Мыслить как Стайлз Стилински

Март, 2020 год Мексика

      Стайлз аккуратно ступает по земле, усыпанной мелкими веточками и острыми камушками, так и норовившими попасть в новенькие вансы. В длинном темно-сером пальто и черных зауженных скини на самом деле достаточно тепло, но сырой промозглый воздух всё равно находит путь, чтобы пробраться для сольного танца на его голой коже.       «…говори со мной, пого-…»       Перед глазами появляется знакомый полупрозрачный белесый туман.       «… походы – эта самая дурацкая идея, что могла прийти тебе в голову, Макс! Зачем…»       Вокруг так много призрачных мыслей, сверкающих осколков эмоций и разбитых вдребезги видений. Они напористо ломятся к нему в голову, стучатся и толкаются. Даже деревья в лесу – пускай и не кричат на него, а лишь тихо щебечут – неотступно следуют за ним сухим шелестом листьев и молодыми побегами тянут на себя, в разные стороны, чуть поглаживая его волосы.       И отказываться от их неприхотливого зова, любого – каждого, – становится всё сложнее.       «… больно! Можно аккуратнее. Не ты же ногу сломал! Как…»       Поляна уже давно огорожена и вытоптана местной полицией, а рядом с трупом молодой женщины стоит его команда. Все, кроме Лидии, отсутствующей сейчас, мгновенно оборачиваются к нему, но сразу же отводят взгляд и без промедления пропускают вперед.       – Консультант Стилински. Из ФБР, – немного резко заявляет парень, потеснив тем самым паренька, перегородившему ему путь. – Может пропустите?       Молодой полицейский, должно быть, новенький в департаменте, послушно кивает и тут же услужливо поднимает желтую ленту для него.       – Спасибо.       «…ратите! Отпустите меня! Мне…»       Команда следует его недавней просьбе – не начинают разговор с ним утром и не подходят ближе, чем на метр. Однако, ничто не мешает им встать вокруг него защитным полукругом, пряча его от представителей местных властей и возможной опасности из дикого, сухого леса.       Они невероятные, думает Стайлз, самые лучшие. И если бы он только мог, он бы спрятал их в сладкий кокон своей защиты, предупреждал бы о каждой щербинке и каждом бугорке на их тернистом пути. Он не дал бы ни одному живому существу даже мельком криво взглянуть на них.       Если бы он только мог.       «…ти! Рекс! А ну…»       Убитая молодая женщина – очень красивая. Одетая в легкое темно-синее платье, которое немного ей не по размеру и которое, очевидно, надел на нее их убийца, она лежит на спине с раскинутыми руками и веночком из фиалок и фрезий на шоколадного цвета волосах.       Красивая.       Ее лицо – маска умиротворенности. Тонкие черты безмолвия в широких мазках безмятежности. Тихая и холодная, как льды в северных водах, она – застывший сон в скульптуре смерти.       Страшно. Пугающе.       Красиво.       «Ты сам сегодня очень красивый, мартышка»       Услышав знакомый голос в своей голове, Стайлз резко поднимает голову, встречаясь с пристальным взглядом льдисто-голубых глаз Питера. Тот смотрит тихо, без очередного вызова или привычного ехидства. Без вообще ничего.       В последнее время оборотень только и делает, что следит за ним этим своим нечитаемым взором и как-то даже покорно остается вечером в офисе, чтобы услышать еще одну историю из словно никогда и не существовавшего их общего будущего-уже-не-будущего.       «Сделай это восхитительно, мартышка». А Питер, оказывается, тоже бывает очаровательным. «Как только ты и можешь».       Парень делает глубокий вдох, игнорируя обеспокоенные взгляды своих коллег, а потом без раздумий ложится рядом с холодным трупом, прикладывая ухо к теплой земле. Закрывает глаза. Выдыхает. А затем прислушивается к медленному, текучему голосу, что охотно делится с ним событиями и всегда так легко становится проводником в чужое прошлое.       «…лодно. Здесь очень холодно. Холод-…»       Он видит, как поляна заполняется полицией и ФБР. Они ходят грузно, впечатывая каждый свой след в оголенную землю, совсем не беспокоясь о ней или о тишине живого мира в этом зеленом крае. Бестолковые.       А утром в лес приходит девушка с собакой, которая и находит труп. Они же ступают немного легче и исчезают отсюда также быстро, как и старый листок, сорвавшийся с дерева. Быстро и едва ли ощутимо.       За несколько часов до этого, ночью, здесь бродит кто-то огромный с большими ступнями и тяжелым весом, но его след словно пушинка, и земля отзывается мерным, радостным гудением, будто о ком-то родном. Фигура ходит кругами вокруг деревьев в поиске чего-то, видимо, очень важного, пока неожиданно не останавливается и не склоняется над определенным местом, куда и кладет уже мертвую молодую женщину…       – Это голем. Глиняный. Кажется, – делится Стайлз, практически проталкивая комки слов сквозь внезапно сухое горло. Парень чувствует, как все поблизости застывают, внимательно слушая его. – Он принес ее сюда уже мертвой.       … затем на пустую поляну выходит кто-то с очень маленькими ступнями, осторожно шагает, но будто только притворяется легким. Этот кто-то тоже ходит кругами и ищет место, а потом этот…       – Кто-то еще приходил сюда. Девушка, хотя может это парень с изящными ногами, – он, как никто другой, знает, что нельзя отбрасывать все варианты (только из-за чего-то столь очевидного, как что голема обычно вызывает молодая ведьмочка женского пола).       – Она, ну или он, вбил маленькие… колышки, наверное… да. Колышки в землю по четырем сторонам, поэтому голем положил труп сюда. Это был ориентир.       … пустой лес. Очень долго здесь никого не было.       Стайлз всё еще лежит на земле с закрытыми глазами, потому как виски уже давно стало ломить от всего давления чужеродных картинок и звуков, и только собирается встать, как в лес забегает толпа детей.       Футболисты.       Они кричат и бегают, толкаются и падают. Их поступь резкая и громкая. Заявляющая о себе.       «… справа! А, Роуди, давай с другого конца! Теперь...»       Он резко подрывается с земли, скидывая с себя назойливые путы видений, и тут же прислоняется к стволу близ стоящего дерева. Голова бесконечно кружится, и кровь стучит в ушах, а прислониться к дереву было явно не самой лучшей идеей, так как теперь Стайлз ощущает чужие прикосновения, чувствует, как уставший охотник хватается за него, чтобы вернуть равновесие, и как тонкие коготки птичек царапают его пальцы, приземляясь на ветку.       Есть так много причин, почему он не хотел раньше развивать свой дар. И смешение реальности с видениями – одна из них.       Однако, стоит только открыть глаза, Стайлз замечает взволнованные взгляды его семьи, его друзей и коллег, его стаи, и этот, один единственный повод открыться самому себе по-настоящему разом вдруг перевешивает всё остальное.