Безусловный рефлекс

За окном мелькают деревья, их голые ветви наводят тоску. Если прикрыть глаза, кажется, весь мир несется мимо – пятнами-пятнами. Второй – не понадобившийся билет – в руке. Уже который час Джей пялится на эту бумажку. Не видит букв. Поезда – часть его жизни. Что он только не переживал в них. И воодушевление, и горечь, и даже любовь. А теперь к списку добавляется одиночество. Пути судьбы неизведанны, в отличии от путей поездов. Примирение с Эдди пришлось отложить. Тревожно. Что, если это… все? Что, если никакого примирения не будет вовсе? «Если я ему важен, он выслушает меня,» – убеждает себя Джей, но спокойнее от этого не становится. Чем дальше от Окавы, тем сильнее чувство, что он теряет что-то важное. Часть себя. Ту, которая умеет надеяться на лучшее и радоваться мелочам. Казалось бы, одна ситуация, один-единственный поступок, а в итоге перечеркнул все. Светает. Светло совсем. Белые поля, деревья, снега больше. Скоро Мюрей. А ему хочется бросить все и вернуться назад, сразу же взяв билет на обратный путь. Нельзя было оставлять. Нужно было догнать. Упросить, обнять. Рассказать больше. Не ждать, пока Эд вернется, а самому за ним пойти, вернуть. Столько ошибок, столько невысказанных фраз, душат-душат. Эти мысли добивают гулкими ударами сердца, тревожно-быстрыми. И Джей не сразу замечает гудок коммуникатора. Рел. А кто же еще? Только у Рела есть его новый номер. – Да, Джей, мы уже ждем тебя на станции. Тут случилось кое-что… ты не переживай только. Отцу плохо стало вчера. – Что? – переспросил Джей, чуть не вскочив с места. Сумка упала на пол с колен. Но он замер с раскрытым ртом. – Что с ним? – спрашивает, стараясь унять панику. – Его отравляли постепенно, около четырех лет, – послышался голос Рела. – Или больше. Хорошо, что папа вовремя заметил неладное, иначе, с отцом ты бы уже попрощался. О, и да, думаю, ты догадываешься, кто это сделал. Джей поговорил еще немного, чувствуя, как грудь чем железным сдавливает, чуть ли ребра не ломая. Он стискивает сильно челюсти и понимает, что давно так не злился. Злость эта всепоглощающая. Его трясет, мышцы слабеют и ноют, он еще долго отойти не может, кляня «его» всеми известными и выдуманными словами. Ах вот, как «он» до титула главы клана добраться решил. Клана, который собрался уничтожить. В общем-то, логично: если «он» будет главой, что и уничтожать – всего ничего, никто не помешает, если грамотно спланировать. А «он» умеет выдумывать ходы, как доказывает прошлое и то хитросплетение, в котором побывал когда-то сам Джей. И этот человек предназначен ему судьбой. Обманщик, эгоист, почти-убийца собственного отца. С ума сойти просто. Повезло, называется. Обычно истинность преподносят, как дар, как нечто романтичное – а как иначе-то: двое идеально сочетаемых людей, предначертанных друг другу. Все у них гладко, и во взаимопонимании, и в постели. Наверно, их истинная связь изначально была ошибкой. Злой шуткой судьбы. И даже если исключить их кровную связь, останется сотни причин, почему они бы не смогли быть вместе, как нормальная пара. «Лучше бы моим истинным был Эд,» – думает он. – «Тогда бы не было всего этого с «ним», я бы вырос психически здоровым, без всяких сдвигов. Не засыпался бы тоннами таблеток, не боялся собственной тени. Не шугался от людей. И… у меня были бы дети. «Он» всю мою жизнь наперед вычеркнул. И мне правда есть за что «его» ненавидеть. Но… мне кажется, больше я злюсь не из-за того, что «он» сделал со мной, а из-за того, что «он» навредил моей семье» Со станции его забрал Рел со сразу несколькими охранниками. Схоже, ситуация хуже, чем думалось, раз о его безопасности так пекутся. Только сели в транспорт, как Джей сразу же спросил о состоянии отца. – Состояние твоего отца сейчас стабильно. – Он и твой тоже. – Ну, как тебе сказать, – Рел сощурился как-то хитро, и за это веселье захотелось ему хорошенько треснуть. – От смешения итанской и семвордийской расы рождаются синеглазые дети, – подмигнул брат и увильнул от подзатыльника. – Подумай сам, в роду Фахо не было синеглазых. Золотистые, голубые, и даже красные, но не синие. Если покопаться в генетике, то все ясно. – Ты обвиняешь папу в измене отцу? – Та не будь ты таким серьезным, ты у нас стопроцентный Фахо, у тебя даже взгляд суровый, как у Теда. Вот я насчет себя давно заметил несостыковки. Иногда правда лежит на поверхности, бро, а я вижу немножко больше остальных, – Рел сделал загадочное лицо, но через миг фыркнул и переменился. – Притворись дурачком и никому и в голову не придет обратное. Это прикольно работает. Вот какой я в глазах большинства? Избалованный омежка, ветреный и глупый. Ну-ну. Благо, мне есть в кого поучиться мастерству притворства. Наш с тобой папа хороший пример для подражания. Не считаешь? – Я понятия не имею, что за игры ты ведешь, но ты меня пугаешь в последнее время. И вообще, подумай логически. Какие измены? Папа с отцом, пример идеальной семьи. – Вот именно, они больше, как союзники, а не любящие друг друга супруги. Меня поражает твоя моральность. Или наивность даже. Люди не святые, ни ты, ни я, ни папа. Вот с этим твоим кодексом правильности надо что-то делать. Сотри рамки, мысли шире. Нет ничего плохого в том, что человек, будучи в браке, полюбил другого и пошел на сторону. Как и нет ничего плохого в твоей связи с Иеном. Ну, братья, и что? Во-первых, братья наполовину, папы разные. А во-вторых, покопайся в истории и заметишь, что когда-то кровосмесительные браки поощрялись, чистота крови типа, или что там. Все дело в придуманных обществом правилах. Так нельзя, так надо. Тебе это с детства внушили и все. А представь, есть страны, где наоборот типа. Где людей жрать можно и это считается нормой. Или где воровать чужое – естественно, как дышать. Так что, бро, тебе надо научиться принимать себя. Джей уставился перед собою, все не понимая, откуда у Рела столько знаний. Брат же все время тратит на тусовки и походы по магазинам, или нет? Он думал, что хорошо его знает. Но видимо, внешний образ бывает обманчивым. «Принять себя,» – хмыкнул Джей, мысленно повторяя эту фразу. – Теперь тема посерьезнее, бро. Чужаки, или ССИ, Сообщество Свободы Итаны, как они себя называют. А еще они торгуют нелегальным оружием. Запрещенным, кстати. Так что дело не только в подрыве клановой системы. Кстати, пока ты ехал, на западе страны начались восстания. Так что Чужаки начали действовать. Их главная сила – народ. А если дать людям оружие, особенно тем, которые живут в бедных округах и недовольны властью, сам понимаешь, на что они пойдут. Мы выслеживали их базу, но они отлично спрятались. Та бумажка, которую ты нашел, там были координаты. Наши уже проверяют, приедем в особняк, узнаем, что это. Но я думаю, это координаты их базы. Джей вникает в ситуацию, слушая внимательно. Кивает, составляя в голове приблизительный план действий. Для начала узнать бы, замешан ли в этом «он», или это совпадение. Но доказательство не заставило себя ждать. – И еще, главное. Иен сбежал. Нам не удалось его задержать, – Рел пожал плечами, нахмурив брови. – Этого я беру на себя, я знаю, что делать. Но мне нужно восстановить мой номер коммуникатора. – Не проблема, бро, – заулыбался Рел. – А ты быстро втянулся, я ожидал большего шока. – Рассказывай все, что знаешь. И Рел поведал. О том, как начинал сам расследовать все это, заметив за «ним» нетипичное поведение, о том, как много лет назад нашел «его» тайную комнату - ту самую, в лаборатории. И что у него было недостаточно аргументов, чтобы рассказать родителям, поэтому продолжал наблюдать. Но больше всего Джея удивило то, что Рел знал тогда уже о его отношениях с «ним». Оказалось, младший умеет замечать детали и складывать их в картину. Рел не только внешностью удался, но и умом. Вон, даже людям отца помогает в расследовании дела Чужаков. Разве не настоящий Фахо? Завидно каплю, хоть для зависти не время. Странно только, что сам Рел утверждает обратное – мол, не Фахо он. Но поверить сложно. Дальше омега рассказал о событиях трехлетней давности. Сначала они думали, что Чужаки и правда уничтожены. Их деятельность прекратилась. Но недостаточно убрать главных, чтобы подкосить все сообщество. Другие, свято верящие в идеологию, продолжили начатое создателями. И сейчас ситуация намного критичнее, чем когда-то. Три западных округа охвачены восстаниями. Впрочем, можно понять людей, которых власти ограничивают в свободах. Среди дворян поднялась паника. Срочный созыв Совета не решил проблему. А «он», один из создателей Чужаков (единственный из троих, кого оставили в живых), со слов Рела, пообещал тогда остепениться. Уверил, что это вышло случайно и что у него были иные намерения – мол, «его» затронуло то, что народ ущемляют. Впрочем, «он» умеет выкручиваться. Сделал вид, что раскаялся, а сам продолжил в тайне свою деятельность. Это же «он». Было бы странно, если бы «он» отказался от дела, которое лелеял всю жизнь. «Как я не догадался? Настолько оградил себя от мыслей о «нем», что и подумать не мог, что «он» так просто не сдастся. Значит, Чужаки по-прежнему под «его» руководством. И «он» скрывается. Наверняка пустил свой план в действие, раз начались восстания. Мне нужно «его» выманить. Мне кажется, если каплю постараюсь и сыграю «искреннее» желание быть с «ним», то «он» купится. А дальше назначу встречу, а там «его» уже наши поймают,» – размышляя над этим, Джей ощутил небывалый прилив сил и острое желание отомстить. Злорадство, рвущееся из груди почти-хохотом, беззвучным. На сей раз он осознанно хочет разрушить «его» планы. Когда они наконец приехали, Джей быстро зашагал внутрь особняка. Решительно, без остановок на «поздороваться со знакомой прислугой». Только лекарю, вышедшему из комнаты отца, кивнул. Зашел тихо, встретив полумрак – зашторено. Огонь в камине трещит. Освещения мало. Но он сразу заметил массивную кровать и отца. Тот посмотрел на него, по обычаю кивнул в знак приветствия. И снова взгляд вниз. Сидит, бумаги по одеялу разбросаны. Даже во время болезни работает. Бледный-бледный. Морщин будто больше стало, как и седины на висках. Джей нахмурил брови, вздыхая тяжко. Подошел. На стул сел. Он не знает что говорить. Ждет, пока отец отложит бумаги, мешать – неправильно. – Как ваше самочувствие? – все же спросил Джей, не выдержав напора тишины. – Ты теперь наследник, – вместо ответа, сказал тот. Джей уставился на него в непонимании. Пожевал нижнюю губу – перенервничал. – А как же Робертс? А Альфред? Да, ему четыре, но он вырастет, плюс он альфа, а Роб бета. И простите, но я считаю, что даже Рел больше подойдет на сей титул, у него сообразительности побольше, чем у меня. Я не гожусь для этого. – Ты единственный из них Фахо. Джей округлил глаза, выразительно посмотрев на отца: шутит? Но Тед Фахо не умеет шутить, да и зачем ему? Как же так получается – Рел был прав? Это не укладывается в голове. Из пятерых детей, Фахо только Джей и «он». И поскольку, «он» предал клан, то логично, кому переходит титул наследника. Но он не может представить себя в роли главы клана. Никак. Чего-чего, но подобного поворота Джей не ожидал – он-то представлял себя живущим в небольшом домишке, где-нибудь в зеленом пригороде, и обязательно с Эдом. А теперь… что делать теперь? Это озадачило его. Они начали говорить о Чужаках, но пришел лекарь и попросил Джея покинуть комнату: отцу время принимать лекарства и отдыхать. Он попрощался, убедившись, что тот чувствует себя неплохо – организм крепкий, выдержал. Опасность миновала. Но вздохнуть спокойно мешают несколько других проблем. Первая – то, что наследник он, а папа оказался изменщиком. Вторая – Чужаки и «его» побег. И третья, постоянная – Эд, конечно. Решить хоть одну бы. И Джей начал с первой. Он направился в комнату папы, стараясь не злиться раньше времени, ведь для начала нужно узнать, что, как и почему. Правда может оказаться не такой, как надумал себе Джей, поэтому делать выводы рано. Перед дверью он неосознанно останавливается – слышит голос папы, радостный и недоумевает: разве время для радости? Заносит руку у деревянной поверхности – постучать, но отчетливо слышит слова и замирает. – Мы свободны, наконец-то, я не верю, мы свободны! Тед согласился на развод, я, Боги, я, милый мой, – голос отрывками. Звуки, как будто поцелуев, спешных. Джея передернуло. Вспомнилось, Рел говорил – синие глаза получаются от смеси итанской и семвордийской расы. Семворд… Джей знает только одного альфу из Семворда. Арес не просто друг семьи, а любовник папы? Между ними действительно духовная связь, но чтобы... физическая? Джей качает головой, хмурясь. Это так очевидно. Рел прав был – иногда правда лежит на поверхности. Кажется, его идеальный пример семьи оказался фабульным. Он приоткрывает дверь, наперед зная, что там увидит. Папа с Аресом посреди комнаты, залитой светом, обнимаются, целуются, шепчутся о любви. Счастливые. Настолько счастливым папу он не видел никогда. Джей отворачивается, прикрывая рот ладонью, и понимает, что его заметили. Каплю неловко даже. Странно, все странно. Что твориться с его жизнью в последний месяц? Столько событий, потрясений, теперь вдобавок еще и это. Шепот папы «выйди ненадолго, я поговорю с Джейми», заставил вздрогнуть от звучания своего полного имени. Арес и правда вышел, посмотрев на него как-то виновато. И все же, этот большой бородатый альфа, добряк и художник – любовник папы? Джей перевел взгляд с двери в центр комнаты и наткнулся на взгляд. Папа поджимает губы, вытирая те рукою, после глаза трет, покрасневшие – наверняка от слез. – Ты осуждаешь меня? – Не могу сказать точно, – хмурится Джей. – Я сам не лучше, так что… если вы любите друг друга, то я не, то есть, это ваша жизнь. Подходит ближе, становясь напротив. Да, он узнал тайну папы, но это не портит целостной картины. Наоборот, отойдя от первоначального шока, Джей принял – быстро принял. Теперь время рассказать кое-что свое взамен. – Солнышко, ты пахнешь Иеном, – подмечает папа и от его слов становится стыдно за то, что забыл заглушить запах. – «Он» мой истинный. – Я догадывался, – тот спокоен, в его глазах нету отвращения, и это заставляет расслабиться тоже. – Когда ты родился, Иен сказал мне то же самое. Но я не поверил. – Помните, как года три назад я попал в больницу? – решился Джей, потупив взгляд в пол и после посмотрев смелее в лицо. Пора. Давно уже надо было рассказать. – Тогда я не сказал всей правды. Перекрутил. На самом деле не только «он», я тоже виноват. Изначально… эта тяга была взаимной. Я хотел быть с «ним». «Он» мне нравился, и возможно я начинал «его» любить, в один момент мне казалось, что в груди цветы, вот тут прямо. Шелестели… Джей начал рассказывать все, как было. И про шантаж, и про сопротивление, смирение, принятие, страсть. Про то, что готов был забыть про кровную связь и мнение родных. Про то, как тонул в «нем», подчинялся. Про предательство, Чужаков, ловушку. Про отчаяние, потерю контроля над собой… Только про ребенка не упомянул, подумав, что там и так все ясно – и эта рана, пусть и зажившая, но еще болит. В конце выдохнул облегченно и отвел взгляд к окну. Глаза пекут. Спокойно так. – Поверь, солнышко, я знаю, что такое истинная связь и то, что ей сопротивляться невозможно. Арес мой истинный. Я боялся тебе рассказывать, думал, что ты мал еще, но теперь уже поздно, ты сам все узнал. – Если вы счастливы, то все нормально, – кивнул Джей, подавив удивление: истинные? Хотя, это тоже очевидно. Просто надо было стереть рамки правильности и посмотреть. Они разговаривают долго, время за полдень перешло. Джей впервые говорит правду и впервые не переживает, что его за это осудят. И эти перемены в себе ему нравятся.

***

– На, держи, – Рел подал коммуникатор и подмигнул. – Восстановили твой номер. Что ты там собираешься делать, лучше скажи, а то ты так и не пояснил. – Выманивать главу Чужаков, – ответил Джей, осматривая новый прибор. Сравнил со своим дешевым, зато купленным за кровно-заработанные, и вздохнул. Модель новая. Но это не главное – теперь он сможет, как запланировал, передать «его» в руки правосудия. – Пошли, обговорим. Кстати, те координаты оказались заброшенным заводом, наши уже выехали туда. Сайт тоже прочесали, доказательств предостаточно. Осталось достать заправляющего всем движением, надеюсь, это у тебя получится. Иена убьют, на этот раз точно, но перед этим я хочу хорошенько так съездить ему по морде, за то, что он с тобой сделал, – Рел сжал тонкие пальцы в кулаки. – Подожди, подожди, бро, – Джей остановил его жестом руки. Посмотрел умоляюще. – У меня к тебе есть одна просьба. Только это между нами, тсс. Ты поможешь мне кое-что сделать?