Час злосчастный

Всякий раз, как принц Чарльз появлялся на горизонте, Абсолему хотелось спрятаться в кокон и не вылезать, пока мальчишке не пробьёт его Час. Увы, часы королевских особ из Непреложных родов стояли на особом счету, и потому приходилось смиренно дожидаться дня, когда вопросы этого шумного ребёнка иссякнут. Впрочем, у Абсолема была идея, как ненадолго отвязаться от докучливого мальчишки. Сады Бредшира располагались вдали от Замка Цветов, но благоухали столь же дивными ароматами. Здесь ютились зелюки, по наве пырялись самые хливкие шорьки Подземья, цветы умели разговаривать, а на самом высоком грибе было особенно удобно расположиться с кальяном. Абсолем знал, что король Кингсли не откажет ему в просьбе присмотреть за Оракулумом. Именно в этих местах было решено хранить реликвию — сюда мало кто заглядывал с тех пор, как Непреложный род Кингсли выстроил новую резиденцию вдали от Южных болот, где почва для капусты была куда благодатнее. — Абсолем! — детский крик разносился по саду, а гусеница, посмеиваясь, пряталась в кальянном дыму. — Ты не рассказал мне про хроносферу! Помоги мне! — Кто это тут кричит? — раздался строгий голос. Это говорила одна из роз, возвышавшаяся над маленьким Чарльзом. — Здравствуйте, — вежливо поклонился Чарльз. — Вы не подскажете, где спрятался Абсолем? — А почему мы должны подсказывать? — спросила другая роза, чуть пониже стеблем. — Потому что я ваш повелитель. Моя задача — заботиться обо всех розах во всех королевствах, ведь меня нашли в розовом бутоне! — мальчик улыбнулся и протянул к розам руки, будто желая обнять их. — Всем известно, детей находят только в капусте! — фыркнула третья роза. — Вы мне не верите? Смотрите! — Чарльз изо всех сил постарался сотворить розовый бутон, но с его пальцев слетели только жухлые лепестки. — Ой, смотрите, какой могучий властелин роз! — с издёвкой сказала первая, и все цветы вокруг мальчика расхохотались. — Я правда могу управлять вами! Я Непреложный принц! — Чарльз растерянно оглядывался, не понимая, отчего все вокруг так жестоки к нему. — Ты? Так почему же ты позволил зелюкам грызть наши корни и стебли, раз ты о нас заботишься? И почему твой замок так далеко от нас? Непреложные Величества плевать на нас хотели? — вторая роза склонилась над мальчиком. — Будь ты хоть самым великим королём на свете, ты не сможешь управлять ни одним цветком в этом саду. Никто не станет тебе другом, не исполнит ни одну твою просьбу, потому что нельзя приказом заставить других полюбить тебя. Ты не думал, что Абсолем ушёл от тебя, потому что не любил и не хотел быть с тобой? — Ты не думал, что в твоём замке тебя отпустили сюда одного, потому что не будут горевать, если с тобой что-то случится? — добавила третья. — Я не один! Со мной пошёл Баярд, я его отпустил охотиться на шорьков! — Ещё и шорьков обижаешь, наглый мальчишка! — Пожалуйста! Помогите! — Чарльз пробежал вдоль дорожки, надеясь, что хоть один цветок поможет ему, но чей-то длинный корень пророс прямо ему под ногу, и мальчик упал под хохот бутонов. Чарльз кое-как поднялся и бросился прочь, едва смотря под ноги. Ему уже было не до Абсолема и не до Оракулума. Расцарапав сюртучок острыми шипами, он выбрался на дорожку, по обе стороны которой росли лишь низкие деревья без листвы. Бежал он недолго и вскоре остановился, сел на землю и закрыл лицо руками. «Я-то воображал, что владею всеми цветами в мире и каждому могу быть другом, а они лучше обошлись бы без меня. Я и один бутон не могу заставить расцвести. Какой же я после этого Непреложный принц?» Он лёг на землю и заплакал. Вот тут-то и появился Чешир. — Здравствуй, — сказал он. — Здравствуй, — тихо ответил Чарльз, оглядываясь по сторонам, но никого не увидел. — Я здесь, на дереве. На дереве никого не было. Потом в воздухе нарисовались два огромных глаза, за ними улыбка, потом кошачья голова, за ней туловище с хвостом. — Вижу, кто-то из встречных был неприветлив и когтист? — Чеширский кот тут же замурлыкал. — Шипаст, скорее, — Чарльз поднялся и подошёл к ветке. — Какой ты красивый! — За что тебя так? — Я искал Абсолема, чтобы он рассказал мне про Оракулум и другие времена. Но цветы сказали, что Абсолем не хочет быть моим другом. А ведь мне так с ним нравилось общаться! Я бы его каждый раз хвалил, какой он умный, но он отказывался, потому что это и так все знают, а… а будущим монархам льстить своим советникам не к лицу, — Чарльз шмыгнул носом. — Ты утомил его настолько, что он сбежал в Бредшир? — Чешир соскользнул с ветки и потёрся пушистой головой о руку мальчика. — Ну, есть и другие собеседники для таких диалогов. — Папа говорит, никто со мной не будет беседовать об этом. Я знаю, они хотят спрятать от меня выходы туда, где я буду не принцем, а обычным мальчиком, и смогу дружить с другими цветами, — Чарльз всхлипнул. — Это королевский запрет! — Ах, я всегда сторонюсь политики, — улыбнулся кот. — Представлю тебе Шалтая — и до свиданьица! Он растворился в воздухе, но Чарльз знал, где он и куда за ним следовать.

***

— Я его уничтожу! — Время с азартом смотрел на копию Оракулума, в которой Алиса Кингсли склонилась над свитком в Бредшире. — Он не сможет устоять, зная, что его дочь здесь! А когда он сюда прибудет, я заполучу их обоих и корабль «Чудо» в полное распоряжение! — И зачем вам это? — спросил Чешир, материализовавшись на столе прямо перед Временем. — Опять ты, подломурк пахлорыбный, — Время брезгливо поджал губы. — И вам не хворать, как говорится. — Уилкинс, напомни, почему я всё ещё терплю этого обжорста и не вычёркиваю из Оракулума? — Так ведь вы не властны над его часами, сэр, — кашлянул Уилкинс. — Вы отмеряете тех, кто рождается и умирает лишь раз, а у котов, как известно, девять жизней. — И шанс болтаться между мирами безо всяких нор и зеркал, — Время раздражённо отбросил бумаги в сторону, но Чешир исчез и тут же материализовался на широком подлокотнике кресла. — Опять она тебя подослала, да? — Ах, я всегда сторонюсь политики, — улыбнулся кот, — но, Ваша Вечность, зачем вам в Подземье два бунтовщика, которые любят друг друга и готовы разнести вам всё Подземье? Ладно, если они просто украдут «Чудо», а если Брандашмыга или Бармаглота? Время издал невнятный звук и поёжился. — Если вам так хочется насолить непокорному королю в изгнании, поставьте условие, что ни он, ни его дочь не имеют права бывать здесь. По отдельности отправьте их в разные эпохи там, — хвост Чешира поднялся вверх и дёрнулся. — У него корабль, он может вернуться! — Пусть корабль останется при Алисе. Она же не знает, что на нём можно путешествовать по Океану Времени. А Чарльз будет один наблюдать за вашим ходом по украденным часам, но не вмешиваться. — Почему я должен тебе верить? Ты принёс ему в темницу Вострый Меч! — Захотелось вспомнить молодость… Мы втроём с Чарльзом и Стейном расстраивали казни, спасали осуждённых, — Чешир перевернулся на спину. — Коты гуляют сами по себе и играют, как им вздумается. — Во имя шестерёнок моего механизма, как же я устал от тебя, — Время откинулся в кресле, поглаживая Чешира. — А что вы теряете? Мирана фон Мрамореал никогда не пригласит Чарльза обратно, у Ирацибеты будут совсем другие проблемы, а больше никто не осмелится вмешаться в ход истории. Всяко лучше, чем опять играть в кошки-мышки, темницы и боевые полёты на Бармаглоте… Время усмехнулся и начертил на черновике Оракулума Бармаглота, напротив которого с Вострым Мечом в руках стояла Алиса Кингсли.

***

— Давно приглядываюсь к этой шляпе, — Чешир улыбался, будто не видел измученных супругу и детей Баярда, Мальямкин в птичьей клетке и других пленников Красной Королевы. — Здравствуй, Чешир, — спокойно и грустно ответил Таррант. — Раз она тебе уже ни к чему, — Чешир просочился внутрь камеры, — может быть, завещаешь её мне? — Бесстыжий! Другого слова никто бы не подобрал. Чешир, который сбегал непонятно куда при виде всякой опасности. Чешир, который мог проникать сквозь стены и оставаться незамеченным даже для самых зорких глаз. Сколько раз его просили помочь, и сколько раз он отказывал, ссылаясь на то, что сторонится политики… И всегда улыбка, словно завтра не казнят его друзей, с которыми он пил чай столько времени… Точнее, столько времён. Гораздо больше, чем один проход Оракулума внутри хроносферы. — Какая всё-таки дивная, чудная шляпа… Я бы надевал её только на выходные. Из тени на свет медленно шагнул человек. На лице его была посмертная маска. Пленники встрепенулись. Если бы Белая Королева сумела воскресить мертвецов Угрюмого Брега, даже Бармаглот не помог бы Ирацибете удержать власть. Неужели воин пришёл возвестить о победе Алисы? — Мама, почему от него пахнет живьём? — спросил супругу Баярда один из её щенков. — Я будто знаю этот запах, — мать семейства была явно смущена. Гость тем временем снял маску с лица. — Не переживай за шляпу, Таррант. Он наденет её лишь однажды, а потом сразу же вернёт тебе. Это игра, в которую я очень любил играть, когда был маленьким. Чешир знает правила. — Но ведь… — Таррант растерянно улыбнулся. — Алиса, ты уже сбежала к Белой Королеве. Зачем ты вернулась без Вострого Меча, да ещё и в прежнем виде? Тут все тебя полюбили со светлыми волосами и в дивных голубых платьях… — Я всего лишь безумие, — улыбка тронула губы говорящего. — Меня тоже интересуют вещи, начинающиеся на букву «М». Милосердие. Маскарад. Мулукаро. — Никогда не слышал о «мулукаро». — Задом наперёд — нет. Час свободы пробьёт совсем скоро, если вы мне поможете.

***

Осуждённый в последний миг исчезает. Его шляпа поднимается всё выше и выше над двором, пока под ней не возникает голова кота-оборотня. — С добрым утречком вас!

***

— Отец говорил, с тобой остаётся навеки лишь то, что ты отдал. Я знаю, вы бы понравились ему. Первая улыбка от лица Времени далась легко. Всего лишь спровадить Алису в зеркало, пока настоящее Время приходит в себя. Но прощальная улыбка вышла слишком широкая, слишком Чешировская. — Спасибо, — коротко бросил Время, войдя в зал с часами жителей Подземья. — Её часы? — Его, — Чешир принял истинный облик и отдал часы Чарльза. — Часы Алисы всё же наверху… При упоминании Надземья Время скривился. — Девчонка не раскусила тебя? — Нет. Сказала, что вы бы понравились её отцу. Тут же Чеширу пришлось зажать уши. Время редко выражал эмоции столь экспрессивно, хоть и бесстрастным его назвать было нельзя. Как-никак, чудеса Подземья изменили его в более человечную сторону. — Ладно, сейчас я синхронизирую его часы с хроносферой. А то он так и будет стоять красным изваянием из шипов. Что такое, Уилкинс? У входа в зал столпились секунды во главе с дворецким. У всех в руках было оружие. — Простите, сэр, — отрапортовал Уилкинс, — мы думали, после слома в замок опять пробрались зелюки. Такой шум был, мы решили, их целая стая… — А, это не стая зелюков хрюкотала, — махнул рукой Время, пряча часы Чарльза в карман. — Это я орал.

***

— Я всё же решился спросить, — седобровый библиотекарь сделал шаг вперёд и тут же остановился. Мимо его ног пробежал кот, британец голубого окраса, и пристроился на коленях Времени Надземья. — До пятницы рукой подать. Быть может, Чарльзу следует узнать… всю правду до конца? Время Надземья ласково погладила кота и встала. Кот прыгнул на стол и вольготно разлёгся на бумагах. — Томас, о чём вы? Он один из самых умных людей, что когда-либо проходили за циферблат, — Время сняла с полки бутылку с кораблём внутри. — Не оскорбляйте его предположением, что он недостаточно умён, чтобы самостоятельно обо всём догадаться. Достав из вазы розовый бутон, Время бережно привязала его к горлышку. — Вот так. Теперь он не посмеет выкрасть корабль. Будет играть с Чарльзом по-честному. На палубе «Чуда» стояла крохотная человеческая фигурка. Её золотистые волосы развевались на ветру, в руках была подзорная труба, и направлена она была на сияющий отсвет неба, который стал ярче, когда рядом со стеклом бутылки появились алые лепестки розы.