Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра

      – Ну, и где их носит? – нетерпеливо вопрошала Мьол, пристально вглядываясь в лица прохожих, спешащих на маркартский рынок по улице. Обыватели, лишь завидев её грозный и подозрительный взор, тут же опускали глаза.       – Подбор доспехов дело непростое, – спокойно рассудил стоящий под вывеской «Серебряной крови» Эйрин. – Ты и сама знаешь, что это может затянуться надолго.       Я посмотрела на них со вздохом и продолжила наблюдать за перемещениями патрулей Братьев Бури по рынку и окружающим его улицам. Волновалась, нет ли среди них того самого и не узнает ли он меня, если заметит. Решение разделиться с Эрандуром и Ворстагом определенно было удачным, в компании жены и Эйрина я чувствовала себя увереннее.       – Слушайте, – тихо предложила, устав озираться. – Может, мы скажем Клеппу, что ушли до конюшен, и будем ждать там…       – Это ни к чему, – произнесла Мьол, повернувшись ко мне с улыбкой. – Идут.       Я привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть из-за плеча воительницы. Действительно. Шли. Два воителя в стальных пластинчатых бронях и закрытых шлемах, издали отличающиеся только ростом.       – И ни к чему было переживать, – Эйрин быстро взглянул на Мьол и приосанился, положив ладонь на рукоять меча.       Облегченно выдохнув, я потянула Мьол за руку к воротам. Ноги несли меня прочь из проклятого Маркарта, и я насилу сдерживалась, чтобы не побежать через рыночную площадь. Вездесущие синие знамена и стражники в глухих шлемах вселяли чувство тревоги. Хоть самые отвратительные ощущения, связанные с ними, и остались в прошлом, находясь в городе, я постоянно ощущала непрерывный подкожный зуд.       Эрандур и Ворстаг догнали нас уже на рынке, пока мы с Мьол гордо вышагивали, расталкивали толпящихся у лавок горожан. Но пришлось отпустить жену вперед, чтобы разузнать подробности встречи с кузнецом.       – Что сказала Горза? – хмуро поинтересовалась я, поравнявшись с Ворстагом.       – Что рада нас видеть, – глухо усмехнулся наёмник. – Только по-своему. Например, мне велела проваливать в…       – Я имела в виду, что она сказала о броне Эрандура, – скисла я, глядя в хитро сверкающие глаза норда в прорезях шлема.       – Ремонт займет несколько дней, – как всегда серьезно ответил данмер.       – А конкретнее? Это три дня или неделю? – не унималась я, крутясь между наёмником и жрецом. Они, как назло, на удивление одинаково пожали плечами, не дав никакого внятного ответа. Моё неудовлетворенное любопытство неохотно притихло, и я вновь догнала Мьол. Мы миновали рынок.       Городские ворота были приветливо приоткрыты, и через проём в город падала ровная полоса утреннего солнечного света. Казалось, створки врат отлиты из чистого золота, а позади них открывался потрясающий вид на зеленеющие фермы и горы. Напротив города, слева от дороги, на ветру слабо покачивались лопасти ветряной мельницы.       Когда мы покинули город, даже дышать стало легче. Пусть конюшни и пахли сеном и конским навозом, но эти запахи у меня начали стойко ассоциироваться с путешествиями. Некоторые лошади в стойлах фыркали и в нетерпении били копытами. Стоять на месте животным не хотелось. Они рвались в путь так же, как и мы. А седой коренастый конюх в коричневой рубахе, только увидев нас, отрицательно замотал головой.       – Не-не-не! Даже не просите! Пять лошадей не продам!       –Да брось, Седран, неужели у тебя не найдется какого-нибудь хромого ишака для меня? – вдруг прокричал Ворстаг, стащив шлем с головы.       – С чего вы взяли, что нам нужно именно пять лошадей? – насмешливо спросила подошедшая первой Мьол.       – Вас же пятеро, и вы явно не на повозке ехать собрались. А хромых ишаков не держим!       – Достаточно будет и трех лошадей, – заметила воительница, а я принялась воображать, каким образом мы поедем. Если я сяду на лошадь с Мьол, то каким образом будут распределяться между оставшимися конями наши бравые мужчины? Судя по лицу Эйрина, парень думал о том же, и ему тоже не нравились открывающиеся перспективы.       – Я поеду с Джулией! – Ворстаг неожиданным возгласом разрушил все мои размышления.       – С чего это? – Мьол ревниво на него скосилась.       – А я не против, – пожала я плечами, ловя на себе благодарный взгляд Эйрина. Кажется, ему было важно ехать именно с Львицей. Интересно, почему?       Конюх обвел нас усталым взглядом из-под густых седых бровей, а возле его ног завертелась мохнатая серая псина, отдаленно напоминающая Барбаса в его последнем воплощении.       – Три лошади найдутся. Покупаете? Всего три тысячи! – Седран потрепал собаку по загривку и кивнул на стойла, устроенные под чудом уцелевшим, двемерским сооружением.       Сумма казалась огромной, но я знала, что, вернувшись, мы продадим коней ему же примерно по этой же цене, с разницей в пару сотен золотых. Так, и конюх останется с прибылью, и мы быстро доберемся до места. Этот обмен в Скайриме практиковался довольно часто.       – Мы согласны, – деловито кивнула Мьол.       – Эти три вас устроят? Этот вороной, конечно, норовистый, но сильный, – Седран подошел к навесу, а я двинулась за ним, заворожено уставившись на огромного коня с густой черной гривой. Он казался сверкающим на солнце. Вороная масть, блестящая как шелк, отливала синевой. Даже за ограждением конь выглядел невероятно красивым и выносливым.       – Как его зовут? – спросила я.       – Не знаю. Предыдущие хозяева что-то написали в документах, но можешь звать его как хочешь. Он не чистопородный. Смесь нордской тягловой и сиродильского скакуна, – ворчал конюх, направляясь к дому вдоль стойл. – И от обоих пород унаследовал не лучшие качества. Характер имперца, а медлительность нордской тягловой.       Мьол оценивающе разглядывала серую лошадь, а Эрандур, избавившись от шлема, подошел к каурой с белой отметиной на морде.       – Эти две – Дымок и Стрела, – рассказывал Седран. – Хорошие, спокойные, крепкие. Обе восьми лет от роду. Если берете, оформлю купчие.       – Думаю, стоит их взять, – согласился Эрандур.       Ворстаг неслышно подошел ко мне сзади и ткнул пальцами в рёбра. Я взвизгнула и напугала коня, который тут же зафыркал, затоптался на месте и замотал хвостом.       – Ты чего творишь, придурок?! – запыхтела, стукнув кулаком по доспеху наёмника. Тот самодовольно залыбился.       – Понравился тебе этот жеребец, по глазам вижу. А ещё денег у вас полно, я гляжу, раз такую роскошь себе можете позволить. Неужели поход в тот древний нордский город так вас озолотил? – он подмигнул и снова потянулся наглыми лапами к моим пострадавшим бокам.       Я увильнула и перехватила его ладонь, оттолкнув от себя.       – Вот пошел бы тогда помогать, тоже в золоте бы купался, – недовольно фыркнула, уже жалея, что согласилась ехать вместе с ним.       – Расслабься, чокнутая, – наёмник одарил меня лучезарной улыбкой, а после похлопал коня по лоснящемуся боку. – Хороший жеребец. Как назовешь?       Я ещё раз посмотрела на коня, на его удивительную вороную масть, похожую на ночную мглу и выдохнула:       – Мглистый.       Ко мне обернулись сразу Мьол и Эйрин, а лицо данмера сделалось удивленным, чего он даже не потрудился скрыть.       – Очень мрачная кличка, – пожала плечами Львица. – Но сильная.       – Что-то я не припомню, чтобы прежде мы оформляли купчие на лошадей, – я отошла от коня и перевела взгляд на двери дома, куда удалился конюх.       – Я оформлял в Рифтене, – встрял Эйрин, погладив Дымку по морде. – Иначе нам бы не поменяли лошадей в Роще Кин. Это вроде доказательства, что кони не ворованные.       – Джулия, ты что, с Массера свалилась? – хохотнул Ворстаг за моей спиной. – Так всегда делается.       Вскоре конюх вышел с бумагами, а Эрандур передал ему пару мешочков с драгоценностями, которые данмер вместе с Эйрином потом ушли проверять, чтобы убедить конюха, что они не фальшивые. Мы с Мьол и Ворстагом принялись запрягать лошадей и прикреплять рюкзаки к седлам.       – До того лагеря далеко ехать? – поинтересовалась Львица.       – Примерно полдня пути пешком, но на лошадях доберемся вполовину быстрее. Может даже раньше, – Ворстаг умело и быстро запряг Мглистого и вывел его из-под навеса, пока Мьол затягивала подпругу Дымки.       Вскоре вернулись Эрандур и Эйрин, сообщив, что все прошло гладко и мы можем ехать. Я поставила ногу в стремя и ловко взобралась в седло, краем глаза заметив липкий взгляд наёмника на своей филейной части. И он даже не стеснялся присутствия Мьол! Жена была слишком увлечена сборами, чтобы заметить, что вытворяет Ворстаг, а того происходящее только веселило. Словно он уже решил, что с изгоями покончено и его наёмничья репутация спасена.       Норд практически запрыгнул в седло, и я оказалась между его крепкими руками, закованными в стальные перчатки и наплечники.       – Ну, куда едем? – подмигнул он, прижавшись ко мне.       От ощущения его близости бросило в жар и стало неуютно.       – Что ты жмешься? – негодовала я.       – Это чтобы ты не свалилась, чокнутая, – ласково прошептал Ворстаг мне на ухо и ударил коня пятками по бокам.       Мглистый взбрыкнул, встал на дыбы. Перед глазами резко качнулись горы и облака, и я едва успела ухватиться за уздечку, чтобы не свалиться. Ворстаг удержаться не смог. От неожиданности он скатился с крупа и с грохотом рухнул на землю. Конь затоптался на месте рядом с ним, норовя попасть копытом. Меня затрясло, и я обхватила взъярившегося зверя за шею, шепча:       – Тише, мальчик… Мглистый. Спокойно… – направляя животное уздечкой, попыталась отвести подальше от упавшего Ворстага, который не с первого раза сумел перевернуться и пополз в сторону.       Эрандур, не успевший сесть в седло, бросился на выручку наёмнику, а Мглистый продолжал недовольно рыть землю и трясти гривой.       – Всё в порядке… – простонал наёмник, держась за поясницу. – Но этой зверюге я не по нраву пришелся.       Данмер, убедившись, что Ворстаг не пострадал, остановился перед конем и протянул мне руку.       – Спускайся, Джулия, поедешь со мной!       Я выпрямилась в седле, мягко взявшись за поводья, и почувствовала, что конь успокоился. Показалось даже, будто стало слышно его ровное сердцебиение.       – Нет, – отрицательно покачала головой и ласково погладила Мглистого по шее. – Он просто не хочет везти двоих.       – Ну, дружище… – Ворстаг встал и хлопнул Эрандура по плечу. – Подбросишь до лагеря изгоев? Я покажу, куда ехать.       Жрец состроил такую кислую мину, что даже у меня скулы свело от его вида, но согласно кивнул, понимая, что положение безвыходное.       Так мы и отправились на охоту за изгоями. Я впереди на неторопливом вороном коне, а за мной две парочки – Мьол с Эйрином и Эрандур с Ворстагом. При этом вели лошадей Львица и жрец, а наёмник и Эйрин покачивались на лошадиных крупах с обреченными лицами пассажиров. Впрочем, парень скорее выглядел чем-то опечаленным, и вряд ли это было связано с тем, что он едет вместе с моей женой.       Я властным взглядом пронзала залитую солнцем даль, любовалась горными вершинами и гремящим речным потоком, словно весь Предел принадлежал мне одной. Снег таял на склонах, и по горам расстелились сияющие нити ручьев. На зеленых можжевеловых кустах темнели прошлогодние ягоды, и мне тут же захотелось набрать их в кошели. Сдерживалась только мыслью, что сейчас не время останавливаться.       Мглистый шел на удивление ровно, даже когда я пустила его галопом, вез меня плавно, будто боялся уронить. Иногда конь тяжело дышал, потряхивал гривой, но быстро успокаивался, стоило лишь провести ладонью по мускулистой шее.       – Куда дальше? – доехав до первой развилки с указателем, я потянула на себя поводья и обернулась. Впереди был обрыв, а внизу гремела стремнина, ударяясь о камни.       Ворстаг выглянул из-за спины Эрандура и крикнул:       – Ищи справа горную тропу, отмеченную кучей камней!       – Да весь Предел одна большая куча… камней! – проворчал себе под нос Эрандур.       Я кивнула и перевела взгляд на Мьол. Выразительные глаза воительницы лучились счастьем и силой. Так же, как в тот день, в двемерском городе, когда мы вернули её меч. Раз уж мы с ней начали откровенничать, может, стоит рассказать, чья это заслуга на самом деле? Ведь всё, что делает Ваббаджек, мало зависит от меня.       Со вздохом я пустила Мглистого дальше по дороге, следуя вдоль русла реки Карт, пенящейся по левую сторону, за поросшим можжевельником и горноцветом берегом. А когда я заметила крошечные голубые цветочки – усидеть в седле стало ещё сложнее. Мечта о собственной алхимической лавке вырисовывалась новыми красками и маячила перед глазами. Вновь и вновь я воображала Мьол-охранницу, Эйрина-счетовода и Эрандура, который изготавливал бы зелья вместе со мной.       Ведомая мечтой, не заметила столбик из камней справа, и меня пробудил лишь грубый вопль Ворстага.       – Джулия! Ты что, уснула?! Тропа!       Я спохватилась, резко дернула на себя вожжи, и Мглистый возмущенно заржал, разворачиваясь на месте.       – Это здесь? – Мьол обернулась на наёмника и жреца.       – Конечно нет! – Ворстаг спрыгнул с коня и подошел к Львице и Эйрину. – Они следят за дорогой. Я же не идиот, чтобы вести нас прямо в засаду! Здесь, безопасной тропой, мы поднимемся, разобьем лагерь и оставим коней.       – Лагерь? – переспросил Эрандур. – Полагаю, без костра, иначе они могут заметить дым.       – Верно мыслишь, но ты сам все увидишь, когда мы доберемся до места, – наёмник вытащил из-за пояса топор и направился вверх по тропе. Мы с Эрандуром переглянулись, пока Мьол и Эйрин на Дымке поехали вперед.       – Что думаешь? – я встревожено посмотрела на жреца.       – Надеюсь, он знает, что делает, – вздохнул Эрандур, провожая взглядом спутников.       Он отвел коня немного назад, пропуская меня на тропу. Вряд ли по этой узкой дорожке, вьющейся меж камней и кривых кустов можжевельника, цепляющихся корнями за скудную почву склона, получилось бы ехать вместе.       Я не двинулась с места, чувствуя, что там, в горах, помимо изгоев притаилось какое-то древнее зло. При виде нависших над головой скал и переплетений можжевеловых ветвей, похожих на сети, хотелось развернуть коня и мчаться обратно. Но дело есть дело. Сейчас не время поддаваться скверным предчувствиям. Я слегка ударила Мглистого пятками, и он послушно пошел по тропе, опустив голову. Меня это немного успокоило. Если бы конь чувствовал запах хищников или крови, он мог бы заволноваться.       Ворстаг остановился выше, возле каменной насыпи и, осмотревшись, махнул рукой.       – Сюда! – норд произнес это слово негромко, но из-за эха оно прозвучало пугающе гулко. Потом он свернул по тропе направо и обернулся на нас.       – Мы оставим тут коней? – спросила Мьол.       – Нет, гораздо выше. Сейчас мы поднимемся по тропе к орочьей крепости, обойдем двемерскую башню и… – Ворстаг осекся. – Короче, ещё больше часа пути.       – И ты пойдешь пешком? – в сомнениях поинтересовалась я.       – А что такого? – наёмник пожал плечами. – Должен же кто-то отгонять от вас медведей и саблезубых тигров.       – Эйрин, держи поводья, – коротко сказала Мьол и, перекинув ногу через лошадь, спрыгнула вниз. Лютый зашелестел, высвобождаясь, и тихонько лязгнул об оковку ножен, притороченных к седлу вместе с рюкзаком. Зачарованный меч жаждал крови врагов. Эйрин, опешив от неожиданности, схватился за вожжи затоптавшейся на месте Дымки. Тропа вскоре немного расширилась, заросли можжевельника уступили место склонам, покрытым желтой прошлогодней травой. Холодный ветер взвыл, принеся с собой запах металла, а впереди, над изломанными скалами выросла двемерская башня, над которой, расправив крылья, кружила какая-то хищная птица.       Я задрала голову, чтобы рассмотреть её получше, но солнце слепило, и перед глазами мелькал лишь черный расплывчатый силуэт то ли ястреба, то ли ворона.       Жрец на Стреле поравнялся со мной и тоже вгляделся ввысь.       – Эрандур, – полушепотом начала я, опасливо поглядывая на спину едущего впереди Эйрина и замедляя ход Мглистого, чтобы немного отстать. Данмер, заинтересованно приподняв бровь, повернулся ко мне.       – Пожалуйста, не говори Ворстагу о том, что случилось с Белрандом. Я пока не хочу, чтобы он знал. Вдруг он меня возненавидит…       – Как и большинство людей, если узнают, – пробурчал жрец. – Мне это знакомо. Никто не узнает об истинных причинах твоего выбора, но это станет неважно, если перед взором обывателей вечно будет гореть твоё клеймо, – от таких речей Эрандура мне стало не по себе, а он негромко продолжал. – Помню, как давно в Солитьюде, только узнав о моей вере, барды из Коллегии начали бояться и ненавидеть меня, хоть я и не причинял им вреда. Никто не знает, каков путь сквозь мрак, пока сам на него не ступит.       – Так вот почему ты готов мне всё простить, – слабо улыбнулась я. – Узнаешь себя?       – С самой первой минуты нашего знакомства... Я подошёл к тебе и спросил, чем могу помочь. Ты ответила, что испугалась и убежала, словно повторяя мою историю. В тот миг я действительно решил, что Мара послала тебя мне, чтобы положить конец проклятью, довлевшему над Данстаром. И все же, опасаюсь, что наша связь и некоторого рода взаимопонимание, вызваны тем, что ты приняла мою Апатию. Что если Барбас был прав и наша привязанность это действие зелья, и всё?       Я озадаченно посмотрела на жреца. Он ехал рядом, погружённый в тяжёлые думы, и все же в его взгляде вместо прежней отстраненности, теперь затаилось нечто иное – тёплое и грустное.       – Не согласна, – ответила я. – Мне нужен был учитель алхимии ещё до того, как я выпила ту гадость.       Эрандур усмехнулся.       – Стало быть, используешь меня?       – Не после того, что мы пережили. А ещё я смутно помню то ощущение, когда выпила зелье. Тогда мне, само собой, было до одури страшно, но помимо страха было кое-что ещё, – я возродила в памяти чувство перевоплощения в даэдропоклонника Казимира. – Надежда. Ты убегал, но надеялся, что когда-нибудь сможешь все исправить. И знаешь, я тоже это чувствую. До сих пор.       Жрец промолчал. Похоже, он и сам не подозревал, что на самом деле чувствовал, когда сбегал из культа.       – Налево! – объявил Ворстаг, и я слегка стукнула коня пятками, подгоняя вперед. Захотелось о многом поговорить с Эрандуром, побольше узнать об Апатии. Неспроста же ему пришла в голову такая мысль! То, что во мне заключена часть его души, конечно, могло объяснить нашу крепкую дружбу, но я изо всех сил гнала из головы эту мысль, кажущуюся кощунственной. Связь душ не должна быть алхимией, пусть даже с благословения богов или даэдра. Я искала в этих отношениях глубину, которой, может, и не было вовсе.       С Мьол все гораздо проще. Воительница решительно вышагивала по тропе рядом с Ворстагом, а я заметила впереди высокий темный частокол далекой орочьей крепости. Оттуда с башни за нами наблюдали орки.       – Держимся подальше, – наёмник обернулся, и в его глазах мелькнула тревога.       – Что это за крепость? – спросил Эйрин.       – Она называется Душник-Йал. Но местные не очень любят пришлых. Им и стычек с изгоями хватает.       Двемерская, прямая как свечка, башня теперь высилась на утесе слева от вьющейся по склону горной тропы. Ворстаг, широко шагая, вел нас вперед, к густым зарослям сухих деревьев, опутавших острые серые глыбы.       В конце концов, мы остановились перед расставленными по кругу каменными обелисками, ограждающими древний нордский курган. Место было надежно скрыто переплетениями ветвей и искореженных непрерывными ветрами стволов. Корни и мох обнимали темный, изъеденный временем алтарь, к которому вела лестница, огибая захоронение полукругом. На плите были неровной грудой свалены пожелтевшие человечьи кости и покрытые слоем ржавчины непонятные инструменты, смутно напоминающие щипцы и скальпель.       Спустившись с коня, я осторожно заглянула вниз, а Ворстаг миновал курган и двинулся напролом сквозь заросли, ломая ветви.       – За мной, – коротко позвал наёмник.       Первой за ним пошла Мьол, а я следом. Но лишь отодвинув рукой ветку, поняла, что и жена, и Ворстаг куда-то пропали.       – Пригнись! – прошипела Мьол.       Ворстаг, положив топор на землю, по-пластунски полз к краю обрыва. За ним на четвереньках кралась моя жена.       – Это еще зачем? – возмутилась я, но присела на корточки.       – Сейчас всё увидишь, – процедил сквозь зубы Ворстаг, и я поползла, прижимаясь грудью к земле.       – Там, внизу! – наёмник добрался до края и замер. Я остановилась справа от Мьол, и сердце сжалось от страха. Даже представить не могла, что мы так высоко залезли!       Тракт, по которому мы ехали, и река превратились в едва различимые серые полоски. Передо мной раскинулись горные кручи, окутанные ослепительным солнечным светом. А внизу на склоне, в небольшой долине, скрытой скалами, расположились изгои. В лагере горели костры, между расставленными полукругом палатками из звериных шкур время от времени перемещались охотники. С высоты они напоминали копошащийся муравейник. Правда, муравьев было не так уж и много. Палаток я сразу насчитала всего пять, а слева высилось некое подобие шатра, сверху похожее на треугольник с выпуклыми гранями.       Сзади затрещали ветки, потом лязгнул доспех. Эрандур и Эйрин вскоре присоединились к нам на наблюдательной точке. Ворстаг рядом со мной тяжело дышал и вглядывался в лагерь.       – Вот сука, – прошипел он.       – Где? – я внимательнее всмотрелась в поселение дикарей.       – Слева, гляди, вон она ходит. Кривоногая тварь, – прорычал норд.       Я сощурилась, пытаясь найти глазами, о ком он говорит, и увидела её. Эрандур одновременно с этим выразился коротко, ёмко, но совсем не по-жречески.       Ворожея. Издали она походила на ощипанную ворону. Резкие птичьи движения были заметны даже с нашей высоты. Она, покачиваясь, топталась возле треугольного шатра, а я вдруг поняла, что не видела этих тварей с того самого дня, как угодила в разум Пелагия Безумного.       – Там же, гляди! – негромкий голос данмера сочился ненавистью. – Пленники. Дикари похищали кого-нибудь?       – Как обычно. Ты же знаешь, что изгои любят кровавые жертвоприношения, особенно если поклоняются даэдра.       И тут даэдра! Никуда от них не деться. Интересно, какому именно принцу поклоняются дикари и ворожеи? Вряд ли это Молаг Бал. Но кто еще любит кровавые жертвоприношения? Проще сказать, кто их не любит!       Около шатра, чуть правее, я с трудом различила сгорбленные фигурки связанных людей. Они не двигались, поэтому не были заметны сразу.       – Что будем делать? – поинтересовалась Мьол. – Вижу, их там не меньше двадцати…       – Вот вы и придумайте, – Ворстаг отполз назад и побрел через заросли к кургану.       Я встала на четвереньки и последовала за ним, огибая искривленные серые стволы деревьев, пока не врезалась лбом в коленку, застывшего среди зарослей наёмника. Судя по треску веток и шороху травы, за мной ползли остальные члены нашего отряда.       Ворстаг протянул мне руку и помог встать. Я отряхнулась от пыли и прилипших травинок и пошла обратно к кургану, где мы оставили лошадей.       – Если есть предложения, то я внимательно слушаю, – протянул норд, прохаживаясь вдоль камней, пока из-за деревьев, ломая ветви, выбирались Мьол, Эйрин и Эрандур.       – Если ты действительно хочешь знать чье-то мнение, сперва нужно рассказать всё, что тебе известно об этом месте, – неоднозначно выдал данмер, вытаскивая из волос обломок ветки. Я с подозрением обернулась на Ворстага.       – Эрандур имеет в виду звериную тропу справа отсюда, – увидев моё хмурое лицо, произнесла Мьол. – Ворстаг почему-то решил не подсказывать нам.       – Это козья тропа. Здесь много коз, понимаете? – уточнил наёмник, скрестил на груди руки и продолжил рассекать вдоль камней. – Но эта тропа прекрасно видна из лагеря. Все склоны просматриваются. Однако если мы натянем на Джулию козью шкуру…       – Эй! – возмутилась я, уперев кулаки в бока. – Я сейчас сама тебя на кое-что натяну! Эйрин отвернулся, сдерживая смех, а Ворстаг продолжил язвительным тоном:       – О чем я и говорил! Блеять она уже умеет…       – Ну, хватит! – остудила его Мьол. – Говори по делу!       – По делу больше ничего нет. Нападать на дикарей в открытую не имеет смысла. С тем же успехом можно просто спрыгнуть отсюда вниз. Результат будет тот же – смерть. Местоположение лагеря выбрано идеально, – в голосе Ворстага послышалось слабо скрываемое восхищение. – Это единственная обзорная точка, но дикари и не боятся наблюдения. Кто бы ни пошел сверху по тропе, они сразу увидят. А если по тракту пойдет хорошо вооруженный отряд – все сбегут и ищи потом изгоя в Пределе! Они хитрые, не рискуют людьми… Только ворожеи прежде не было.       Эрандур прошелся вокруг кургана, посмотрел наверх, вглядываясь в облачное небо, не сулящее плохой погоды.       – В таком случае, нам бы пригодились зелья невидимости, – заметил данмер. – К сожалению, их у нас нет.       – Есть корень Нирна! – возликовала я, бросаясь к рюкзаку, но быстро сникла. Зря все-таки тогда в реку свалилась. Для хорошего зелья одного усохшего растения маловато – нужны ещё какие-нибудь ингредиенты. Хотя бы зуб ледяного привидения или крылышко лунного мотылька.       – И прицелиться из лука не выйдет, – вздохнула Мьол. – Слишком далеко. Даже если попадем в одного, переполошим остальных.       – Эрандур, на тебя вся надежда, – Ворстаг неторопливо приблизился к жрецу, который напряженно придумывал план действий и хмурился мрачнее тучи.       – А вариант с козлиными шкурами не так уж и плох, – задумчиво протянул данмер с совершенно серьёзным видом, и я поперхнулась вдохом. – Но я бы прокрался к лагерю под покровом ночи, когда изгои наиболее уязвимы. Ночью они не увидят тропу…       – Надеюсь, мы увидим куда идти… – скисла я.       – Но мы же не будем никого бить ночью! – глаза Мьол вспыхнули ярче солнца. Львица ударила кулаком по ладони и подошла ближе ко мне. – У нас же будет прекрасная возможность спрятаться и напасть из засады.       – И первым делом надо убрать ворожею! – Ворстаг так хлопнул Эрандура по плечу, что тот пошатнулся. – Я знал, что могу на тебя положиться, дружище!       – Не за что, – недовольно проворчал жрец, сверкнув глазами. – Только не говори, что тебя не посещала эта идея?       – Посещала, но разве я смогу в одиночку уложить два десятка дикарей и ворожею? – наёмник развел руками, и я сразу живо вообразила, как он будет рассказывать такую легенду о своих подвигах очередной девушке, с которой захочет переспать. Осталось только сделать это и выжить.