Сказание о чёрном вороне и белом змее

      Встречу доверенных лиц глав двух кланов в этой эпохе можно назвать или судьбой, или простым стечением обстоятельств. Не важно, к чему вы склоняетесь и как это обосновываете. Важно лишь, что их встреча состоялась и находились они по разные стороны баррикад. И произошла эта встреча на Каванакадзиме…       Этот день казался похожим на прочие обоим стратегам, и ни один не ждал чего-то особенного от битвы. Природа, как часто бывает, не желала помогать людям в осуществлении их намерений. Небо над Каванакадзимой заволокли тучи, через которые местами пробивался свет. Тёмная вода реки нагоняла тоску. Радовало то, что не шёл дождь: он бы затруднял перемещение и сокращал время служения доспехов и катан. Всё было как всегда.       Для Катакуры Кодзюро день перестал быть обычным, когда послышались шум шагов и лязг доспехов, предвещающие приход четвёртой армии. А когда Правый Глаз Дракона увидел монументального человека, ростом выше любого другого раза в два, у него возникло чувство дежавю. Пусть этот человек внешне сильно отличался от Оды Нобунаги, он вселял тот же ужасающий трепет, и против воли Катакура сравнил прибытие новой армии на Каванакадзиму с появлением армии Оды при Окэхадзаме. И Катакура Кодзюро понял, что тот, возвышающийся над тремя армиями мужчина станет главной проблемой на ближайшее время. Но сегодня надо отступать.       Однако прежде, чем Катакура что-то успел сделать, к краю обрыва подошёл ещё один человек. Он больше походил на тень или… Нет. Скорее, на призрака. Тонкая фигура и белое одеяние. От него веяло смертью. Но этот человек обратился к смотрящим на него самого и его господина людям из разных армий, чем убедил в своей материальности:       – Внимайте, правители и солдаты, собравшиеся на Каванакадзиме! Мы, армия Тоётоми, полностью окружили поле боя! Покоритесь армии Тоётоми. Мы обещаем снисхождение к тем, кто примет наши условия, и уважение к границам земель их правителей, – хоть обращение построено так, что можно подумать: мужчина в белом верит в подчинение попавших в западню армий – как только до его слуха долетает отказ, он отдаёт приказ приготовиться к бою.       «Угрожающей позицией здесь не выиграть. Должно быть что-то ещё… – размышлял Правый глаз Дракона, внимательно следя за ситуацией. – Быть может, дело в их главе?»       Такэда и Уэсуги переглянулись и в ходе этого короткого немого диалога объединились. Оба правителя приказали своим воинам стрелять. Позиция невыгодная, но стрелы достанут до, очевидно, главы клана Тоётоми и его доверенного лица.       Однако случилось невероятное: стрелы изменили направление из-за потока ветра, возникшего от простого взмаха руки Тоётоми. Предчувствие не обмануло Катакуру Кодзюро: этот монументальный человек действительно новая проблема. И отсюда следовало, что Датэ сейчас в опасности.       Вот только демонстрация на этом не закончилась. Глава клана Тоётоми вознёс кулак к небу, и тучи разошлись, позволив свету пролиться на Каванакадзиму, покрытую новыми телами поверженных воинов.       – Меня зовут Тоётоми Хидэёши! – представился глава внезапно объявившейся армии. – Покоритесь мне и объединитесь под моим началом, и тогда вашими усилиями я заставлю эти земли процветать!       – Неплохая речь для новичка… – ворвался в разговор человек, которого сложившаяся ситуация раздражала больше других.       Датэ Масамунэ не мог отмалчиваться. Даже больше – ему не терпелось вступить в разговор. И Катакура Кодзюро пользовался этим: искал, через кого бы передать информацию для Такэды и Уэсуги, зная, что времени у него немного.       – Но крутого в ней ничего нет, – это заявление полностью переключило внимание Тоётоми Хидэёши и его доверенного лица на говорящего.       Стоит немного описать Датэ Масамунэ. Он – молодой человек со своими взглядами на жизнь и… Да, собственно, на всё. Это можно было заметить даже по надетой поверх доспехов лазурной накидке с зубчатым подолом, которую Датэ всегда подпоясывал. Или хотя бы по неровно стриженным каштановым волосам, средней длинны, которые виднелись даже из-под шлема с полумесяцем. Такие выходки Датэ Масамунэ не раз приводили его приближённого в состояние немого шока с последующим протестом. Однако Катакура Кодзюро уже давно с этим свыкся.       «Масамунэ-сама, я знаю, что Вам это не понравится, но это единственный выход. Простите…» – мысленно просил прощения Катакура то ли за использование, хоть и невольное, своего господина для осуществления плана, то ли за сам план. Он вообще был из тех людей, что строго придерживаются предписаний, поэтому чаще извинялся из правил, а не из чувства вины.       – Датэ Масамунэ-кун… Как и ожидалось… – нотки недовольства вкрались в голос человека в белом одеянии.       Говорящий явно был осведомлён о характере Одноглазого Дракона, а такое интересует разве что стратегов. Но излишняя самоуверенность этого женоподобного стратега уже сыграла с ним злую шутку – он попался на дерзкое замечание Датэ.       Взгляд Катакуры Кодзюро зацепился за поверженного Санаду. К нему, уже, по видимости, терявшему сознание, подбежали несколько шиноби. Отряд этих шиноби возглавлял знакомый Катакуре ещё с противостояния Оде Сарутоби Саскэ, и тот, как всегда, облачён в камуфляжный костюм. Разговора не слышно, но, судя по всему, шиноби в своей привычной манере язвит, хотя есть вероятность, что он выказывает беспокойство. Кодзюро давно считает, что язвительность – это защита Сарутоби, за которой тот скрывает истинные чувства.       «Он-то мне и нужен», – заключил Правый Глаз Дракона, направляя лошадь в сторону к этому человеку.       – Господин Катакура?       Шиноби слегка удивился своевременности появления генерала Датэ: только что прозвучал вопрос, как можно разобраться с Тоётоми. Возможно, в тот момент Сарутоби предполагал, что у Катакуры есть какие-то соображения насчёт сложившейся ситуации. Будь это так, то слова Правого глаза Дракона подтвердили это:       – Сарутоби, передай моё послание…       Пока Катакура Кодзюро делился планом с шиноби Такэды, его господин, сам того не зная, всё ещё отвлекал внимание Тоётоми Хидэёши и его стратега. Катакуре приходилось прислушиваться, чтобы быть готовым вовремя вмешаться. Из-за этого говорил он медленнее, а Сарутоби нервно переминался с ноги на ногу, однако молчал.       – Склонитесь предо мною! Тем, кто не сдастся, не стоит ждать пощады, – вещал Тоётоми. Хоть он выбрал безличную форму обращения, было понятно, что слова направлены в первую очередь на Датэ.       Катакура посчитал, что Тоётоми Хидэёши не надеется, что ему подчинятся, хотя и ставит правителей перед выбором умереть или склониться. Такие варианты вряд ли кому-то придутся по нраву. Они уж точно вызывают отторжение у Одноглазого Дракона, чем и пользуется сейчас его Правый Глаз.       – Какое облегчение! – не заставил себя долго ждать Дракон. Он видел ещё одну альтернативу. – Твой бой настанет здесь и сейчас, и если ты заденешь хоть одну чешуйку Дракона, я выслушаю тебя! – и эту альтернативу Датэ собрался создать своими руками.       – Следи за своим языком, недомерок! – прогудел глава клана Тоётоми, которому начал надоедать этот разговор. – Я покажу тебе свою силу!       Датэ Масамунэ не звался бы Одноглазым Драконом, если бы не оставлял последнее слово за собой, когда ему открыто угрожают:       – Ну и славно: давненько мне никто не был так отвратителен.       И Тоётоми, и Датэ были раздражены. Катакура знал, что на господина сейчас не подействуют никакие доводы, а потому стоит найти весомый предлог, чтобы вмешаться в сражение.       – Кодзюро, не вмешивайся, – ответил Одноглазый Дракон на окрик своего Правого Глаза, что стоял уже наготове. Другого ожидать и не приходилось.       Катакура оставил твёрдую просьбу без ответа. Он внимательно следил за тем, как передают его задумку шиноби – Сарутоби Саскэ и Касуга, с которой первый, по всей видимости, успел переговорить, – чтобы понять отношение других сторон к плану. Уловив взгляды Уэсуги и Такэды, Катакура сосредотачивается на противниках и думает, чем оправдать своё вмешательство в бой господина. От раздумий его отвлёк голос:       – Какой редкий набор генералов: Тигр из Каи, Бог войны из Этиго и Одноглазый Дракон из Осю… – похоже, что стратег Тоётоми не придал значение происходящему вдали. – Я уже почти начинаю жалеть, что придётся их всех убить.       – Это не важно. Мне нужны только их земли.       Слова Тоётоми стали лишь наглядной демонстрацией его позиции и отношения к другим правителем. И заставили Датэ Масамунэ действовать.       Датэ представился, как того требует негласный закон, и кинулся в атаку. Следом прыгнул и Катакура. Мгновением позже, желая покончить со всем одним ударом, на них замахнулся Тоётоми Хидэёши. От ударной волны они уклонились, и вся её мощь пришлась на землю внизу, оставив значительные разломы. Однако ни Катакура, ни его господин сейчас не могли обращать на это внимание. Оба приземлились позади Тоётоми в паре метров друг от друга.       – Кодзюро? – Датэ удивился, что его обычно исполняемая просьба была нарушена, и потому просил хоть какого-нибудь объяснения.       – Масамунэ-сама, против Вас сразу двое. Позвольте мне помочь Вам!       Решимость была убедительна, поэтому такое объяснение устраивало. Одноглазый Дракон усмехнулся и уступил:       – Хорошо. Позаботься о том, что в маске.       Указав взглядом на стратега вражеской армии и еле заметно кивнув, Датэ вновь устремился к Тоётоми Хидэёши.       Мысленно пожелав удачи господину, Катакура обернулся к мужчине в белом и обнажил катану. Послышался скрежет мечей. Противник Катакуры смотрел насмешливо, свысока, но с некоторым любопытством. Однако Правый Глаз Дракона не придаёт этому значения: сейчас он обеспокоен другим и краем глаза наблюдает за боем своего господина, отбиваясь от атак почти инстинктивно.       Тем временем Датэ, наткнувшись на защиту Тоётоми, не смог даже задеть того и был откинут ударом на несколько метров, что привело его в замешательство. Стиснув зубы и крепче сжав рукоять катаны, Одноглазый Дракон приготовился отразить удар Тоётоми Хидэёши.       Катакура Кодзюро ждал этого момента. Он отскакивает сторону, и обескураженный стратег Тоётоми наконец обращает внимание на то, что происходит у реки: армии Такэды и Уэсуги начали отступление, а солдаты армии Датэ уже построились и ожидают своего главу. Поняв, что ситуацию менять поздно, мужчина переводит недовольный взгляд на своего недавнего противника.       Катакура успевает вовремя: когда ударные волны атак Датэ и Тоётоми почти настигают друг друга, их разделяет ещё одна волна. Образуется взрыв, озаряющий обрыв вспышкой света. Одноглазый Дракон хочет вновь ринуться в бой, но Правый Глаз переводит его внимание на отступление армий Такэды и Уэсуги. Только увидев, как покидают Каванакадзиму другие, Датэ спускается к своей армии и, вскочив на лошадь, отдаёт приказ об отступлении, хотя по его выражению лица ясно, что внутренне он так и не согласился с этой затеей.       Когда видимость после взрыва проясняется, солдаты Тоётоми приходят в себя и пытаются воспрепятствовать отступлению хоть одной из армий.       – Пусть уходят! – останавливает солдат стратег Тоётоми.       Он смотрит вслед удаляющийся армии Датэ и о чём-то думает. Улыбаясь своим мыслям, мужчина задерживает взгляд на одном человеке, коим оказывается Катакура Кодзюро, а затем разворачивается и следует за своим господином. Эта сцена оказалась скрытой от чьих-либо глаз, а объекту внимания стратега Тоётоми было не до того, чтобы оборачиваться.       При первой встрече ни ворон, ни змей не сумели разглядеть друг в друге истинного врага. Змей смог оценить ход ворона и его в целом, но посчитал, что с тем возможно сотрудничество. Ворон же не сделал во время битвы выводов, решив разобраться со всем в более спокойной обстановке. Однако несмотря на это, первая встреча надолго засядет у них в головах. Несомненно, она повлияла на их дальнейшее взаимодействие и определила исход задолго до его наступления.