Mein kleiner Engel

«С добрым утром, Феликс», — как-то глухо проносится уже заржавевшая за здравый десяток лет фраза над белокурой головой, наполовину сокрытой под толстым полосатым одеялом. Увы, ответа не следует. «С добрым утром, Феликс», — звучит более настойчиво, властно, но ни капли не грубо — наоборот же, с нотами заботы. Вновь молчание. «С добрым утром, Фе-еликс!», — голос чуть повышается, словно закручиваясь в воздухе в спираль. Говорящий несколько устал повторять одно и то же и на секунды умолк, слегка улыбаясь и возвращаясь к экрану телефона, ожидавшему внимание своего владельца в свободной руке. «Мх-х-х, ну что такое?», — раздается недовольное мычание из-под одеяла. Оно начинает шуршать, а под ним зарождается медленное, такое ленивое движение. — Фе-е… — начал было Марио, однако его отвлек звук присланного сообщения в беседе. Он с натянутой улыбкой ответил и, не поднимая и не опуская глаз, закончил: — …ликс. — Что? — с какой-то досадой взглянув на задумчивое лицо старшего брата, по-прежнему стоявшего столбом над кроватью, прошипел Гетце-младший. — Что ты до меня докопался? — Будешь дерзить, лично попрошу фрау Гриззель оставить тебя после уроков на занятия по высшей математике, — деловито протараторил Марио, печатая сообщение. Феликс озлобленно выдохнул и мысленно попрощался с беззаботным валянием в теплой, манящей кроватке. Утро не выдалось еще тогда, когда Марио приперся в его комнату и стал будить его в тысячу раз назойливее, чем любой будильник. Юноша потянулся и мечтательно посмотрел в белый потолок. — Я говорю крайне ясно, но ты меня в этом разубеждаешь, — строго сказал Марио, наконец оторвавшись от телефона. Его внимательный взор остановился на румяном веснушчатом лице брата, заскользил по щекам и намертво замер на его глазах, в которых и намека не было даже на самое жалкое желание учиться в этот дождливый осенний день. — Чего привязался… — еле слышно буркнул Феликс, точно зная, что он сверлит его взглядом. Легкая боязнь прокралась в его мозг, и он намеренно не желал смотреть на Марио. — Мне послышалось? — Да, тебе послышалось, — ухмыльнулся Феликс, зевая. — Опоздаешь на урок — твои проблемы, не забывай. Я отучился в школе, поэтому мне, мягко говоря, все равно. — Отучился… — забубнил Феликс. Непонятно что все-таки заставило его поднять глаза и встретиться со строгим, несколько надменным взглядом Марио. Он замер, словно загипнотизированный. — По-хорошему ты не понимаешь. — Все, все… Встаю. Но только с вашего позволения, — Феликс с трудом опустил веки и, присев, жестом дал понять Марио, что ему пора идти. — У тебя есть двадцать пять секунд, чтобы подняться, одеться, схватить свои школьные пожитки и оказаться в ванной. Марио быстро развернулся и быстрыми шагами удалился из комнаты. Феликс же, абсолютно недовольный сложившейся ситуацией, показал ему вслед язык и негромко сказал «Ишь ты, раскомандовался…». Вдруг из-за двери выглянул Марио — его глаза стрельнули в Феликса маленькой молнией. Гетце-младший смущенно хихикнул и покраснел. Однако вспомнив, что на часах остается менее двадцати секунд, Феликс перестал корчиться. Нет-нет, он никогда не воспринимал подобные заявления и мини-приказы всерьез, даже осмеивал их и подшучивал над самим Марио, подражая ему и повторяя его же фразы. И все же сегодня старший выглядел как бы… напряженнее, чем обычно. Это немного насторожило Феликса, ведь он знал, что такое учеба в достаточно престижном университете не только по рассказам Марио. Юноша опечаленно выдохнул, вспомнив, с каким трудом брату досталось теплое местечко на факультете его мечты. В мыслях он включил свой таймер и стал быстро одеваться, хватая вещи, казалось бы, изо всех уголков комнаты: со стула, стола, из шкафа, с тумбы… «Как он не заметил этот бардак, — удивился Феликс, застегивая пуговицы на рубашке, — наверное… пожалел меня? Пожалел, блин, конечно! У него уже сил нет на меня ворчать». Гетце-младший прекрасно знал, что завалил задание на целых пару минут. Спрыгнув с лестницы, он чуть не сшиб с ног кота. — Извини, Барт, дружище! — крикнул Феликс уже из ванной, предварительно метнув рюкзак весом в килограммов пять в сторону прихожей. Встав перед раковиной, он мимолетно взглянул на себя в зеркало. «До чего хорош, подлец», — подумал Феликс, обаятельно улыбнувшись своему отражению. Каким-то образом в эту минуту в его голове нарисовался Марио, и мозг, не слушаясь приказов своего владельца, ехидно спросил: «А кто красивее?». — Даже не знаю, — вслух произнес юноша и впопыхах засунул в рот зубную щетку. «Ну конечно я, о чем вообще речь!..», — интенсивно двигая рукой, подумал он. Эта мысль почему-то вселила в него нотки сомнения. «…Или Марио?». Закончив с водными процедурами, Феликс на высокой скорости влетел в кухню и прыгнул на стул. Перед ним уже стояла тарелка с ароматной яичницей, посыпанной укропом, а также кружка с не менее приятным на запах чаем. — М-м, моя любимая, — он мило улыбнулся, сложив руки. — Именно поэтому я ее и приготовил, — заговорил вновь тот строгий голос где-то над Феликсом. Юноша сам не понял, что сегодняшним треклятым утром с ним стряслось; раньше ему не особо-то и хотелось благодарить Марио за что-то, ну, по крайней мере, он считал, что поступки братьев не требуют благодарностей и бла-бла-бла. Сам Марио ему всегда говорил «Не благодари», «Не говори мне «спасибо»» и т.д. Что за день такой намечается, если все с самого начала идет поперек обыденности? — Спасибо, — достаточно громко произнес Феликс, сразу же заткнув рот едой и представив, что он этого никогда не говорил. Он краем уха услышал, как Марио, возившийся с каким-то контейнером, притих, видимо, удивленный таким событием. Тишина повисла в воздухе, и было едва слышно, как Гетце-младший жевал. — Пожалуйста, — Феликс был до жути поражен тем, как изменился голос у брата. Он стал не то чтобы изумленным, а скорее более нежным. Удовлетворенным. Юноша сжал губы, искренне надеясь на то, что Марио не продолжит свои реплики и не испортит момент. К счастью, завтрак прошел почти в мертвой тишине. Об ноги Феликса минут шесть терся «мохнатый боец», а Марио собирал свои бесчисленные бумажки в красивый, строгий чемоданчик, с которым он посещал лекции. Феликс украдкой наблюдал за ним, вернее, за его широкой спиной. Он смотрел на то, как Марио аккуратно складывал все в файлы, затем в папки, затем в чемоданчик… Все казалось настолько деловым и серьезным, что можно было подумать о том, что Марио собирался в глобальный бизнес-тур или что-то в этом роде. Представив брата президентом или каким-нибудь депутатом, Феликс не выдержал и захихикал. Сквозь выступившие слезы он увидел, как Марио выпрямился, замер и прислушался. После пары мгновений он обернулся и непонятливо склонил голову набок. — М? — кивнул он, глядя на Феликса, как на какого-то дурачка. Тот сложился пополам от смеха и был не в силах что-либо ответить. Пожав плечами, Марио застегнул чемоданчик и заботливо положил его на стул в прихожей — прямо над безобразно брошенным рюкзаком Феликса, который выглядел так, будто по нему пара танков проехала. Марио опустил ресницы, выдохнув точно с родительской усталостью, и, нагнувшись, нежно взял его в руки. Как следует оглядев предмет интереса, он отряхнул его от неведомого сора и поставил рядом со своим саквояжем. Со стороны выглядело просто убойно: чистый, неземной красоты чемоданчик Марио и потрепанный, набитый непонятно чем и обклеенный всякими штучками рюкзак Феликса. Марио залюбовался этой картиной, и что-то внутри него, теплое и ностальгическое, растеклось в эти мгновения. — Я готов отправиться в путь, — бодро произнес юноша, появившись рядом с Марио. Тот вздрогнул, сразу вернув свою деловитость. — Отлично. Собирайся, я провожу тебя до перекрестка, — Гетце-старший направился в сторону гостиной. — «Провожу»? Может, хватит меня уже провожать?! Мне скоро восемнадцать, между прочим, — Феликс скрестил руки и нахмурился. Марио пожал плечами, не обратив внимания на подобного рода высказывания. Он прекрасно знал, что игнорирование таких слов всегда злит младшего еще больше, нежели вступление в диалог, однако делать последнее он вовсе не хотел. Стоя посреди прихожей с кирпичным выражением лица, Феликс фыркнул и демонстративно развернулся, озлобленно начав одеваться. Он не услышал, как Марио подошел сзади, и, неуклюже ступив назад, оказался прямо на ноге брата. — Ох, черт, — шикнул Марио, поморщившись. — Растешь, кабанчик, и набираешь вес! — Растешь, а все не можешь понять, что подкрадываться ко мне сзади очень опасно! — съехидничал Феликс, имитируя голос старшего. Марио произвел на брата странное впечатление после этих слов. Он не строго взглянул на него и даже не стал упрекать в чем-то и делать тупые замечания — он улыбнулся. Так мило, что Феликс смутился и немного отвернулся. — Да, пожалуй, — согласился Марио. — Все, заболтались, давай, давай, пора идти, — опять включил делового болвана. Кабанчик… Феликс еще раз прокрутил в голове слова брата и поймал себя на мысли о том, что это было что-то новенькое. Новенькое от Марио раз за сто лет. Накидывая куртку, он снова стал подглядывать за действиями Гетце-старшего. Что-то глубоко внутри заставляло Феликса повторять каждое его движение. Он в точности как братец выпрямил спину, поправил воротник, немного повернул голову, будто любуясь собой в зеркало, шаркнул ногой по полу… Когда Марио посмотрел на младшего, тот залился краской. — Что с тобой сегодня такое? — не выдержал он. — Не знаю, честное слово, — наивно отчитался Феликс, шмыгая носом.

***

Да, школьные дни Феликса всегда из года в год начинались и заканчивались весьма однообразно и скучно. Вот он заходит в эту проклятую школу, мокрый, потрепанный, как какая-то полевая мышь, попавшая под ливень, даже несмотря на то, что всю дорогу шел под зонтом; перед входом он чуть не поскальзывается на ступеньках и не сбивает детей, идущих позади; войдя внутрь, он долго отряхивается, что-то ворчит себе под нос, ворчит и ворчит, переобуваясь, а потом поднимает глаза и видит перед собой своих любимых друзей: и Мануэля, и Лукаса-вышибалу, и новенького Месута, и Бастиана, и Тони… Все говорят ему «Привет, Феля!» или «Матешу сделал? Можно списать, пожалуйста?» и проч. проч. проч. Он улыбается, конечно, ведь он безумно рад их видеть после очередного выматывающего утречка с Марио. Они смеются, гогочут, спрашивают, как дела, как жизнь, что за вчерашний внезапный тест поставили… В общем, обычная учебная жизнь. А потом, после долгих приветствий, они дружной кучкой, известной каждому в школе, медленно бредут в нужный кабинет, попутно размышляя о возможных источниках для списывания ответов на контрольную… Но сегодня все не так, черт возьми. Лукас сломал руку, поскользнувшись где-то на пороге спортклуба и улетев в кусты, Бастиан и Тони заболели, поспорив и умяв почти по килограмму мороженого, Хеведес, что удивительно, простудился, наверное, впервые в своей жизни, тер Штеген пропал без вести, однако все были склонны к мнению о том, что он просто измучился и решил отдохнуть от назойливой учебы, а все оставшиеся в рядах солдаты… Были просто вымотаны несколькими бессонными ночами перед грядущей работой. — С ума сойти, народу нет вообще, — прогудел Ману, оглядываясь по сторонам. — Как нарочно, перед контрольной все испарились! Не у кого списать, так со мной хотя бы Бенни сидел, — сказал Томас, озлобленно фыркая. — Как писать будем? — озадаченно спросил Матс, привлекая внимание всех парней таким важным вопросом. — Есть идеи? — начал Мануэль. — Эй, Феликс, ты что думаешь? — Я? Э-э-эм, — юноша задумался, не зная, что ответить. В голове у него были отнюдь не ответы на работу, а сегодняшнее утро во главе со странным Марио. — Пока что ничего не придумал, — вывернулся он, невинно глядя на друзей и изображая из себя болвана. Судя по всему, у него это отлично получилось — парни с грустью опустили глаза и продолжили бурчать между собой. Феликс же облегченно выдохнул и, сделав пару неуверенных шагов назад, оказался за углом, чуть дальше от басящей кучки народа. Все, чего ему сейчас хотелось — остаться наедине с собой и немного поразмышлять. Кабанчик… Это милое слово все никак не могло выветриться из его головы, просто раствориться в бурлящем потоке других немаловажных мыслей; юноша как будто слышал вновь и вновь голос Марио, выговаривающий его с такой братской заботой и прелестной интонацией… Он представлял из раза в раз, как Гетце-старший ласково повторял его, лучезарно улыбаясь, как он сделал это сегодня утром в прихожей. Феликс и сам улыбнулся под ладонями, когда сделал вид, что у него чешется лоб. Что-то в новой фразочке Марио тронуло в нем живое. Даже не просто тронуло. Пришибло насмерть. — Привет, привет, всем привет, — отвлек всю толпу от рассуждений появившийся из ниоткуда Боатенг — должно быть, самый умный и серьезно относящийся к учебе человек среди двух параллелей десятых классов. Этим утром он оделся в идеальный иссиня-черный костюм, и все сразу же догадались, что это был верный знак того, что у него есть ответы на контрольную. Феликс мимолетно взглянул на него из-за угла и отметил для себя, что Жером держал в одной руке несколько маленьких кремовых бумажек, а в другой — лист формата А4, на котором мелким шрифтом был напечатан настоящий роман. Некоторые абзацы были выделены разными цветами. — Братец, как мы тебя ждали! — с невероятным чувством радости и облегчения взвыл Мюллер, хватаясь за голову. — Наконец-то, Жер! — Матс похлопал его по плечу. Жером улыбнулся и приподнял руку с мелкими бумажками вверх. — Дорогие собратья по надвигающемуся несчастью, я раздобыл для вас все необходимое, — гордо произнес он, — вот здесь, — Боатенг протянул одну бумагу Ману, другую — Томасу. — Осторожнейшим образом распространите эту информацию среди класса и — хопля! — пятерки в кармане. — Уверен? — прищурился Хуммельс, заглядывая в бумажку Мюллера. — Это проверенная штука? — Я тебе больше скажу, — Жером оглянулся по сторонам, точно за ним кто-то вел слежку, и даже немного пригнулся, стараясь сделать голос как можно тише, — это скачано с официального портала. — После этих слов парни закрыли рты руками и сбились в более плотную кучку вокруг Боатенга, выглядевшего в эти минуты, как лидер партизанского отряда. Ему не хватало камуфляжа и кустов на голове. — Вчера я весь вечер убил на поиски нужного сайта, и… хоп! — нашел! Ответов там… На сто работ вперед. Я все скопировал в отдельную папочку, так что не бойтесь за свои оценки за семестр. Парни сдержанно замычали от счастья. Они дружно обняли Жерома чуть ли не до хруста. — Родной наш спаситель! — прошипел Матс. — Что мы можем для тебя сделать? — Не спа-ли-тесь, — проговорил Жером, водя указательным пальцем в воздухе из стороны в сторону. — Если узнают, что я вас тут всех подстрекаю… Титул номинанта на отличную учебу развалится, как желание Марка-Андре учиться. Ребята тихо захохотали, продолжая ликовать уже видной из-за горизонта победе. Жером чуть вышел вперед, скидывая с себя портфель и пряча туда оставшиеся бумаги. Вид у него был крайне довольный. — Удачи, друзья, — Боатенг собрался в «далекий» путь до своего класса. — Не забудьте про других. Когда он ушел, парни вновь слиплись в кольцо неправильной формы, продолжая чуть ли не подпрыгивать на месте от радости. Оставалось меньше пяти минут до звонка, и теперь все воспримут его не как погребальный колокол, а как звон победы и величия. Ребята в бешеном темпе принялись заучивать ответы на все три варианта, перешептываясь и делясь со стоящими рядом одноклассниками. Пошла будто цепная реакция, звенья которой, увы, так и не смогли дойти до одного лишь Феликса, сжавшегося в углу и оставшегося только со своими мыслями. Он уже успел забыть о том, что видел проходящего мимо Жерома и чувствовал, что от него словно несло знаниями, в которых юноша так нуждался перед работой, что вот-вот начнется. Мысли были заняты другим. Матс одним из первых заподозрил, что кого-то в компании явно не хватало. Он слегка приподнялся, инстинктивно выискивая среди множества голов знакомый блондинистый «взрыв на макаронной фабрике». Паника охватила Хуммельса, когда он понял, что Феликс куда-то исчез. — Парни, вы Гетце не видели? — спросил он со стеклянными глазами, уже нутром чувствуя, как звенит звонок. — Он же пять минут назад был здесь! — вскинул брови Ману, оглядывая все со своей высоты птичьего полета. — Ответы ему никто не сказал! — добавил он шепотом, нагибаясь к Матсу. — Черт, что с ним такое сегодня, — Хуммельс задумчиво погладил свою щетину, пребывая в полной растерянности. Годные задумки никак не лезли в его мозг, и он с дрожащими губами попросил Мюллера разыскать Феликса. Пока Томас пробирался между учениками, Матс приготовил листочек Жерома, чтобы как можно скорее сунуть его в руки Феликсу до звонка или хотя бы при входе в кабинет. Вдруг позади Ману нарисовался еще один герой десятого класса — Месут Озил. В последнее время он очень часто опаздывал, прерывая урок или тест, и за это ребята были ему отчасти благодарны. — Привет! — улыбчиво произнес он, выпрямляясь и поправляя пиджак. Мануэль тут же пихнул ему в руки бумажку с ответами и приложил палец к губам. — Вот спасибо, народ! — Озил открыл рот от удивления, порадовался внезапно привалившему счастью и повернулся спиной к кабинету, не отрывая глаз от бумажки и списывая все себе на запястье. — Феликс! Феля, мать твою! — пробурчал Томас, заглядывая за каждого человека. Внезапно он уперся в чью-то спину. — Ай, ну кто? — шикнул он, присматриваясь. Перед ним стоял паренек из девятого класса — Юлиан. — Доброе утро, Томо, что случилось? Выглядишь потерянным! — улыбнулся он. — Такое ощущение, что грибы тут ищешь. — Ищу я тут, — Томас покосился в сторону, — один гриб… Он сегодня крайне удивляет! — Тер Штегена? — гоготнул Юле. — Не поверишь — Гетце. — Исчез, что ли? — Мягко говоря. У нас контрольная, ответы у всех есть, а он проветривается где-то! Не видел? — Мюллер с неземной надеждой посмотрел на Юлиана. Тот опечаленно покачал головой. — Что ж за день такой, — Томас пошел обратно. Дракслер до последнего смотрел ему вслед, даже не зная, что сказать. — Нашелся? — спросил Матс, увидев Томаса. Поняв, что дело дрянь, он вздохнул. — Нехорошо кидать братишку в беде, ох, как нехорошо… Во время урока кто-нибудь сможет кинуть ему хотя бы на первую часть? — Я передам под столом, — уверенно произнес Ману, стискивая кулаки. — Я подкину, когда старая ведьма отвернется, — поддержал Томас. — И я в деле! — пискнул Месут, подпрыгнув позади Нойера. — Сделаю все, что в моих силах! — Ладно, прорвемся… О, боже… — Матс поднял глаза на потолок — прозвучал знакомый до колик звон, и толпа стала рассасываться. Феликса не видать. Проклятье! В дверях кабинета появилась злобная фрау Гриззель — та самая легендарная агрессивно-депрессивная математичка из всевозможных. Она обвела класс строгим взглядом, под которым было готово расплавиться железо и треснуть ствол тысячелетнего дуба. Томасу она с первой встречи запомнилась ведьмой из самых страшных сказок: с зелеными, почти желтыми глазами, всегда, каждый чертов день залитыми ненавистью ко всему вокруг, даже, казалось, самой к себе, орлиным носом, усыпанным веснушками, почти как у бедняги Феликса, выпирающими скулами и обвисшими щеками с парой красных родинок. Конечно, свой предмет этот человек преподавал соответствующе — жестко, жестко и еще раз жестко. Нельзя было прийти неподкованным, общипанным или со сломанными рожками — надо было быть гладиатором, чтобы выжить в течение урока. Она никогда не давала легких заданий, даже если ученик лежал лицом в луже с грязью, так что все, кто получал тройки и тройки с плюсами, выдыхали спокойно и спали сладко, и друзья и знакомые приписывали их к гениям веков. Феликсу и его классу явно не повезло с ней, но еще больше ему не повезло с тем, что он прильнул к кучке, просачивающейся в кабинет, почти в самый последний момент. Фрау Гриззель испепелила его взглядом прямо на пороге; в следующую секунду Гетце услышал, как за ним захлопнулась дверь. — По одному, по одному… — начала она. Все дружно выдохнули, а особенно Матс и его сообщники — ответы-то Феликсу передать все же удастся! — Нет, — Гриззель, изображая какого-то модельера, цокнула языком и, подперев рукой щеку, осмотрела учеников вновь, — по одному и через парту. Все равно вас десять из двадцати… Удивительно просто, каникулы устроили себе они… У Хуммельса челюсть отвисла. И не только у него. Феликс сначала вообще не понял, почему все друзья принялись разглядывать его, будто видели в первый раз в своей жизни. Он остановил взгляд на Томасе и пожал плечами в знак непонимания происходящего; Мюллер опечаленно опустил ресницы. — Черт бы меня… — зашипел Феликс, когда до него наконец дошла суть этого безумия. Он отчаянно обернулся к Ману — тот сдавленно улыбнулся, хоть как-то пытаясь дать понять Феликсу, что он поможет ему в любом случае. Наверное, только сейчас, только в эту секунду Гетце осознал, как его накрыло.