Закон Безликих, лист 4
***
“Смерть Драконов” лежала открытой на столе у Бродяжки. Она перелистывала страницы. Медленно и осторожно Бродяжка разложила на столе различные пузырьки, маленькие блюдца и коробочки с разнообразными ингредиентами: ламинария, красная мирра, полынь, набор целительных настоек, в том числе приготовленные яды и лунная роса. Женщина опустила тонкую стеклянную палочку в один из пузырьков и добавила пару капель в настойку, над созданием которой трудилась сейчас. Смесь зашипела и издала неприятный запах горелого железа, который быстро наполнил всю комнату. Вошёл лоратиец, но тут же попятился, задыхаясь в приступе тошноты. — Это самое отвратительное занятие, — кашляя, заявил он, усаживаясь рядом с женщиной. — Мне жаловаться не приходится, — не глядя на него ответила Бродяжка. — Если я не буду следовать методике этой твоей драгоценной книжки, мы так никогда никуда не придём, — она пробормотала это почти неслышно, вся уйдя в книгу. — Именно так, — подтвердил лоратиец, — человек думает, что у сестры есть всё необходимое, ведь так? Бродяжка сверилась с маленьким пергаментом, который она достала из своего сундука. — Мне нужно ещё две вещи. Вулканический пепел и тёмная трава. Пепел можно достать из потухших вулканов в Дымном море, а вот тёмную траву… — У человека есть знакомая из Асшая. Мы обязательно добудем твою тёмную траву. В последний раз эту женщину видели в Кварте, и у человека есть все основания считать, что она всё ещё там, — заверил лоратиец. Он попытался ткнуть указательным пальцем в блюдце с лунной росой, но Бродяжка ударила его по руке. — Мне понадобится это до второго оборота луны, брат, — и добавила, уже тише. — Как там твоя ученица, если мне будет позволено спросить? — О, с ней всё прекрасно, в основном благодаря усилиям человека, — усмехнулся лоратиец. — Очень хорошо, а теперь расскажи подробнее, — потребовала Бродяжка. Кошка-Кэт не отрывала сосредоточенного взгляда от кинжала, лежавшего на её левой ладони, желая, чтобы он сдвинулся и поразил цель. — Это невозможно, Якен! — Кэт в раздражении кинулась на пол. — Я в точности повторила всё, как ты говорил, но у меня просто не получается. Наверно, это не для меня. Он силой заставил ученицу подняться и повторил свои наставления. Терпение уже покидало его. — Избавься от всех мыслей, кроме намерения взять под контроль этот кинжал. Он подчинится, если будет знать своё предназначение, а тот, кто его держит, разумеется, сумеет его ему дать. Твои мысли должны войти во взаимодействие с самой сутью стали, и никак иначе. Но на его ученицу не произвёл впечатления строгий тон учителя. — Суть стали? Ради всего святого, она же неживая! — Абсолютно всё наделено душой, — заявил он, подчёркивая каждое слово и стараясь овладеть собой. — Или Нед Старк, лорд Винтерфелла, не рассказывал своей дочери о Старых Богах, которые есть даже в камнях и воде? Кэт явно удивило упоминание Безликим мастером имени её отца. Она снова посмотрела на кинжал, как бы мысленно говоря: “А что если существует и такое, чему он просто не способен меня научить? Пекло, нет, для этого он слишком крут!” Затем она перевела взгляд на кинжал в его руке и ахнула, когда клинок взлетел и вонзился в цель, а всё, что он сделал — всего лишь разжал ладонь! Кэт захныкала от разочарования и удивления. Он склонил голову набок, будто говоря: “Видела?” — Если девочке однажды удалось разоружить человека в поединке на рапирах, то, конечно, она и это сможет сделать, — сказал он с нажимом. Кэт закрыла глаза и прошептала: — Спокойная как неподвижная вода. Затем она резко выдохнула и посмотрела на лезвие кинжала. — Говорят, что всё наделено душой, — обратилась она тихо к стали. — А это значит, что всё живое. И ты не исключение, да? Когда Кэт открыла глаза, она будто почувствовала, что её разум стал чистым листом с одной-единственной мыслью — заставить кинжал “повиноваться”. Она направила на это все свои силы. И увидела слабый отблеск, пробежавший по лезвию до самого кончика кинжала. Слегка шевельнув одним пальцем, Кэт отпустила кинжал. Что бы она сейчас ни сделала, это, без сомнений, сработало — кинжал, который она держала в руке лишь мгновение назад, торчал из живота её цели. Кэт быстро обернулась к своему улыбавшемуся Безликому мастеру и радостно запрыгала, издавая торжествующие крики. — Просто поверить не могу! — Кэт радостно взвизгнула ещё раз и бросилась к нему на шею. Он внезапно обнаружил, что поднимает девушку, позволяя её ногам охватить его бёдра. “Она пахнет как самое пьянящее вино в Известном Мире и ещё Неизвестном, — подумал он. — Моя леди Старк…” Они оставались ещё немного в таком положении, даже после того как восторг его ученицы утих. Он поддерживал её за попку и талию, чувствуя как её ноги всё плотнее охватывают его бёдра. Он чувствовал как его сердце бешено стучит в груди, но всё, что он мог сделать сейчас — крепче обхватить девушку руками и сильнее прижать к себе. Она коснулась носом его распущенных рыжих волос и прошептала ему на ухо: — Якен… — накручивая на палец его белые пряди. — Умеренность, — процитировал он Закон. Так глупо было останавливаться, но им пришлось. — А что девочка ест? Она довольно… тяжёлая, — подколол он свою ученицу. — Если она хочет оставаться такой же ловкой и проворной, как в недавнем поединке, ей нужно внимательнее относиться к своему питанию. Он почувствовал, как она вздрогнула. И когда она медленно подняла на него взгляд, то выглядела уязвлённой. Кэт опустила ноги на землю и высвободилась из его рук. Быстро вытащив кинжалы, она вернулась на своё место, стараясь сохранять невозмутимый вид. — Я хочу попробовать ещё раз, мастер. — Сегодня у неё не очень хорошо получалось с ядами, — сообщила Бродяжка, выслушав рассказ лоратийца. Про их с девочкой объятия в зале боевых искусств он, конечно, не упомянул. — Твоя ученица обычно схватывает всё на лету, но сегодня мне пришлось повторять по пять раз, чтобы объяснить весь процесс. Лоратиец обеспокоено прищёлкнул языком. Не могли ли его слова послужить причиной этого? Его славная девочка ведь не впечатлительна, а упоминание о лишнем весе было всего лишь безобидной шуткой. Человеку пришлось так поступить. Только богам известно, на что человек решился бы, если бы они простояли так ещё хотя бы миг. — О каком зелье идёт речь? — спросил он. — Ночная тень, — ответила Бродяжка, и лоратийцу пришлось кивнуть, так как это действительно был простой слабый яд, который очень легко приготовить. — Что ты рассказывал этой девочке обо мне, брат? Он прищурился, глядя на женщину, и попытался вспомнить, говорил ли он хоть что-нибудь своей ученице о занятиях с Бродяжкой. — Человек не припоминает ничего существенного, а что? Бродяжка тяжело вздохнула и отложила стеклянную палочку и пузырёк, которые держала в руках. Затем она повернулась к своему брату и объяснила ему ситуацию. В её голосе звучало лёгкое беспокойство. — В последнее время она ведёт себя отстранённо и немного… враждебно. Особенно со мной. Я не говорю, что больше не могу с ней работать, но это становится непросто. Она не задаёт вопросы, а подвергает всё сомнению. Не выполняет работу охотно, а просто подчиняется. Брат, тебе известно, что я должна буду отчитаться перед Старейшиной, и это время быстро приближается. — Да, да. Человек обязательно поговорит об этом со своей ученицей… — Дело не только в этом, — добавила Бродяжка. — Пожалуйста, не используй меня для того, чтобы заставить бедную девочку ревновать. Я наверняка сильно огорчусь, если она затаит на меня обиду. Лоратиец был совершенно ошеломлён. Он замотал головой и засмеялся, но над чем или над кем, он не был уверен. Он изо всех сил постарался объяснить и оправдать свои слова и действия: — Девочка должна отказаться от привычки давать всем имена. Это идёт вразрез с нашими правилами. Скажи, ты считаешь допустимым то, что она называет тебя “Бродяжкой”? Бездомной? Её привычка давать людям имена наделяет каждого из них определёнными свойствами, а в результате девочка привязывается к лицам, которые она как-то назвала. И эту же привычку она переносит на себя. Женщина снова обернулась к своим принадлежностям, разложенным на столе. — Брат, я ничего не имею против того, чтобы меня называли “Бродяжкой”, так же как и ты не возражаешь против имени “Якен”. Мы — Никто. — Якен — настоящее имя человека. Бродяжка сверкнула зубами в насмешливой улыбке. — Брат, ты забыл? Якен мёртв. Нет, почему. Он говорил то же самое своей славной девочке, когда вручил ей монету и научил нужным словам. Всю свою жизнь он верил, что честен с собой, так что для него не было проблем представляться как Якен Х’гар. Это было всего лишь имя, подходившее лицу, которое он носил, чтобы скрыть безликость и создать иллюзию присутствия личности и индивидуальности. У всего этого было две стороны, ужасная и прекрасная. Первая заключалась в том, что пока он носил это имя, он оставался уязвимым для любого, кто мог заплатить цену дара Многоликому. Но пока у него было имя, он мог оставаться кем-то для этой девочки, а не просто одним из тысяч мелькавших перед нею лиц. — Безликому требуется только имя, чтобы выполнить задание по вручению дара, — всегда говорил Добрый Человек. — Излишне говорить, что собственное имя для Безликого означает смерть. — У девочки пошла кровь десять лун назад, — внезапно сказала Бродяжка. Лоратиец неловко поёрзал на стуле. Стараясь восстановить утраченное самообладание, он сказал: — Человек не понимает, зачем это обсуждать. Бродяжка бросила на него насмешливый взгляд. — Женщинам, у которых начинает идти кровь, поручают задания более интимного толка. Хватит валять дурака. Лоратиец нервно хмыкнул, и хотя он стал бы упорно отрицать этот факт, его поразило какое влияние оказали на него слова его сестры. Задания более интимного толка, да? Он провёл рукой по волосам, размышляя как принять эту новость. Прикусив большой палец, лоратиец мысленно повторил строки из Закона: Умеренность, Спокойствие, Верность, Честь, Долг и Самоотверженность. Эти достоинства вдруг показались ему совершенно бессмысленными! Бродяжка, смешивавшая теперь ядовитую эссенцию с миррой, подняла взгляд на своего растерянного брата и резко его толкнула, заявив с отвращением: — Седьмое пекло, брат! Я всего лишь имела в виду, что её нынешнее состояние позволит другим использовать девочку для наиболее полного служения Многоликому. Само собой разумеется, что твой долг, как её Безликого мастера и, пожалуй, Хранителя, оберегать её во всех смыслах, возрос как никогда. А ты о чём вообще думаешь? О, небеса… — Бродяжка выглядела так, как будто её сейчас стошнит. — Ч-человек думал именно об этом, — солгал лоратиец. — Но ты хотя бы подскажи человеку, что ему делать, когда это время придёт? Старейшина наверняка отправит её на задания, требующие… использовать себя, а в какой мере, человек может только гадать. Его мучило необъяснимое чувство тревоги. Какие именно границы Безликий мастер не должен пересекать, защищая своего ученика? Если подобные задания действительно требовались Многоликому, то кто такой человек, чтобы говорить “нет”? — Именно так. И, мне неприятно говорить об этом, но ты также должен защищать девочку и от себя, — бесстрастно добавила Бродяжка. — От се… человека? — слегка раздражённо спросил лоратиец. Бродяжка тихо вздохнула, как будто весь этот разговор уже до смерти её утомил. А может быть это было потому, что лоратиец вёл себя как последний лицемер. — Девочка явно тебя желает. Хоть я и не понимаю почему. Якен не знал, то ли чувствовать себя польщённым тем, что его славная девочка, похоже, питает к нему определённые чувства, то ли обижаться на сестру, сомневающуюся в его привлекательности. Тщеславие и Высокомерие — то, от чего должен быть свободен Безликий. Седьмое пекло, всего несколько лун назад у него не было никаких проблем с Законом. Он был самым преданным последователем буквы Закона до мельчайших деталей. Но теперь… теперь. Тощий послушник заглянул в комнату Бродяжки и объявил дрожащим голосом: — Мастер-лоратиец призывается мастером-тирошийцем в зал боевых искусств для показательных выступлений, если ему будет угодно, — и торопливо скрылся, как будто, задержись он хоть на миг, ему пришёл бы конец. — Прошу простить человека, сестра. Он почти забыл, что у него сегодня есть ещё неотложные дела, — лоратиец поднялся со своего места. — В показательных выступлениях нет необходимости, и тебе об этом известно, — ответила Бродяжка, рассматривая свою настойку сквозь маленькое стекло. — Да, но как человеку преподать урок “Красавцу”, не явившись на эти самые выступления? Валар дохаэрис, — и с этими словами он отправился в зал для занятий боевыми искусствами. Лоратиец обнаружил мастера с красивым лицом в центре маленькой платформы, служившей боевой ареной. Он что-то рассказывал восемнадцати храмовым служителям, сидевшим вокруг платформы. Среди них была и ученица лоратийца. Лоратиец заметил, как все внимательно слушали мастера с красивым лицом, показывавшего как захватывать лезвие палаша обеими ладонями и не порезаться при этом. Для этого красивый мастер прибегнул к помощи самого старшего из служителей, а остальные, наблюдая за ними, издавали неразборчивые восторженные вскрики. Сложив руки на груди, лоратиец прислонился к двери и закатил глаза, пока красивый мастер проводил серию упражнений с палашом, показывая как обращаться с ним в различных боевых ситуациях. — Когда нападающий сзади, — говорил мастер, ловя палаш одним грациозным движением. — Когда нападают с обеих сторон, — ещё раз пойманное лезвие. — И когда подбегает ещё больше противников, — целая серия удачных захватов. Лоратиец был вынужден признать, что его брат производит впечатление. Если бы он ещё не был такой угрозой для него, как для Безликого Хранителя. Лоратиец обменялся долгим взглядом со своей ученицей. Она зло блеснула глазами и обратила всё своё внимание на красивого мастера. — О, брат! — заговорил красивый мастер. — Я и не заметил тебя, ты так слился с дверью. — Не хотел помешать развлечению, — ответил лоратиец. — Развлечению? — ответил красивый мастер, притворяясь будто его обидели эти слова, — Но брат, сражение на мечах — особый приём. Мы не должны рассматривать его как какое-то простое развлечение. Лоратиец прервал его взмахом руки. — Именно так. Но в то же время это искусство и мастерство. Почти как танец, — он не отрывал взгляда от своей ученицы, пока говорил это. А она по-прежнему смотрела на него с каким-то раздражением. Семь преисподних, она, наверное, и в самом деле обиделась. — Внимание, — красивый мастер проигнорировал слова лоратийца, — следите за сильными и слабыми сторонами каждой атаки, — произнося слово “слабыми”, он посмотрел на лоратийца. Затем выбрал два палаша и взвесил каждый в руке. На лице каждого служителя в этом зале отражалось с трудом скрываемое возбуждение. Всем было интересно, что произойдёт на показательных выступлениях между двумя самыми сильными мастерами храма. Лоратиец изящно взмахнул выбранным палашом, и один из служителей четырежды радостно хлопнул в ладоши, прежде чем осознал всё ребячество своего поступка. Лоратиец встал перед красивым мастером и принял боевую стойку. — Только одно правило, — сказал красивый, как будто только сейчас вспомнил это, — Мы продемонстрируем только наши навыки боя на мечах. Никаких хитрых уловок и волшебных перемещений, чтобы избежать атаки. Лоратиец ухмыльнулся. — Как скажешь. Раздался оглушительный лязг стали. Красивый мастер провёл серию атак, вращая сначала левой, а потом правой рукой, но лоратийцу удалось отбить все нападения своим палашом. Все три клинка соприкоснулись, но тут красивый мастер оттолкнул палаш лоратийца своими двумя и беспощадно ринулся вперёд. Кошка-Кэт стиснула подол своей робы и шумно вздохнула, когда Красавец задел плечо Якена своим вторым палашом. Лоратиец развернулся, припал на одно колено, но вовремя пришёл в себя, чтобы отразить очередную атаку. Молниеносными, лавирующими и обманными движениями ему удалось выбить из левой руки красивого мастера его палаш, подбросив клинок в воздух, и ловко поймать его. А затем лоратиец быстро бросил этот палаш своей ученице, которая поймала его за рукоять. Она взглянула на этот клинок как на некую награду и опять посмотрела на своего мастера. Тот слегка улыбнулся ей и закатил глаза. Красивый мастер предпринял ещё один агрессивный выпад, ударив палашом в правой руке. И лоратиец, и тирошиец крепко держали свои клинки, размахивая ими, защищаясь и нападая. Зал безумствовал, служители криками подбадривали своих чемпионов и высмеивали противников. Лоратиец провёл серию коварных ударов, на что красивый ответил не менее изощрёнными выпадами. Взволнованные выкрики служителей уже почти долетали до обычно тихого главного зала. Лоратиец снова блокировал ряд нападений красивого мастера. Время шло, но никто и не думал сдаваться. Сквозь шум послышался звук разрывающейся ткани — рукав лоратийца был разрезан от плеча до локтя, но тот лишь кивком ответил на ухмылку красивого, как будто это только раззадорило его. Бой всё продолжался, а затем в какой-то миг клинок красивого упал на платформу, а лоратиец ещё раз ловко взмахнул палашом и приставил его к шее соперника. — Сдавайся, — прошептал лоратиец. Зрители разразились бурными криками восторга и аплодисментами. Даже оказавшись побеждённым, красивый мастер продолжал выглядеть высокомерно. Он поднял палец, приказывая служителям умолкнуть. Затем осторожно отвёл от себя лезвие палаша и провёл рукой по своей тунике, словно стряхивая невидимую грязь. — Лоратийское везение, — бросил он, не отрывая глаз от Якена. Лоратиец искренне улыбнулся и протянул красивому мастеру руку. — Хороший бой, брат. — Именно так, — ответил красивый, слабо пожав руку лоратийцу, а затем, наклонившись, прошептал ему в самое ухо презрительным тоном, — я знаю, что ты сотворил с моим клинком, ты, валирийский ублюдок. Он внезапно отяжелел и, казалось, сопротивлялся всем моим движениям. Полагаю, ты опять бессовестно воспользовался своими чарами и твоя победа нечестная. Лоратиец мягко улыбнулся в ответ: — Заставить вражескую сталь подчиниться твоей воле — это ли не подлинное искусство боя, брат? Красивый мастер жестом велел служителям покинуть зал. — Завтра будем тренироваться сражаться один на один. Пусть каждый выберет себе противника. А теперь возвращайтесь к своим обязанностям. Через несколько мгновений зал опустел. Тогда красивый мастер заговорил снова, убирая в ножны свои палаши. — Ложь, брат. Не позволяй ей стать своей слабостью. Лоратиец взглянул на него и бросил в ответ: — А ты не позволяй зависти стать твоей.