор понял, что она думала об этом, непрестанно думала, но гнала от себя прочь эти мысли.
— Вам-то что с того? У вас ещё останется моя сестра, чтобы вы могли продолжать свою службу.
В горле у Сандора пересохло. Оказывается, это так просто — бросить под ноги чью-то заботу, растоптать.
Оказывается, это так больно. Он снова почувствовал себя ничтожной тенью,
мечом, а не голосом, разумом, душой. Что ж, королева Санса научилась у своего мужа худшему, чему только можно было. Он отвесил ей глубокий поклон и холодно сказал:
— Прошу меня извинить, миледи. Солдат не должен лезть не в свои дела, а это никак меня не касается — только вас и короля.
Он развернулся, чтобы уйти и даже сделал несколько шагов к двери. Но вдруг тонкие холодные пальцы схватили его за руку. Повернувшись, он увидел, что Санса Старк стоит прямо рядом с ним.
— Простите меня, сир, — сбивчиво пролепетала она, и того льда больше не было — он растаял, превратившись в капельки в уголках её глаз. — Я не должна так с вами говорить… я боюсь, оттого так резка. Но я не могу этого не делать… Это единственный выход, если я хочу избавиться от него. Раз и навсегда. — Она вздёрнула подбородок, линия его затвердела.
Её запястье всё ещё было прижато к его руке, он чувствовал, как мелко колотится пульс Сансы.
Будто маленькое птичье сердечко.
— От кого?
— От Джоффри.
— Я… я понимаю, — он никогда не чувствовал себя более неловко, чем сейчас. Но надо было идти до конца. — Однако это может быть опасно.
— Я знаю. Но я должна.
— И потом… миледи… ведь вы всё ещё королева. А этот ребёнок, дитя Баратеонов — наследник Железного Трона.
— Дитя Баратеонов, — с усмешкой повторила она. — Вы же слышали, что говорят о королеве Серсее, о сире Джейме.
Все слышали. Это отвратительно. К тому же, — она вздохнула, — никакая больше я не королева. Вы же знаете, что Джоффри добился развода, опозорил меня, обесчестил, выбросил вон меня и этого ребёнка. Хотя, признаться, я не могу горевать из-за этого по-настоящему. Не могу, не хочу, не стану.
— Так вы из-за этого? Это может быть неправдой, подлогом лорда Станниса, чтобы…
-… завладеть Железным Троном. Вы сами-то в это верите?
Сандор покачал головой. Он не мог лгать ей, не когда она вот так на него смотрела. Он верил словам Станниса. Слишком уж дети Серсеи были непохожи на короля Роберта.
— Но дело не в этом. Будь Джоффри самым чистокровным на свете Баратеоном, я бы сделала то же самое. Я ненавижу его и его ребёнка тоже буду ненавидеть, потому что он станет вечным напоминанием о своём отце.
— Если вы сохраните ребёнка, — взгляд Сандора скользнул по стройной фигуре, — вы сможете вернуться в Королевскую Гавань, на трон, вы сможете отвратить лордов от Джоффри, чтобы…
Санса тихо и невесело рассмеялась.
— Не знала, что вы тоже играете в престолы, сир. Думала, вам наплевать на это. Всё это было бы очень заманчивым, если бы мне была нужна Королевская Гавань, Железный Трон и корона. Но это не так. Мне приятна ваша забота, но собой я распоряжусь так, как мне угодно — в кои-то веки. Ребёнка не будет — и я готова рискнуть ради этого своей жизнью. Наконец-то моя жизнь принадлежит только мне, — тихо добавила она.
Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, и Сандор понял, что никакие аргументы на свете не могли отвратить её от задуманного. А он-то думал, что Санса лишена этого ослиного упрямства и безрассудства, свойственного её сестре! Хотя он видел, что решение давно обдумано и взвешено, ему было не по себе, хотелось удержать её от рискованного поступка. Вдруг Санса улыбнулась ему и сомкнула обе маленькие ладошки на его огромной, испещрённой шрамами руке и аккуратно сжала её.
— Спасибо за вашу заботу, — повторила она. — Думаю, со мной будет всё в порядке. Старые и Новые Боги благоволят мне, иначе бы меня схватили ещё на выходе из Красного Замка… Они ведь послали мне вас. — В улыбке её мелькнуло столь неуместное сейчас кокетство. — Я знаю, что моя сестра сейчас внизу. Прошу вас, позовите её. И леди Бриенну тоже… И помолитесь за меня.
— Едва ли Боги внемлют моим молитвам.
— Но вы ведь говорили со мной искренне?
— Да, миледи.
Она улыбнулась шире.
— Тогда они услышат вас.
В таверне было достаточно людно, чтобы шрам Пса и его культя и запылившийся и истрепавшийся алый плащ не так сильно бросались в глаза. Они сидели, прихлёбывая кислое вино, и Джейме казалось, что Клиган больше следит за ведущей к жилым комнатам лестницей, чем за ним. Он мог бы сбежать сейчас, пока все были слишком заняты Сансой Старк, но он всё ещё сидел здесь; без правой руки он был никчёмным, слабым. И его спутники —
пленители — тоже знали. Он бы заметил это раньше, если бы не барахтался в вязкой боли и дурноте какую-то часть их пути. Джейме бы заметил раньше, как презрение к убийце своего короля сменилось бы отвращением к предателю, прелюбодею, кровесмесителю, а затем — жалостью к униженному калеке. Но тогда ему было плевать, он лишь хотел избавиться от невероятной боли, которая сводила его с ума. Никогда ещё мнение окружающих не волновало его так мало. Всё, что ему нужно было от них — это чтобы они меняли повязки на его культе, чтобы не сдохнуть от заражения крови, да давали время от времени с таким трудом добытое маковое молоко. И они это делали, как бы ни презирали его, —
Джейме был им нужен, он был их щитом от Серсеи и прежде — а когда они узнали, что он отец её детей, он стал ещё ценнее в некотором роде.
Всё, что им было нужно от него — чтобы он жил. Униженный, опозоренный, покалеченный — плевать.
И Цареубийца жил.
Он мог бы сбежать, но
куда? Он не знал, какое место в Королевской Гавани теперь уготовано ему, ведь сражаться он больше не мог. Он даже не мог теперь держать меч, чтобы защитить себя, не говоря уже о защите короля или королевской семьи. Джейме вообще теперь не знал,
где его место. Апатия охватила его, так что даже приставь кто-то к его горлу нож, он бы даже не разволновался. Потому, вероятно, Пёс даже не глядел на него. Сейчас Клиган напоминал Джейме охотничьего пса, натянутого, как струна. Вдруг ему подумалось, что, должно быть, именно так он выглядел в те далёкие мгновения, когда рожала Серсея. Он ухмыльнулся, отвечая скорее на свои собственные мысли.
— Королева, рыцарь Королевской Гвардии и никчёмный муж-король — история старая, как Семь Королевств, — проговорил он, думая о Эйемоне Таргариене и королеве Нейрис, о себе и своей сестре, наконец.
Пёс оторвался от созерцания пустых ступеней и непонимающе посмотрел на него. Джейме фыркнул.
— Вы думаете, я не понимаю, что происходит? Зачем Арья бегала в деревню? За маковое молоко спасибо, но явно не оно стало причиной. И почему у Сансы было такое решительное выражение на лице. — Он говорил, а брови Пса поднимались всё выше. — И почему, в конце концов, они все сейчас наверху, а не здесь и…
— Вы в самом деле ничего не понимаете. — В серых глазах Пса проглянула как будто бы жалость. — Это был
ваш внук. Или внучка, — подумав, добавил он и чуть скривился. При этих словах в его глазах не осталось места даже презрению.
Джейме сглотнул.
Внук. От необычного слова почему-то перехватило дыхание. Он забыл даже смутиться или возмутиться, хотя это было бы глупо. Сандор Клиган искоса молча наблюдал за ним. Конечно, Санса не стала скрывать ничего от Клигана, даже если бы и могла. Что ж, вороны от Станниса, не брезгующего даже очернить память брата, летели быстро, а вести из уст в уста передавались ещё быстрее. Так что пока они плелись по лесам, нянчили его культю и искали лунный чай для беглой королевы, сплетни достигли Речных Земель и полетели дальше. В каком отчаянии, должно быть, Мирцелла! В который раз Джейме подумал о Роббе Старке, который вскоре узнает, что женат вовсе не на дочери короля, а на плоде кровосмешения и измены, о его детях.
Они никогда не узнают, говорила ему Серсея, но Джейме всегда знал, что правда однажды вскроется. Правда, он никогда не думал, что будет так отчаянно неприятно, когда эту правду будут бросать ему в лицо. Им ещё повезло, что это случилось не при жизни Роберта, иначе не сносить обоим головы — Баратеону, может быть, было мало дело до Серсеи и детей, но едва бы он потерпел бы, что его сделали рогоносцем. Хотя, быть может, кто-то догадывался об этом давно — не из-за этого ли Нед Старк в своё время так затягивал помолвку Сансы и Джоффри?
Он прямо посмотрел на Клигана. Они никогда не были братьями, какими должны быть друг другу королевские гвардейцы — они лишь оба служили королю, а потом предали его. Но отчего-то Джейме доверял этому свирепому воину… даже после всего. Как и всем остальным, с кем его свела судьба на Королевском Тракте. Он не должен был, но доверял им. Он мог ненавидеть их, но всё же
доверял.
— Мне жаль, — проговорил он, пытаясь вычленить из водоворота чувств хотя бы одно, которому мог бы дать название. А затем внезапно добавил, изумив Пса ещё больше: — но я её понимаю.
***
— Миледи, это необходимо? — голос Бриенны дрожал так, словно это она решалась на этот необратимый шаг. — Это опасно… и грешно.
— Если вы решили почитать мне выдержки из «Семиконечной звезды», леди Бриенна, я попрошу вас удалиться. — Санса была непривычно резка. — Простите. Но вы сами вызвались быть со мной, и если это только чтобы отговорить…
Бриенна старалась не думать, что прямо сейчас становится соучастницей преступления, не только противного Богам, но и одного из самых страшных и наиболее страшно наказуемых. Кроме того, ей было страшно за Сансу — она прикипела душой к этой отважной девушке. Пусть она была несведуща в этих вопросах, но слышала достаточно шокирующих историй, чтобы понять, насколько то, что собралась делать миледи, опасно.
— Нет. Конечно, нет. Я здесь для того, чтобы защитить вас. — Если бы только можно было защитить Сансу от самой себя и от этого флакончика!
Санса мягко улыбнулась.
— Вот и отлично. — И повернулась к сестре.
— Уверена? — коротко спросила леди Арья. Она тоже была бледна.
— Как никогда.
Изящный флакон перекочевал из руки Арьи в руку её сестры. Слишком изящный для этих мест, зачем-то отметила Бриенна, наверняка приехал сюда из Лисса или Мира невообразимыми путями.
От флакончика сладко, по-летнему пахло пижмой и мёдом, но он нёс в себе смерть.
