Безусловный рефлекс

За окнами западное побережье Феродии, омываемое солеными водами Необъятного океана. Где-то там, за ним, родные земли Итаны. Тоже необъятной, как думалось в детстве. А оказалось – слишком тесной, чтобы выдержать его амбиции. Иен отрывает взгляд от окна, переводит на книгу в руках. Скучно. В этом захолустном городке на побережье, в домишке у самого океана, нечего делать. Хорошо, он хоть обучался языкам других стран, в том числе и феродийскому. Теперь работает переводчиком при посольстве. Дальше – глубже. Он почти подобрался к цели: к начальнику посольства, по совместительству одному из участников местного Совета. Раньше Иен подбирал разные способы воздействия, тактики, но когда узнал, что тот по совместительству омега… дело стало выглядеть по-другому. С омегами проще. Они думают больше эмоционально и зачастую импульсивны. Что ему стоит привлечь к себе внимание какого-то там омеги? Все они одинаковы. Мыслят схоже, падки на сильных альф и их феромон. Добавить каплю заботы, показать надежность – и любой сдастся. Место омеги – у ног альфы. Так с рождения твердил отец. И так считает теперь и он, все больше замечая, что идет по стопам отца. Но Тед Фахо – недальновидный и не пользуется своей властью. А ведь в силах отца было поменять мир – а тот разменялся на мелкие реформы и потакания Аори. Аори же хитрец. А так же этот омега – единственный из всех, кто заслуживает уважение. В детстве Иен называл его папой, зная, что его родной папа погиб. Но Аори уважаем им не так за ум, как за то, что тот не мешал ему плести хитросплетение вокруг Джи, вероятно, догадываясь, кто они друг другу. А Джи в итоге тоже оказался не промах. Не иначе, гены сыграли роль. Хоть по сообразительности Джи и близко не стоит рядом со своим папочкой… он сумел повернуть все не по планам. Иену не верится, что Чужаков подорвал именно Джи. В последнюю их встречу, истинный вел себя холодно, но под этой мишурой Иен заметил проблески чувств. Джи омега. И этого не отнять. Как бы тот не старался быть непоколебимым, он такой же эмоционально неуравновешенный, как остальные представители его пола. На этом можно было бы сыграть. Жаль, обстоятельства оказались сильнее. Будь они там вдвоем, без наемников, Иен бы нашел способ растопить этот мнимый «лед» в Джи. Чуть напора, феромона, сладких словечек – и омега бы оттаял. Но что-то поменялось в Джи тогда. Вырос. И правда повзрослел. Стал еще красивее, настолько, что теперь его образ постоянно снится. Джи стал смелее. И самостоятельнее. Но убить его не смог, а это значит, эмоции снова взяли верх. «Как бы он не брыкался, в итоге все равно будет моим», – хмыкает Иен. И его совершенно не волнует запрет показываться в Итане. Не волнует расстояние между ними и то, что у Джи кто-то там есть. Кто-то… жалкое подобие альфы, которое и альфой назвать нельзя. Высокомерный выскочка, а на деле бесхребетный. Таких Иен ломает в три счета. Это же как Джи отчаялся в попытках убежать от него, что кинулся к настолько низкому существу? А хотя, и тут ясно. Таким «альфой» легко манипулировать. Джи и им пытался управлять когда-то. Только манипулятор из Джи никакой. Омега слишком наивен – как и любой, впрочем – чтобы управлять самому. Их удел – подчиняться. А то, что Джи противится, зубки показывает, начитавшись что-то там про равенство – глупость та еще. С возрастом, истинный сам поймет, насколько глупы его «правильные» убеждения, и насколько они непрактичны в современном мире. Фа тоже тот еще глупец. Да, этот омега рядом, он пошел за ним сюда, угождает. И обожает. Практически боготворит. Фа удобен. Но скучен. Скучен до безобразия. С ним не бывает весело или страстно. Единственное, что с ним хочется сделать, это запереть подальше, чтобы не путался в ногах и не навязывался. Есть в Фа и плюсы. Он, как и обязан омега, создает уют в их доме. Но все же, главной обязанность Фа было и остается деторождение. И дети эти будут безродными только формально: на самом деле, они – потомки двух древних кланов. Если бы Фа не принадлежал к аристократам, Чистокровным, Иен бы выбрал другого. Этот слишком заносчивый и слишком непохож на Джи. «Куда он, кстати, запропастился? Говорил ему, дома сиди», – поджимая губы, Иен с осуждением качает головой. В руках теперь бумаги с посольства. Работы много. Но это никогда его не пугало. Жаль, что все его наработки по опытам в лаборатории остались в особняке Фахо. Как и воспоминания, связанные с ними. И с Джи. Их теплые вечера и ночи в лаборатории тоже. Когда, еще мелкий Джи, с таким восторгом смотрел на реагенты. Неподдельным, искренним. Его истинный любил его дело так же, как любил сам Иен. Родители постоянно твердили: хватит. То же самое говорили учителя, наставники. «Негоже», «брось эту чушь», «ты не тем занимаешься». От него слишком многого требовали. И он оправдывал ожидания. А в душе вынашивал мечту об ином мире. Мире, где он не позволит собой управлять. Никому. Мысли об этом закрались еще в Академии. Ему в одногруппники попался смышленый альфа, тоже недовольный родственниками и клановой системой. Они нашли еще одного «сообщника» и начали выстраивать, опираясь на систему правления в соседней – успешной, кстати, – стране. А в итоге… все завалилось. Но отрицательный опыт – более полезен. Иен не умеет сдаваться. Проигрыш – не для него. Иен рожден Фахо, он вобрал в себя лучшие черты предыдущих правителей рода – не это ли ему говорил родной папа? Быть сильнее. На шаг впереди. Не показывать эмоций. Обдумать, прежде чем сделать. Покорять и властвовать. Ведь он, не кто-нибудь, а Чистокровный Фахо. Иен всю жизнь старается следовать заветам умершего папы. Он и сам понимает свою особенность и силу. И умело использует. Единственное, что чуть ли не выбило из колеи – хобби. Незапланированная тяга к экспериментам с горными породами и кристаллами. Иен долгое время избегал, думая, что это занятие – не его уровня дело. Но в итоге поддался себе же обустроил лабораторию. А Джи… как слепой котенок, следовал за ним. Следовал-следовал и свернул не туда по незнанию. Джи умеет быть ласковым. Страстным, пылающим, соблазнительным до чертиков. Джи умеет желать и быть желанным. Джи умеет сдаваться. Искусно сдаваться. Так, что его хочется покорять снова и снова. Он не достоин уважения, но восхищения – точно. И этот омега предназначен ему судьбою. Его истинный – и с этим никак не поспорить. Раз истинный – значит, должен быть рядом. Однако, где сейчас Джи? Непослушный. Строптивый. Думает, своим протестом он сделает лучше? Обижается? Да, возможно, Иен и перегнул местами, был жестким, но дело ли прогибаться под желания омеги? Он и так много потакал ему. А Джи не ценил. Джи требовал большего. Что сказать – омега. Хах. Трель звонка пробуждает от не вдумчивого чтения. Он осознает, что просто пробегал по строчкам глазами, но не читал толком. Задумался. Как всегда, все мысли сводятся к одному человеку. Эта трель похожа на коммуникаторную. Но откуда у них это приспособление? В Феродии другие приборы. Иен поднимается, проходит в соседнюю комнату. Вещи Фа. Его сумка. Он заглядывает. И правда коммуникатор. Омега обманывал его – вот что это значит. Иен, поморщившись, вынимает прибор. К себе несет. Первое, что хочется сделать – разбить. Но папино «сначала думай, потом делай» побеждает. Иен садится за стол и и только когда над коммуникатором спроецировался экран, понимает, что случайно нажал на «принять вызов». Он уже было собрался выбивать, но картинка начала проясняться и он увидел того, кого точно не ожидал увидеть. Джи. – Слушай, Фа, я вчера забыл сказать, что, – видно, что тот не смотрит на экран, склоняется вниз. Его голос… так непривычно слышать, что неосознанно Иен задерживает дыхание. Только бы не спугнуть это видение. Джи... – Вот блин, подожди, ручка под стол закатилась, сейчас… – омега пропадает из кадра, но вскоре его курчавая голова появляется внизу. Иен рассматривает спинку стула, двери и бежевые стены. – О-ох, мне так сложно нагибаться теперь, – опять говорит и наконец появляется в кадре. – Ты чего молчишь? Джи наконец смотрит. Будто в глаза. Переменяется в лице, так и застывая с приоткрытым ртом. Кидается к коммуникатору, кадр пошатывается. – Ой-й… это… – Стой, – говорит Иен прежде, чем подумать. И прежде, чем сказать последующее «не выключай» , замечает на руке Джи кое-что, чего там быть не должно. Брачный браслет. Иен хмурится. – Раз так, то… ладно, – Джи быстро берет себя в руки и становится непроницаемым. – Как жизнь? Фа говорил, что ты работаешь в посольстве. Осторожнее там, сильно не светись. Поймают наши, то подставишь и себя, и меня, – омега вздыхает, но как-то равнодушно. – О, вижу, куда ты смотришь. Да, это брачный браслет. И да, я супруг Эда. Уже как пять месяцев. Впрочем, чего и стоило ожидать. Иен не удивляется толком. Эти линии на руке Джи – не преграда. А омега меняется. Волосы снова отращивает. Вон, в прошлый раз короткие были, теперь по плечи. Курчавятся. Руки еще помнят их мягкость, и ощущение это не сравнить с волосами Фа. Это совсем не то. И сравнивать нечего. Ибо сам Фа – не тот. Он вздыхает едва заметно и продолжает рассматривать, попросту не зная, что говорить в ответ. И что бы он ни сказал – толку? Джи далеко. В другой стране. На другом материке. Их разделяет полмира. И да, туда, где обрушилось все, что он строил так долго – пути нет. Да и он смирился бы с потерянной республикой, но с одним он смирится не может. Его истинный омега остался где-то там. Слишком мал и слишком глуп, чтобы понять хоть слово, сказанное им. Как тогда, года четыре назад, не слушал, так и теперь. – Ну и молчи себе, – пожимает плечами Джи. – Насмотрелся и хватит, хорошего понемножку, – и смеется себе, как ни в чем не бывало. Как будто у него там не жизнь, а сказка сплошная. И солнце греет, и цветы в душе цветут. Это не похоже на Джи, преисполненного переживаний и борьбы с самим собой. Что поменялось? – Ты… простил меня? – хмурится Иен, не зная, это защитная реакция у Джи такая, или тот и правда весел. – Я же еще тогда, на озере, говорил, мне все равно, – опять пожимает плечами омега. Легко-легко. Смотрит в кадр, но пустым взглядом. – У меня другие заботы, уж извини, не до тебя теперь. – Пчеленок, с кем ты там разговариваешь? – голос на заднем плане заставляет напрячься. – Иди посмотри, туда я эту полку прифигачил, или надо подвинуть! Джи оборачивается в сторону. Туда-обратно несколько раз, после чего говорит «сейчас приду», непонятно, ему или тому никчемному задохлику. И нескольких кадров Джи в полный рост хватает, чтобы заметить округлый живот. Эта новость ошарашивает и пронимает до костей. Глухая злость перерастает в глухое отчаяние. Беременный. Похоже, от того, кого называет «мужем». А если… нет? Если этот ребенок – последствие тех бурных двух дней, когда разум отключился, оставляя чистую страсть? Было бы это правдой – что бы он сделал? Несомненно, нашел бы способ забрать Джи к себе. А задохлик преградой не стал бы – куда этому смазливому до него по силам? Слабые альфы не имеют права считать себя альфами. При мысли, что именно этот недоальфа прикасается к Джи, его до сих пор передергивает. Это выбор Джи, но Иен не принимает, потому что сделан тот не в его пользу. «Что я сделал не так? Где промахнулся?» – подобные мысли возникают все чаще. И он знает на них ответ. Знает, но продолжает спрашивать. Рассматривать скучно обставленную комнату долго не пришлось: в дверном проеме замельтешила знакомая фигура. Джи застывает, поворачиваясь снова. Стоит боком. Серая широкая майка практически не скрывает очертания живота. Какой месяц? Сколько месяцев прошло уже? Ха. И почему мысль, что Джи может быть беременным от него вызывает теплоту, а случай с Фа – ничего? И на этот раз дело в связи? Иен прекрасно знает, что нет. Есть кое-что сильнее связи. Не физическая, а душевная привязанность. И если физическую можно заглушить – то вторую никак. Это странное чувство не желает подчинятся. Вопреки всем здравым смыслам, оно вгрызлось в юношестве и до сих пор грызет. А Джи говорит что-то тихо, неразборчиво, явно не ему. Рядом с ним появляется еще кто-то. – ...И яблок купи, – доносится говор Джи, преисполненный теплоты. – Будут тебе яблоки, – говорит тот, другой. И голос его еще противнее, чем внешний вид. Недоальфа чуть выше ростом Джи, в пальто одетый. На рожу смазливый. Куда такому защищать Джи? Он сам себя не защитит – слабак. Иен слышит скрежет своих же зубов и разжимает челюсти. Давит злобу и упорно ищет в недоальфе хоть что-то, что так зацепило Джи. Почему именно этот? Он наблюдает, как Джи застегивает пуговицы на пальто того. Они еще говорят. Прощаются. Отвратительно. Эти «милости»… челюсть от них сводит. Ему бы сейчас туда, он бы быстро показал этому недоростку, каким должен быть настоящий альфа. А этот мямля лезет ручками к Джи и целует. Откровенно пожирает своим гадким ртом. Он готов выключить прямо сейчас, но вместо этого отворачивается. – Блин, не поставил на паузу, – хмурится Джи. Садится на стул, шумно выдыхая. Заметно расслабляется, одной рукой гладя живот. Столько вопросов на языке вертится. Особенно о ребенке. Но ему впервые так страшно услышать то, что он скорее и услышит. Не от него. – Ты хотя бы любишь его? – со вздохом спрашивает Иен. Подавляет раздражение. – Да, – ответ незамедлителен и очевиден. – Если бы не он... – Если бы не он, ты был бы со мной. – Если бы не он, я был бы один, – возражает Джи. Разговор заходит в тупик. Эта пауза ядовита. Будь Иен рядом, он бы знал, как разрешить, как доказать омеге свою правоту. Джи разговаривал с ним, но впечатление, как с неодушевленным предметом говорил. И сейчас безразличен. Терпение доходит до краев. – Не смотри так, – говорит Джи и снова переводит взгляд на экран, но смотрит будто сквозь него. – Да, я беременный, тебе не кажется, – и легонько поглаживает верх живота. – Род Фахо продолжается. – Он мой? Джей заметно удивляется, переменяясь в лице. Хмыкает со смешинкой и эта его внешняя легкомысленность раздражает. И не так легкомысленность, как веселый настрой, когда как сам Иен хандрит и жутко злится. – С чего ты взял? Боги, ну конечно же они не твои, это близнецы, кстати, альфочки, и они от Эдди. И… наверно, ты будешь единственным, кому я скажу это. Эм, твой ребенок, то есть наш общий, года три уже, как мертв. – Что?.. – не понял Иен, качнувшись в кресле и еле удержав себя на месте. – Не с того начал, – Джей замялся и как-то натянуто улыбнулся. – Я отпустил уже, но да, ты должен знать. Тогда я забеременел от тебя, – эти слова ударяют в голову и холодом проносятся по позвонкам вниз. – Все было так сложно и… Да черт, я спровоцировал выкидыш. Вот оно. Боги, а вот теперь ты имеешь полное право меня ненавидеть. Но знай, что я не жалею, не думаю, что плоду нашего с тобой инцеста мир был бы рад. Я избавил его от участи быть изгоем. Так что… Не смотри на меня, будто собираешься придушить. А хотя, как хочешь, дело твое. Души не души, но до меня тебе больше не добраться, и оно к лучшему. – Если бы я знал… – вырвалось непроизвольно сквозь зубы. Иен сильно сжимает кулаки, ощущая, что его трясет. – Знаю, знаю, – перебивает Джей, взмахнув рукою. – Только не надо драм. Не заставляй меня снова сожалеть о том. Закрыли тему, – омега заметно поникает. Избегает смотреть в глаза. – И да, не звони сюда. Вообще. Я сам наберу, поздравить тебя с отцовством. Можешь не верить, но, это, я правда рад, что у тебя есть Фа и будет сын. Иен не успевает сказать что-либо, как на экране начинают бегать полоски, а после тот гаснет.

***

Только к вечеру ему удается кое-как отвлечься на дела. Фа приходит, порхает вокруг да около. Тоже весел. Раздражает сильнее обычного. Конечно, со временем свыкнется. Ко всему можно привыкнуть. Прогуливаясь по набережной, Иен наблюдает закат. Прогоняет раз за разом мысли о сегодняшнем разговоре, поразившем его. Шум волн, накатывающих на берег, только поддергивает. Но самое главное из того, чего принять он не в силах – Джи выглядит счастливым. Разве это возможно? Разве Джи не должен тоже ощущать эту мучительную тоску от расстояния? Это естественный процесс. Разлученные истинные долго не живут. Толку тогда было покидать Итану, зная, что жизнь эта будет хуже, нежели казнь за измену стране? Ему никогда не было так тоскливо. Это как сильная ломка. Только не по веществу – по человеку. Он и не знал, что может это ощущать. Думал, что сильнее всех этих гормонов. Но организм не обманешь. А тело привыкшее к истинному, будет требовать. Уже требует. Мука. А этот звонок усугубил: толку видеть и не иметь возможности вдохнуть его запах, зарыться в волосы, прикоснуться. Целовать-целовать-целовать, до бесконечности раз. Но снова же – между ними преграда. А Иен не привык покоряться обстоятельствам. Он привык ими управлять. И теперь… теперь пойми, что именно держит тут. Желание жить? Разочарование? Фа? Знать бы. Знать. Да, в голове снова формируются планы-выходы. Отрывками. Один-другой, смешаны. Его грандиозный провал предыдущего проекта подкосил. Но не зря же он рожден в кровавую луну. Даже тут, в отбитой глухомани чужих земель можно выстроить свой мир и добраться к власти. Начинать сначала, втереться в доверие к нужным людям, показать свои способности – а там, постепенно вплестись в их управление страной. Изучить каждого из них, найти подход. У любого живого существа есть слабая точка. А значит, манипулировать возможно кем угодно. Завоевать Итану путем нападения на нее Феродии – не такой уж и плохой вариант. Да, это почти нереально, на это понадобятся годы. Но итог того стоит. Он построит свою республику и завалит и без того гнилую клановую систему. «Я рожден в особый период. И такой, как я, не должен сомневаться. Главное, сформулировать цель. А средства найдутся сами. Я войду в историю и снесу эту чертову Итану, вместе с их кланами и «справедливостью». А Джи будет со мной. Это дело времени. Он без меня не сможет». – Милый? – голос Фа за спиной заставляет внутренне встрепенутся, но виду он не подает. Не оборачивается, продолжая стоять. Супруг подходит бесшумно, сбоку стает, прислонив голову к его плечу. Только тогда Иен обращает на него внимание, приветствуя кивком. Запах миндаля и правда стал привычным. Фа – запасной вариант. Иен не представляет, что всю жизнь будет с ним. Нет. Этот омега временный. На пару лет. А дальше – если все получится так, как запланировано – место Фа займет Джи. Уже навсегда. Фа ему нужен для продолжения рода. Тех же «запасных» детей, если вдруг с Джи не получится своих завести. Но сейчас Иен уже не так уверен, что Джи вообще согласится добровольно быть с ним. Сегодня тот явно дал понять, что не скучает и что счастлив и беременен от другого. Впрочем, и на Джи способы управления найдутся. – О чем ты думаешь, когда смотришь на горизонт? – вдруг перебивает его спокойствие Фа. – Я смотрю за горизонт, – исправляет он. – И вижу Итану. – Ты скучаешь по дому? – спрашивает супруг и слова его звучат слишком наивно. Единственное чувство тоски по чему-либо, которое Иен знает – это по истинному. Стоило бы сказать «мой дом рядом с тобой» или подобную фразу. Фа моментально плавится от романтичной чуши. Но врать сил нет. Хочется вот так стоять, прикрыв глаза и слушать шум океана, вместо шума этого омеги рядом. А скоро шума станет больше. Детский плач и смех тоже. Иен мельком смотрит на едва заметный живот Фа. После снова на светило у горизонта. Его не рожденному сыну было бы сейчас почти три года. Он достает из кармана сигарету, поджигает. Затягивается, заполняя легкие горьким дымом, чтобы вытеснить горечь горечью. Выдыхает в сторону – Фа незачем дышать этой дешевой дрянью, мало похожей на нормальные сигары. А океан шумит переливами. Привкусом соли по губам. У судьбы свои правила. И иногда надо учиться отступать. Принимать факт, что ты – проиграл. Даже если проигрывать – не твой удел. Иен докуривает и смотрит вдаль. И он точно знает, чьим именем назовет сына.