Дождь для иссохшего сердца

      Омежка затих, а удара не последовало. Салазар опустил меч, рассматривая их задумчиво.       Туманчик свернулся, боясь услышать предсмертные крики и хрипы Али, но прошла секунда, другая — не было даже свиста клинка. Чуть осмелев, туманчик показался над карманом, выглядывая одним глазом. А потом приободрился и вылез ещё немного, чувствуя, будто бы тень... отступила? Он задрал голову, пытаясь по Салазару понять, что же случилось? Окопавшись в кармане мага, Нудар высунул свой любопытный хвостик, даже не предпринимая попытки сбежать из укрытия. Возможно, Салазар специально спрятал его в карман, чтобы не было видно казни? Беспокойный взгляд тут же сместился на всё ещё обнажённый клинок.       Салазар спокойно вложил его в ножны и, криво усмехнувшись, даже как-то с ехидством, зашагал к пещере, у которой стоял застывший Вивьен, не веря, что всё закончилось.       Али ещё с минуту сопел в грязный затылок омежки, прежде чем открыть глаза. Тот по-прежнему дрожал, но не так лихорадочно и жутко, как раньше. Али неожиданно отметил, какое у него симпатичное маленькое ушко. Юный кочевник развернул ослабевшего омежку к себе и заглянул в лицо. Оно было совершенно детским, хотя едва ли омежка был моложе него, большие глаза смотрели испуганно, трогательный курносый веснушчатый носик так и хотелось чмокнуть.       — Не бойся... Кажется... теперь всё, — пробормотал Али, неожиданно застеснявшись тощих голых коленок, торчащих в разные стороны.       Нудар болтался в кармане ещё немного, стараясь разглядеть, чего там творят Али с омежкой — правда ли всё в порядке? Дёрнув хвостиком, он аккуратно соскользнул вниз, и туманчик сверкнул любопытными глазами. Но всё равно держался на расстоянии от парочки, только хвостик выдавал его, торча из-за камней. Неужели Салазару не было интересно, почему ушла Тень? Как справился Али? Всё-таки кочевники... удивительный народ.       Воспоминания смутили джиннчика, но желание не допустить смерти Али никуда не делось. Пусть тот и был кочевником, но что-то более весомое происходило сейчас — не показное хвастовство.       Салазар уселся у стены и достал из дорожной сумки письменные принадлежности. Вивьен, чувствующий себя бесполезной железякой, заглянул в его листок с надеждой. Вдруг маг, понимающий происходящее глубже, чем они все, напишет что-то, от чего ему станет легче? Но тот писал неизвестными письменами, на каком-то древнем языке. И дописав, швырнул листок в огонь. Вивьен уже развернулся, чтобы присоединиться к остальным, когда Салазар с усмешкой заговорил:       — Отправил Реону весточку. Хорошая новость в том, что человек может скинуть путы Тени. Плохая — из тысяч людишек, что я видел, способны на это только сам Реон и один юный кочевник, — Салазар злорадно рассмеялся, и тут из огня выпорхнуло новое письмецо с одной строчкой, написанной твёрдым косым почерком. И его Вивьен смог прочесть:       «Благодарю за помощь».       Салазар нахмурился.       — Это написал сам Реон? — Вивьен подобрал листочек с благоговением.       — Он твой кумир? — фыркнул Салазар.       Али помог подняться омежке и повёл к пещере.       — Можно ему сесть к огню? — спросил он, но маг и не взглянул в их сторону, и юный кочевник усадил омежку рядом с конём.       Всё самое интересное в пещере Нудар пропустил, потому что был сосредоточен на омежке. Теперь, когда от того не веяло опасностью и Тенью, джиннчику он казался вместе с животом трогательным и безопасным, хоть и далеко человеку было до принца Нури.       Перелетев незаметно в пещеру, Нудар сменил наблюдательный пункт — теперь его хвостик виднелся из-за лошадиной морды. Туманчик цеплялся за гриву коня, холодя его своими прикосновениями.       Омежка подтянул под себя босые ноги, а Али, смочив из фляжки тряпку, стал его умывать, стараясь не задеть свежие ссадины. Но он был слишком грязным, а его рубашонка вся была пропитана кровью и измазана сажей. Ладошки, которые Али принялся вытирать, кое-как обтерев лицо, были натруженными, твёрдыми от мозолей.       — Как тебя зовут? — шепотом, чтобы не привлекать внимание мага, спросил он.       — Кхи, — тихонько ответил омежка, поглядывая на кусок мяса, оставшийся с завтрака.       — Нудар, а ты тёплый дождь сделать можешь? — Али покосился на хвостик.       В это время Нудар чуть воспарил вверх, оставив укрытие, потому что хотел больше услышать. Только не ожидал, что Али застукает его — и метнулся в сторону, как раз вписавшись в стену пещеры. Дождик ливанул внутри, и стоило джиннчику представить, как разозлится маг, если он намокнет или погаснет костёр, — и перепугался ещё больше, заметавшись под потолком. В результате он ударился ещё сильнее и, потерявшись в пространстве, шмякнулся прямо перед Салазаром, тут же виновато сжимаясь. Дождик, который действительно был тёплым, сам собой ослабел и аккуратно сполз в сторону от костра — огонь был не тронут, и это хоть как-то смягчало очередной ущерб от неуклюжести.       Дождик, окатив Салазара, остановился над Али и Кхи, промочив их насквозь. Тёмный маг зашипел и схватил туманчик «за шкирку», встряхивая, как тяжёлого кота. Тот безжизненно повис, только испуганные глаза смотрели снизу вверх.       — Ну не в пещере же... — жалобно проговорил Али, моргая слипшимися ресницами. Кхи от неожиданности прикрыл ладонями живот.       — Бес-столочь! — Салазар зло смотрел в туманчик. — Может, тебя самого в бутылку упрятать и в землю закопать, чтобы сухими до Скалы добраться?       Уронив Нудара, он подошёл к Али и ударил по лицу.       — Не испытывай моё терпение! — пригрозил он. — Сейчас ты не имеешь для меня ценности, и я пощадил тебя только за твою удачу с Тенью. Но ты мог погубить мне Вивьена, и из-за тебя мой глупый джинн замочил всю пещеру. Если она не высохнет к моему возвращению, придётся тебя прирезать, как бесполезную скотину.       Не хуже любого ифрита, взмахом руки Салазар направил огонь тонкой чертой в глубь пещеры, чтобы просушить, и вышел из неё, исчезая.       Али вывел наружу Кхи и коня, из пещеры повалил пар. Нудар полежал ещё немного один, а потом зашевелился. Чтобы ускорить высыхание пещеры, он отвёл струйки воды по земле наружу, а затем выплыл следом. Хвостик совсем опустился и было страшно остаться в бутылке и лишиться Салазара по собственной глупости. А была ли от его хвостика хоть какая-то помощь?       — Простите, — Нудар наконец набрался смелости подойти к Али и беременному омежке, чтобы извиниться. В его голосе чувствовалась дрожь, он бы вот-вот заплакал, но боялся сделать ещё хуже. — Простите меня, я не специально.       Али сделал вид, что угрозы Салазара его не испугали.       — Бывает, — небрежно сказал мальчишка. — Можешь устроить дождь вон там, чтобы в пещеру не натекало?       Кхи молча потащил с себя промокшую рубашку. Али смущённо отвёл глаза. Омежка, несмотря на худобу, оказался сильным, с крепкими развитыми плечами и жилистыми руками. Даже грудь с набухшими большими сосками была твёрдой на вид. Много и тяжело приходилось ему трудиться в своей обычной жизни. И альфочку он не стеснялся. Кхи попробовал оттереть сажу с плеча скомканной рубашкой, но та была сама слишком грязной.       — Я тебе помогу, — решился Али. Просить Вивьена он и не думал.       На этот раз Нудар осторожно повёл руками, и небольшая тучка зависла над омегой. Джиннчик собирал дождь в небольшие потоки воды, чтобы усилить напор. Вместе с Али, смущаясь, Нудар шагнул к омеге.       — Наклонись? Я промою волосы, — он бережно собрал спутанные грязные космы и направил поток, стараясь не дёргать сильно и в то же время распутывать их. Одним глазом Нудар невольно косил на набухшие соски и от этого жутко смущался. Даже обида и страх отошли на второй план. А потом джиннчик коснулся плеч Кхи и аккуратно помассировал.       Али присел, чтобы помыть омежке ноги, полагая, что с животом, пусть и небольшим, ему будет неудобно. И это оказалось серьёзным испытанием. Бёдра Кхи становились скользкими от присохшего семени насиловавших его альф. Мокрые ресницы у омеги дрожали, он кусал потрескавшиеся губы, но от помощи не отказывался. Сам он себе мыл грудь и живот. Али бросил на Нудара робкий взгляд, но не решился попросить и сам положил ладонь на небольшую задницу Кхи. Тот дёрнулся от неожиданности. Джиннчик вздрогнул и невольно окатил их с Али плотным потоком воды.       — Ох... простите, — снова извинился он и бережно убрал промытые волосы Кхи ему за плечи. Нудар нервничал, мыслями постоянно возвращаясь к Салазару, поэтому резкие движения ещё больше выводили из равновесия. Слишком много проблем он стал доставлять Салазару, гораздо больше, чем во дворце джиннов. Может, маг был прав, угрожая закопать в бутылке?       Али ополоснул ягодицы Кхи и смущенно пошёл за полотенцем, а остальное омежке пришлось помыть себе самому. Завернувшись в плащ Вивьена, он устроился в подсохшей пещере на полу. Али сидел рядом, немного нервничая из-за мага. Тот вернулся опять лишь под вечер и сообщил, что завтра они отправляются в путь. Но конь, проникнувшись отчаянием Али, жалобно заржал, прикидываясь совсем больным.       Джиннчик старался вести себя тихо, прячась в пещере за камнями. Хотя его поникший хвостик торчал сверху, выдавая его убежище. Нудар так и не нашёл в себе слов, чтобы серьёзно извиниться перед Кхи и Али. И перед конём Салазара. И перед самим магом. Хвостик снова скрылся за камнем, и омежка уставился вперёд, громко думая. Он никогда ещё не чувствовал себя таким виноватым и никчёмным, как за эти несколько дней. Столько всего случилось... джиннчик шмыгнул носом, вспоминая про дядю, и потёр кулаком глаза.       — Джинн, — позвал Салазар, вытягиваясь на своём плаще и требовательно похлопал рядом с собой. Али осторожно отвёл Кхи подальше в пещеру, чтобы не мозолить магу глаза. Как раз туда, где было убежище Нудара.       Нудар судорожно потёр глаза, чтобы скрыть слёзы, и аккуратно вынырнул туманом из-за камней. Едва искря надеждой, он зигзагами подплыл к магу, а затем шустро скользнул на его плащ, и уже настоящим телом прижался к груди Салазара. Взбудораженный хвостик на голове встал торчком, грозя уткнуться магу под нос.       Салазар чуть приподнял бровь, не ожидая таких нежностей. Он отстранил Нудара и кивком указал на свой пах.       — Потрудись ртом, — немного недовольно велел он джиннчику. — Ты ещё не заработал прощение.       Вивьен осуждающе покачал головой. Он не понимал, как Нудар терпит такое обращение.       Кхи приподнял голову над камнями, глядя на мага и его бестолкового джинна.       — Не бойся, я найду, куда тебя пристроить, — тут же зашептал ему на ушко Али, решив, что омежка испугался, что его тоже захотят приспособить. Кхи плавно повернул голову, и юный кочевник неожиданно столкнулся с ним лицом к лицу, чуть не соприкоснувшись губами.       Щёки Нудара моментально вспыхнули, и он отвёл взгляд, всё-таки сместившись вниз. Стараясь не думать о том, что в пещере они не одни, он склонился, аккуратно приспустил штаны Салазара и не удержался от короткого вздоха. Ему нравился аромат мага. Нравился до тянущего ощущения в животе и такой неуместной окрылённости. Джиннчик робко обхватил ствол рукой и скользнул ладонью вверх, на мгновение прижавшись щекой, следом тут же повторяя губами. Стыдно от собственного желания, от того, что он рад коснуться Салазара, ощутить его вкус и жар у себя во рту.       Салазар прикрыл глаза и медленно провёл языком по губам. Горячий рот Нудара и его мягкая рука сладко ласкали плоть.       Член, некрепкий поначалу, увеличивался на глазах. Салазара не волновало, что его можно было увидеть из любого угла пещеры. Но, по правде, Кхи и Али было не до того, чтобы наблюдать за магом и его джинном. Мальчишки, смутившись — Али по правде, а Кхи понарошку — залегли за камнями, еле дыша.       — Возьми его полностью, — тихо велел Салазар джиннчику.       Нудар отстранился на мгновение, чувствуя, как перехватило дыхание — от слов мага хвостик задрожал, и джиннчик закрыл глаза. Ресницы трепетали, когда он поцеловал крупную головку и обхватил губами. Замер на пару вдохов, а затем неспешно скользнул вниз, насаживаясь ртом, как мог. Его тело дрожало, пальцы сжались на бёдрах Салазара, пока омежка пытался уместить всё его достоинство. Джинн всё ещё не привык, но отчаянно старался, чтобы Салазару было хорошо с ним.       Вивьен выскользнул из пещеры, а страдающий от ран конь устроил голову на вытянутой передней ноге, решив полюбоваться на старания джиннчика. Салазар не подталкивал Нудара, не вынуждал взять член глубже — тот и так очень старался. Маг только комкал плащ руками, со свистом выдыхая сквозь зубы от удовольствия. Его отчего-то подмывало утереть пальцем невольно выступившие слёзы и попробовать их на вкус. Протянув руку, он ухватил дрожащий хвостик, подтянул Нудара к себе и лизнул щёку, провёл языком вдоль глаза, а потом облизал его влажные губы.       — Садись на меня, — хрипло прошептал он.       Хвостик затрепетал. Нудар приоткрыл рот, стараясь успеть за этим ощущением скользящего языка и тепла. Он прильнул к Салазару, пока была возможность, как завороженный потёрся о его щёку, судорожно вдохнув. А потом качнулся назад.       Нудар перекинул ногу и, уперевшись в живот мага, уселся позади его члена. Он скромно прикусил губу, склонив хвостик, и, так и не сняв штаны, сжал крепкий член альфы, когда свёл ноги. Он и сам не мог понять, откуда взялась смелость дразнить Салазара, в то время как собственная попка горела от нетерпения.       — Ты разве забыл, что должен делать? — Салазар развёл его колени в стороны, крепко, до боли сжимая пальцами. — Может... ты не хочешь?       Несмотря на страсть во взгляде и в напряжении крепкого члена, спросил он с холодным интересом. Желание Нудара тёмного мага вроде бы и не волновало.       — Хочу, — Нудар едва слышно выдохнул, слабо мотнул хвостиком и подался вперёд. Его тело дрожало, ясно подтверждая слова. Вдох-выдох, и теперь он шевельнулся активней, опуская голову, отводя взгляд, стягивая с попки штаны. Больше его не волновало, что может кто-то увидеть. Джиннчик закрыл глаза и опустился, поддаваясь рукам Салазара — ресницы дрогнули, и он тонко застонал.       Салазар сам рукой направил член в джиннчика, продавливая поглубже. Приподнимая бёдра, он тянул его вниз, насаживая до упора. Кхи с Али спрятались за камень. Юный кочевник взволнованно пытался прикрыть под одеждой свой непотребный стояк, но неожиданно на него легла маленькая, но крепкая ладонь беременного омежки.       Нудар вскрикнул, выгибаясь, его хвостик восторженно стоял — в этот момент джиннчику казалось, что не может быть приятней.       — Салаза-ар!.. — срываясь, простонал Нудар и двинулся, неровно, но не скрывая восторга. Как же хорошо. Он сдерживался, стараясь приподниматься без остановки, но в какой-то момент растянулся на груди Салазара, всхлипнув.       Салазар тут же перекатился вместе с ним, укладывая джиннчика на бок и затих, не вытаскивая крепкий член. В тишине было слышно сиплое дыхание коня и тихое чмоканье из угла пещеры, где скрывались Кхи и Али.       До плывущего в удовольствии джиннчика не сразу дошло, что они замерли. Нудар проморгался, возвращаясь в реальность, а потом услышал то, что скрывала тишина, и вспыхнул пуще прежнего. Он сжался, вздохнул, заёрзал, пытаясь отхватить от близости с тёмным магом как можно больше.       Салазар медленно, словно бездумно провел рукой по спине Нудара. И вышел из него, так и не достигнув разрядки. Впрочем, магу этого и не хотелось. На извержение семени уходило много сил, а сейчас Салазар не желал расслабляться. Но трепет кончившего омежки был приятен.       — Хватит, — хрипло сказал Салазар, переворачиваясь на спину и прикрывая глаза. — Теперь иди спать. Мне нужно остаться одному.       Туманный хвостик в блаженстве растаял от движения Салазара, но от дальнейших слов и действий пришёл в чувство, словно ударили. Нудар сел, растерянно замерев — его хвостик обиженно излучал недоумение, но омега взял себя в руки. Он обернулся туманом и скользнул вбок, прячась к тёмному магу в карман, сердито блеснув оттуда глазами. Нудар прижался к телу Салазара, через ткань чувствуя ещё не угасший в нём жар, и тихонечко вздохнул.       — Глупый джинн, — закатил глаза Салазар. — Я же сказал уйти.       Но настаивать не стал. Тёмный маг положил ладонь сверху на карман, прижимая и поглаживая туманчик. Даже одежда Салазара была способна удерживать джинна.       Вместе с этим прикосновением обида и непонимание испарились. Туманчик расслабился, ластясь через ткань, улыбнулся светло и затих, счастливый. Нудару в этот момент было наплевать на всё на свете — он пригрелся к любимому тёмному магу и погрузился в сон, считая карман Салазара самым надёжным местом в этом мире.       Кхи беззвучно всхлипывал, двигаясь на члене Али, неудобно выгнувшись назад, чтобы смотреть на его лицо, любуясь тем, как альфа красив, даже несмотря на свежие шрамы. Такого счастья в его проклятой жизни еще не было!       Али с восторгом ласкал омежку, робко трогал его живот, сжимал в пальцах чувствительные крупные соски. Кхи отдавался ему так отчаянно и искренне, что его даже становилось жалко. Но они оба не верили в то, что им уготована счастливая судьба.       Салазар их мнение разделял. Устраивать им счастье он не собирался, но ему и не было дела до того, чем они занимаются.