Тихо Несторис
“Они покорили нас и угнали с наших родных земель, дитя. Они лишили нас нашей истории, нашей веры. Мы были вынуждены забыть о том, кто мы. Нам разрешалось помнить лишь об одном. Мы — не люди. Мы — Никто”.Хроники Рабства, глава одиннадцатая
***
В Зале Мастеров четверо Безликих обсуждали последние достижения ученицы лоратийца. — Мы всё время двигались в верном направлении. Временное лишение зрения действительно усилило… способности девочки проникать в разум иного существа — лютоволка, кажется? — Добрый Человек обратился к лоратийцу, который просто кивнул в ответ. — Я всегда восхищался тем, что могут проделывать эти потомки Первых людей. — Как увлекательно, — сказал Красавец. — Только представьте, что вы способны контролировать волю и поступки кого-то другого, кроме себя. — Человек вынужден согласиться, но это так же увлекательно, как и тревожно. Девочка сказала человеку, что лютоволк в её сне убил четырёх мужчин в лесу и съел их трупы. Человек считает, что она пока не может полностью подчинять себе действия этого существа. Иначе она бы выбрала в качестве добычи другое животное, — заявил лоратиец, хотя и не был до конца уверен в своих выводах. — Её дар, я полагаю, в настоящее время находится в начальной стадии, — добавил мастер с суровым лицом. — У народов севера Вестероса есть особое название для этого дара. Как же… — Варговство, — подсказал Красавец. — Это если речь идёт о лютоволках. Но если девочка способна превращаться в любое животное, то смена сущности — более точное определение. — Может быть, — сказал Добрый Человек. — девочку можно научить управлять животными не только во сне, но и наяву. В этом нет ничего невероятного. Когда ты впервые увидел, как она это делает, брат? Лоратиец вздохнул. — В Вестеросе, в Харренхоле. Человек нашёл её воющей во сне… — Во сне? — переспросил Красавец, приподняв бровь. — Ты хочешь сказать, что в Харренхоле спал с девочкой в одной комнате? И в одной постели? Я разыскал её той ночью, подумал лоратиец, сжав губы в тонкую линию. Он бросил на брата холодный взгляд, но прежде чем смог ответить хоть на один из заданных ему вопросов, заговорил человек с суровым лицом. — Ты говорил что-то о драконах, брат. Лоратиец переключил внимание на другого мастера. — Девочка говорила о полёте на драконе в Винтерфелл. Но вместо этого он унёс её за пределы Вестероса. — И что она там увидела? — тут же спросил Добрый Человек. Он сел прямо, вдруг полностью захваченный разговором. — Человек боится, что на этом сон и закончился. Девочка так и не смогла шагнуть за грань, — лоратиец задумался, рассказывать ли о падении Титана, но решил, что лучше не делать этого. В очередной раз. Четыре огненных зверя для Зимнего Волка. Нет, это определённо не было простым сновидением. Тени могли проникнуть в разум девочки, и последствия этого, хотя и неведомые, оставались, надо признать, опасными. Лоратиец решил ничего не рассказывать о женщине в маске. Никто никогда не должен узнать об этом. — О… так это было видение? Возможно, какой-нибудь знак? — задумчиво протянул Добрый Человек. — Сорок семей повелителей драконов погибли во время Рока, за исключением одной — Таргариенов. В это самое время Серебряная Королева в Миэрине составляет планы высадки на Драконий Камень как начала своего вторжения в Вестерос. Красавец поднялся и наполнил вином их кубки. — Я недавно разговаривал с Тихо Несторисом. Учитывая, что у Железного Банка всё ещё есть какие-то дела с Ланнистерами, сложно определить станет ли Серебряная Королева другом или врагом Браавоса. — У Железного Банка всегда найдётся способ для привлечения союзников на нашу сторону, — предположил мастер с суровым лицом. — Таргариен победила рабовладельцев в Заливе Работорговцев. Она на стороне Браавоса. Лоратиец иронически усмехнулся. — Так действительно могло бы быть. Но потом она поведёт армии и рабов, которыми смогла обзавестись в Эссосе, сражаться за неё и служить ей в Вестеросе. Она переименовала Залив Работорговцев в Драконий Залив точно так же, как дала иное определение рабству. И у неё есть три дракона, достаточно для того, чтобы заставить весь Запад преклонить перед ней колени. Учитывая её действия, можно ли сказать, что она на самом деле освободила хоть кого-нибудь? — О, милый брат, не слишком ли ты строг к Серебряной Королеве? — возразил Красавец. — Кто знает, тебе могут дать задание, которое потребует вашей встречи. Известно, что Дейнерис Таргариен крови Древней Валирии любит окружать себя… мужчинами с определённым цветом волос, — закончил он фразу, задержавшись взглядом на белых прядях лоратийца, прежде чем взглянуть тому в глаза. Лоратиец ухмыльнулся. — Если это случится, брат, человек предложит Ордену перепоручить это задание тебе, учитывая твой интерес к женщинам в целом и к Серебряной Королеве в частности… Добрый Человек стукнул кулаком по столу из чардрева, прервав перебранку двух мастеров. Человек с суровым лицом чуть не подавился при этом вином. Тишина окутала зал. — Enferux Andrei, — тихо сказал Старейшина, подчёркивая каждое слово, — Безликие, — он посмотрел на двух мастеров с горечью отца, глядящего на ссорящихся сыновей, — никто из вас, кажется, не осознаёт угрозы, нависшей над этим великим городом. Никто не желает проявить хоть немного проницательности в отношении событий, которые могут начаться в любой момент. Вы же двое, как обычно, упиваетесь собственными раздорами, развлекая мастеров отвратительными выходками на каждом нашем собрании. Если вы не способны проявить хотя бы элементарную вежливость по отношению друг к другу, тогда предлагаю каждому из вас взять лицо, с которым он был рождён, и покинуть храм. Два молодых мастера сидели, опустив головы. Никто из них не произнёс ни слова. — А теперь ступайте и приступите к своим обязанностям, — распустил собрание Добрый Человек. — А ты останься, — добавил он, обратившись к мастеру с суровым лицом. — Обсудим ещё Волантис, брат. Лоратиец и Красавец вышли из зала, продолжая обмениваться враждебными взглядами. — Не спускай глаз с Избранной, — сказал Красавец по дороге в главный зал. — Это обязанность человека, а также его право, — ответил лоратиец с такой же язвительностью в голосе, не глядя на брата. Красавец ухмыльнулся. — Да, исполняй свою обязанность и отстаивай право, — он наклонил голову вправо и бросил взгляд на лоратийца. — Особенно сейчас, когда она так быстро растёт.***
Бет ослепла семь дней назад. Она вспоминала, как ей нравилось быть Кошкой каналов. Она внезапно соскучилась по Бруско, Брее и Талее, и людям, которые каждое утро покупали с её тележки моллюсков, устрицы и креветки. Ей не хватало сутолоки и суеты местных и приезжих в Мусорной Заводи и возможности поразглядывать красивых куртизанок у борделей. Как Бет и было велено, она целыми днями просила милостыню у гостиницы “Зелёный угорь” и таверны Пинто. Несколько дней подряд Бет преследовали неудачи. В тот день, когда она просила у “Атласного дворца”, в неё начали швыряться камнями какие-то мальчишки. “Проси где-нибудь подальше отсюда! Это наша территория!” — орали они. Бет старательно прислушивалась к их голосам и поняла, что их было четверо. Если бы я только знала, как их зовут, подумала она, я бы обязательно занесла их в список Арьи Старк. Но она отбросила эту мысль и убедила себя, что Арья Старк была кем-то другим — девочка, которая однажды была ею, но не совсем. В итоге ей разбили камнем нижнюю губу. На следующий день она взяла с собой два кинжала в форме молнии. В некоторые ночи ей улыбалась удача, как в ту ночь в таверне Пинто, когда её угостили половиной пирога с угрём, ломтем сыра и кружкой разбавленного водой вина. Всё, что ей нужно было сделать за это — выслушать историю Пинто о том, как он однажды дерзко захватил корабль со специями. Когда Бет надоело слушать байку хозяина таверны, она начала прислушиваться к разговору компании посетителей, который те вели на низком валирийском. — Да, они взяли на борт одичалых из Сурового Дома, а бедняги даже не подозревали, что их продадут в рабство в Заливе, — сказал один из пьяных посетителей. — Как я слышал, это были корабли лиссенийских пиратов. Один из кораблей попал в шторм и был вынужден причалить в Браавосе. И был пойман лично Морским Владыкой Антарионом. Перевозка рабов, вот незадачливые ублюдки. Обо всём этом Бет рассказала Доброму Человеку. — Скажи мне, дитя, — спросил Добрый Человек, — во имя чего ты делаешь то, что делаешь, думаешь о том, о чём думаешь и чувствуешь то, что чувствуешь? — Во имя Многоликого, — ответила она. Это была ложь. Она знала, что делает это ради кого-то, но уж точно не ради Многоликого. Возможно, ради Арьи Старк? В некоторой степени, да. Но по правде, ради кого? Славная девочка… Она почти услышала его шёпот в дуновении ветра. Однажды она упражнялась с другим служителем в бое на палках. Поначалу тот побеждал, просто потому, что она не могла видеть. А потом она почувствовала, как мех Неда коснулся её лодыжек. — Помоги мне, Нед, — попросила Слепая Девочка кота, просто шутки ради. — Подскажи мне, откуда он нападает, чтобы я могла ударить его в ответ. Было похоже на то, что небеса сжалились над ней, так как она вдруг увидела служителя под определённым углом, наносящего ей очень жёсткий удар. Слепая Девочка не знала и её не волновало, использует ли она глаза Неда. Она просто предвидела атаки и блокировала их. И вскоре она принялась сама атаковать служителя без остановки, чем сильно напугала беднягу. Её Безликий мастер всё это время наблюдал за ней. Ночью она видела сны. Лианна… Любимый. Кто-нибудь видел тебя? Твой отец? Или братья? Нет, любовь моя. Идём со мной. Куда? В место Радости. Бродяжка была особенно довольна тем, как Слепая Девочка различала монеты и обращалась с ядами. У Бет получалось составить Долгое прощание, едва касаясь ингредиентов и обнюхивая их. Она знала в каких пропорциях следует смешать любой ингредиент с определённым количеством той или иной жидкости. После этих занятий они принимались за игру в ложь, когда Бет должна была отличить истину от фальши в истории Бродяжки, следя за мельчайшими изменениями тона голоса, а затем давать правдивое объяснение лжи. Бет узнала, что Бродяжку в юности предложил Многоликому её высокородный отец. Бродяжка попросила у Многоликого смерти для своей мачехи, которая годами травила её. Той ночью они снова играли в эту игру. — Я с детства знала всё о ядах, — сказала Бродяжка. — Поэтому меня и взяли в Орден. — Ложь, — ответила Слепая Девочка. — Ты обучилась искусству составления ядов, когда попала сюда. — Очень хорошо, — сказала Бродяжка. — Когда я ношу лицо, я принимаю специальное зелье, чтобы не страдать от кошмаров его бывшего владельца. — Ложь. Все страдают от кошмаров, кроме самых сильных Безликих, — возразила Слепая Девочка. — Ни единое зелье не способно предотвратить кошмары. — Превосходно, — Бродяжка явно была довольна. — У тебя получается всё лучше и лучше. Слепая Девочка не сдержалась и одарила её слабой улыбкой. — Когда ты слеп несколько дней, нет иного выхода, кроме как хорошо играть в эту игру. — Именно так, — согласилась женщина. — Ну хорошо, последний раз… Якен Х’гар и я несколько раз страстно поцеловались в храмовой бане шесть ночей назад. Словно десять тысяч стрел попали прямо в сердце Арьи Старк. Она помнила, что успела сделать вдох, чтобы успокоиться, но, охваченная внезапным приступом боли, забыла выдохнуть. Она ощущала, как пальцы Арьи Старк комкают край робы Арьи Старк. Ей хотелось закричать и броситься на Бродяжку, чтобы сдирать плоть с её лица и рук, пока не почувствует кусочки окровавленной кожи женщины под своими ногтями. Ей хотелось прижать Бродяжку к земле и по-зверски выцарапать ей глаза из орбит. О, как ей хотелось повыдёргивать все волосы из головы Бродяжки и освежевать её заживо… Но что толку? Если я проделаю всё это, Якен… он хотя бы… обратит внимание на нахальную девчонку, обрекшую его на смерть, назвав его имя в богороще Харренхола? Кто ты? Спрашивал он её всегда. Никто. Всегда отвечала она. Ничего не оставалось, кроме как закончить игру. — Ложь, — ответила Слепая Девочка как можно спокойнее. — Т-ты… целовалась с ним семь ночей назад. Прошло несколько мгновений. Потом Бродяжка наконец заговорила: — У тебя очень хорошая память. Только один момент: существует разница между правдой и тем, что ты считаешь правдой. Она лишь молча прокляла Бродяжку. Слепой Девочке было наконец позволено вернуться в спальню. Она поплелась по коридорам, спотыкаясь и чуть не падая от абсолютного истощения, тоски и горя. “Могут ли слепые плакать?” — спросила она себя. Она знала ответ — горячие слёзы неудержимо текли по её щекам. У неё совсем не осталось сил, чтобы вытереть их. Она молила Многоликого. Верни мне зрение. Чтобы я видела не только тьму. Она вспомнила тот последний раз, когда закрыла глаза и пожелала не открывать их больше никогда. Илин Пейн занёс Лёд, чтобы обезглавить Неда Старка, и хотя она заставляла себя смотреть, как будто её взгляд мог предотвратить трагедию, она так и не смогла это сделать. Было ли благословением то, что Арья Старк не увидела, как голову её отца грубо отсекли от тела? Наверное, да. Над головой пролетели вороны — печальное зрелище. Но ничто в целом мире не могло сравниться с глубоким горем от потери отца. Продолжая хромать, Слепая Девочка открыла дверь и вошла в свою комнату. Горло сильно болело, но ей приходилось удерживаться от громких всхлипов. Как же я устала… устала быть слепой. Она закрыла дверь и медленно опустилась на пол. И от всего остального… Прямо сейчас я устала быть храброй. Через мгновение она поднялась и села спиной к тяжёлой деревянной двери, ничего не видя, но что-то слыша… Шаги. По направлению к ней. Инстинктивно она потянулась за кинжалом в форме молнии в кармане робы. — В этом нет нужды, славная девочка.