Дождь для иссохшего сердца

      — Готовьте клети! Клети!       Колль при первых же признаках опасной суеты в Скале забрался повыше, где у него в стене был устроен лаз, куда бы не добрались ни слуги, ни Безлицые. А ещё у него там была припрятана маленькая бутыль настоечки, и он свернулся, обнимая её и засыпая вновь.       Слуги по Скале бегали и суетились, как крысы. Никто не ожидал, что Салазар вернётся так внезапно, ведь он так и не восстановил мысленную связь с оставшимися в Скале Безлицыми. Толпа новых, ещё не созревших Безлицых из числа северных воинов, лишь на первый взгляд казалась послушной и тупой. Один высокий парень вдруг вскинулся, заорал и голыми руками придушил пробегающего мимо слугу.       — Дрину, не отходи от меня, — озабочено велел Лето Безлицему, который обычно ходил за ним. Они волокли тележки с сеном, чтобы раскидать по полу темницы, где первое время будут содержаться свежие Безлицые. Когда холодная рука схватила Лето за шкирку, тот от страха чуть дух не испустил.       — Ты напоил джинна отваром? — хмуро спросил Салазар. Видимо, уже ознакомился с воспоминаниями Безлицых.       — Да, господин, он спит, — тихо мяукнул Лето.       — Приготовь ещё отвара и одежды, — велел маг. — Шевелись.       — Я буду ему прислуживать? — Лето обрадовался. Рисковать своей шкуркой и присматривать за свежими Безлицыми не хотелось.       — Пока будешь.       Салазар, не оборачиваясь на возню и драки, поднялся в комнату Дари.       Кинжал привычно лёг в сухую руку. Салазар смотрел на неё большими горящими глазами.       — Ты явился ему, — тяжело проговорил он. — Хорошо. Значит ты и правда никуда не делся. Я вытащу тебя. Будь уверен.       Лето тем временем торопливо собирал наряды из тех, что привёз с обозом. Ему надо было показать магу, что годится на роль слуги джинна. Ещё надо было протолкнуть в его личную охрану своих родителей, и вся семья, считай, пристроена.       — Дрину, неси сундук. Я к Повару за отваром! — распорядился он. И не успел Салазар покинуть комнату Дари, Лето торжественно вступил в спальню.       — Вернулся!       Нудари проснулся от окрика и поначалу не понял, что случилось, уставив на Лето сонные глаза из-под руки Вивьена. А потом засуетился.       — Ой! Что мне нужно сделать? Что сделать?       Он запутался в шкурках, пытаясь вылезти и одновременно с этим придумать, как встречать Салазара.       — Одеться, выпить отвар, — распорядился Лето, доставая из рюкзака, принесённого Дрину, длинные рубашки и красивыми взмахами раскидывая их по кровати. Вивьен заворочался.       — Припёрся, значит. Это что за тряпки?       Он подтянул вышитую сорочку. Кроме этого, Лето достал тёплые штаны, жилетки, как у него, но вышитые яркими цветами и птицами, и пару накидок, отороченных мехом.       Нудари вытянул шейку и ахнул.       — Как красиво!       У него засияли глаза — неужели всё это для него?       — Это твоё? Не жалко будет отдать мне? И… отвернитесь, — джиннчик застеснялся одеваться, пока на него смотрят, хотя недавно творил вещи откровеннее. Совсем скоро он сможет увидеть Салазара и узнает, всё ли ему понравилось.       — Я купил это для тебя. Салазар дал нам поручение купить всё для такого мелкого южного омеги, как ты, — пояснил Лето. — Примерь, проверим, подойдёт ли. Зачем отворачиваться?       Он искренне не понимал. Вивьен слез с кровати и потрогал горло.       — Я в кузню, — сообщил он, направляясь к двери.       — Вивьен, — Нудари сел, подтянув шкурку к груди, и позади показался торчащий фаллос, которым железный омега ему помогал. — Спасибо тебе за всё.       Вивьен кивнул и убрался, чуть покачиваясь. Лето фыркнул ему вслед, а когда Нудари отвернулся, щипнул его за ягодицу.       — Повернись, покажись.       — Ай! — Нудари подскочил и смутился ещё больше от вида игрушки.       Фаллос Лето тут же подобрал и пихнул в руки Дрину.       — Приберись тут.       Лето был не только красивый, но и приятно одетый, северные вещи отличались от того, к чему Нудари привык. А вдруг и правда выберет не то? Он засомневался:       — Что ты хочешь? Я же сам могу выбрать любую одежду?       — Конечно, ты можешь выбрать сам! — поднял ладони Лето. — А я помогу, если запутаешься. Здесь всё проверено моим вкусом! Я должен первый посмотреть.       Он говорил уверенно. Безлицый унёс игрушку по его знаку. Мудрый Лето считал, что мага не надо дразнить.       Нудар потянул к себе белую рубашку и влез в неё, с интересом оглядываясь. Она прикрывала попу, а длинные рукава ложились на пальцы. Белья не было, поэтому джиннчик полез к привезённым с собой вещам, стесняясь показывать их Лето. Ведь и их не он собирал!       — Ну-ка, ну-ка, что там у тебя такое? — голова Лето высунулась из-под его руки. Он едва в мешок её не засунул, а потом вытянул полупрозрачную ткань с вышивкой водного узора. — Ого! Это куда можно присобачить?       Лето повертел непонятную деталь гардероба.       — Это накидка на руки… нужно их просунуть, и ткань закроет кожу, чтобы не обгореть на солнце.       Нудар представил, что Лето можно обрядить в то, что он привёз, и тогда омега из Скалы станет похож на самого настоящего наложника Владыки! Он уже выдохнул, чтобы предложить Лето раздеться, но испугался — а вдруг Салазару понравится? Стало тут же стыдно за такие мысли, поэтому джиннчик себя пересилил:       — Давай когда-нибудь нарядим тебя? Станешь ещё красивее.       Лето приложил палец к своей щеке, словно приглашая поцеловать в озорную ямочку, и прикрыв глаза, улыбнулся.       — Хорошооо…       Дверь распахнулась, и Лето вжал голову в плечи. На пороге возник Салазар с холодным выражением на лице, в чёрном длинном одеянии.       Нудари развернулся к своему магу и улыбнулся всем сердцем. Он так ждал, так ждал Салазара, но сейчас не мог ни спросить, почему его не было так долго, ни пожаловаться, как без него плохо. Он просто подбежал к Салазару, сияя голой попой, и обнял, прижимаясь к его боку и утыкаясь в холодную ткань. Джиннчик стоял босой на плитах, но не жаловался — вместо этого старался надышаться своим альфой.       Салазар замер. Он не ожидал такой радости на его лице. Он был готов к слезам, к упрекам, к мольбам. Перед мысленным взором был измученный, затраханный Вивьеном и Дари джинн, который полностью разочаровался в нём и уже его не ждал.       — Господин Нудар, холодно, сапожки, — подскочил Лето, подсовывая ему к ногам сапоги.       Салазар молча подхватил джинна одной рукой.       — Спасибо, Лето, — Нудар вытянул ножки в его сторону, чтобы тот обул их. Нужно было показать Салазару, что Лето хорошо справляется в качестве слуги.       Омежий член чуть торчал из-под рубахи, и джиннчик снова застеснялся, пряча лицо у плеча Салазара.       — Так хорошо, что ты вернулся, — он осторожно погладил шею Салазара под волосами, обходя странную повязку, и снова затянулся его запахом.       Лето не сплоховал, нацепил на него сапожки и тут же деликатно удалился, чтобы не мозолить магу глаза.       — Входишь во вкус? — хрипло спросил Салазар. — Лето уже признал тебя хозяином. Он втолкует другим слугам, как надо себя с тобой вести.       Раз Нудари не спрашивал, Салазар не стал объясняться. Он молча прошёл к кровати и усадил джинна на неё.       — Зачем ты достал южную одежду?       — Лето принёс много новых вещей… но там не было белья. Я полез за ним, — Нудар оглянулся на разложенные тёплые вещи, они так и остались на кровати. — Мы с Лето договорились, что он будет мне прислуживать. Ты согласен, чтобы он тоже стал моим личным слугой? Мириаму пока надо набраться сил, а Лето всё знает в Скале и сможет мне показать.       — Если он тебе подходит — забирай, — пожал плечами Салазар. — Хотя его стоило бы наказать. Что это за слуга, если не принёс тебе бельё? Бестолковый.       Он неслышно вдохнул оставшийся в комнате запах. Смешанный запах нескольких омег. Но он не ощущал запах Дари…       — Но ведь это ты дал ему задание купить для меня что-то? — возразил джиннчик, стараясь защитить Лето перед ним. Он уже ощущал ответственность за тех, кто решил был рядом. И вспомнил о печальной судьбе родителей Лето.       Нудари болтал ножками в сапогах, продолжая сидеть на краю кровати и смотреть на Салазара снизу вверх.       — Я же сказал ему купить тёплой одежды, — приподнял брови Салазар. И сам понял, что Лето вообще-то выполнил его поручение. — Ах… Ты хочешь сказать, что это я виноват?       Маг упёрся коленом в кровать и подцепил пальцами подбородок Нудари.       — Плохо позаботился о твоём удобстве в своей Скале? Это хочешь сказать? — тихо проговорил он, заглядывая Нудари в глаза с непонятным голодным выражением осунувшегося бледного лица. На его шее белела повязка.       Джинни разулыбался, заметив, что Салазар понял его мысль — Лето всё сделал как надо.       — Он выполнил задание правильно. Так, как ты сказал. А ты… ты хорошо обо мне заботишься, даже привёл мастера Мотю. А о себе? — Нудари вгляделся в лицо мага, такое измученное, будто это его все дни терзала течка. — Что с тобой случилось?       Он хотел коснуться повязки Салазара, но вместо этого накрыл его пальцы на себе.       — Наивный, глупый, но такой наглый джинн, — цокнул языком Салазар, закатывая глаза. Нудари так бесхитростно простил ему удар, из-за которого понадобился лекарь, терпит жизнь в холодной неприветливой Скале. Но уже осмеливается подать голос и обвинить мага, будто тот не мог его придушить одной рукой. Или запытать, заставив перед смертью испытать любое чувство на свой вкус: страх, отчаяние, вину, стыд или обречённость. Омега, который любил Салазара, был… Непредсказуемым. И даже сердясь на него, Салазар внутренне радовался своим открытиям.       — Меня пытались съесть, — Салазар оттянул повязку и показал жуткий укус. — Людоеды. Думали, что я… Сплю крепко.       Он не сказал, что снова видел кошмар и пытался сам себя придушить во сне, что и придало смелости людоедам из его свиты. Те были потомками народа его родителя, и раньше Салазар их не трогал. Теперь всё должно было перемениться.       Когда Нудар увидел рану, весь стыд от правоты Салазара стал неважен. Он резко вдохнул и замер, уставившись на укус. Это было ужасно! Неужели кто-то мог просто взять и съесть его любимого мага? На глаза навернулись слёзы, Нудари оттянул руку Салазара от себя и подался вперёд. Его губы коснулись нетронутой кожи возле раны, а сам он крепко обнял Салазара. Голос не слушался от страха, что он мог потерять Салазара, поэтому вопрос прозвучал шёпотом:       — Тебе… нужны Безлицые, чтобы защищаться от людоедов?       Салазар не ожидал, что Нудари его поцелует. Он даже не сразу осознал его наивный вопрос. Укус, конечно, болел, но не сильно воспалился, ведь людоеды кусались не так опасно, как люди, их зубы и слюна были куда чище, чтобы жертва не погибла раньше времени. Прохладный поцелуй был приятен.       — С людоедами я прекрасно справился сам, — глухо сказал он. Нежный джинн с голой попкой, которую маг жестоко оставил без внимания во время жара течки, обнимал его так нежно и отчаянно! — Выскользнул из их лап, заставил сожрать младшего. А потом из двух сильнейших воинов сделал Безлицых на глазах у остальных.       Он медленно потянул кровавую прядку волос.       — Моя новая победа.       Салазар сунул её джиннчику под нос.       Страшнее упоминания зверств было само ощущение опасности, которая угрожала его магу. Нудари отгонял из головы видения наказания людоедов — они сами виноваты, раз задумали убить Салазара!       Джиннчик осторожно потёрся щекой о кровавую прядку и заставил себя расслабиться, ведь Салазар был рядом, живой.       — Разве людоеды могут стать Безлицыми? У тебя же здесь только люди.       Нудари мягко потянул Салазара к себе, предлагая упасть рядом на постель. Он хотел свернуться у тёмного мага под боком и снова обнять.       Салазар, усмехаясь, провёл прядью по его лицу и обернул ею шею Нудари, будто желая задушить. И прилёг рядом, обнимая его за мягкую талию.       — Людоеды — люди. Лучшие из людей. Я, к примеру… Людоед.       Он куснул Нудари за подбородок.       — Но мясо людей и тварей я не ем. Только… Магию. Если бы я вонзил в тебя кинжал, у меня бы появилась голубая прядка.       Маг провёл ногтём по его щеке.       — Если бы… не любил меня. Ведь теперь кинжал не может тебя ранить.       Джиннчик тянулся за ним следом, словно очарованный, и ёжился от щекотного прикосновения прядки. Он мог представить окровавленное лицо Салазара, если бы тот ел не только магию, но сейчас это не пугало.       — Да… ты лучший. Я люблю тебя, — Нудари прикрыл глаза, наслаждаясь каждым его прикосновением. — И ты приятно кусаешься. Я не против. Хочешь ещё?       Он пропустил цветные пряди между пальцев, представляя, что там была бы его.       — Моя сила для тебя бесполезна, но… так бы я смог остаться с тобой навсегда?       — Ты — нет. Только твоя магия, — усмехнулся Салазар. — А она…       «Прекрасна».       — …куда больше, чем ты сейчас способен осознать. Я бы взял всю. Без остатка. — Салазар легонько стукнул его пальцем по лбу. — Но теперь ты украшаешь мою постель. И должен сам научиться управлять водной магией, чтобы я мог ею воспользоваться.       — Я ведь плохо учусь, — Нудар сбросил сапожки, стянув одной ногой о другую, и подлез к Салазару вместе с ногами, звякнув браслетом, который так и не снялся. Немного подумав, джиннчик улёгся на груди Салазара, хоть одежда мага неудобно впивалась через рубашку. Нудари казалось, что сейчас маг в хорошем настроении и нежничает с ним, поэтому он хотел получить больше объятий.       — Я постараюсь, но у меня плохо получается. Я не понимаю… и даже рассыпаюсь в снег. Почему ты считаешь, что я смогу с ней управиться?       — Почему ты до сих пор не понял, что сможешь? — Салазар дышал немного тяжело. Но тепло лёгкого джиннчика успокаивало ноющую грудь. После кошмаров он всегда долго восстанавливался, сами по себе укусы были не такими опасными. — Разные бездари не стесняются называть себя магами, владея парой боевых приёмов. А ты сделал то, на что способен не любой водный джинн — очистил осквернённый источник.       Салазар не упомянул, что умение стрелять молниями уже смежно с огненной магией, а это было крайне редко для водных джиннов. Джинн сам не сознавал, что владеет воздушной магией, очевидно, благодаря одному из родителей. Но то, что он дотянулся до огненной, было чудом.       — Ты снова меня похвалил? — Нудари потёрся о Салазара всем собой и признался: — У меня очень многое не получается. И мне говорили, что я… — он оборвал сам себя, это и правда было глупо. — Если ты говоришь, что получится, значит… так и есть? — всё ещё неуверенно протянул он. — Твои слова для меня важнее. Мы ещё позанимаемся магией вместе, да?       Джиннчик немного повозился, но было очень неудобно, и он сел на Салазаре. Ему не нравилось, как маг дышал, и в его голову закрались сомнения. Вдруг Салазар скрывал что-то страшнее укуса?       — Раздевайся, — без тени сомнения попросил джиннчик, надеясь, что маг решит, что он попросил из-за отголосков течки, а не из-за своего беспокойства.       Салазар кивнул.       — Требуешь? — он тихо рассмеялся. — Пожалуй, я тебе и правда задолжал…       Он присел и неспешно начал расстёгивать и развязывать своё тёмное одеяние. Не то чтобы сейчас его одолевало желание, он всё ещё неважно себя чувствовал. Но близость с прохладным водным джинном могла принести облегчение иссушенному до лёгкой чёрной пыли сердцу.       Нудари устроился рядом, впитывая смех Салазара и просто наблюдая за его руками. Маг был красив и почти весь — его. Но под одеждой он разглядел новые укусы и чуть проступившие рёбра. Салазар осунулся не только на лицо — что ещё его мучило?       — Случилось что-то ещё? — Нудари осторожно обнял, накрывая его руки. — Можно я о тебе позабочусь? Тебе нужно поесть… выспаться рядом со мной… хочешь, мы вместе расслабимся в тёплой воде?       Ему было очень приятно и тепло будоражило, что Салазар готов был разделить с ним близость, но сейчас Нудари увидел, что отдых для мага важнее.       — Я буду рядом, пока ты спишь.       Салазар отбросил исподнее, обхватил ладонями лицо глупого джиннчика и поцеловал губки.       — Я не буду спать. Зачем ты хотел меня раздеть? — он поправил повязку на боку, которую приклеил к коже специальным раствором, чтобы бинты не сковывали движения. Нудари хотел за ним поухаживать. Салазару ничего не было нужно. Но он решил позволить ему сделать то, что пожелает.       — Чтобы убедиться, что ты тоже уязвим. Ты Великий Маг и со многим можешь справиться сам, но… — Нудари провёл ладонью над повязкой, не скрывая в голосе горечи. — Я так боюсь тебя потерять. Мне страшно за тебя, когда ты уходишь, и я не могу ни увидеть тебя, ни помочь. Так страшно.       Джиннчик прижался щекой к его груди, чтобы почувствовать где-то там стук сердца.       — Так ты хочешь видеть меня уязвимым? — фыркнул Салазар. — Хочешь найти моё слабое место? Вот как.       Он откинул голову на кровать.       — Даже ты хочешь меня убить. Ты проговорился.       Он не сердился. В годы юности много кто пытался втереться в доверие, и изображая желание разделить бремя юного принца, которым когда-то был Салазар, вызнавал слабости в его защите. Джинн при всем желании не смог бы ему навредить. Да и никто не смог бы разрушить то, что давно мертво.       Странно, но единственное, что теперь могло причинить ему боль — это боль самого Нудари.       Джиннчика так возмутило предположение Салазара, что он мог только сипеть вместо слов. А потом шлёпнул Великого Тёмного мага по плечу.       — Я хочу видеть тебя живым! Почему ты до сих пор не понял, что я просто тебя люблю?! Видеть тебя мёртвым — это последнее, чего я хочу! Я боюсь за тебя! — Нудари взвился, бёдрами прижимая Салазара к постели. — Я никому не причинял боли, даже когда её причиняли мне. Но ради тебя я… я ударил того пери молнией. Мне было страшно за тебя, мне было так страшно, что с тобой что-то случится.       Джиннчик встряхнул его за плечи, задыхаясь от отчаяния.       — Посмотри моими глазами. Как тогда, во дворце. Посмотри.       Салазар отвёл взгляд.       — Тогда мне было не важно, что я увижу. Я не хочу смотреть теперь. Я устал.       Он признался, что устал? После всех этих кошмаров ему не хватало ещё проникнуть в мысли этого джинна. Было легче не понимать его, а все странности объяснять глупостью. Наивностью. Коварством?       Салазар прикрыл глаза.       Нудари разом сдулся и растерял воинственный вид.       — Я… хорошо. Я останусь тебя греть.       Он слез с Салазара и перебрался выше, волоча к ним подушки. Ведь они с Салазаром так и остались внизу кровати среди выложенных Лето вещей, а теперь ещё и одежды Салазара.       Джиннчик настойчиво подсунул подушку Салазару под голову, свою пристроил чуть ниже и потянул шкурки, накрывая их обоих. Мимолётно он порхнул взглядом по члену альфы, прежде чем улечься и обнять выше. Может быть, в другой раз у них получится поласкать друг друга, когда Салазар отдохнёт.       Салазар лежал молча, не обращая внимания на разворошенную кровать. Безлицые передали, как Нудари вопил на всю Скалу его имя, так что она гудела от вершины до основания. Может поэтому он смог ворваться в его сон? Вернее, та ничтожная, уязвимая часть Салазара, которая боится джинна потерять, разбила глубокий кошмар, где он по кругу переживал потерю Дари. Возможно, это спасло его? Возможно, он бы не проснулся сам, когда людоеды вонзили в него зубы. Не потому что не смог бы. А потому что…       Не захотел бы.