Говорят, что за плохим всегда следует хорошее. Говорят, если конец был несчастливым, значит, это и не конец вовсе. Так ли было на самом деле? В это как минимум хотелось верить.
В жизни Чонгука было достаточно плохого. Ровно столько же, сколько и у каждого ребенка, чьи родители не ладили. И еще столько же, сколько у тех, кто хоть раз терял кого-то из близких. Поэтому он был уверен, что то самое «хорошее» на его пути — Тэхён. Безусловно, после начала студенческих будней все круто изменилось. Друзья, нередкие вечеринки, отсутствие отца, так сильно напоминающего о болезненном прошлом. Свобода пленила и пьянила. Но Чон почему-то был уверен, что он ступил на белую полосу только после появления блондина.
Он был окрылен, и это не укрывалось от чужих зорких глаз. Хосок не упускал шанса лишний раз пошутить, когда брюнет либо возвращался с прогулок, либо только собирался на них. Парень практически каждый вечер кричал младшему вдогонку, чтобы тот не забывал о контрацепции, а затем громко смеялся практически на весь коридор общежития, пока удирающий Чонгук безбожно краснел.
Наён не переставала умиляться, вздыхая над чужими чувствами, и на некоторое время даже перестала так сильно сосредотачиваться на собственном соулмейте. Благополучие дорогого друга волновало ее гораздо больше. Она давала Чону советы, взяв на себя роль мастера в любовных делах, но парень, кажется, вовсе ее не слушал.
Был ли он влюблен? Чонгук не знал наверняка. И даже если нет, то явно был на пути к этому.
Одним ранним утром его разбудил звонок. Чон недовольно застонал, доставая телефон из-под подушки и пытаясь сфокусировать сонный взгляд. Он простил бы Тэхёна, если бы это он так настойчиво названивал ему в семь утра в выходной, но это был не он. Хосок на соседней кровати что-то недовольно пробурчал и запустил в соседа подушкой, отворачиваясь к стене и полностью скрываясь под одеялом.
— Нуна, какого черта? — страдальчески выдал из себя Гук, вновь прикрывая глаза.
— Прикуси язык, — строго ответили на том конце, — Ситуация серьезная, Момо попала в больницу.
— Ради Бога, какая Момо?
— Я представляла тебе ее однажды, имей совесть! Она учится на третьем курсе.
— Хорошо. И что дальше? Какое она имеет отношения ко мне?
— Ее соулмейт объявился и решил, что не хочет иметь с ней дела. Они даже не виделись, он отверг ее, как только получил метку. Я не особо поняла, как это работает, это все со слов доктора. Момо стало плохо через пару дней после появления метки. Она лежит в реанимации в тяжелом состоянии…
Смартфон выскользнул из рук Чонгука, с грохотом падая на пол. Пазл в его голове наконец сложился. Он понял, какая на самом деле болезнь сломила его мать, понял, что именно скрывали от него родственники. Отец «потерял к ней интерес», если это так можно назвать, и в конце концов она умерла. Видимо, из-за того, что он так или иначе находился рядом с ней, процесс затянулся, и это случилось не так скоро, как могло бы. Она страдала столько лет, знала, что ее ждет, и была к этому готова. В отличие от Чонгука. Старые раны вновь открылись и начали кровоточить, причиняя неимоверную боль, о которой Чон предпочел бы забыть, которую ему хотелось бы похоронить глубоко в себе. Теперь он знает правду. Но от этого не легче.
Что будет с Момо? Насколько плохо она себя чувствовала? Можно ли это…вылечить?
А затем пришло осознание.
Взгляд Чонгука скользнул на запястье, вернее, на напульсник, скрывающий метку. Брюнету казалось, что он слышит, как в его мозгу шевелятся шестеренки.
«Ты прекрасно знаешь мое отношение к этому, нуна. Пусть ищет. Не найдет
Я не жду этой встречи и вовсе не хочу ее»
Чем он отличается от своего отца? Чем он отличается от соулмейта Момо, по вине которого девушка сейчас страдает в больнице? Он ведет себя абсолютно так же, не давая своему предназначению даже шанса. Он был уверен в том, что поступает правильно, что ни природа, ни веление Судьбы не смогут одержать над ним верх, что он сам распоряжается собственной жизнью.
Ему позволили поиграть в свободу, дали время насладиться возможностью выбора, но любая игра рано или поздно заканчивается. И не всегда победа достается тому, кто был в ней уверен.
Что сейчас происходит с его «парой»? Чон судорожно вспоминал состояние матери, ее медленное затухание, ее слабые улыбки и уверения в том, что все хорошо. Но разве может быть все хорошо, когда ты прикована к постели? Он знал, она не говорила и половины о своем истинном состоянии, пытаясь огородить сына от лишнего беспокойства. Поэтому парень не мог даже представить, что чувствовал его предназначенный.
Истинность хотелось ненавидеть еще больше и ни под какими пытками не соглашаться на условия судьбы, но… разве он может ставить под угрозу жизнь невинного человека? Разве его соулмейт виноват в том, что какой-то там Чон Чонгук обижен на жизнь и отказывается иметь с ним какое-то дело?
Все было бы гораздо проще, не будь таких серьезных последствий из-за его глупых убеждений. Гук никогда даже мысли не допускал о том, что его позиция может навредить человеку. Он не хочет думать о том, что в этот момент его предназначенный корчится от боли, стараясь уцепиться за жизнь, проклинает его, Чонгука, и начинает ненавидеть. Но разум очень кстати подкидывает все более страшные картинки, где такой же студент, как и он сам, глотает непомогающие таблетки и сопротивляется покидающему его сознанию. Когда его мысли дошли до похорон, до несчастных родственников в траурных одеждах, брюнет изо всех сил зажмурился, силясь об этом не думать. К собственному успокоению он вспомнил, что после кончины одного из соулмейтов у второго пропадает метка. Парень узнал об этом, когда имя матери исчезло с запястья Джунхёка.
Чтобы убедится в своих догадках, Чон резко сорвал напульсник, бегая глазами по идеально ровным буквам. Совершенно точно жив. Но надолго ли?
Он не знал, сколько так просидел, рассматривая метку и думая, думая, думая. О чем? Он и сам не понимал. Одна мысль сменялась другой так скоро, что он не успевал поймать суть, из-за чего голова начала раскалываться. Чонгук пытался прийти к какому-нибудь решению, найти выход из положения, зацепиться хоть за что-нибудь. Но все сводилось лишь к одному.
Он ужасный человек. Кого Судьба и должна лишить жизни, так это его. Хотя он и этого не достоин. Это он должен переживать все те муки, уготованные для того, кого он отверг. Он, а не человек, который не сделал ему ничего плохого, которого Чон даже в глаза не видел, но успел послать на все четыре стороны.
Чонгук сопротивлялся этому так долго. Был уверен, что пронесет это через всю свою жизнь. Но, кажется, больше не может.
Хотел бы он послушать Наён, когда та просила его одуматься, когда она пыталась вбить в его тупую голову неправильность его поступков, когда хотела найти его истинного. Возможно, тогда Чону удалось бы избежать того, что случилось.
Стоило ему поверить в то, что наступили хорошие времена, эту веру раздавили под натиском реальности.
Разве можно в этом мире говорить о справедливости? Почему жизнь так жестока?
Почему люди понимают серьезность своих ошибок так поздно? Тогда, когда уже трудно, почти невозможно что-то исправить.
— Хэй, ты в порядке? — спросил обеспокоенный Хосок, когда проснулся во второй раз спустя час. Телефон младшего на полу вибрировал из-за поступающих звонков и сообщений, но Чонгук никак на них не реагировал, сидя на постели с абсолютно пустым взглядом. Рыжий не был уверен, но, кажется, он видел на его лице застывшие слезы. Ответа на вопрос парень так и не дождался, что привело не к самым утешительным выводам.
Спустя некоторое время зазвонил уже его телефон.
— Чонгук в комнате? — сходу спросила напуганная Им, которая и пыталась связаться с другом все это время.
— Да, он здесь, — Чон бросил взгляд на соседа и понизил голос, — Что случилось? Он сам не свой. Выглядит так, будто у него кто-то умер. Надеюсь, это не так?
— Поверь мне, я тоже надеюсь. Зайду к вам через некоторое время, тогда поговорим.
Но ничего не изменилось, когда девушка оказалась на пороге их комнаты. Чонгук не шел на контакт, свернувшись в клубок на своей кровати и глядя в стену, пока старшие сидели на соседней койке и пытались разговорить его. Наён пришлось рассказать Хосоку все, что она знала. Младший своего протеста не выказал. Все, чего от него удалось добиться, — это тихая просьба оставить его в покое. «Мне нужно все обдумать».
Хотя, что обдумывать, он уже не знал. Был ли смысл обзванивать больницы? Вряд ли его приняли бы с распростертыми объятиями спустя столько времени. Но он все равно решил это сделать.
— Я причинил ему боль, — хрипло выдавил из себя брюнет, когда его попытки не увенчались успехом, — Я всегда думал, что смогу избежать этого. Я боялся, что со мной случится то же, что и с мамой. И сейчас боюсь. Но…
— Чонгук-а, — Наён присела рядом с парнем, обнимая его за плечи, — Не убивайся так сильно, все обязательно наладится.
И если бы эти слова имели хотя бы какой-то эффект. Если бы после них все действительно налаживалось, словно по волшебству.
— У моей сестры есть знакомый, — задумчиво подал голос Хосок, — Парень которого работает доктором. Я могу попросить узнать его об этом поподробнее. Может… может, все не так уж плохо, а?
Сокджин смачно выругался и в который раз обозначил, что соулмейты не его специализация, но Намджун на это лишь пожал плечами и неосторожно бросил фразу о том, что Джин слишком любопытный, любит засунуть свой нос во все дела, поэтому явно много знает. В том числе и о соулмейтах, тема ведь интересная.
— А зачем тебе это, Намджун-хен? — поинтересовался сидящий за столом Тэхён. Эти двое снова ужинали у него, воображая себя заботливыми родителями одного непутевого блондина.
— Приятель поинтересовался. Кажется, у его друга с этим какие-то проблемы, отчего он может впасть в депрессию или вроде того. Он думает, что причинил человеку вред, и тот находится на грани смерти из-за того, что его не приняли.
— Бред, — одновременно воскликнули братья. Сокджин, потому что знал наверняка, что случаи со смертью не такое уж частое явление. Тэхён, потому что уже давно выпытал из хена всю информацию.
— До летального исхода доходит лишь в том случае, если между предназначенными строится крепкая связь. Такая связь возникает лишь спустя несколько лет отношений, а, как правило, ее разрыв происходит в случае смерти одного из соулмейтов, реже — в случае измены и тому подобное, — Ким бросил обеспокоенный взгляд на Тэ, который, в свою очередь, смотрел в пол. Поднимать этот разговор не хотелось в основном из-за младшего, ведь он не так давно пришел в себя. От потревоженных ран стало больно даже Сокджину. Намджуну точно влетит за то, что он не задал этот вопрос тогда, когда они были наедине.
— Оправиться от такой потери очень тяжело. Первое время человек действительно находится в критическом состоянии, на восстановление могут уйти месяцы. Потом становится легче, но это временно. Срок его жизни сокращается. Если не смириться со случившимся и не отпустить, то… это происходит гораздо быстрее.
На последних словах Тэхён не выдержал и ушел с кухни, несдержанно всхлипнув. Джин вздохнул и сердито посмотрел на своего парня.
— Обязательно было говорить об этом прямо сейчас?
— Прости, просто Хосок звучал очень отчаянно. Он беспокоится…
— Чем крепче связь, тем хуже последствия. Хорошо, если они вообще не виделись, тогда ущерб здоровью будет нанесен минимальный. Это совсем не угрожает жизни. Люди страдают только первое время, потом становится проще, потом ты привыкаешь и возвращаешься в привычный ритм жизни с осознанием того, что соулмейта у тебя больше нет. Разорванную связь не свяжешь. Но с этим несложно ужиться. А теперь я пойду успокаивать брата, Ким Намджун, и больше не поднимай при нем подобные темы.
К счастью, успокаивать никого не пришлось. Да, настроение Тэ резко испортилось, но он был в порядке. По крайней мере, так казалось со стороны. Старший тихо присел на кровать рядом с ним, вымученно улыбнувшись.
— Прости его за это, — прошептал он, не желая рушить умиротворяющую обстановку, — Он вроде умный, но иногда ведет себя совсем как дурак.
— Ничего, — отмахнулся блондин, поглаживая толстобокого Кёри, — Он не виноват, это мои проблемы. Прошло много времени, я уже смирился. Это по-прежнему ранит, но уже не так сильно, поэтому мне гораздо легче. В любом случае, меня радует хотя бы то, что Чимин больше не мучается. Ему было бы гораздо хуже, останься он жив, верно?
— Ты прав. Боюсь, если бы не ты, он и вовсе наложил бы на себя руки. Тогда бы он вряд ли смог дожить даже до Рождества, а вы провели вместе гораздо больше времени.
— Что ж, это не то, о чем мне хотелось бы говорить, — Ким устало помотал головой.
Оставшись наедине с самим собой, парень принялся задумчиво вертеть в руке смартфон. От Джей Кея сегодня не было никаких вестей, хотя обычно они исправно списывались хотя бы раз в день. Вернее, это он всегда отправлял Тэ какой-нибудь знак. И это уже вроде как вошло в привычку. Тэхёну нестерпимо хотелось поговорить с кем-нибудь (то есть с Джей Кеем), чтобы избавиться от тяжести после не самой приятной беседы. Но написать первым он почему-то не решался. Раз тот не сделал этого, как бывало обычно, значит у него есть какие-то дела. Он занят, и ему вовсе нет дела до какого-то там Ким Тэхёна. А может, он потерял к нему всякий интерес.
К черту.
V
Привет. Не хочешь встретиться?
***
Чонгук из комнаты даже носа не высовывал, занимаясь саморазрушением. Он немного расслабился, только когда Хосок передал ему все, что смог узнать. Однако, этого оказалось мало, тревога не ушла. Чон должен был удостовериться во всем сам, доверять чужим словам он уж не мог, поэтому брюнет твердо решил проведать Момо. Конечно, они не были близки, он даже ее не помнил, но это стало необходимостью.
Девушку довольно скоро перевели из реанимации в простую палату, и этот факт уже навевал более благоприятные мысли. Сопровождающая его Наён осталась в коридоре, чтобы не мешать чужому разговору. К тому же, посетителей впускали лишь по одному. Хираи все еще была слаба, хотя и быстро шла на поправку.
— Привет, — тихо поздоровался брюнет, присев на стул возле кровати. Шатенка слабо улыбнулась в ответ.
— Чонгук, да?
— Да, — Чон кивнул в подтверждение и так же улыбнулся, — Ты выглядишь неплохо. Как себя чувствуешь?
— Уже гораздо лучше, спасибо. Думаю, я могу с этим справиться, — Момо пожала плечами, будто говорила о чем-то совершенно обыденном, о насморке или сухом кашле.
Чонгук неосознанно сравнивал ее состояние с состоянием своей матери. Хираи выглядела вполне здоровой, лишь немного уставшей. На щеках уже появился румянец, а в глазах живой блеск. Она быстро приняла ситуацию, видимо, осознав, что так ей самой будет лучше.
— Расскажешь…как это было?
— Было больно, — тихо ответила она, — Я думала, что умру, правда. В какой-то момент я потеряла сознание и оказалась здесь, а потом все прошло, остался лишь легкий дискомфорт. Мне сразу объяснили, что произошло, а я просто не могла понять… За что? Почему он так поступил? Разве я сделала что-то не так? Разве я чем-то хуже других? И физическую боль нельзя сравнить с той, которую я чувствовала после. Мне было обидно и неприятно, возможно, я бы даже возненавидела его. Но потом подумала о том, что у него наверняка были свои причины. Может, это болезненный опыт, может, он уже кого-то любил. Я не могу знать наверняка, но я просто приняла это. От моей ненависти никому не станет лучше, я лишь усугублю свое собственное состояние, — Момо посмотрела Чонгуку прямо в глаза и снова мягко улыбнулась, — У тебя ведь есть такие причины, верно?
— Ты простила его? — вопросом на вопрос ответил парень, сглатывая ком в горле.
— Простила. В конце концов, может, мне повезет встретить кого-то другого? Думаю, даже такие ситуации не случаются просто так, их Судьба тоже берет в расчет. И если мне не повезло с соулмейтом, то повезет с кем-то другим.
— Ты позитивно настроена, — Чон усмехнулся, — Я рад, что это не повлияло на тебя так сильно, как могло бы.
— Поэтому и тебе стоит взять себя в руки. Ты выглядишь гораздо хуже меня, но оно того не стоит. Если когда-нибудь у тебя появится возможность, ты обязательно извинишься перед ним, и он тебя простит, поймет. Он твой предназначенный, в конце концов, судьба не сводит вместе тех, кто не может друг друга понять.
После этой встречи Чонгук действительно выдохнул с облегчением.
Брюнет несколько дней не прикасался к телефону, поэтому сообщения от Ви ожидаемо не увидел. Он готов был разорваться, потому что хотел написать ему прямо сейчас, извиниться и попросить о встрече, но стопка учебников требовала к себе его внимания. Затем Гук подумал о том, что пропустил всего два дня занятий, и это не так уж много. Вряд ли эти пропуски сыграют большую роль, чтобы их отрабатывать. Поэтому он с чистой совестью принялся печатать смс с кучей смайликов.
Они встретились на набережной и устроились на одной из лавочек вдали от всех. От реки веяло холодом, да и погода была не самой лучшей для поздних посиделок, но эти двое не обращали на это никакого внимания, греясь о горячие стаканчики с кофе в руках.
Они сидели в уютном молчании, слушая шум воды и приглушенные сигналы машин. Здесь было спокойно и практически пустынно. Расслабившись, Тэхён вытянул ноги и откинулся на деревянную спинку. На самом деле, он был немного обеспокоен долгим отсутствием Джей Кея и его откровенно скверным внешним видом. Нет, он как всегда был одет с иголочки, причесан, от него приятно пахло хлопком и свежестью, но по нему сразу было видно, что что-то за эти дни все-таки случилось. И это что-то неслабо его подкосило. Ким не стал спрашивать в лоб, надеясь, что брюнет и сам все расскажет, если посчитает нужным, но тот молчал, задумчиво глядя на горизонт.
— Ви? — позвал он спустя пару минут, на что блондин отозвался мычанием, — А твой соулмейт уже объявился?
— Хочешь поговорить об этом? — Тэхён посмотрел на собеседника, понимая, что причина такого его поведения кроется именно в этом.
— Мне вдруг стало интересно, что ты об этом думаешь.
— У меня есть клеймо на запястье, если ты это имеешь в виду. Но я никогда не искал этого человека.
— Почему? — JK повернул голову в сторону Ви, слегка нахмурившись, так как это стало для него неожиданностью.
— Не хочу, — Ким фыркнул, — Я люблю того, кого выбрал сам, а не того, кого я якобы должен, — он замолчал на несколько секунд, — Вот только этот человек умер.
— Моя мама умерла, потому что отец нашел другую, — Чонгук снова отвернулся к реке, прикрывая глаза, — А я понял, что это произошло из-за истинности только спустя столько лет.
— Видимо, так и должно быть. Так правильно. Только я отказываюсь это понимать.
— У нас удивительно много общего, не находишь?
Да, действительно много.
Несмотря на то, что все это время Гук был зациклен на своем предназначенном и даже серьезно настроился на его поиски, сейчас все это не имело никакого значения. Что вы там говорили? Соулмейт? О каком соулмейте может идти речь, когда рядом с ним сидит Ви. Ви, который не осуждает за его выбор, который не пытается вбить в его голову, как правильно, который понимает. Если после разговора с Момо у Чонгука еще оставались некоторые опасения, то сейчас они все исчезли без следа.
Его истинному придется смириться с тем, что его сердце уже занято.
Тэхён хотел было что-то сказать, но запнулся на полуслове, наткнувшись на чужой взгляд. JK пялился на него, и этот факт почему-то заставил Кима смутиться.
— Что-то не так? — спросил блондин, прочистив горло.
— Ты красивый, — JK улыбнулся, обнажая ровный ряд зубов, — Знаешь, я был так разбит в эти дни. Совершенно не знал, что мне делать, как быть. Но стоило встретиться с тобой, и все проблемы перестали казаться такими серьезными. Звучит банально, но это правда.
— Я рад, что смог тебе помочь, хотя ничего для этого не сделал, — Тэ мягко рассмеялся, игнорируя свое участившееся сердцебиение.
Вскоре сидеть у воды стало совсем невыносимо. Кофе давно остыл, уже не грея, поэтому почти полные стаканчики пришлось отправить в урну. Но расставаться совсем не хотелось.
Они гуляли по улицам, освещенным яркими вывесками круглосуточных заведений и фарами проезжающих мимо автомобилей. Изредка пальцы их рук соприкасались друг с другом, но переплести их никто так и не решался. Должно быть, со стороны они выглядели крайне неловко, и если бы кто-нибудь из друзей устроил за ними слежку, он бы от души посмеялся.
Тэхён хотел бы пригласить парня на чай, но не был уверен в том, что его квартира пустовала. Прежде чем звать кого-то в гости, ему стоило предупредить об этом брата, поэтому он пообещал себе, что в следующий раз так и сделает.
Лежа в своей кровати ночью, Ким задумчиво смотрел в сторону фото с Чимином, думая о том, что JK чем-то ему его напоминает.
На следующий день, сразу после пар Тэ отправился в колумбарий. Ему невольно вспомнилось, как он приходил сюда с Паком и ждал его снаружи, не имея нужды заходить внутрь. После этого Ким был здесь всего раз и долго плакал, не в силах успокоиться и принять тот факт, что здесь хранилась урна с прахом его любимого человека.
Теперь же парень был гораздо более спокоен. Глаза слегка щипало от подступающих слез, но блондин быстро их сморгнул, выдавив из себя улыбку. Он пришел сюда не сырость разводить, а объясниться. Тэхён не особо верил в то, что его слова дойдут до адресата, но обычно люди выговаривались для того, чтобы сбросить груз со своих плеч, а не донести что-то человеку, которого с тобой уже нет. Тэ чувствовал в этом необходимость.
Он низко поклонился, прежде чем начать. Говорить о своих страданиях не было нужды, Ким пришел и не ради этого. Тэ не стал задерживаться надолго, поделившись своими противоречивыми чувствами. Ему необходимо было отпустить прошлое для того, чтобы он снова смог жить как прежде. Для того чтобы сдержать обещание, данное Чимину.
— Мне жаль, что я говорил, будто никогда больше не смогу полюбить, — тихо прошептал блондин, — Кажется, мое глупое сердце решило иначе, как бы пафосно и слащаво это ни звучало. Прости, Чимини.
Тэхён представил, как Пак улыбнулся бы ему в ответ на это, облегченно выдыхая, и улыбнулся сам, прощаясь.
«Он не стал бы тебя осуждать, Тэхён. И он уж точно не хотел бы, чтобы ты провел всю свою жизнь в страданиях. Ты помог ему в свое время, что если этот Джей сможет помочь тебе?» — сказал ему вечером Джин.
«Или добьет меня окончательно» — подумалось Тэ.
Впрочем, это не остановило его от просьбы к хену, предупреждать о своих визитах, с намеком на то, что он может привести гостей. Сокджин лишь многозначительно повел бровями.
Тот самый «следующий раз» не заставил себя долго ждать. Ким шел по коридору вместе с Саной, когда телефон в его руке ожил.
JK
У меня закончились пары, когда ты освободишься? Хочу встретиться
V
Я тоже уже закончил. Место встречи?
— Ты чего остановился? — Сана обернулась, поправляя сумку на плече.
— Прикроешь меня? — Тэ попятился назад, пытаясь скрыть улыбку.
— Что? Эй, ты куда намылился, у нас еще пара!
— Джей Кей хочет увидеться, — легкомысленно пожал плечами парень.
— Черт возьми, ты бросаешь меня одну в университете, а сам идешь развлекаться с парнем! Это ты называешь «нет, я не запал»? Когда вы уже переспите?
В ответ девушка услышала лишь удаляющийся смех.
В планы Чонгука входила простая прогулка, просто потому что ему очень хотелось побыть в компании Ви, но тот заявил, что чертовски голоден и потащил его…к себе домой. Чон не был против, вполне наоборот, просто это было слишком уж неожиданно.
Он просидел у него до позднего вечера, играя в игры и пытаясь спастись от чужого кота. Кёри Гук почему-то не очень-то понравился, раз при любой возможности он кусал его и выпускал когти. Тэ извинился за поведение своего питомца, уверяя, что он не всегда такой, но не смог сдержать смеха.
— Думаю, он просто ревнует, — вздохнул Чон, рассматривая свежие царапины, — Не хочет тобой делиться.
— Кто знает. Когда я только завел его, он и меня не особо любил.
— Что изменилось?
— Общее горе сплочает.
Тэхён сказал это, не подумав и не обратив внимания на изменившееся настроение брюнета.
Когда Чонгук вернулся в общежитие, на него тут же налетел Хосок, говорящий что-то про твиттер и «твоего Ви». Брюнет не понимал ничего ровно до того момента, пока в его руках не оказался смартфон с открытым аккаунтом некого Вантэ. Приглядевшись, Чон действительно узнал Ви. Никакой информации, кроме возраста, в профиле не было, поэтому парень лишь хмуро посмотрел на друга.
— И зачем мне это? Как ты его вообще нашел?
— Помнишь, я говорил про знакомого моей сестры? Он был у него в подписках, случайно наткнулся. Да это и неважно, ты почитай, что он там писал.
Что-то говорило Чонгуку, что делать этого не стоит. Дурное предчувствие не покидало его, но глаза все равно принялись бегать по ленте из твитов.
Последний пост был опубликован чуть больше недели назад, после этого аккаунт не обновлялся. И содержание Гуку не понравилось. Ему показалось, что он влез во что-то очень личное, сокровенное, туда, куда его не просили. Это чувство находилось с ним все то время, пока он бегал по строчкам. Каждая запись имела в себе одно имя, была пропитана тоской и любовью.
Чем дальше Чон листал, тем больше чужой боли он чувствовал, тем лучше он понимал, что ему действительно не стоило совать в это свой нос. Несмотря на то, что профиль был открыт, а значит, владелец не был против того, чтобы люди это видели, брюнет чувствовал себя паршиво.
Ви так сильно его любил.
Был ли у Чонгука хотя бы маленький шанс…?
Неожиданно страница обновилась, и он увидел новый пост.
«Я думал, что разучился скучать по кому-то, кроме тебя, но снова ошибся. Что, если я ошибаюсь и на его счет?»
