Безусловный рефлекс

Побережье Дакко впечатляет. Но не так Джея с Эдом, как детей. Альфочки Фарид и Фархат очень бурно отреагировали на новый для них вид. Бирюзовая вода, чистая-чистая, почти сливающаяся на горизонте с небом. И непонятно порою, где одно переходит в другое. Кажется – это и есть утопия. Песок белый, ракушки по берегу. Другие растения, другие птицы. И люди другие. Дакко развита в плане технологий и давно обогнала Итану. А главное, это нейтральная территория. Возможно, в будущем, когда война между Итаной и Феродией все же начнется, придется переехать сюда. Отношения между странами напряженные. И время от времени Джей жутко параноит, думая, что во всем этом замешан Иен. Но это же глупость – как человек, выкинутый на побережье Феродии с ничем, мог вмешаться в ее правительство? Да, Иен знает устройство Итаны лучше всех и лучше всех знает, как можно ее подорвать. Но поверить в то, что за эти шесть с лишним лет тот успел построить карьеру политика – слишком, даже для такого стратега, как Иен. «Странно, что чем старше я становлюсь, тем чаще думаю о нем. Связь сказывается. Иногда… так и ломает, будто кости выкручивает, особенно в локтях и коленях. Спать невозможно. Эдди спасает, да, но только морально. Он всегда меня поддерживает», – Джей жмурится, прикрывая глаза ладонью от солнца, и выискивает у воды троих. Эд обожает их детей. Эд души в них не чает. Его без сомнения можно назвать лучшим отцом и лучшим мужем. Да, альфа бывает беспочвенно ревнивым или вспыльчивым – в случаях, когда тот не в духе, скандалов трудно избежать. Но у кого их не бывает? Они так долго вместе и это только начало. Конечно, страсть притупилась, то, что раньше будоражило – приелось. Место бушующих чувств заняли спокойствие и доверие. Надежность, взаимоуважение, привязанность. Что-то невесомо-теплое, родное. Они – семья. Джей спешит к ним, подхватывая на руки идущего навстречу Фарида. Малыш что-то лепечет на своем языке, быстро, сбиваясь, а он улыбается ему и придерживает. Джей чмокает альфочку в курчавые волосики, каштановые, как у отца. Оглядывается на океан и подходит к Эду. А тот тем временем показывает Фархату, как правильно строить замок из песка. Фархат хмурится, сосредотачиваясь. Смешной. Они хоть и близнецы, но разные. Фарид часто смеется, но в целом послушный, Фархат же – наоборот, спокойный, но пакости делает втихаря и умело спихивает их на брата. Сразу видно, чьи где гены повлияли. Джей осторожно ставит сына на землю, стряхивая его одежду от песка и садится рядом с Эдом. – Жду не дождусь, когда Рел заберет их и оставит нас вдвоем, – наклоняясь к нему, шепчет Эд. – Не зря же эти двое голубков с нами поехали. Джей в ответ смеется и думает, что Релу и своих забот хватает с беременным-то Йори. Да, воспользоваться искусственным оплодотворением в их случае – правильный выбор. Оба омеги очень любят детей. Но понятно же, что общих у них быть не может. Раньше те с радостью нянчили близняшек. А теперь, когда Йори на предпоследнем месяце и за ним глаз-да-глаз нужен, за этими двумя вихрями уследить будет сложно. «Ну-ну, пусть привыкает, Релушка, быть папой – это ему не одно удовольствие!» – Джей вытягивает ноги, зарываясь в песке. Шорты короткие, и теплый песок приятно щекочет кожу. Главное – не обгореть. А то в первый же день тут пошел, дурень, без шляпы – так и получил солнечный удар. Еле откачали. «Ага, я старею, а невезучесть никуда не девается», – кивает сам себе он и подтягивает сползшую соломенную шляпу. «Надо отдохнуть. В Итане меня снова ждут проблемы. Опять торчать днями в особняке отца, опять не видится с мужем и детьми. Да-а, лучше бы я работал по специальности, как Эдди. Он вот, какие сады шедевриальные создает. У него целая очередь клиентуры. Я тоже иногда хочу творить, но… все внимание уходит или на Фахо, или на детей с мужем. Не думал, что это все меня так вымотает… Мне и правда нужен отдых». «И все же, это такая ответственность, воспитывать наследника клана», – Джей переводит взгляд с корабля у горизонта, на одного из сыновей. Наследником выбрали, по традиции, того, кто родился первым. Фархата. И правильно, его хватку с детства видно. Из него выйдет отличный глава клана. Он характером вылитый Фахо. Но главное чудо, которое потрясло все, без исключения, кланы – то, что близнецы родились златоглазыми. Золотистый оттенок радужки – королевская кровь. Ни у кого и сомнений не осталось на счет принадлежности детей к клану. Почти все главы Фахо имели этот цвет глаз. В том числе, дедушка близнецов – Тед Фахо. Джей улыбается, наблюдая, как беззаботно играют дети и строят из фигурок башенки замков. Они пока не знают, какая ответственность выпала на их судьбы. Особенно – старшему. Рядом Эд, постриженный коротко, возмужалый, но такой же бледный – будто загар к нему и близко не цепляется. Его муж. Человек, который вытащил, помог стать на ноги, помог поверить в себя. Но снова это протяжное выкручивание. Боль в коленях становится отчетливее. Пульсирует, отдает вниз. Джей перемещает ноги, в надежде, что это пройдет. Минутку потерпеть – вот и всего. Про это он не рассказывает никому. Особенно – Эду. Тот сразу же ревновать начнет, бросаться фразами «так иди к нему, раз тебе так плохо без истинного»… лучше не надо. Перетерпеть. Зажмуриться. Если бы хотел – Джей бы давно поехал в Феродию. К единственному существующему лекарству от ломки – к ее же причине. Он все больше ловит себя на мысли, что неслучайно выехал за границы Итаны, куда «тому самому» путь запрещен. Неслучайно выбрал именно Дакко. Он дает шанс себя найти. И подсознательно ожидает встречи. Но вот уже неделя прошла. И неделя осталась. Ничего не поменялось. И может – к лучшему. Все же, он должен оставаться верным мужу, раз дал обет верности, раз носит этот брачный браслет и воспитывает их детей. Судьба сама подсказывает, как правильно. Джей когда-то сделал все, чтобы больше не встретить истинного. Сам отрезал пути. Не глупость ли теперь ждать встречи? Он даже лица его не помнит. Зато помнит запах. И руки. Кажется – глаза. Голос… нет, голос забыт. Как и все остальное. И это правильно – забывать. Это нормально. Шесть лет прошло и пройдет еще шестьдесят. Будет ли он тогда помнить? Вспомнит ли, даже сильно стараясь, хоть одну деталь? Говорят, истинная связь – на всю жизнь. А еще говорят – разлука с истинным губительна. Но как же быть с теми, кого с истинным разлучает смерть? Верно, связь обрывается. Да, было бы лучше, будь Иен мертв. Тогда этой ломки не было бы. Но было бы кое-что другое: вина за его смерть. А эта ноша тяжелее. Она – болезнь душевная, когда как ломка – минутная слабость тела. Он до сих пор не знает, поступил ли тогда, на заснеженном озере, правильно. И сколько бы «за» и «против» не вырисовывалось с годами, одно остается неизменным. Джей вместе с его оставленной жизнью оставил внутри крохотную надежду снова его увидеть. И за это стоит себя презирать. Но Джей игнорирует. Какое ему дело до внутренних «хочу», когда жизнь закрутила-завертела так, что времени на отдых порою не хватает? – ...пойдешь? – слышится от Эда. – Что? – переспрашивает Джей, запоздало вздрагивая. Суставы больше не болят. – Говорю, снова релаксировать вечером пойдешь? Он пожимает плечами и совсем-совсем не хочет говорить, зачем он ходит каждый вечер провожать закат. Эд думает – собраться с мыслями. Джей же не думает. Он ждет. Кого или чего – сам себе сказать не может. Он устал. Сколько не скрывай, а ему нужна перезарядка. Раньше считал, этот отпуск вернет ему былую жизненную энергию, а на деле добивает только. Истинная связь и правда убийственна. Невыносимо. Иногда настолько болит, что единственная мысль – кинуться к «лекарству». И будь что будет. Пропади он, этот «идеальный» мир, выстроенный, как мечталось. Дом, какой хотелось, дети, любимый муж, питомцы. Заботы, смех, приятные вечера на веранде с соседями или всей семьей. Приезды родичей в гости. Праздники. Работа по дому, в саду, смены триад год за годом. Все пропади, лишь бы не чувствовать больше этой выкручивающей тяги. А она колет и сжимает грудную клетку так, что кажется, ребра уже деформировались. И это ощущение… тоски что ли? Так оно стало привычным. Частью его самого. Джей поднимается, отряхивая песок. Неотрывно наблюдает за детьми и тем песочным замком, который они соорудили вместе со своим отцом. Эд тоже встает, подгоняя близнецов – время близится к вечеру. Холодает. Под ночь совсем холодно станет: тут, в Дакко, частые перепады температур в это время года. – Вы идите, я догоню, – говорит Джей, оттягивая задранную на спине майку вниз. – Чуть прогуляюсь. – Давай не долго, буду ждать, – Эд кратко целует его в губы и кивает в сторону домиков, где они остановились. – Устрою тебе незабываемый отдых. – О, я уже в предвкушении, – по инерции улыбается Джей. Улыбка не исчезает и спустя минуту, и спустя десять. Он так же улыбается, но совершенно не чувствует радости. Этот песочный замок под ногами похож на его жизнь. Красивую, как из мечтаний, но построенную-то из песка. У горизонта небо оранжевое. С переливами в фиолетовые облака. Местами розовые и воздушные-воздушные, как из детских сказок. Вода тоже перенимает цвета неба. А то, изменчивое, каждый новый миг – другое. Наблюдать за небом вечерами стало привычнее, чем дышать. Чудесное место. Шум волн успокаивает. Крики птиц вдалеке, ветер в по кронам деревьев гуляет и снова в волны бросается. Из крайности в крайность, как сам Джей. Хах… И снова-таки, он не может расслабиться. Мысли о обязанностях грузят. Он думает о чем угодно. Особенно о делах, оставленных в Окаве. Или о Фахо, об отце. О том, что забыл позвонить папе и спросить, как там двое собак, переданных на попечение. Лудди и Флай мелкие еще, им едва ли по году выполнилось. Потому и шумные, игривые. Но дети их любят, как и они детей. Джей вспоминает даже о луковицах, которые оставил в холодном и забыл высадить в грунт. Он думает о чем угодно. Но расслабиться – вне сил. Мысли спасают. Заботы, переживания. Они заполняют голову. Вытесняют все остальное, ненужное. Отодвигают в самый темный уголок. «На потом», зная, что «потом» не настанет. Или настанет. Но тогда только хуже. «Наверно, я человек такой. Сколько хорошего мне не дай, буду хотеть большего», – Джей усмехается себе и снова смотрит на замок. Переступает, стараясь не зацепить. Хотя, ночью затопит и смоет все приливом. Он бредет бесцельно. Бредет себе, мимо бухты, туда, где меньше туристов и практически нетронутая природа. Больше растений, кустарников. Дальше – вглубь – дебри. Они занимают небольшую площадь – их оставили для красоты. Джей любит бродить по ним. Где-то внутри есть озеро. И насыпь камней у него, булыжников. Они нагреваются за день. Теплые. Он обнаружил это место в первый вечер на Дакко. Иногда там бывают другие люди. Обычно – парочки. Реже – дети. Джей приходит, слушая вечерних насекомых. Его передергивает от холода. В майке и шортах – и более. И он совсем не удивляется, когда видит его. Видит и вспоминает. Видит и узнает. В груди не щемит, но что-то щелкает будто и заставляет обмереть внутренне, ощутить волну холода по спине и к пяткам. Поежится. На «любимом» из булыжников, по ту сторону озерца, сидит Иен и смотрит в его сторону. Впрочем, эмоции быстро стихают. Джей пожимает плечами и идет дальше, к булыжникам, все думая, что раньше бы убежал. Сейчас же ему не хочется бегать. Тем более, от того, кто одним запахом успокоит боль. Ему интересно, что Иен делает тут. Как нашел. Хотя, тут уж понятно, как. Истинные друг друга чувствуют… на расстоянии даже, если настроиться и постараться. Странные причуды связи. Он подходит, той же легкой поступью и останавливается у первых булыжников. Иен сидит к нему спиной, но Джей уверен, что тот ощущает его присутствие. Он удивляется сам себе. И особенно тому, что воспринял их встречу, как должное. Неизбежное. Хах. – Я думал, ты украдешь меня, – говорит Джей первое, что приходит в голову. – Думал или надеялся? – альфа не оборачивается, но его волнение слышно по запаху. – На твое усмотрение, – пожимает плечами Джей. Они не виделись около шести лет, а разговаривают, как старые-добрые знакомые. Спокойно, без эмоций и срывов. Это смешно даже, но никак не похоже на них. – Просто вспомнились твои методы. – Ха, – знакомый «хмык». – Это было давно. Не вижу надобности гоняться за тобой. Если бы захотел, давно бы украл. – Но ты пришел, – возражает Джей. – Ты тоже. – Ладно, твоя взяла, – Джей поднимает руки, понимая вдруг, что Иен-то его не видит. – Нет смысла ссориться. И врать тоже. Вставай давай, хоть руку пожми брату. Как-никак, мы были семьей. – Не боишься, что как увижу тебя вблизи, похищу? – Как всегда, льстишь, – усмехается Джей. – И противоречишь себе же. Между ними достаточное расстояние, чтобы не уловить этот запах. Но он улавливает. И тонкие ниточки тянуться, пронзают грудь, опутывают ребра, кости, органы и вперед, ближе притягивают. Ближе к его второй половине. К тому, с кем он должен быть соединен. «Я подыхаю без тебя», – чуть не вырывается вместе с этими проклятыми нитями связи. А те не убить, кровью не выхаркать. От себя не уйти. От этой части себя, запрограммированной с рождения. И если раньше Джей наивно полагал, что любовь сильнее истинности, то теперь понимает: ошибался. Любовь – временная. Она гаснет. Истинность – никогда. И он принимает себя. Не винит. Толку винить, если не за что? Джей не по своей воле истинного выбирал. Что было, то было. Ненависть, любовь, страсть, запрет, острота, обида, ложь, искренность, боль – столько граней и они почти-забыты. Стерты, вытесненные новыми эмоциями, Эдом, детьми, друзьями, родственниками. Жизнь продолжается. И пусть, он медленно гаснет, зная, что зажечь заново его может только один человек в мире. И этот человек сейчас поднимается и поворачивается. О, это лицо… Джей замирает и взгляда отвести не может. И мысли читать не надо уметь, чтобы увидеть измученную душу. В глазах все видно. И кому, как не ему, знать, как чувствует себя истинный? Одна боль на двоих, и радость одна. И – оказалось – тоска тоже. Но это не значит, что Джей переступит черту «разговор». Он подходит, с каждым шагом окунаясь в аромат, как в тягучий омут. Ему не страшно. Он взрослый омега и осознает, что делает. – Как ты меня нашел? – спрашивает очевидное. – Ты отрастил волосы, – вместо ответа, подмечает альфа и ступает шаг напротив. Последний метр между ними остается не пройденным. Как невидимая черта. Иен, вероятно, тоже понимает, что это – минутная слабость. У Иена тоже семья, Фа, ребенок, карьера. У Иена своя жизнь. И похоже, что альфа отказался от него. Вечереет. – Да, я… Джей зачем-то перекладывает сплетенные в косу волосы наперед. Они ниже пояса уже, курчавые. Как когда-то, в шестнадцать. Наверно, он и отрастил их, скучая по дням беззаботности. И почему он тогда не ценил это? – Красивый. – Ты тоже поменялся, – отвечает тем же Джей, теребя волосы в руках. Избегает смотреть в глаза и пялится на одежду Иена. Обычная рубашка и штаны. Так странно видеть его в.. а впрочем, просто странно видеть его. Не только во снах. – Знаешь… давай по-сути. У меня ломка. Думаю, у тебя тоже. Мне нужно знать, как от этого избавиться. – Никак, – Иен ступает ближе. – Думаешь, я стоял бы тут, если бы избавился от ломки? Ответ его очевиден. От истинности таблеток не придумали. Джея обдает волной манящего запаха и теплом. Он как дома оказался. Руки крутит от желания прикоснуться. Во рту слюны много. Он сглатывает, стараясь сделать это незаметно. Внутренняя дрожь не перерастает во внешнюю. Джей быстро берет себя в руки. Он давно научился контролировать себя. Поднимает взгляд, в его глаза прямо. Серые. Бегающие туда-сюда. О, эти губы, эта улыбка, изгиб бровей, волосы черные… Это все. Его старший брат и его предначертанный партнер. От Иена веет силой. Тот стал плечистее, кажется, выше. Последнее невозможно – Джей просто отвык от высоких людей. Он отвык от Иена. И привыкать не намерен. Эта встреча… она случайна. По крайней мере, ему хочется в это верить. – Рад, что ты не рвешься нарушить мое личное пространство, – произносит Джей, переводя взгляд в сторону, на высокие деревья неподалеку. – Переосмыслил цели, – слегка пожимает плечами альфа, но по-прежнему пристально смотрит на него. – И понял, что заставлять тебя не буду. У меня другие планы, а ты был моей слабостью. Отвлекал. – Даже так, – ему проще становится на душе от осознания услышанного. – Это такое облегчение. Наверно, я все эти года боялся, что однажды ты меня выдернешь из привычной жизни. Я что, слишком многое о себе возомнил, получается? Хах... Но ладно это, у меня тот же вопрос. Если я тебе не нужен, то почему ты здесь? – Потому что ты звал меня. Мысленно, – на губах его появляется мимолетная усмешка. – Меня тебе не обмануть. И, – альфа останавливается, помолчав несколько долгих мгновений. – Признаю, мне тоже плохо. – Так бы и сказал сразу, – Джей продолжает теребить волосы и неосознанно расплетает косу. Теперь волосы щекочут кожу, но приятно. В Иена, который думает только о себе, легче поверить, чем в его прошлые фразы «ради тебя». Конечно же, его эгоистичный истинный тут из-за связи. Ему, как альфе, должно быть еще хуже. Альфы более чувствительны к последствиям разрыва истинных: это заведено природой. Вероятно, Иен вдоволь натерпелся. Да так, что снова появился тут. Но без всяких там склонений к близости, как когда-то давно. А как обычный человек, связанный одним прошлым на двоих. Неясно, чем поможет им эта встреча. Может, и утолит жажду. Ненадолго. Наверно, было бы лучше, не встреться они никогда. Джей складывает руки на груди, поежившись от холодка. Продолжает стоять на месте. Но смотрит мимо – выше плеча, в темные заросли, где вскрикнула птица. Джей все ждет подвоха от Иена. По старой привычке. Но схоже, что альфе он и правда не нужен, как омега. Только как истинный, для того же «эликсира» от ломки. Вместе с должным облегчением он ощущает легкое разочарование. – Мне пора уже, темнеет, – Джей переводит взгляд на синеющее небо и первые звезды. – Меня там ждут, так что, я вообще не знаю, как мы пересеклись, и зачем, так что… – он запинается. Собственный говор выходит несвязным. – Побудь, – тихо и как-то искренне говорит альфа. И полушепот этот заставляет что-то внутри надломиться и загноить. – Не отходи. Мы можем больше не встретится. Дай запомнить. Опять противоречит. Джей качает головой. – А вот я тебя запоминать не хочу. Одного взгляда в глаза хватает, чтобы понять: Иен ему врал ранее. Или сам же заблуждается. Недоговаривает. Эта печаль в глазах выдает его сполна. Да, логично то, что с возрастом альфа осознал, что Джей не будет с ним и силой его не заставить: значит, стоит отказаться и жить дальше, сосредоточиться на более важных целях. Однако же… «Я ему нужен», – со странным удовлетворением думает он. – «Что бы он не сказал, его взгляд говорит об обратном. Может, он сам от себя это скрывает, но… Эта страсть, она не угасла». – Но мне пора, так что… – Джей снова запинается и взгляд вниз отводит, чувствуя себя взволнованным подростком, хоть на самом деле не волнуется. – Приходи завтра в это время. И уходит, стараясь шагами обогнать собственное сердцебиение. Но то – коварное – быстрее. И только добравшись до двери домика для туристов, понимает, что он смог расслабиться. Он наконец нашел спокойствие. Только рядом с тем, с кем не должен был. Джей проходит, сразу же попадая в крепкие объятья Эда и молит всех Богов, чтобы на нем не осталось и следа аромата. Того самого аромата. Он втягивает носом воздух, ищет нотки, но вместо него вдыхает запах мужа и распахивает глаза. Не тот. Но Джей обнимает его тоже. Не так крепко, но искренне. Или по привычке. Понять бы… Ха. Эдди не заслуживает быть обманутым. Эдди лучший в мире муж. Но сердце тянет у тому, далеко не идеальному, не лучшему, и даже не мужу. И кажется, дело не только во связи.