Конспект во имя Отаку.

Июнь. Теплый летний вечер. Истомой наполнены уставшие за день травы и цветы. Бутоны сворачиваются, дабы сон окутал их подобно вечернему туману. Солнце еще не село, но уже балансировало на грани горизонта, окрашивая небо в розовые и лиловые тона. Прекрасный вечер, чтобы собраться всем вместе в открытом летнем кафе, заказать легкие коктейли и светлое пиво, а затем закусить все это фруктами и печеньем. За столиком на веранде сидели юноши. В большинстве своем, они были невысокие, худые, но очаровательные и миловидные, что заставляло многих представительниц прекрасного пола стрелять глазками в их сторону. Но в ответ они получали лишь снисходительные улыбки или, ни к чему не обязывающий, воздушный поцелуй. И снова мы не прогадаем, если скажем, что эти попытки скорее безрезультатны, чем успешны, ведь кто же им позволит заводить романчики на стороне? – Ура, паста! Кто-нибудь будет еще пасту? Мы с братом поделимся! – Нет, мы не поделимся! Еще чего. – Братик, это немного невежливо. – А вот и нет, не вижу ничего невежливого. Мы пасту заказывали? Заказывали. Мы спросили остальных заранее? Спросили. А теперь закрой рот и ешь. – Но... Как можно есть с закрытым ртом? – Эй, ну не ссорьтесь вы! Такой чудесный вечер, погода прекрасная, компания замечательная, ару! И наконец-то мы смогли выбраться куда-то без этих мужланов. – Фу, зачем только пришел. Бабье царство. – фыркнул Пруссия, держась поближе к Греции, который, по мнению Гилберта был единственным нормальным мужчиной здесь. А Карпуси было все равно, он дремал, будучи очень усталым и измотанным. Сегодня, по его словам, Геракл поссорился с Турцией из-за кошек. Тот кричал, что прайд из сорока кошачьих уже не в какие рамки не лезет. А Греция ожидаемо не соглашался, ибо кошек выгонять он не собирался категорически. Пришлось выгнать Садыка. А потом и самому уйти, потому что сорок кошек в доме – это действительно многовато. Кошки-то ладно, у них квартира не одна, но вот с Турцией пришлось мириться. Раза три, а может даже и все четыре, если вы понимаете, о чем я. Это я узнал из разговора между Грецией-саном и Италией-куном*. «Больше додзиков и фанфиков по Турция/Греция, огорчает непопулярность этого пейринга» И снова я не поздоровался. Как вы уже помните, я – Япония. Кику Хонда, если угодно. И снова я, замаскировавшись, выполняю свой долг. Наблюдаю, анализирую, конспектирую. И снова я незваный гость. Почему? А это, господа, останется моей маленькой тайной, если позволите. На этот раз объектами моего изучения и наблюдения стали люди, страны в данном случае, которых можно отнести к социальной группе, именуемой «пассивы» или «ведомые». Я, если позволите, буду называть их «уке», как это принято у меня. А сейчас пора заканчивать наше маленькое лирическое отступление, так как наблюдать за развернувшейся сценой гораздо интереснее, нежели слушать мои мысли. Ожидаемо, Норвегия с Англией сидят себе в сторонке и никого не трогают, пока Англия-сан, при всем моем уважении не расслабится настолько, что закажет себе выпить. Кетиль, памятуя о собственной реакции на алкоголь, даже и не смотрит в меню напитков. Но вот Артуру покой только сниться, ибо рядом с англичанином скорехонько материализовался Пруссия. – Ну как же ты до такой жизни докатился? – Не понимаю, о чем ты. Англия демонстративно поджал губы. – Позволяешь себя трахать очкастому янки. – охотно пояснил Калининград, с довольной усмешкой пододвигая к себе бутылку с пивом. – Уж кто бы говорил. – хмыкнул Керкленд, скрестив руки на груди, – И чем твой Россия лучше моего, как ты выразился, «очкастого янки»? – Ну, начнем с того, что это ты так раньше его называл. А еще меня напрягает то, что ты спишь с тем, кого сам же и вырастил. Это меня правда очень в тебе напрягает, мне кажется в детстве ты переобщался с Франциском. «Можно нарисовать интересный додзик с пейрингом Пруссия/Англия, не могу назвать его непопулярным, однако» Артур сжал руки в кулаки, явно собираясь избить Байльшмидта, но Венециано обнял его сзади, не давая ему исполнить задуманное. – Не ссорьтесь, ну пожалуйста! – жалобно попросил Италия, делая самую жалостливую моську, на которую только был способен. Тем временем северные страны в лице Финляндии, Норвегии и Исландии миролюбиво кучковались возле большой вазы с пальмой и болтали о чем-то своем. Кажется, Тино и Эрик выслушивали лекцию на тему, «какая гадость этот их Евросоюз». Впрочем, данные сведения в этом случае мне были не интересны вплоть до того момента, когда финн робко поинтересовался, как у Кетиля дела на личном фронте. Тот вполне ожидаемо покраснел, а затем, отвернувшись, сообщил, что говорить об этом не хочет. Я вижу в нем цундере, попробуйте доказать мне, господа, что он кудере, я категорически не соглашусь. – Ну Норвегия, почему же ты никогда не говоришь об этом, чай мы не чужие тебе. – мягко сказал Тино, кладя свою ладошку на плечо норвежца. – Может Дания плох в постели? – бесстыдно поинтересовался Исландия, вгоняя старшего брата в краску и полнейшее недоуменнее, вызванное мыслями вроде: «Нидерланды объективно на него плохо влияет». – Вовсе нет. О-он даже давал мне быть сверху однажды. «Норвегия/Дания, почему бы не попробовать?» Вот тут все повернули головы в их сторону, даже дремавший до сей минуты Греция. – Вот это да! – Везунчик! – И как это было? Горячо? Тесно? Приятно? – Позволь, но как так-то? – Он мне в карты проиграл желание. Сначала Хенрик был уверен, что я не соглашусь, потом, что не выиграю, а затем, что не пожелаю ничего подобного. Во всех случаях он ошибался, как вы понимаете. – со вздохом пояснил Кетиль, которому уже очень захотелось срочно начать пить. – А я тоже один раз обыграл Испанию, правда не в карты, а в лото и тоже загадал побыть сверху. Ну так он, подлюга и сволота, усадил меня в позу наездника, сказав, что я не уточнял в каком смысле сверху! – обиженно, даже оскорбленно поделился переживаниями Романо, скрестив руки на груди. – Ох, вот тебе грех жаловаться! Тони прекрасный и горячий любовник и не прочь побыть пассивом, если иметь к нему правильный подход. – ухмыльнулся Гилберт, облокотившись о стол и наклонив белобрысую голову. – Вот молчал бы, шлюха европейская… – начал было Артур, но был беспардонно перебит Варгасом старшим. – А ты откуда знаешь, белое безмозглое?! – А ты считаешь, что Испания хранил для тебя девственность и пока ты не подрос достаточно, чтобы тебя нагнуть, был одинок? Или ты думаешь, что с такой симпатичной мордашкой, очешуительной задницей и страстным темпераментом он столько лет встречался лишь со своей рукой? – насмешливо протянул Байльшмидт, жуя зубочистку. «Не новый, но уже утративший популярность пейринг Пруссия/Испания и наоборот. И впрямь, не есть хорошо – загонять Испанию-куна в подобные рамки, как привычный пейринг с Романо» – Он еще… С Англией встречался. И с Бельгией, кажется. – немного подумав, вставил Геракл, пока итальянец не вышел из ступора. – Да, они потом расстались, когда решили, что секс портит дружбу. Это не так давно было, кстати сказать. Совсем перед тем, как вы начали встречаться, всего каких-то полтора века назад. А ты, Романо, не знал? Ах да, ты, дружок, занят только собой. – Н-не правда! Я братом занимался! – Вот с ним бы и встречался. А кстати об инцесте… Как твои дела Китай? Корея хорошо себя ведет? Мой старший брат постыдно краснеет и отводит взгляд. Признаюсь, мне немного больно слышать об этих отношениях по своим причинам, но обязанность – вещь непоколебимая, в особенности, если популярность пейринга лишь набирает обороты. – В-все отлично, ару. У нас все хорошо. – Бабы… Ну почему нельзя обсуждать свою личную жизнь как все нормальные мужики? – возмутился Байльшмидт, ударив кулаком по столу. А ведь Пруссия-сан прав, с сэмэ было гораздо легче. – Потому что мы не совсем нормальные мужики? – сонно предположил грек, пытаясь поудобнее устроится на стуле. – Спасибо, капитан. – Капитан? – Капитан Очевидность. – Всегда пожалуйста. – пожал плечами Геракл, снова погружаясь в дрему. Спустя некоторое время отдельные персоны, в частности Англия, Китай, Романо и Венециано, поступились своими принципами и выпили. Братишки-итальянцы – вино, Яо – шампанское, Артур – виски. Воспитание Скотта сказывается, видимо. Но атмосфера благодаря алкоголю разрядилась, ибо большая часть компании оказалась навеселе. Италия Северный, который и в обычном своем состоянии был дружелюбным и чрезмерно общительным, превратился в обнимательного монстра. А вот обычно агрессивный Романо стал неким подобием инфузории тапочки. Он сидел и глядел в одну точку, что уже успокаивало всех, находящихся рядом, которые ранее опасались парня, зная взрывоопасный характер итальянца. И лишь под мухой страны обнаружили еще одного гостя на этом празднике жизни. – А ты кто? – Канада я. – грустно отозвался Мэтью, тыкая трубочкой в свое пряное пиво. – Ух ты. – как-то без особого интереса сказал Гилберт, а затем, ни с того ни с сего обхватил пальцами подбородок Уильямса поцеловал, не слушая лепет на тему «Я с Франциском встречаюсь». Не спрашивайте, почему он это сделал, я, честно говоря, знаю не больше вашего. «Пруссия/Канада. Не особо популярно, но имеет свою изюминку, стоит поэкспериментировать с этим пейрингом» – А кому-то по шарам от России прилетит! – пропел уже в доску пьяный Англия и расхохотался. Дальше дело пошло хуже. Пьяный Артур начал дебоширить и пугать остальных посетителей кафе. Было решено позвонить Альфреду, дабы американец забрал своего любовника и показал свою ответственность за того, кого приручил. Но Америке, к сожалению, не дозвонились, поэтому связались с Шотландией. Никому ведь Артура жалко не было. Скотт приехал так быстро, как смог и, закинув младшего братца на плечо, удалился, галантно надымив сигаретами и хлопнув дверью. Все облегченно вздохнули. Но, так как издеваться Пруссии-сану было уже не над кем (у всех появился иммунитет на его приставания), он, распрощавшись, также покинул сие помещение. Под окнами его уже ждала машина, возле которой стоял Ваня, ожидая свою вторую половинку. – Нас все меньше и меньше. – задумчиво протянул Исландия, - А носорог все больше и больше. «Я правда не верю. Я знал, что они с Холлом вместе, но…» – Брат, вытащи эту гадость изо рта! – не своим голосом завопил Норвегия, отбирая у Эрика трубку, на что тот с завидной невозмутимостью достал новую. – Народ, я пошел. Пока. – разрядил обстановку Романо, выкладывая деньги на стол, как бы в общий счет. У выхода его ждал как всегда веселый Испания, который не подозревал, что ему сегодня не только не светит, а более того, он будет снизу под предлогом «А какого черта ты свой потрясающий зад Гилберту подставляешь, а мне нет?!». При чем прямо в машине, что оказалось очень хорошей новостью для меня. За Исландией в конце концов приехал Холл, с которым они еще в кафе начали обсуждать, кто бы победил во второй мировой войне, если бы носороги были одомашнены. Сошлись на Уганде. Кетиль, увидев, что Нидерланды творит с его любимым братишкой, впал в глубокую депрессию и решил выпить, поэтому Дания, подобно Шотландии выносил парня на руках. Хотя Хенрику это даже нравилось, можно тискать, целовать, обнимать, а Йенсен за это не побьет. Ведь он уснул, доверчиво уткнувшись в плечо своего любимого человека. Ах, не спорю, это так романтично. И так приятно: любить и быть любимым не смотря ни на что. Следующими забрали своих любовников Швеция и Германия, которые в суровости не уступали самому Чаку Норрису, особенно, когда дело касалось их подопечных. Италия и Финляндия распрощались с оставшимися и ушли под ручку со своими любимыми. – Нас словно из детского сада забирают, ару. – пожаловался Яо, одеваясь. Остатки выползли на улицу, оплатив общий счет, и их потихоньку разобрали, действительно, словно учеников младшей школы. Приехал Америка, чуть опередив Турцию, и, узнав, куда делся Керкленд, выругался, а затем рванул, что есть мочи сами понимаете куда. Последнего забрали уже готового разреветься Канаду. Бонфуа выскочил из машины и прежде, чем отвезти юношу домой, долго и очень нежно его успокаивал и просил прощения. А я отправился к своей «Хонде», мне еще надо кое-куда заглянуть. * * * – Япония?! Я рада тебя видеть, проходи. – Вы как всегда гостеприимны, Венгрия-сан. – вежливо кланяюсь я, снимая ботинки и пальто. – Ну что, материалы принес или в гости просто решил заглянуть? – улыбается девушка, привычно обнимая меня за шею. Когда это было впервые, у меня был сильный, хотя и очень приятный культурный шок. – И то и другое. – Тогда давай сначала поработаем, мой милый уке! –смеется Элизабет, чмокнув меня в нос, – Отаку не терпят задержек, если речь идет о яое! Венгрия прижимается ко мне, лукаво улыбаясь. Я долго привыкал к тому, что она выше, сейчас нас это уже не смущает. – Я тебя отхентаю, яойщица моя … – неловко покраснев, шепчу я ей на ухо, слушая в ответ мелодичный женский смех. И снова понимаю, что я, как бы жаль мне не было, точно не гей. * Насколько я знаю, «кун», «сан», «чан» и т.п. не склоняются, но это очень режет глаз.