“Об использовании чувств”, Приёмы Безликих
***
Слепая Девочка крепче сжала рукоять кинжала. — У девочки проблемы, — сказал мастер-лоратиец. — Проблемы с доверием. Человек понимает, без зрения ей не определить, права она или нет. Как ей быть хоть в чём-то уверенной? — он продолжал тихо приближаться к ней. Она внимательно прислушалась к голосу и поняла, что это несомненно её мастер. Однако по неизвестным причинам Слепой Девочке было чрезвычайно трудно доверять тому, что он говорил. — Мне нужно быть уверенной, что это ты. Если ты — Якен, скажи мне что-нибудь, о чём знаем только мы с тобой. Лоратиец мягко рассмеялся и стало ясно, что происходящее веселит его. — А иначе что? Ты метнёшь в человека кинжалы? — Да, — вскипела Слепая Девочка, поднимаясь с пола. — Девочка бросит первый кинжал в человека и перережет ему горло вторым, чтобы убедиться, что он мёртв. Звук чарующего смеха человека отразился от стен маленькой комнаты. — Хорошо, славная девочка. Я скажу тебе не одну, а целых три вещи. Следующее, что почувствовала Слепая Девочка, как её прижали к деревянной двери. Затем она услышала лязг металла о камень — её кинжалы, как она поняла, теперь валялись бесполезной грудой на полу. Ловкость рук, подумала она. Слишком быстро, тихо и незаметно! Лоратиец держал её за руки и Слепая Девочка почти задыхалась от ярости, беспомощности и чего-то ещё. Она почувствовала, как он нежно подул ей в лицо, сметая растрёпанные прядки волос. Затем коснулся губами её ушей. Она заскулила и он слегка усмехнулся в ответ. — Три вещи, о которых знаем только мы с тобой, — произнёс человек почти неслышно. — Чизвик… Виз… Ласкин суп. Он прижал её ещё сильнее. Если она ничего не предприняла бы, то несомненно потеряла бы сознание. — Отпусти меня, — ядовито прошипела она. Человек не шевельнулся. — Девочке нравится играть в опасные игры. Девочка угрожает убийце, собственному Безликому мастеру, своими красивыми ножиками. Девочка зашла так далеко, что заявила, будто бы убьёт его. Может, она сошла с ума, решив, что человек стал Безликим, терпя пустые угрозы от хорошеньких девочек? Слепая Девочка почувствовала, как её резко швырнули на кровать. Кипя от ярости, она уселась на краю и сжала подушку, борясь со стремительным потоком эмоций, которые она не могла осознать, не говоря уже о том, чтобы назвать их. Отбросив все мучительные мысли, девочка обдумала свои дальнейшие действия. Нужно ли ей сражаться? Или лучше задавать вопросы? Она услышала, как лоратиец взял что-то с её столика, подтащил стул к кровати, сел напротив и поднёс к её губам чашку. Приятно запахло тёплым молоком. — Если девочка назовёт своё имя, — сказал лоратиец, — человек вернёт ей зрение. Это было бы слишком просто. Она так устала от слепоты и у неё было множество имён: Арри, Воронье Гнездо, Ласка, Лошадка, Нэн. Кошка каналов, Слепая Бет, Волчица… Арья из Дома Старк. Вместо этого она дала человеку такой ответ, который, как она знала, он хотел бы услышать. — У девочки нет имени. — Именно так, — ответил лоратиец и Слепой Девочке показалось, что она расслышала в его голосе нотку неодобрения. Он поднёс чашку к её губам и заставил глотнуть сладкой тёплой жидкости. Девочка закрыла глаза, а когда открыла, то увидела Якена, державшего обсидиановую свечу. Свеча была закрученной и ребристой, изящной, как клинок. Вся её поверхность искрилась, несмотря на то, что в комнате горела всего одна обычная свечка. Внезапно обсидиановая свеча зажглась. Для того, кто был слеп целых семь дней, мягкое мерцание света от обычной свечи покажется самой прекрасной вещью в мире. А это была ещё и обсидиановая свеча, с приятным светом и волшебной яркостью. Девочка, которая была когда-то Арьей Старк, слышала о таких от Старой Нэн, верившей, что древняя магия и непостижимые тайны всё ещё существуют в этом мире. Такая вера очень огорчала мейстера Лювина. — Свечи из драконьего стекла, дитя. Они позволяют увидеть то, что лежит за пустынями и морями, горами и равнинами, но только если в тебе самом есть хоть толика магии. С помощью этих свечей можно поговорить с другим человеком, даже если он находится за тысячи миль от тебя. Всю свою жизнь девочка верила, что эти свечи всего лишь сказка, а теперь она с трепетом смотрела на такую свечу. Её свет превращал желтоватый огонёк обычной свечки в сверкающее золото, а волосы Безликого стали ярко-алыми с прядями цвета слоновой кости. Вся комната засияла невиданными красками и наполнилась блеском. Но мигом позже обсидиановая свеча погасла. У девочки от восторга перехватило дыхание. Наконец она пришла в себя и засыпала Якена вопросами. — Г-где ты это взял? Это для храма? Это правда, что она наделена силой? Как ты её зажёг? Лоратиец рассмеялся, удивлённый её реакцией. — Всё по порядку, славная девочка. Человек добыл эту свечу в Цитадели, в Вестеросе, и да, она для храма. О таких действительно говорят, что они обладают магией. И человек не зажигал эту свечу, — он взглянул на обсидиан в своих руках, а затем снова на девочку. — Это ты её зажгла. Девочка мигнула. — Я зажгла… — Свечу из драконьего стекла, да. — Как я могла зажечь свечу, даже не подозревая, что могу это сделать? — девочка выхватила свечу из пальцев лоратийца и ощупала её грани. — Они загораются только тогда, когда в мире есть драконы. Драконы сейчас есть, в Миэрине. Но свечи загораются ещё и тогда, когда рядом тот, в ком есть магия… Лоратиец улыбнулся. Он бросил быстрый взгляд на свою ученицу, но ничего не ответил. — Нет, — девочка покачала головой и хихикнула, но для ушей его мастера это прозвучало как музыка. — Я не волшебница, Якен. Я серьёзно, ты же меня знаешь! — Нет, славная девочка, ты не волшебница, — сказал человек, наклоняясь к ней. Девочка затаила дыхание. — Но ты — Старк. — Была, — поправила она. — Но при чём тут зажигание свечей из драконьего стекла? Ведь это ты у нас способен творить чары. Я сама видела это в зале для боевых занятий. И в Харренхоле. — Я видела разноцветное отражение твоих рыжих волос в каплях воды, — прозвучало у неё в голове игривым тоном. Девочка отбросила эту мысль, но вместо неё в голове возник голос Бродяжки, повторяющий и повторяющий одно и то же, — Якен Х’гар и я несколько раз страстно поцеловались в храмовой бане… Лоратиец лишь улыбнулся. — Большинство Безликих мастеров способны на такие вещи. Но только славная девочка может варговаться в лютоволка и, возможно, в других существ, слышать разговоры, которые ведутся далеко отсюда и, может быть, в будущем проделывать ещё больше самых разных штук, — а затем он добавил шёпотом, — в твоей крови есть магия. Ты по-настоящему интересна, да, славная девочка? — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я могу слушать далёкие разговоры? В другой комнате что ли? У меня нет привычки подслушивать! В храме это запрещено, — сказала девочка. Она закрыла глаза и пожелала, чтобы обсидиановая свеча вновь зажглась, но этого не произошло. Девочка ещё раз осмотрела ребристую поверхность свечи и понюхала её. Она пахла лепестками в воде. Лоратиец поднялся и зашагал по комнате. — Человек и его брат наблюдали за тобой в таверне Пинто. Ты сообщила Старейшине об одном подслушанном тобой разговоре. О предназначенных на продажу одичалых на борту лиссенийских судов, помнишь об этом? — Помню, — ответила девочка. — Пьяный тип, рассказывавший об этом, так орал, что его мог бы подслушать каждый. Он практически объявил об этом всем, кто желал его слушать, как будто это был какой-то недавно изданный указ. — Этот пьяный тип был на втором этаже, славная девочка, — лоратиец остановился перед ней, скрестив руки на груди. — В другой таверне, вдалеке от заведения Пинто. Его там посадил мастер, которого ты так нахально зовёшь Красавцем, и велел ему рассказывать обо всём этом, — лоратиец удивлённо покачал головой. — Ты же сидела на первом этаже в таверне Пинто. И услышала о лиссенийских кораблях именно потому, что Добрый Человек велел тебе прислушиваться к разговорам о захваченных рабах. Мастера надеялись, что ты можешь обладать такой способностью, поэтому мы создали все условия для её выявления. Кто бы мог подумать, что это сработает, и девочка окажется… полной сюрпризов. Последние два слова лоратиец произнёс таинственным и обольстительным тоном, и его ученица ощутила при этом тревожащую, но приятную дрожь. Девочка не могла поверить в то, что услышала. Как она могла обладать подобными… дарами, о которых до сих пор даже не подозревала? Просто быть Старк — разумеется, в прошлом — ещё не объясняло обладания способностями, о которых говорил её мастер. Не похоже, чтобы отец Арьи Старк владел чем-то таким, как и её мать. Если же говорить о сестре и братьях, то Арья Старк превзошла умением стрелять из лука и владением мечом почти всех, ну, если не считать Робба и Джона. Но на этом всё. — Это невозможно, — пробормотала она, так как не знала, что ещё сказать. Безликий мастер взял её за руки и поднял с кровати. Некоторое время они просто пристально смотрели друг на друга, никто не проронил ни слова. Лоратиец первым нарушил тишину. — То, что невозможно, не может существовать просто потому, что его существование по сути отклонение от нормы, но, тем не менее, ты существуешь, — лоратиец нежно коснулся губами её щеки и замер так на мгновение. Арья Старк закрыла глаза и позволила себе раствориться в волне захватывающих чувств, возникающих где-то в груди и идущих вниз, к животу. Если бы я сейчас чуть-чуть повернула голову и приоткрыла рот… я могла бы его поцеловать. Она позволила пальцам пробежаться сквозь шелковистые пряди его распущенных рыжих волос. Гвоздика, имбирь, цветы и летнее море… она наслаждалась его ароматом. Мне нравится его запах… больше чем запах северных трав и снега. Лоратиец взял её за талию и притянул к себе. Она едва была способна сохранять здравый рассудок. Пробежав руками по его рукавам, она крепко вцепилась в них. — Ты, должно быть, очень устала, — услышала она, как Якен пробормотал это, уткнувшись ей в волосы. — Поспи, а завтра мы договорим. Её глаза широко распахнулись от удивления. — Что? Н-нет, я не устала. Якен, пожалуйста… — побывавшая слепой девочка уже забыла о своём недавнем подавленном состоянии. — У девочки много вопросов, человек ответит на них завтра, Мерседина, — сказал мастер. — Мы также поговорим о твоём новом задании, — он направился к двери. — Спокойной ночи, славная девочка. И, пожалуйста, сегодня ночью в лесу не нападай на людей, — ухмыльнувшись, лоратиец вышел. Девочка, которую теперь звали Мерсединой, осталась стоять посредине тускло освещённой комнаты, желая получить ответы и получить его.***
— Я всё ещё помню, как горела последняя свеча из драконьего стекла, — сказал Добрый Человек. Они с лоратийцем сидели в главном зале прямо под статуей Неведомого. Якен Х’гар только что закончил рассказывать Старейшине о событиях прошлой ночи. — Это было сотню лет назад. Никогда бы не подумал, что снова увижу, как горит такая свеча в этом храме. Если мы последуем её указаниям, можем быть уверены, что раскроются и её оставшиеся чувства. Лоратиец молчал. Обучение его славной девочки усложняется с каждым днём и на его переживания становится всё труднее не обращать внимания. В общем его одолевали опасения за свою ученицу, за задания, которые давал ей Орден, и за судьбу города. Постоянная тревога, которую он не мог толком объяснить. Он знал, что то дело, которое Орден так беззастенчиво возложил на плечи его ученицы, чрезвычайно опасно, и это ещё мягко говоря. Но опасность этого предприятия равнялась его ценности. Если видения Лунных Певиц и пророчества в их песнях были правдивы, то Браавосу действительно предстояло оказаться разрушенным. Этот великий город был построен рабами, бежавшими от цепей Валирийского Фригольда, и простоял уже несколько столетий. Величайшие силы Эссоса и Вестероса не могли превзойти мощь Браавоса. Драконы, Якен. Дракон унёс меня на запад от Вестероса. Не было никого на свете, кто отважился бы отправиться на запад от Вестероса и вернулся бы, чтобы поведать, что там. Первым и последним, кто попытался это выяснить, был Старк, которого звали Брандон Корабельщик. Питая любовь к бескрайним океанским просторам, этот бывший король Севера рискнул уплыть за пределы Закатного моря и с тех пор о нём никто ничего не слышал. Браавосцы даже посвятили произошедшему одну пьесу — как они обычно делали, когда вестеросцы сталкивались с какими-нибудь трагическими и одновременно нелепыми событиями, причиной которых служили они сами. Из закоулков памяти лоратийца всплыл отрывок пьесы под названием “Глупый корабельщик”. Сей муж — корабельщик, решился он плыть На Запад, в Край Тайн, дабы славу добыть! О, боги, корабль его вы храните, От бурь и штормов вы его защитите… Друзья, коль отправитесь с ним в этот путь, Придётся вам, видно, в волнах утонуть! Когда лоратиец услышал подробный рассказ его славной девочки о её снах, он почувствовал страх, который не чувствовал уже очень, очень долго. Якен Х’гар боялся за девочку. — Человек надеется, что теперь, когда у нас есть эта стеклянная свеча, мы сумеем получить ответы на некоторые вопросы. Моя славная дев… ученица человека несомненно способна воспользоваться свечой, ведь она уже показала, что может её зажечь. Говорят, что варг способен усиливать свойства таких свечей. Разумеется, с её помощью мы сможем увидеть, что находится за Вестеросом, — сказал лоратиец. Если Добрый Человек и заметил, как лоратиец привык называть девочку, он не подал виду. — Увлекательные вещи. Стеклянные свечи, варги… Неудивительно, что многих неудержимо тянет к ним. Лоратиец прикусил нижнюю губу. Теперь он оговаривался чаще чем раньше. — Ещё одно, Старейшина. Девочка рассказала, что ей приснилось разрушение Титана Браавоса. Человек уверен, что это ничего не значит, но… — Когда это было? — Добрый Человек резко развернулся к лоратийцу, явно встревоженный. — Той же ночью, когда она варговалась в лютоволка. В обычно погружённом в спокойную тишину главном зале послышались уверенные шаги. Вошедший Красавец, не теряя времени, объявил последние новости. — Простите, братья. Морской Владыка скончался прошлой ночью. Добрый Человек и лоратиец обменялись понимающими взглядами. — Валар моргулис. Что насчёт выборов нового Морского Владыки? — спросил Старейшина. — Прямо сейчас ведутся горячие споры, но некий Тормо Фрегар считается фаворитом у магистров, — ответил Красавец. — Довольно быстро, — отметил лоратиец. — Обычно имя того, кто лидирует на выборах, не объявляется раньше чем через три дня. Красавец пожал плечами. — Этот человек, возможно, более влиятелен, чем мы думаем. — Разузнай всё, что возможно, об этом Тормо Фрегаре, — сказал Старейшина Красавцу, с проблеском одобрения в старческих глазах. Затем он обратился к лоратийцу. — Когда вы со своей ученицей снова навестите Лунных Певиц? — Как только она покончит со своим заданием как Мерседина, Старейшина. На данный момент она у Изембаро во “Вратах”, — ответил лоратиец. — Превосходно. Её шестнадцатые именины, через две седмицы, приходятся как раз на день Разоблачения. Как удачно, что она родилась в тот день, когда Браавос сбросил маску и открылся как город для всего мира. Красиво, красиво, — сказал Добрый Человек. Вот почему она — Избранная, подумал лоратиец. И поэтому её миссия столь велика. В тишине храма он помолился Многоликому. Огради её от боли. Защити. Укрой под своим всесильным плащом.***
— Где, вашу мать, моя корона? Изембаро, глава театра, находился в своём обычном сварливом настроении. Только что на его голове красовалась поддельная корона, предназначенная для роли “Толстого Короля”, и вот теперь она пропала и её нигде не могли найти. За кулисами всегда царил хаос, особенно сейчас, когда спектакль собирались посетить знатные послы из Вестероса. Девочка, которую звали Мерсединой, очень заинтересовалась упомянутыми послами. Она увидела, как Большой Бруско, толстяк, игравший роль кабана, малевал вывеску для сегодняшнего представления: “Кровавый десница” авторства Фарио Фореля. Девочка ощутила дрожь в животе и лёгкую тревогу. Я имею дело со смертью и в прошлом недрогнувшей рукой зарезала нескольких человек. А это всего лишь актёрская игра, убеждала она себя. Бобоно сыграет Кровавого десницу, “демонического карлика”, с которым у неё будет сцена изнасилования, во втором действии. А она сыграет юную девственницу. Мерседина побежала в уборную, чтобы привести себя в порядок, и там, к её ужасу, её стошнило. Девочка почувствовала недомогание и лёгкое головокружение, но решила, что ничего страшного в этом нет. Когда ей на глаза попалась поддельная корона, Мерседина быстро схватила её и бросила Изембаро. — Ваша Милость, — пошутила она. — Мерседина, иди сюда и помоги мне со шнуровкой, — позвала её леди Журавль. — Милая, милая девочка, — благодарно произнесла леди, когда Мерседина затянула корсаж её платья. Леди Журавль играла королеву Серсею и, если бы девочка была Арьей Старк, она добавила бы ей в вино что-нибудь такое, от чего женщина закрыла бы глаза и не открыла бы их вовек. Леди Журавль — хорошая, подумала Мерседина, мне она нравится больше, чем Дейна. — О, посмотри! Иди сюда, Мерси, быстро! Дейна выглядывала из-за кулис, чтобы осмотреть публику. Ложи были почти полностью заполнены людьми, как местными, так и приезжими. — Вон там послы Вестероса, — услышала Мерси слова Дейны. — У них львы на гербах. Мерседина окинула взглядом зрительный зал и увидела знакомое лицо. Внезапно она вспомнила сироту, с которым когда-то путешествовала Арья Старк, по имени Ломми Зелёные Руки. Знакомое лицо принадлежало человеку, вонзившему копьё в горло мальчику, когда тот больше не мог идти. Девочка проскользнула мимо Дейны и, стараясь не привлекать внимания, направилась в зал. Когда она прошла мимо послов, то увидела, что человек со знакомым лицом заметил её, но не узнал, поскольку на ней было лицо Мерседины. — Рафф-Красавчик, — прошептала Арья Старк. — Валар моргулис.