А на утро они проснулись

Генезис сидел, лениво развалившись на подоконнике. Было так уютно и тепло в толстом свитере и любимых тапочках-зайчиках, что рыжий совсем расслабился, прислонившись лбом к стеклу. Утро, время, когда разум светел, когда строки из Лавлесс приходят на ум с особым вдохновением. Гена пожмурился, потянулся, хрустнув костяшками пальцев, едва приготовился цитировать священное слово, открыв заветный томик (с которым никогда не расставался), только открыл рот... - Геня, не начинай, а?.. - раздался голос откуда-то с дивана. Голос явно принадлежал "генералу", невесть каким образом свернувшемуся на этом предмете интерьера, номинально считавшимся диваном. Голова Сефирота трещала по швам после вчерашнего. - Будь другом, принеси рассол из холодильника... - почти взмолился Сеф, белая рука которого беспомощно свесилась на пол. - Вот еще! Я же говорил, что башка потом кирпичная будет, а ты мне все "отвали, наглая рыжая морда"! Анджил, между прочим, до сих пор в ванне отсыпается. Все перегаром отравили, демоны! - Обиженный солджер, спрыгнул с подоконника и гордо прошествовал в направлении к кухне. Сеф ругнулся в подушку. Пришлось таки сползти с дивана, раз эта рыжая сволочь не захотела спасти Лучшего. Героическим усилием воли и ноющих мышц (он что, спал в бетономешалке?) Сефирот оторвал тело от дивана, встал и минуту просто стоял, держа руками голову: от смены положения мозг яростно ударялся о стенки черепной коробки. В ушах зазвенело, во рту шипели отвратительные кошки - срочно нужен был спасительный рассол. Видела бы его Мама... хотя лучше ей такого вообще не видеть. - Анджил! - Лучший решил для компании все-таки растолкать и Гордого, устроившегося в ванной. Сефу было плевать, какие там сны видит бородатый солджер, с блаженной улыбочкой обнимавшийся со съемным душем и разноцветными мочалками, - Анджил, вставай! Вставай, солджер! Анджил Хьюлии! - Генерал наклонился, дабы растормошить спавшего мертвым сном Анджила, но, видимо сделал это слишком резко. Едва успел развернуться к толчку, которому накануне признавался в любви Хьюли. От чудовищного звука рвоты Анджил недоуменно проснулся. То есть он открыл глаза, не соображая, что еще спит. От столь ужасных звуков улыбка быстро стерлась. Он долго пытался сфокусировать зрение на страшном потолке, но. Когда первая волна "желудочного катарсиса" прошла, рука генерала машинально дернула вентиль горячей воды .... - А-а-а!!! Трибахамутская Мать-перемать..! - разразился неласковыми эпитетами в адрес Сефа ошпаренный Анджил, выскакивая из ванны. В его руке остался вырванный душ, мочалки же разлетелись по всей комнате, как стая перепуганных кошек, - Сеф, ты грёбанный садист! Розовая мочалка (ой, Геня бы убил), не спеша сползла с физиономии Сефирота, смачно шмякнувшись на пол. Зрелище открывалось красноречивое, и Хьюли, зажав ломившиеся от боли виски, мазохистски расхохотался, ибо мозг солджера при этом грозил выскочить из головы. Анджил быстро ретировался из ванной, едва увернувшись от вылетевшей ему вслед злополучной розовой спинотерки. - Хорошее утро - залог хорошего дня, - резюмировал Гордый самозабвенно зевая и потягиваясь. Он проследовал на кухню, потирая затекшие от спанья в ванне мышцы, а из кухни уже доносились странные запахи. И бормотания. Подойдя поближе, Анджил узрел сморщившийся завтрак, шкворчащий на сковороде. У сковороды стоял Генезис, и вполголоса цитировал священное слово Богини. - Джен, от твоих стихов несчастное мясо вкуснее не станет. И вообще, - Анджил поскреб затылок, задумавшись, - откуда у нас мясо? - Не лезь под руку, Бахамут-Син бы подох от вашего перегара. А мясо лежало в холодильнике. Это вон тот шкаф, который охлаждает продукты, во избежание их быстрой порчи. Так ясно? - уныло съехидничал Генезис, бесцеремонно остановленный на полуслове. - Надо же, а я и не знал, - парировал Анджил и, со знающим видом, насыпал в сковороду соли и специй, щурясь от головной боли. До слуха вопреки всему доносились строки треклятого Лавлесса. Но, Хьюли был более терпелив к мании рыжего цитировать слово Богини (чтоб ее Дженова слопала), только побелел, едва подумал про ту самую Богиню... Что-то это напоминало. Что-то они вчера говорили с Сефиротом, только вот что? Нейроны были безжалостно убиты алкоголем, и теперь память подводила солджера. Да и Джен какой-то странный: хмурый, огрызается все время, будто его вчера неслыханно оскорбили. - Да, именно оскорбили! - фыркнул Рапсодос. Анджил хлопнул себя по лбу: мыслесвязь, как он мог про нее забыть, А Джен продолжал наступать - Совсем допились вчера! Сефирота я понимаю — у него горе. Мама старческим маразмом страдает, ребятни - трое полудурков на иждивении, а вот ты.. Ты же когда пьешь, хуже чем Скарлетт с ее тупыми выходками! Идиот идиотом, Богиня мне свидетельница! - Генезис не на шутку разбушевался, даже Лавлесс на стол положил, активно жестикулируя. Он постучал по столешнице в довесок к свои словам. Хьюли недоумевал. - Да не кипятись, рыжий, лучше расскажи, что вчера произошло. На кухню забрел Сефирот, одарив всех присутствующих мутным взглядом. Открыл холодильник, в котором давно и безнадежно повесилась мышь, почесал затылок, ибо долгожданного рассола не было и в помине. - Геня, друг любезный, а где же банка из под вчерашних огурцов, а? - Я ее выкинул, как и весь хлам, который вы тут вчера развели... - Гена сбавил обороты, едва серебристая бровь генерала нервно задергалась. - Да ладно, Сеф! — тут же вмешался Анджил, зачуявший очередной скандал. Он убрал ножи и сковороду от греха подальше, - можно и чифирнуть, - крепкий чай тоже хорошо головную боль снимает!