POV Алекс
Размытые образы не дают мне увидеть, кто стоит передо мной. Множество мелькающих фигур, которые что-то без конца бормочут, и, наконец, кровавое лицо мужчины, наставляющее дуло пистолета к голове другой фигуры. Сердце пропускает удар, прыгая куда-то вниз, намереваясь совсем покинуть меня. Замираю от страха и перестаю дышать, боясь в лишний раз шевельнуться. Что-то внутри меня щелкает, заставляя все мое тело гореть, и страх за неизвестного мне человека овладевает мною, вынуждая срываться на крик.
Какие-то чудо сыворотки из Эрудиции помогли мне избавиться от постоянной головной боли уже через пару дней, но почти атрофированные мышцы дают о себе знать ноющей болью при каждой попытке встать.
- Алекс, тебе дали 2 недели отпускных, будет время, - чертыхаясь сквозь зубы, говорит Ракмас, помогая ровно держаться на ногах, - да сядь ты! - Я слушаюсь своего фракционного отца и плюхаюсь на жесткую кушетку лазарета, устало потирая глаза.
- Знаю, просто передвигаться на коляске слишком унизительно, - Ракмас улыбается, присаживаясь рядом, - почему Мина не заходит? - Мужчина меняется в лице и я чувствую его внезапное напряжение. Он тяжело вздыхает и снова натягивает улыбку.
- Она в рейде, - выдает тот, вставая с кушетки, - как вернется сразу же к тебе.
Дальше Ракмас отмахнулся от моих вопросов и удалился, ссылаясь на кучу работы. Даже если бы Мина была в рейде, разве она не связалась бы со мной через рации или других патрульных? Макс попросил зайти к нему для очередного допроса в стиле "заботливого" лидера, и если я хочу войти в его кабинет не как калека, то стоит выходить уже сейчас.
Бесстрашие такое же шумное и подвижное, каким я его и запомнила. Заки сказал, что меня не было чуть больше месяца, но по моим ощущениям - несколько лет. Время в том месте текло совершенно по-другому, так как в большинстве случаев я находилась в отключке, а остальное попросту не помню. Обрывки воспоминаний всплывают во снах, словно кто-то хотел, чтобы я все это забыла. Но зачем? Розоватые шрамы позволили мне вспомнить момент моего падения с мотоцикла, но дальше - пустота.
- Волчица, - Макс встает и протягивает руку, помогая сесть в кресло и я кивком головы благодарю его за внезапную заботу, - ты как раз вовремя.
Пока все присутствующие бесстрашные что-то говорили о моем чудесном спасении, мое внимание привлек Эрик. С невозмутимым лицом сидит, крутит незажженную сигарету между пальцев и внимает каждому слову. Его лицо сейчас усыпано свежими шрамами, и я больше чем уверена, что все тело обмотано эластичными бинтами, один из которых торчит из под рукава черной военной куртки. Был ли он там со всеми или нет - я не знаю. Скорее нет, ведь отряд формировал Генри, а значит все бесстрашные были с полигона.
- Волчица, мы хотим услышать твою историю, - Макс вырывает меня из раздумий. Ловлю изучающий взгляд Эрика и спешу отвести свой.
- Место, где я находилась на протяжении 5 недель является логовом изгоев-бесфракционников, будучи членом Фригус Арма мы прочесывали ту местность и тогда же узнали о нем, но получить больше информации я не успела, - Генри кивает мне. Все-таки вскрывать все карты нашего полигона мне не хочется, так как не все сидящие здесь бесстрашные внушают мне доверие, - скажу честно я не помню ничего из того, что со мной происходило последние 5 недель, - Макс трет подбородок и между его бровями залегает складочка. Да, мистер Лидер, мне бы тоже хотелось найти ответы на все вопросы.
Остаток собрания я провела в немом диалоге то с Эриком, то с Генри. Если первого я почти не вижу, то второго вижу каждый день. Наверное, если бы не его работа, то переехал бы ко мне в лазарет, даже привез мне Фира, чему я очень благодарна. Когда Макс объявляет о конце собрания я с радостью в душе встаю, но делаю это слишком резко, отчего ноги загудели с новой силой, заставляя сесть обратно.
- Осторожнее, - Генри помогает мне встать, и я начинаю медленно передвигать ногами, - где твоя коляска?
- К черту ее, - мужчина смеется, крепче сжимая мою руку, - я не инвалид.
- Надо поговорить, - Генри меряет Эрика тяжелым взглядом, но мою руку все же отпускает, - наедине. - Генри неодобрительно хмыкает, скрещивая руки на груди, намереваясь остаться здесь. Не знаю с каких пор между ними такое напряжение, но что-то мне подсказывает, что знакомство этих двоих было не слишком радушным.
- Я хочу вернуться на полигон, - заявляю, дабы разбавить напряженную тишину, - подождешь в машине? - Генри кивает даже не глядя в мою сторону и удаляется, оставляя меня наедине с Эриком.
Медленными шагами двигаемся в сторону отсека лидеров, заводя разговор о предстоящих вылазках. По интонации понимаю, что это все актерская игра, дабы не привлекать внимание проходящих мимо зевак. Внезапно мы останавливаемся у одной из дверей и Эрик открывает ее, негромко щелкая замком. Он немым жестом приглашает меня внутрь, на что я протестующе складываю руки на груди.
- Коридор тебя больше не устраивает? - Как-то совсем не хочется оставаться с лидером наедине в его же квартире.
- Зайди, - тихий приказной тон все же заставил меня подчиниться и зайти внутрь, удивляясь тому, какие же все-таки просторные квартиры у лидеров. Не то, чтобы я была у каждого, но у Ракмаса она точно меньше. - Не хочешь рассказать что же все-таки произошло?
- Я уже сказала, что ничего не помню, - по спине прошелся холодок от его пронизывающего взгляда. У меня складывается ощущение, будто он все знает и просто хочет услышать это еще раз, только лично от меня.
- Не держи меня за идиота, - Эрик подходит ближе, буквально сканируя своим взглядом.
- Природа сама постаралась? - Черт! Глаза лидера мгновенно потемнели, из-за чего я инстинктивно отошла назад, упираясь спиной об стенку.
- Язык отрежу, - и лучше мне все-таки держать его за зубами, пока не натворила глупостей.
- Что ты хочешь услышать? Я пробыла там чуть больше месяца в отключке, - сажусь на кровать сразу после того, как Эрик проходит к барной стойке.
- Как тебя схватили? - Делаю вид, что пытаюсь что-то вспомнить, хотя на деле я все прекрасно помню в мельчайших деталях, но Эрик последний, с кем бы я хотела это обсудить. Учитывая то, что я подозреваю его в предательстве фракции, не думаю, что я могу ему доверять. Быть может его побитый вид говорит о том, что он был в тот день там, но на другой стороне?
- Эрик, если бы я помнила, то рассказала бы, мне незачем хранить тайны, - вышло довольно убедительно. Но что же со мной будет, когда он поймет, что это была ложь?
- Твоя подруга осталась у изгоев, - его слова - словно меня окатили ледяной водой. Я так и застываю, вглядываясь в его глаза, пытаясь найти хоть какой-то подвох. Он пытается сбить меня столку, чтобы я выдала ему какую-нибудь информацию? К горлу подкатывает проклятый ком. - Лидеры не хотят снова рисковать, во время последнего визита мы потеряли многих солдат.
- Когда? - Не узнаю собственного голоса, который после пленения итак стал более низким и хриплым, а сейчас совсем отчужденный.
- Я полагаю за день до того, как вытащили тебя. Они поймали нас обоих, - нас? Он тоже был пленным? Происходящее не укладывается в голове, заставляя сердце биться чаще, а голову гудеть от возможных вариантов событий. Эрик отрывает взгляд от пола, рассматривая мое лицо, будто пытаясь что-то в нем найти. А что если она уже мертва? От этой мысли глаза начинают гореть от предательских слез, но я понимаю, что своей истерикой никак не помогу. Сглатываю ком с ощущением, будто проглотила колючую проволоку, стараясь мыслить здраво. Грудь жжет не то от обиды на друзей за ложь, не то от того, что сейчас моя подруга находится у проклятых изгоев. И после штурма бесстрашных они наверняка уже ушли оттуда. Черт. Черт. Черт. - Я возглавлю поисковую группу.
- Я в деле.
- С твоими нынешними физическими способностями еще рано, - грубо отрезал Эрик.
- Это был не вопрос, - в ответ на мою дерзость Эрик лишь хмыкает и встает со стула, но адресованные в мою сторону так и не слетели с его губ, задержавшись из-за шипения рации.
- Волчица, поторопись, я на месте, - голос Генри отвлекает меня и я молча выхожу из квартиры Эрика, стараясь двигаться как можно быстрее, несмотря на ноющую боль в ногах. Если Эрик предатель, то зачем ему идти наперекор другим лидерам и спасать Агамину? Выяснить это еще будет время, а сейчас я хочу поговорить с Ракмасом.
***
Накопившаяся злость и обида позволила мне распахнуть дверь квартиры Ракмаса с характерным громким стуком. Мужчина встречает меня широко распахнутыми глазами, держа в руке открытую книгу. Слезы так и норовят показать себя, и лишь неприятное клокочущее чувство в груди мешает говорить спокойно.
- Ты врал! - Ракмас делает глубокий вдох, - как ты мог? Почему ты не сказал? - Невольно перехожу на крик, тыкая пальцем Ракмасу в грудь. Если бы я узнала сразу, то не стала бы просиживать драгоценное время в кабинете главного лидера, строя из себя гребанную жертву. Быть может сейчас вместо такой девичьей истерики я уже нашла бы Агамину. Живую и невредимую.
- Ты себя видела? Без пяти минут калека, хочешь совсем без ног остаться?! - Возражает тот, удерживая мои руки, которые невольно начали колотить его.
- Давай я сама буду решать! Мина у этих ублюдков, ты понимаешь?! И бог знает жива или нет, может они ее застрелили когда был штурм, а может пытают, и вообще она невесть где, - я начинаю задыхаться от непрекращающихся слез. Ракмас притягивает меня к себе, крепко обнимая и поглаживая по голове, словно маленькую девочку.
- Ну-ну, Алекс, успокойся, - я начинаю злиться на саму себя за слабость, за проклятые предательские слезы, и за то, что не сразу поняла все, - мы найдем ее.
- Я иду с Эриком, - все еще задыхаясь, говорю, - не могу ее там оставить.
Ракмас возражать не стал, так как понимает что останавливать меня нет смысла. Так бы поступил любой на моем месте. Кто может сидеть сложа руки, когда его друга удерживают в плену? И невесть что делают с ней сейчас, я даже не знаю где она. Руки потряхивает после отступившей истерики, а ноги ноют с еще большей силой, но сейчас это совсем не важно. Я перебью каждую изгойскую сволочь, что попадется мне на пути.
***
- С ума сошла? - Рычит Генри, выходя из машины, - ты не здорова, Волчица, - Генри называет меня так если мы не одни, или если очень зол и пытается достучаться до меня как командир, - Эрику нельзя доверять, пойми же!
- Это ты пойми, Ястреб, - знаю, что Генри не любит когда я его так называю, - пока вы кормили меня ложью Эрик планировал ее спасение, - сердце колотится с невероятной скоростью, словно я пробежала несколько километров, - со мной ты или нет не имеет значения, не пытайся останавливать, - я забираю свою сумку из багажника и удаляюсь, держа путь к квартире Эрика, предварительно громко хлопнув дверью военного транспорта. Если он возглавляет операцию значит с ним я могу обсудить все детали.
***
Злость и обида уходит на второй план и вот я уже виню себя за то, что будучи на эмоциях накричала на Ракмаса и оттолкнула Генри. Они мои друзья и желают только лучшего, но иногда их гиперопека переходит черту, и однажды, если они не прекратят, она дойдет до точки невозврата, и чтобы это предотвратить мне нужно время от времени напоминать им, что я не маленький ребенок и вполне могу взвесить все "за" и "против".
- Подожди-подожди, с чего ты взял, что изгои будут на этой дороге? - Солнце давно село и звезды осыпали ночное небо Чикаго, но несмотря на это Эрик не ленится отвечать на все мои вопросы.
- Эрудиция еженедельно отправляет в Дружелюбие препараты для растений, и раз в месяц изгои устраивают облаву. Было три отправки и ни одного нападения, а четвертый раз изгои вряд ли пропустят, - от усталости голос Эрика немного сел, делая его еще более хриплым и низким. Под его глазами залегли темные мешки, оповещая о том, что он провел так не одну ночь, - еще вопросы?
- Изгои стали слишком бдительны, они ведь могут подозревать о том, что в скором времени мы вернемся.
- Они выживают и делают ради этого все. Они дикие животные, а не стратеги, - я киваю, соглашаясь. Мы поняли, что не все изгои являются сектантами, но каждый из них наверняка знает о том религиозном клане, так что любая информация для нас будет полезна. Я устало тру глаза до мерцающих звездочек, допивая очередную кружку кофе, который, кстати говоря, вкуснее, чем в нашей столовой. Оказалось, Эрик тот еще гурман. Часовая стрелка переходит границу жирной черной тройки, и усталость обрушивается на меня с новой силой.
- Ты действительно ничего не помнишь? - Задает вопрос Эрик, скрещивая руки на груди. Моему взору открываются его накачанные руки, обрисованные темными лабиринтами татуировок и замысловатых рисунков, - или это была отмазка для Макса?
- Это была отмазка не только для Макса, - Эрик щурится, изучая, - сонное состояние равноправно алкогольному опьянению. Хочешь воспользоваться мною? - Только сейчас до меня доходит двусмысленность этой фразы и я чувствую, как щеки начинают гореть. Вот черт, Алекс, помолчи, бога ради.
- И для чего тебе все-таки тайны? - Помнит каждое сказанное мною слово. Будучи лидером он все равно остается отменным разведчиком, так что меня это особо не удивляет.
- Там был не только ты, - веки тяжелеют с каждым сказанным словом, и вот я уже рисую всякие каракули на бумажке, стараясь следить за своим языком.
- Выжили единицы, - Эрик снова крутит между пальцев незажжённую сигарету, словно гипнотизируя, и почему-то мне кажется это чертовски привлекательным. Он даже не понимает, что на самом деле я хочу сказать ему правду, но только после того, как сама найду ее. И когда смогу убедиться в его невиновности. - Тебя это не интересует?
- Меня интересует где сейчас находится моя подруга, а остальное мне по барабану, - он хмыкает, разглядывая сигарету, и продолжает крутить ее. Нахожу этот разговор не выгодным для меня, поэтому встаю, намереваясь уйти. - Спасибо, что помогаешь, - почти дойдя до двери меня хватают за руку, притягивая.
- Я не закончил, - слишком близко. Непозволительно близко. Я не могу питать к нему какие-либо чувства, но мое сердце сейчас говорит об обратном, тарабаня об ребра. Дышать становится тяжелее обычного, и я уже вжимаюсь в дверь, замок которой негромко щелкает, - и я тебя не отпускал. - Хриплый, низкий голос Эрика начинает сводить с ума. Мы слишком много времени провели вместе и это дает не хороший эффект. - Тут лидер я.
- Эрик...
Его губы заставляют меня замолчать. Звук собственного сердцебиения заглушает все остальные. Эрик целует грубо, властно, сминая мои губы, слегка покусывая. Его руки спускаются к талии, заставляя кожу покрываться мурашками, и даже сквозь толщу одежды они обжигают. Я пытаюсь оттолкнуть его, списывая это на неправильность всей ситуации, что так быть не должно, но он перехватывает мои руки одной своей, сцепляя их в замок над моей головой. Его язык бесцеремонно исследует мой, а другая рука крепче сжимает кожу на моей талии, и легкая боль протекает по телу, завязываясь в тугой узел где-то внизу живота. И я отвечаю, расслабляя руки, и Эрик отпускает их, прижимая меня ближе к себе. Чувствую своим животом его накачанный торс. Внезапно он отстраняется, и я делаю глубокий вдох. Металлический вкус на губах туманит разум с новой силой. Эрик приподнимает мое лицо за подбородок, заглядывая в глаза. И снова эта чертова ухмылка, не предвещающая ничего хорошего.
- Завтра ночью в оружейной, - он открывает дверь, все еще удерживая меня за талию. Высвобождаюсь из его рук и выхожу так, словно ничего не было, будто я не чувствую, что мною воспользовались. Кажется, будто его руки оставили ожог на моем теле, а на губах отпечатался поцелуй. Мой первый поцелуй. И все-таки не удержала.
