Сигарета и волейбол.

      - Все взяли? - Ран осматривал клюющих носом одногодок, которые нерасторопно завязывали шнурки кроссовок и старались продрать глаза после короткого, но такого крепкого и сладкого сна. Так спали, что лишь глубокой ночью ослепительная вспышка и рухнувший оземь гром смог заставить их приподнять головы, чтобы проверить, не случился ли всемирный апокалипсис? Хотя Виктору, что выглядел меланхолично в лучах взошедшего солнца, факт общей катастрофы окажется счастьем вернуться в темное безмерное пространство безмятежности и невесомости.       - Вроде все, - почесав голову, ответила Нигаи и широко зевнула, поспешно прикрыв рот рукой. - Если забудем, то вот, - она качнула подбородком в сторону сидящего на кровати Вакатоши, - доставит.       Ушиджима заторможенно моргнул, соглашаясь со словами одноклассницы.       - На улицах-то не потеряетесь? – спросил Исама, что в отличии от второго соседа соизволил оторваться от мягкой в это время подушки, чтобы проводить новых знакомых. Точнее, будильник в виде Тахакаши, ворвавшийся в их комнату до момента законного пробуждения, не оставил ему другого выбора, растолкав и потянув за руки, которыми юноша пытался отбиться от бодрого паренька.       - Не потеряемся, - успокоила его Мори, - я же все-таки местный язык знаю, в отличии от этого.       - Я даже через интонацию понял, что ты сейчас что-то про меня сказала, - пробормотал, едва разлепляя губы, Витя и зыркнул исподлобья на блондинку. - Щас еще на дорожу посидим и пойдем.       - Угу, - Нигаи села рядом с Вакатоши, опустив меж расставленных ног ладони и уставившись на небольшую щель в шторах. В ней виднелось нежно-голубое небо с блеклыми силуэтами облаков. Обычно девушка в такое время не просыпается, а если и встает, то сразу принимается за бытовые хлопоты, особо не пялясь на улицу и то, что на ней творится. Сейчас же, в висевшей тишине, этот тонкий кусок пейзажа казался каким-то странным, чужим, но не лишенным своей скромной красоты и притягательности.       Девушка даже не сразу перевела взгляд на руку волейболиста, который взял одну из ее ладоней в свою, чувствуя холодные пальцы, от которых мурашки пробежались по оголенной части смуглых предплечий. Устремив свое внимание вниз, Нигаи не смогла сдержать слабой улыбки и в ответ сжала руку молодого человека, ощущая как сердце начинает скакать чуть быстрее; хотя вроде бы уже прошло достаточно времени, чтобы это волнение от простого касания перестало появляться меж ребер, тыкая острым концом в слабое до нежностей сердце. Щеки покраснели. Губы защипало. Если бы не свидетели, то Мори бы в ту же секунду уткнулась в мягкую щеку и оставила пару ласковых поцелуев, плавясь от одного факта, что она может это делать и ее никто не оттолкнет: наоборот, Ушиджима, словно большой кот, зажмурится и наклонит голову, притянет девушку за бок и не даст отодвинутся до того момента, пока не насытится ее любовью. Сам он сидел спокойно в это мгновение, наслаждаясь тем, как тепло разливается по мощному телу, плескаясь в артериях и венах заместо кислорода.       Всю ночь, прижимая к груди ее тело, он не мог избавиться от мысли, что так и должно быть. Что всю свою жизнь он ожидал именно ее - наглую, порой вредную и капризную, добрую и красивую в своей приземленности и искренности. Будто изначально жизнь не давала ему ни в кого влюбляться, чтобы этой весной Нигаи, словно цунами, снесла его с ног и затащила в свои бескрайние воды. И даже если бы он тогда продул в их нелепом споре, то вряд ли бы когда-нибудь позволил держать дистанцию. Да и она уже к тому моменту слишком прикипела к нему, чтобы так просто выбросить из своей жизни его хмурую морду.       Единственное, о чем он беспокоился — это их разговор по поводу поступления. Он не хотел ее отпускать куда-то, уже выстроил примерный план проживания вместе, быт. Он готов был вытерпеть упреки матери и недовольство бабушки, которым бы вряд ли в будущем понравилась невестка иной национальности: старшая женщина и вовсе была уверена, что их чистую кровь ни за что нельзя смешивать с кем попало, и уже заикалась по поводу внучек своих подруг. Но Ушиджима был уверен, что отцу будет все равно на эти предрассудки и устаревшие желания своей тещи. Такаши Утсуи всегда был на его стороне, отчего они с его матерью и разошлись.       - Ты чего? - пихнула его в плечо школьница, заметив, как Вакатоши весь посерел, уткнув взгляд оливковых глаз сквозь пространство.       Тот сморгнул, перевел взгляд на нее, замечая обеспокоенность, и слабо улыбнулся, давая понять, что все в порядке.       - Просто задумался...       - Может им мешать не будем? - прошептал на ухо Исамы Ран, заметив, как двое одноклассников переживают момент очередной разлуки, негромко переговариваясь, сцепив ладони.       - Так идти им пора уже, - мотнул головой в сторону часов, которые показывали время скорейшего пробуждения комендантши и охраны. - Если не успеют, то проблем не наберутся и мы, и они...       - Тебе идти надо, - неохотно произнес Вакатоши, краем уха услышав перешептывания товарищей, и встал, утаскивая на ноги Нигаи. Следом за ними поднялся Виктор, морщась и желая бухнуться обратно: остается надежда, что он подремлет в поезде на обратном пути, а после еще и дома, пережив взбучку от матери, которая при сообщении сына о задержке в чужом городе клятвенно обещала никуда его более не отпускать. Понять ее можно — это не Россия, в которой парень ориентировался куда лучше, знал язык и поголовно понимал, и предугадывал менталитет других национальностей, чтобы не спровоцировать конфликт или недопонимание. А тут... тут ей почему-то показалось, что ее сын будет вести себя, как бабуин и загремит в местный арестный дом, откуда после будет спешно депортирован.       - Угу, - уныло согласилась Мори, указывая Виктору в сторону двери на улицу. Потом та резко вздрогнула, выпрямилась и повернулась к однокласснику, который уже отдернул штору и с грохотанием отодвинул дверь, выглянул наружу и проверил периметр. - Вакатоши-кун, а ты ведь приедешь на Танабату?       - Не думал, - он покрутил головой влево и вправо, а после, чуть приподняв подбородок, посмотрел на дорожку за оградой балкона, - а что?       - Нэоко-тян и Кеико-тян приглашали меня с ними. Я, понятное дело, согласилась, - промямлила она, застеснявшись. - Думала, вдруг мы с тобой пересечемся там. Ну или просто можно будет встретиться в какой-нибудь другой день...       - А, это, - Вакатоши замешкался, поняв к чему клонит Нигаи, и невольно оглянулся назад, когда раздались негромкие хлопки: это русский прощался с парням, обнимая, - даже спящего и недвижимого соседа постучал по плечу и откланялся на английском, получив слабый ответ и кивок головы, - напиши мне, там сориентируемся. Еще нужно будет дождаться окончания летних сборов. Ну и мама рассчитывала, что я вместе с ней буду проводить каникулы... соскучилась.       - Хорошо… - Мори почувствовала, как что-то провалилось в желудок. - Аккуратней здесь и не заработай травму, а то Тендо с ума сходить будет.       - А ты? – сощурил глаза ас Шираторизава на довольное лицо девушки, которая пожала плечами и растянула губы в широкой улыбке, являя ямочки. - Вредничаешь?..       - Естественно, - хмыкнула блондинка и посмотрела на подошедшего Витю, что окинул недовольным взглядом Ушиджиму, пробежавшись серыми глазенками по его высокой фигуре и остановившись на смуглом лице, почти прожигая его. - Сейчас пойдем...       - Поскорее бы, - буркнул он, напыжившись, и потянул шею, стараясь размять затекшие после сна мышцы и разогнать кровь: он всю ночь пролежал в одной позе, почти не изменив ее и не почувствовав хоть капли дискомфорта от того, что практически спал на полу, - Давай, прощайся, целуйся и пошли отсюда, а то еще на утренний поезд опоздаем.       Нигаи фыркнула, закатив глаза, а после снова повернулась к Ушиджиме, глянула на него мягким взором, остановившимся на губах, куда после клюнула своими, едва успев приоткрыть рот и мазнуть языком, чтобы тут же отодвинуться. Японец по инерции потянулся за ней, но был остановлен скошенными зенками в сторону нагло наблюдающих товарищей, что мигом отвернулись и сделали вид, будто их нисколько не интересуют взаимоотношения этой парочки. Тахакаши мгновенно стал красным, словно нагретый паяльник. Исама чесал макушку и притоптывал по полу, увлеченно разглядывая свои пальцы на ногах. Один только Виктор вытянул губы в тонкую линию и покачал головой, невольно радуясь, что больше подобного он наблюдать не будет. По крайней мере он на то надеялся, ведь в груди схлопнулось нечто, стоило заметить с каким щенячьим обожанием эти двое смотрят друг на друга.       - Я напишу, как доберемся, - пообещала русская, наконец-то отступая от парня и помахивая двум японцам: Ран все еще был смущенным, но не улыбнуться себе не позволили, энергично прощаясь с новой знакомой в ответ.       Оба иностранца аккуратно спустились по холодной лестнице вниз, вступая подошвой кроссовок в образовавшиеся после ночной грозы лужицы, хлюпая. Наконец-то достигнув земли, те воровато оглянулись и стали медленно семенить в сторону забора, через которой вечером прошлого дня пробрались на территорию общежития. Воздух был свежим; с деревьев раздавалось размеренное пение птиц; солнце едва успевало прогревать Токио, ласковым движением оглаживая взъерошенные волосы путников. Было спокойно, легко и почти что беззаботно, когда им двоим осталось пересечь последний метр асфальта. Вот только все было слишком идеально, что никак не вяжется с мироустройством.       - Эй вы кто?! - словно заменив бушующую всю ночь непогоду, по внутреннему дворику пронесся звонкий мужской голосок, от которого оба подростка, опешив, замерли.       Те переглянулись между собой: Виктор спрашивал глазами, что сейчас только что было произнесено, а Нигаи вылупила очи, говоря одним своим видом, что они попали в не самую хорошую ситуацию. И, организованно, те пулей метнулись в сторону спасительного забора, слыша позади себя протяжный свист и повторный окрик.       Кровь застыла в жилах, волосы встали дыбом, но ноги, игнорируя объявшее все нутро страх, двигались сами по себе, унося молодых людей прочь от охранника, застукавшего неизвестного парня и девушку на месте преступления. Воздух, казалось, покинул все тело, а ничтожное расстояние вдруг стало визуально удлиняться. В спину грузно затоптал страж порядка, продолжавший надрывно свистеть, отчего половина мужского корпуса мигом вылетела на балкон, разинув рты и распахнув замыленные глаза, чтобы понять, что происходит на улице. Ран вместе с Вакатоши глядели на все это с не менее большим испугом, с которым Нигаи чуть не навернулась на размокшей почве, заскользив по влажной траве с громким матерным ругательством. Рюкзак, наполненный одеждой, на зло, оттягивал назад, но тем не менее, девушка наконец-то приблизилась к забору, около которого стоял Виктор, таращась за спину блондинки. Алое и дикое лицо свистуна-охранника казалось ему самым свирепым, что он когда-либо наблюдал в своей жизни. Возможно, пара русых кудрей стала седой за этот короткий промежуток времени.       - Ты чего стоишь? - не успела возмутиться на него Мори, как парень грубым движением, схватил ее за талию и рывком поднял, заставляя беспрекословно взбираться на ограду. Та пискнула и послушалась чужому велению, ощущая как вдобавок парень пихает ее под зад, заставляя больно удариться подбородком об железяку и неизящно свалиться на ту сторону, куда после сиганул сам Виктор, улепетывая от неразборчиво трындящего на повышенных тонах в их сторону мужчины. Казалось, что тот уже готов последовать за ними, из-за чего сероглазый, немедля, вздернул на ноги ровесницу и потащил ее за руку прочь, скрываясь за деревьями. Их рюкзаки без устали подпрыгивали вверх-вниз, мельтеша в бурной малахитовой растительности.       Воздух еще несколько раз сотрясся от зычной речи и свиста, который смешался с чьим-то громким смехом и аплодисментами очевидцев, для которых это утро отличилось хоть чем-то новым.       Подростки не сразу перешли на шаг, а когда сделали это, то уже были на обычной улице, где растянулась длинной линией автомобильная дорога и прилегающая к ней пешеходная зона. Спереди возвышались многоэтажки, мирно почивавшие в лимонно-желтом рассвете, требуя сушки после дождя, который они сдерживали всем своим серым массивом, игнорируя порывы ветра и защищая благодушно спавших внутри коробок людей. Мимо неспешно прокатывались машины, шурша колесами и мельком разбрызгивая воду. Казалось, что ничего и не случилось парой секунд ранее: об этом напоминало только сбившееся дыхание и постукивающие о ребра сердце, которое взывало убраться куда-подальше, желательно - за черту столицы.       - Прости, - Виктор наконец-то отпустил кисть, которую сжимал все это время. После него на бледной коже остались красные отметины. Возможно, будущие синяки. - Бляха... у тебя локти разодраны, футболка и... тебе бы переодеться.       - Че? - жмурясь, Нигаи наконец-то соизволила оглядеть себя, после чего громко выругалась: на локтях содралась кожа, открывая доступ убегающей крови; на икрах и бедрах, замызгав шорты, виднелась темно-коричневая грязь, куда старшеклассница свалилась с оханьем; ладони так же были в земле; футболка была в плачевном состоянии. Ко всему, только сейчас она схватилась за подбородок, который неприятно пульсировал, отдаваясь внутрь полости рта. - Ну ё-моё...       - Так, давай сейчас отойдем, - переведя дух, парень кивнул в сторону дороги, где виднелся пешеходный переход на другую сторону улицы. Сероглазый все еще думал о вероятности продолжения погони, а что еще хуже – вызове полиции за вторжение на частную территорию.       - Угу, - согласилась с ним Мори и рысцой направилась с парнем прочь. Тот еще пару раз оглянулся, ожидая слежки, но в итоге никто не был замечен, давая нарушителям спокойно уйти и затеряться в спальном районе.       Ближе к автобусной остановке пара наткнулась на общественный туалет, куда юноша насильно запихал Нигаи, толкая ей купленные накануне шорты и футболку, призывая переодеться, чтобы не ходить, как он выразился, "лахудрой". Мори, честно признаться, брезговала входить, поскольку к школьному санузлу не привыкла с первого раза, а тут непонятное сомнительное место, в котором могли водиться самые разные бактерии или еще чего хуже.       Однако внутренность оказалась не такой антисанитарной, как она ожидала.       С усталым вздохом и через шипение та стянула с себя грязные шмотки, сунув их внутрь собственного рюкзака. Следом она оторвала бирки с обновок парня и выкинула их в мусорное ведро. Перед тем, как натянуть свежую одежду, Мори дернула кран крохотной раковины и смыла грязь, сжимая зубы при касании к увечьям. В голову стрельнуло, отчего она едва не упала на пол, но вовремя ухватилась за бортик.       Посмотрев в зеркало, та с недовольной рожей оглядела собственное отражение, соглашаясь с кинутым словом со стороны Виктора; умылась, аккуратно прощупала подбородок, кривясь от мигом появившегося тянущего ощущения, после чего с помощью пальцев расчесала взлохмаченные волосы и наконец-то покинула общественное место, сталкиваясь с переживающими серыми глазами. Те отсканировали ее с головы до ног, а после вернулись к никакому лицу.       - Ты как? - учтиво поинтересовался он, приподнимая руку и желая положить ее на плечо, как резко отдернул себя.       - Поехали отсюда, - упавшим голосом попросила она, зашагав в сторону остановки, открывая попутно поисковик в телефоне и оставляя непрочитанные сообщения от Ушиджимы на потом. Первым делом нужно понять, как им добраться до станции, что унесет их прочь из Токио, в котором они чересчур долго задержались. Нет, поездка получилась не такой обременительной, как она думала изначально. Она ей даже отчасти понравилась, если опустить этот инцидент с побегом и эпизоды конфликтов с Виктором. - Скоро нужный автобус подъедет и сразу довезет до синкасена. Пять остановок нужно прождать.       - Нормально... Ты кушать не хочешь?       - Там поедим, - бесцветно ответила на чужое беспокойство Нигаи и цокнула, присаживаясь на лавку. Сверху наседала совесть, что возможно и Вакатоши, и Рану, и другим парням прилетит за то, что они впустили чужаков, так еще и дали им переночевать. - Пиздец...       - Да ладно, не переживай, - старался подбодрить ее русоволосый, присаживаясь рядом. - Зато еще одна смешная история в копилку...       - Да от смеха обоссаться можно, - сплюнула Нигаи, не находя в произошедшем ничего забавного. Еще и матери придется объяснять, кто ее подрал и что с одеждой. - Пиздец...       - Зато представление устроили, что надо, - не унимался в своих попытках парень, наблюдая, как Нигаи откидывается на спинку и прикрывает глаза, в темноте которых заплясали красные пятна-вспышки. Ужасно хотелось принять нормальный душ, съесть что-то жирное и заснуть крепким сном, желательно так, чтобы не просыпаться до самого вечера. - Два клоуна приехали. Надо было оплату взять.       - Напиши Рану - он тебе пару йен вышлет, - отозвалась Мори, медленно приходя в себя и снова раскрывая глаза, смотря в никуда и стараясь размеренно дышать. Во рту было сухо, отчего она потянулась к ранцу под боком и взвизгнула молнией, тут же сталкиваясь со скомканными шмотками, поспешно отодвигая их в сторону и вытаскивая холодную бутыль, наполовину заполненную спасательной жидкостью.       - Маловато, - прыснул русский и широко улыбнулся, растягивая губы и походя с нею на Чеширского кота, только безобидного и менее безумного. Мори на это закатила глаза в излюбленной форме, однако невольно сама заулыбалась, пихая парня в плечо. Тот кратко захихикал, в ответ так же слабо толкая девушку, на что она притворно ойкнула. Фальш тот не сразу выкупил, подскочив на месте, и с широко распахнутыми зенками смотрел на плохого сыгранный акт страдания. - Дура, бляха... У меня аж сердце ухнуло.       - Нечего драться, - осадила она, улыбаясь еще шире.       - Первая начала.       Они затихли, но Нигаи вернула диалог, не желая оставаться наедине со своей тревогой:       - Если подумать, вышло все в действительности комично...       - Ну, я о чем...       - Только, надеюсь, что парням не прилетит за нас, - голос мигом опустился.       - Думаю, что быстро забудут это. Да и не глупые ребята, сочинят какую-нибудь отмазку или что-то вроде этого.       - Ага, а потом по шее получат за своевольность и нелепый акт сострадания к потерявшимся туристам, которых они подобрали, будто дворняжек…       Виктор расхохотался.       Они, когда выезжали на сборы или лагерные тренировки в России, занимались подобным: то к себе девчонок затаскивали, за что получали крики и тумаки от тренера, то сами лезли в окно к волейболисткам, из которых поспешно эвакуировались под оглушительный визг взрослых, не готовых терпеть такую распущенность молодняка.       Это, наверное, были единственные разы, когда команды разных категорий объединялись и вели себя как товарищи, а не бросали колкие упреки и насмешки вперемешку с пренебрежением. Виктор и Мария были единственными, кто из их школьной тусовки водили искреннюю дружбу и не пересекали черты дозволенного, зная, что лишнее слово может обидеть другого. Да, бывали моменты, когда они по несколько дней, поссорившись, настырно не замечали друга друга, но это быстро забывалось и наступало драгоценное перемирие, возвращавшее привычный темп жизни.       Ностальгия по школьным годам порой одолевала юношу, заставляя его тосковать по оставшимся в прошлом беззаботным летам и утерянным возможностям, но он старался особо не концентрировать на этом внимания, устремляя свой взор в будущее, которое шло навстречу так же быстро и не заметно, как их взросление. Казалось, моргнешь лишний раз - и вот ты уже взрослый, который чахнет на работе и в нетерпении дожидается пенсии, лишь бы не подниматься ни свет ни заря. Конечно, если правильно все рассчитать и слюбиться с таким чудом жизни, как фортуна, то тебе всласть будет жить и в юношестве, и в зрелости. Вот только, как правило, судьба любит играть по-своему и жестоко. А от осознания последнего, наблюдая кучу одинаковых людей в деловой форме, снующих по улице с запрелыми физиономиями, становится не по себе.       Тем не менее, порой становилось до ужаса обидно, что жизнь идет и идет, пропуская мимо ушей мольбы приостановить свой буйствующий поток событий, лишь бы задержаться в моменте и надышаться полной грудью тем мгновением, пока краски мира не становятся скудными и безынтересными. Тоскливо думать о том, что все рано или поздно подойдет к концу, включая его и его окружение. Представлять себя старым, отжившим свою и без того короткую жизнь, даже не хотелось, чтобы лишний раз не портить настроение. Уметь бы наслаждаться моментом, да вот только тяжко это делать, когда на плечи давит груз ответственности за будущие годы, где источником каждой оплошности будешь ты сам. Когда-то Виктор думал, что закончить школу и пойти по своей свободной дороге — это пик блаженства. Но наслаждения, как такового он не чувствовал.       - Наш автобус, - позвала Нигаи парня, поднимаясь с места и направляясь к двери рядом с водителем. Она же и оплатила проезд за их двоих, благодаря мужчину в отпаренной униформе и белых перчатках, которыми тот обхватил руль.       Присев на свободные места, пара молчала. Мотор транспорта под ними гудел, рябью посылая по всему телу дребезжание, заканчивающееся где-то на самой крайней точке макушки.       - Знаешь, о чем я думаю? - задала вопрос Нигаи, поворачивая голову к юноше. Тот вскинул брови. - О том, что я не хочу, чтобы это лето кончалось.       Витя усмехнулся, качая головой и жмурясь от солнечных лучей, которые попали на его глаза, царапая чувствительную поверхность.       - Я тоже, Маша.       - Мне кажется, что после уже ничего не будет, - прошептала она, дергая фаланги пальцев. - И мне кажется, что я не успела сделать все, что хотела в подростковом возрасте. У меня истекает время, а оставшегося не хватит, чтобы наверстать упущенное и не сожалеть обо всем этом.       - Грузишь себя?       - Типо того, - качнула головой. Рука ее зарылась в светлые волосы, которые бы следовало заплести, что она и сделала, стянув с руки потрепанную резинку и начав собирать грязные локоны в хвост. - Нам же без этого не жить.       - Хотя лучше бы жили без этого.       - Тогда бы все казалось чересчур хорошим.       - А когда чересчур хорошо - это скучно?       - Это уже не жизнь, а иллюзия, - она закончила делать примитивную прическу. - А когда чересчур много плохого - это не жизнь, а существование.       - Лучше не думай об этом сейчас, а наслаждайся утром, - посоветовал Виктор то, что сам не мог реализовать.       - Ты мне это три года назад говорил, если я не ошибаюсь, когда мы пытались понять, смогу ли я еще в волейболе хоть как-то преуспеть, - грустно хмыкнула русская, получая в ответ натянутую ухмылку. Автобус наконец-то дернулся и повез пассажиров в сторону вокзала. - В итоге все пошло не самым лучшим образом.       - А не самым ли лучшим образом?... Ты получила опыт жизни в неплохой стране, завела новых друзей и нашла себе человека, который на тебя смотрит с таким обожанием, что мне аж самому захотелось, чтобы он так на меня глянул разочек.       Нигаи прыснула, кратко рассмеявшись с шутки парня, а после покраснела. Щеки ее защипало от румянца, а уголки губ так и застыли в широком положении. Глаза заискрились, показывая то, насколько слова юноши взбудоражили ее:       - Прям так на меня и смотрел?       - Ага, - продолжил Виктор, невольно чувствуя, как скрипит его сердце, - как будто ему больше никто и не нужен.       - Слишком фантазируешь, - осадила его Мори. Ей понравилось умозаключение собеседника, но вот мозг почему-то взывал к тому, что это звучит уж слишком хорошо. А если слишком хорошо, то жди подлости от мира.       - Почему же? Есть ведь на свете люди, которые выбирают себе одного-единственного и живут с ним душа в душу.       - Думаешь, что ничего не закончится, когда я уеду отсюда? Да и поссориться можем... как ты и я. А после: "прости и прощай до лучших времен", которые может никогда и не наступят.       - Ты даже это через негатив воспроизводишь, - махнул на нее парень и, поколебавшись, опустил свою ладонь на тыльную сторону ладони Мори, ожидая, что та откинет его и попросит не касаться ее. Но она поглядела на этот жест и оставила все, как есть, принимая чужую поддержку, которая скрывалась за этим незатейливым актом товарищества. - Оставь в сердце хоть крупицу детской доброй наивности до того, как сердце полностью очерствеет и ты станешь взрослым с разбитыми надеждами и мечтами.       - Кто еще тут из нас главный пессимист?       Поездка домой завершилась без происшествий. Уже в полдень молодые люди оказались дома, где их встречала целая группа негодования, одарившая каждого ребенка сердитым и встревоженным взглядом. Особенно острота последнего усилилась, когда взрослые заметили внешний вид Нигаи: Мори-старшая, кажется, чуть на месте не грохнулась в обморок, громко ругаясь на терпеливо выслушивающую в свою сторону упреки дочь, а после отправила обоих подростков мыться и обедать. Мать Виктора дала щелбан сыну, который тот благородно стерпел, вместе с этим скрывая рвущуюся наружу наглую улыбку. После еды оба подростка поднялись в комнату Нигаи, давая родителям спокойно выдохнуть и расслабиться: те места себе не находили всю ночь, переживая и доводя до абсурда судьбу своих кровинушек, уже готовясь звонить в полицию и в дипломатическое представительство. Один только брат Мори был спокоен по поводу ситуации, ведь ему сестра написала сразу, где и с кем они ночевали. Он же в момент прибытия младших отсутствовал дома, выйдя на прогулку и в магазин, где хотел купить пару закусок к вечернему фильму и пачку сигарет, коробку которых оставит на память.       - ...и у вас все хорошо? - Нигаи разговаривала с Вакатоши, ходя по комнате и кусая губы, пока Виктор разглядывал коллекцию манги, расположившись на кровати девушки. Тот и слова не понимал из того, что лепетала зеленоглазая, а потому даже не подслушивал. - Ничего точно не сказали?       - Ничего, Нигаи, - заверил твердым голосом Ушиджима, прогуливаясь по холлу во время перерыва и утирая полотенцем покрытое потом лицо, шею и волосы, взъерошивая темный ворох небрежными резкими движениями. - Они покричали пару часов, походили и отпустили все. Может по камерам и посмотрят, но вряд ли что-то предпринимать дальше этого будут. Им проблем с начальством не надо за то, что они прошляпили поведение вверенных им школьников.       - Ну тогда... ладно, - потопталась на месте русская. Сердце вопреки этому продолжало биться, как одуревшее. - Звони, если что.       - Обязательно... - Ушивака уже собирался закончить диалог, так как время отдыха подошло к концу, и тренер требовал, чтобы все спортсмены были на месте как штык, но последующие слова одноклассницы заставили его пренебречь этим указкам:       - Вакатоши-кун, приезжай на Танабату, ладно?       - Приеду, - спустя некоторое молчание, пообещал он. - Мне пора. Напишу вечером.       - Пока, - с мучительным вздохом Мори опустила телефон на поверхность захламленного стола и уставилась на потемневший экран, поджимая порозовевшие губки. Сквозь открытое окно едва долетал прохладный ветерок. - В общем, все нормально...       - Я же говорил, - отозвался парень с кровати и повернул голову в направлении замершей девушки, которая перевела свое внимание на улицу, глубоко вдыхая, распрямляя грудину и плечи, а после выдыхая, мигом скукоживаясь, словно воздушный шарик с развязанным узелком. - Меньше переживай.       - Да не могу я! - гаркнула она, наконец-то смотря на парня с распушившимися кудрями, которые почти высохли; у нее волосы все еще были сырыми после принятия душа, который немного помог протрезветь после изматывающей дороги и толпы людей, которая провожала их на станции в Токио.       - Пытайся, - в парня полетела сидевшая на стуле плюшевая игрушка, попадая по лбу, на что тот рявкнул нечто нечленораздельное и насупился. - Я вообще-то не зла тебе желаю!       - Один хрен не помогает, - девушка плюхнулась на свободную часть кровати и откинулась на подушки, уложив ладонь на раздувающийся после еды живот. Сквозь тонкую перегородку, она ощущала, как двигаются и рокочут органы, отчего сморщилась и мигом отняла руку. - Сам знаешь, какая у меня натура.       - Естественно знаю, - Виктор перелистнул очередную страницу, разглядывая картинки и черные каракули хираганы вперемешку с кандзи и катаканой. - Мы с тобой с детства дружим или дружили... как теперь правильно?       - Думаю, что первое можно вернуть... – рассудив самую малость, произнесла Нигаи с плохо скрываемым сомнение в голосе. Однако этого хватило, чтобы Витя отнял от лица книгу и отложил ее в сторону, вглядываясь в профиль подруги с глухим неверием. Или он не верил самому себе? - Не гляди на меня так... я все еще недовольна тем, что случилось и не знаю, как стоит оценивать свои чувства по отношению к тебе после всего. Но... я же не могу вечно избегать факт твоего присутствия в своей жизни и спускать в никуда прожитые моменты и воспоминания?..       В следующую секунду Мария сдавленно вскрикнула, так как ее со скоростью света затащили в крепкие удушливо-жаркие объятия, игнорируя попытки вырваться и сдавленное кряхтение. Виктор крепко прижимал ее к своей груди, уткнувшись носом в светлую шевелюру и прерывисто вдохнув, даже не сдерживая облегченную лыбу.       Казалось бы, что простые слова ничего не изменили в материальном мире. От них солнце не стало так сильно печь, прохлада не наступила, а неугомонная собака не перестала тявкать за забором, стараясь отпугнуть неведомо-кого. Но вот на душе - той эфемерной форме жизни человека, - стало на пару тонов светлее и чище. Будто весь скопившийся мусор взяла в охапку чья-то рука и просто выкинула в никуда, наконец-то избавляясь от зловония. Это облегчение, которого Витя не мог ощутить на протяжении долгого времени, снизошло так быстро и внезапно, что он не мог отреагировать иначе, искренне благодаря смирившуюся со своей участью Мори. Она не знала, стоит ли ей радоваться в ответ или для приличия сохранить маску бесстрастности, чтобы парень не расслаблялся раньше времени. Но ей было приятно. Приятно очутиться в знакомых объятиях, которые напрочь ассоциировались с домом и чем-то легким и отрадным. Она даже в какой-то степени гордилась собой, что наконец произнесла эти слова и встала на ранг выше своей прежней версии, которая при виде этой картины давно бы наподдавала оплеух и самой себе, и парню.       - Спасибо... - выдохнул он, слегка стушевавшись, сухо чмокнул подругу в голову и наконец-то отпустил: все же и так было знойно, а такой продолжительный акт дружбы был еще губительнее для самочувствия и желания охладиться.       - Э-эй, молодой человек, у меня парень вообще-то есть! - с наигранным возмущением русская потерла место поцелуя и захихикала, когда юноша высунул язык.       - И чего, ты после этого совсем неприкасаемая? - отшутился Виктор, невольно утирая лицо, покрытое розовой краской. Мори хотелось думать, что причиной этому стала температура и побеспокоенные чувства, а не то, в чем он ей признался вчера.       - Миримся? - зеленые глаза упали на протянутый кулачок с оттопыренным мизинцем.       - Миримся, - и она скрепила пальцы, покачав им пару раз.       - Мирись, мирись, мирись, и больше...       - Нам что, по десять? - выгнула бровь блондинка.       - Не душни, - осклабился Виктор и посмотрел в сторону распахнутого окна, - и так уже дышать нечем.       - Я сейчас тебя стукну...       - Заколебала. Давай, договаривай! - выругался на нее сероглазый, удерживая руку девушки. Та тяжко вздохнула, слегка откинув голову назад.       - ...не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться, - последние слова они произнесли синхронно, наконец-то отцепляя конечности. Секунда и оба подростка рассмеялись с нелепости этого "таинства", который делал, пожалуй, каждый ребенок в этом мире. Ну или почти каждый.

***

      - Может сходим попить чего-нибудь? – предложил брат русской, когда они уже несколько минут шастали по району Сендая.       Оба семейства выехали, чтобы провести время вместе и посмотреть оставшиеся достопримечательности центрального города префектуры Мияги. Дзуйходен стал их новой целью в познании японской культуры. Мавзолей располагался далеко в южной части города, из-за чего было принято решение добираться до туда и обратно на машине. Комплекс был огромным, раскинувшись на несколько гектаров, усеянных высокими раскидистыми кедрами, прикрывавших в своей тени извилистые каменные дорожки и великолепные строения с ярким, запоминающимся орнаментом. Многочисленные туристы неспешно расхаживали и разглядывали гармоничное сосуществование самобытной природы и строгости человеческой истории, запечатленной в изысканных рисунках, узорах на карнизах усыпальниц, грациозных постаментах и памятниках, озаренных ярким солнечным светом. Людские разговоры смешивались с перешептыванием крон и подстриженного газона, звоном колокольчиков и заливистым хихиканьем небольшого водоема, через который был перекинут горбатый мост. В воде плескались рыбы, порой всплывая к поверхности и заглатывая крошки хлеба, щедро кинутые детишками. Вокруг парка, разбитого в отдалении от основного массива, скрывался храм Дзуйгандзи, требующий от посетителей пройти испытание - взобраться к нему по длинной каменной лестнице вверх, если те хотят увидеть его скромную красоту.              Младших обоих семейств на долгое путешествие не хватило, хотя насмотрелись те вдоволь, особенно глазея на женщин и мужчин, плавно передвигавшихся в традиционных одеяниях и спасавшихся от палящих лучей за тонкой преградой бумажного зонтика. Нигаи, ее брат и Виктор закончили свои похождения в парковой зоне близ буддийского храма, дав своим старикам самостоятельно продолжить тур.       По дороге домой Мори-старшая предложила купить рыбы и овощей к ужину, из-за чего маршрут был малость изменен: родители высадили потомство в одном из районов центра, где были многочисленные аллеи и зоны отдыха, и направились к торговым рядам чуть дальше. Заранее, те попросили молодняк далеко не убегать, чтобы они по-быстрому смогли забрать детей и уже полным составом вернуться в "гнездышко".       - Тут заведение какое-то есть, - оповестила Нигаи и ткнула в сторону одноэтажной постройки через дорогу.       - Ну пойдемте, - вымученно произнес Виктор, который уже изрядно пропотел, то и дело оттягивая ворот белой футболки и тряся им, силясь согнать пот. Шея и щеки его покрылись румянцев, вторя тому, что образовался на лицах его сопровождающих.       Оказавшись в прохладном помещении, младшие заняли дальний столик с кондиционером и наконец-то выдохнули, скинув сумку на четвертый стул и уткнув свой взгляд в меню. На удивление, помимо них посетителей не было. Даже за стойкой никого не наблюдалось, будто бы небольшой ресторанчик и вовсе был закрыт. Однако если дверь среагировала на резкое дерганье руки старшего брата, то обслужить их кто-то да должен был.       - Дождь бы пошел, - пропела Нигаи, уже мечтая вернуться домой, смыть с себя последствия очередного теплого дня и подремать на кровати. Она бы и здесь, прямо на гладкой поверхности стола, прикорнула, но мелькнувшая в проходе обслуживающего персонала фигура не дала ей подобной вольности.       - Добрый день, - зазвенел мальчишеский голос.       - Добрый, - поздоровалась с ним по-японски блондинка, подняла зеленые глаза на официанта и зависла, приподняв бровь.       Юноша в свою очередь так же оторопел, вытаращив свои темно-карие глазенки на знакомую и приоткрыв рот.       - Гошики? – уточнила Мори, слегка наклонив голову и моргнув на всякий случай: но нет, перед не все так же стоял первогодка Шираторизава в легких темных брючках, белой рубашечке с коротким рукавом, поверх которой был завязан фартук мятного цвета с не отстиравшимися бледно-желтыми пятнами. Передний кармашек униформы пустовал, поскольку в руках волейболиста находился блокнот с ручкой.       - Нигаи-сан? – тем же тоном вопросил паренек, не обращая внимание на сопровождающих русскую парней, переглянувшихся друг с другом и вернувших свое внимание на японца, с долей интереса разглядывая его. – А к-как вы?       - Да я тут со своим братом и другом проходила, - Тсутому наконец-то приметил иностранцев, глядевших на него исподлобья, изучающе. – Решили зайти охладиться и подождать родителей. А ты тут работаешь?       - А? Ага, это ресторанчик моей мамы, - пояснил брюнет, не сразу отводя взгляд от Мори-старшего, который уж чересчур долго зыркал на него, проходился придирчивым внимательным взором от взъерошенной макушки до пяток, скрытых за легкими кедами бежевого цвета на толстой белой подошве. – Я помогаю в каникулы, когда у работников отпуск.       - Я не знала, что ты умеешь кофе варить и всякие напитки фигачить, - зеленоглазая только сейчас поняла, что Гошики не смотрел на нее. Повернувшись в сторону своих близких, та фыркнула и пнула брата под столом, отчего тот вздрогнул и теперь перевел вопрошающий взор на сестру. – Хватит на него пялить так. Ты его смущаешь!       - А как я на него смотрю? – донеслось в ответ с хрипотцой.       - Как будто он враг народа.       - Нормально я на него смотрю! – возразил старший.       - Последствия работы, - хмыкнул Виктор, почесывая подбородок. Все его внимание было переключено на меню. Он уже давно хочет озвучить свой заказ, чтобы выпить хоть что-то холодное. Да хоть воды простой, лишь бы избавиться от противного чувства пустыни во рту и глотке: свою бутылку воды он опустошил за пару подходов чуть ли не в самом начале поездки, а затем еще одну, купленную в ларьке мавзолея. – Мы заказывать будем или болтать продолжите?       Мори закатила глаза и уже пнула под столом Виктора, получая в ответ такой же легкий тычок. Тсутому, несмотря на первый вид неприветливое настроение двоих парней, скоро вернулся к рабочему настроению, подождал, когда троица определится с выбором, а точнее, когда Нигаи им переведет состав каждого напитка, безоговорочно подсказал, что может подойти к вкусовым предпочтениям своих дорогих посетителей, а после аккуратно записал заказ. Первогодка вернулся за стойку, мигом принимаясь исполнять свои основные обязанности, звеня стаканам. Затарахтела кофемашина.       - Он твой одноклассник? – поинтересовался брат.       - Он первогодка в моей академии, - девушка бросила взгляд в сторону юнца, наблюдая, как тот с сосредоточенным лицом заправляет кофемолку. – Он ходит в волейбольную секцию – там познакомились.       - Прическа у него дурацкая, - прокомментировал Виктор. – Чего?       - Вспомни, как ты гонял с дебильной челкой в восьмом классе.       - А напомнить, как ты покрасила волосы в голубой цвет, но у тебя вышло паршиво и мать отправляла восстанавливать волосы в блонд? – заступился за Виктора Мори-старший.       - А припомнить, как тебя хреново подстригли в парикмахерской у дома, и отцу пришлось все сбривать? - скривила губы девушка. - Все в школе думали, что ты заранее смирился с неутешительными итогами экзамена и уже готовился к армии.       - В итоге, кто громче думал, тот сразу и пошел.       - Бляха, мне же то же в армию надо… - обречено протянул Витя, уперев беспомощный взгляд в стол.       - Поздравляю, тебя ждет год бесполезного дела, - хлопнул по спине юноши брат Нигаи и издевательски осклабился.       - А мне не надо никуда, - русская откинулась на мягкую спину стула и сложила руки на груди, прикрывая глаза, когда прохладный поток воздуха скользнул по лбу, приподнимая одинокие волосинки.       - А тут эта фигня есть?       - У них контрактная служба, так что нет, - ответил за сестру старший.       - Эх…       - Может еще поесть что-то возьмем? – предложила Нигаи, соскакивая с болезненной для мальчишек темы.       - Я проблююсь, если съем что-нибудь, - отказался брат Мори. Виктор с ним согласился, лениво оглядывая помещение.       Ресторанчик семьи Тсутому был небольшим, на подобии того, где они с Нигаи обедали в Токио. Разница была в антураже: не было ничего, чтобы напоминало о японском стиле за исключением надписей и колонок, прокручивающих местную попсовую музыку. Поставлены светлые деревянные столики, к которым были придвинуты мягкие стулья светло-голубого цвета. В углу было особенное место с диванчиками, но поскольку прямо туда палило солнце сквозь большое окно в пол, компания сразу отказалась садиться туда. Помещение было освещено приглушенным оранжевым светом небольших ламп, встроенных в поверхность гладкого потолка. Стены отделаны плинтусами серого оттенка, а зона баристы – рыжим кирпичом со специально оставленными остатками засохшей затирки. В свободных участках поставлены горшки с цветами. Кое-где висели небольшие доски с фотокарточками из разных мест Японии, начиная от самой префектуры Мияги, заканчивая отдалёнными зонами по типу Хоккайдо, Сага, Сидзуока и так далее.       - Ваш заказ, - спустя десять минут стол был накрыт, и Гошики с довольной улыбкой поглядел на клиентов, оставаясь, чтобы дождаться реакции Мори, которая и сделала первый глоток холодного кофе. Девушка довольно мыкнула, облизнув губы, и с восторгом поглядела на обрадовавшегося Тсутому.       - Вкусно получилось!       - Спасибо, старался! - Гошики вздернул подбородок, гордясь эффектом после своей работы. Захотел он угодить русской то ли от факта их знакомства, то ли от факта ее дружбы со своими старшими: все-таки это был единственный шанс выделиться на фоне Тендо и Вакатоши.       - Неплохо.       - Дома вкуснее готовят.       - А что они говорят? – поинтересовался юноша, исподтишка метнув взгляд в сторону парней.       - Они тоже восхищены, - слукавила русская.       - Да, в этом весь я, - парень совсем напыжился, выпятив грудь и расправив плечи, напоминая чем-то утку-мандаринку. – Может еще что-то хотите? У нас есть поздний завтрак.       - Нет, спасибо, есть не хочется, - мягко отказалась Мори, замечая, как Тсутому чуточку расстроился. Видимо, он хотел еще дольше продлить триумф и завоевать больше очков доверия и любви со стороны разговорившихся между собой пареньков.       - Ну, если что, говори.       - Обязательно, Гошики.       - Ха-ха, ладно… я тогда… пойду.       Больше никто не заходил в заведение и, видимо, Тсутому собирался вернуть за стул официанта и забыться в своем углу, скучая и просматривая новостную ленту или смотря какое-то шоу, судя по торчавшему из кармана штанов наушнику. В конце концов это было единственным развлечением в период смены.       - Если тебе можно, то садись рядом пока мы не ушли, - предложила зеленоглазая и даже отодвинула пятый стул подле себя, приглашая застопорившегося паренька.       - А, да. Конечно могу!       Но перед тем, как умаститься рядом со старшей, тот быстро метнулся в подсобку и вынес оттуда небольшую баночку с газировкой. На то, что к ним присоединился знакомый Нигаи брат и Виктор никак не отреагировали, а если бы те и были против, то влияние блондинки было в этом случае сильнее, нежели какое-то мнение парней, привыкших так или иначе потакать желаниям девчонки.       Гошики щелкнул открывашкой и пригубил холодный напиток.       - Что на каникулах, помимо этого, делаешь?       - Да так, ничего особенного, - пожал плечами первогодка. – Тут помогаю, смотрю сериалы, читаю да с друзьями встречаюсь. Вчера, вот, с Юшо свиделись, побродили немного, договорились на следующей неделе поиграть в волейбол. Думали еще Кенджиро позвать, но я вспомнил, как мы в последний раз поссорились из-за пасов, и передумал.       - Может вам еще кого-то из старших позвать?              - Например?       - Тендо?..       - А он согласится? – Тсутому аж подпрыгнул при упоминании Сатори, с надеждой заглянув в повеселевшее лицо русской.       - Маловероятно.       - Эх, - уголки губ брюнета опустились. – Я думаю, что остальные тоже не захотят. А так бы было здорово с Вакатоши-саном встретиться. Но я думаю, что он тоже откажется.       - Вы про твоего хахаля разговариваете? – встрял в разговор Виктор, невольно услышав знакомое имя. Брат тоже встрепенулся, переводя внимание с первогодки Шираторизава на сестру. Глаза его вспыхнули интересом с оттенком хитринки.       - Почти, - отмахнулась русская. – И я тебе говорила, чтобы ты не называл его «хахалем»!       - Ну, а как мне его называть? – тут широкая улыбка расплылась на лице парня. – Еб…       - Я тебе в последний раз предупреждаю! – прикрикнула русская, уже готовясь вскочить и вмазать другу.       - Чего? – тут уже напомнил о своем существовании Мори-старший. Мужчина весь насупился, брови грозно опустились, делая его еще более строгим, отчего непонимающий Гошики поежился: ему с первой минуты худое и специфичное лицо брата своей знакомой казалось недружелюбным и каким-то опасным. - С этим ты уже успела?..       - Не было ничего, - приструнила порыв старшего Нигаи.       - Но будет же когда-то, - поиграл бровями Витя, а затем захохотал, не обращая внимание на мысок кроссовок подруги под столом, старавшейся сломать ему лишнюю, по ее мнению, конечность.       - Ты, - она ткнула пальцем в сероглазого пальцем, - молчи. У тебя еще испытательный срок. А ты, - она уже указала на брата, - не играй мне в воспитателя. Сиди и пей молча.       - Это еще чего за испытательный срок? – недоумевал Витя.       - Тебе не понятно это словосочетание или что?       - Я же извинился! Мы мирились!       - Я может не до конца тебя простила, - деловито отчеканила волейболистка и еще раз пнула друга под столом. – Все, не встревайте в разговор! Судачьте о том, о чем вы говорили минутой ранее!       - Все нормально? – спросил Гошики, наблюдавшей эту сцену с набором непонятных ему слов, слившихся в какую-то белиберду. Он не уловил в чем суть диалога, но судя по повышенным тонам, активной мимике и жестикулировании, те вряд ли обсуждали бытовые хлопоты.       - Да, они опять придурков включили. Так, о чем мы… А! Я считаю, что тебе все-таки стоит попробовать пригласить их. Я думаю, может, Вакатоши-кун и согласится. Вы же не особо чужие друг другу, да и дело у вас общее и любимое.       - Я думаю, что затея плохая, так как я младший… - промямлил, стушевавшись юнец. – С нами не так интересно. Авторитета особого не имеем в отличии от основного состава. Просто если думать о контрастах сборной и нашей кучки, то мне кажется, что Ушиджима-сан останется не особо удовлетворенным.       - Пока не попробуешь – не узнаешь, - Мори ободряюще улыбнулась. – Тем более, порой наши мысли и ожидания отличаются от реальности. Даже если выйдет не так, как ты хотел, то ты пытался. От этого мир не схлопнется.       - Значит, мне стоит попробовать, - промолвил для самого себя мальчишка. – Только потом неловко будет…       - Это не то, чего стоит стыдиться. Да и если тебя это так будет волновать, то просто напомню, что шанс этот последний – мы выпустимся в этом году, а дальше неизвестно, как сложится жизнь.       - Верно, - шепнул юноша и невольно посерел, зацепившись за фразу «выпустимся в этом году».       Японец тоскливо приподнял уголки губ, смотря в блестящую поверхность стола, которую самолично намывал еще в начале своей смены. В ней отражался его темный расплывчатый силуэт, едва заметный. Пальцы дрогнули и сложились в кулак, крепко сжавшись.       - Жалко, что все закончится так быстро. Я только-только пришел и успел ко всем привыкнуть, а уже через полгода половина уйдет.       - С этим ничего не поделать, - Мори вздохнула, понимая душевные терзания своего собеседника. – Я тоже, как только пришла в секцию… еще дома, в России, успела прикипеть к своим сокомандникам. Не все относились к младшим хорошо, кто-то фыркал и отворачивался на первых парах, а кто-то, наоборот, очень трепетно обходился с нами и вовлекал в бурную жизнь волейбола. Тем не менее, когда был выпускной, мы все приходили и поздравляли с окончанием школы своих старших, а они, - даже те, которые особой любовью не воспылали, - были очень тронуты этим поступком. Я прослезилась после всего торжества и на следующий год еще долго отвыкала от их отсутствия.       - И вы общаетесь сейчас?       - Нет, - Мори мотнула головой, - но очень-очень редко списываемся, замечаем обновления в социальных сетях. Тоска со временем отошла на задний план. Передо мной была цель достойно занять их место и выдвинуть свое имя самостоятельно, как надежного игрока.       Последние слова девушка произнесла с особой нежностью и стихла, переваривая опыт, закончившийся на не самой приятной, болезненной и душещипательной ноте. Личная трагедия уже не так больно била по настрадавшемуся сердцу. Оставшиеся после всего раны стали зарастать, становясь блеклыми рубцами воспоминаний, поверх которых были наклеены пластыри, доставшиеся ей от новой команды здесь, в Мияги.       - Так что, не упускай время, если сам понимаешь, что оно скоротечно.