***
На следующий день он попробовал снова, точнее сделал то, чего никак не мог объяснить самому себе. Возможно, виной тому была Корея, и что он отчаянно подыхал от скуки в комнате на последнем этаже отеля — с двумя каминами и двумя биде, но почему-то отвратительным интернетом. Он написал Лестраду смс. Он не пил, и до тоскливых Рождественских вечеров было еще далеко, но выкинуть вчерашний день из головы отчего-то не было ему по силам. Выкинуть из головы хоть что-нибудь, касавшееся Лестрада, всегда давалось ему с трудом, и обычно он объяснял это тем, что Грег был одной из самых необычных персон из тех, кого ему доводилось узнать близко. И то, что тот сказал вчера про свои сны, он запомнил, его слова бежали у Майкрофта перед глазами на сегодняшних переговорах по ядерному разоружению, мешая сосредоточиться на галиматье, которую несла японская сторона: Хочу увидеть ее. Хочу увидеть тебя. По правде говоря, Лестрад имел в виду совсем не то, как это понял Майкрофт, и он прекрасно отдавал себе отчет в том, что воображает в этой фразе дополнительные смыслы. С другой стороны, у него всегда было плохо с романтическими намеками, и он не мог обольщаться, думая, что за все время взросления и зрелости научился понимать людей. Некоторых — возможно, самых простых моделей вроде Ватсона или домовладелицы Хадсон. Лестрад же был сложным механизмом, разбирать его было боязно из опасения, что уже не сможешь собрать обратно. Он усмехнулся сам себе. «Что на тебе надето?», — напечатал он, и, слегка улыбаясь, зажал кнопку удаления большим пальцем. «Что за желание ты загадал вчера.», — прочитал Лестрад, оторвавшись от бумаг. В Лондоне был еще день, и он был по уши завален бюрократической волокитой. Понадобилось перечитать имя отправителя несколько раз, чтобы согласиться с собой, что никакой путаницы не было и это действительно Майкрофт. Он напечатал: «Хочу сорвать с тебя одежду, а потом сделать то, что сотрет эту дурацкую механическую ухмылку с твоего лица» — и засмеялся, наблюдая, как палочка курсора скользит назад, съедая по одной букве. Он написал: «Ты уже помогаешь мне с расследованиями, забыл?» «Нет, но сделка есть сделка. Грег, я не люблю быть кому-то должен, но я не стану предлагать дважды.» «Ты флиртуешь со мной?» — пришел неожиданный ответ. Майкрофт прочитал его с поднятыми бровями. «Тебе доподлинно известно, что я не умею флиртовать.» «Чушь. Вчера ты флиртовал со мной», — написал Грег, не задумываясь. Майкрофт моргнул, отставляя в сторону вишневую пепси из мини-бара. Насколько он мог понять, сейчас флиртовали с ним и настал его черед, но он, все же, не был уверен, что действительно понял, а не выдавал желаемое за действительное. «Ты красивый.» — написал он, и палец, нажавший на кнопку отправки, оказался быстрее, чем импульс стереть все к чертям и выключить телефон. Грег улыбнулся как чеширский кот и откинулся на стуле, закинув руки за голову, но пару мгновений спустя спохватился — все-таки у него была девушка, с которой он может-быть-даже планировал съехаться через месяц другой. Он прислушался к себе, к голосу совести, но не впервые в жизни, когда дело касалось Майкрофта, тот оказался нем. И он улыбнулся снова, еще шире, как король этой жизни. «Это не флирт. Это комплимент» «Это не комплимент, а данность, которая не может быть оспорена логически.» Грег перечитал сообщение дважды, чтобы убедиться, что за хитросплетениями претенциозного английского не скрывается ничего, кроме незамысловатого посыла, что Майкрофт все еще считает его красавчиком. Когда Донован без стука ворвалась в кабинет, он почти свалился обратно за стол, стараясь придать себе невозмутимый вид погруженного в работу начальника. Та отнеслась к этому скептически. — Шеф, меня вызывают в суд по делу Хатчинса. В тот момент он готов был отпустить ее не то что в суд, а на все четыре стороны, желательно на подольше. Грег не отвечал, заставив Майкрофта напрячься. Он написал что-то не то? Он перечитал свое сообщение и не нашел в нем ничего, кроме правды, трактовать которую против него не мог бы даже Лестрад. «Так я могу пожелать чего угодно? В пределах Европейской конвенции» — спросил тот. «В пределах разумного, да. Конвенция по правам человека оставляет тебе слишком мало простора для фантазии, суть ты уловил.» «ОК. Можем встретиться, выпить кофе?» — напечатал Грег и отправил, отчего-то зажмурившись. Когда прозвучал клик ответа, он еще некоторое время не открывал глаз. «А как же Кэтрин?» — Твою ж мать, — выругался Грег. — Весь настрой мне сбил. «А как же Ричард?» — парировал он, заставив Майкрофта нахмуриться и пробормотать что-то лишь отдаленно похожее на «что за блин», потому что Майкрофт подобной лексики не знал. «Грег, я могу пить кофе с кем захочу.», — ответил тот просто, — «Можем встретиться, когда я вернусь из поездки. Дней пять или около того.» Грег почесал затылок. Ну вот. До чего они договорились, — он не хотел думать, к чему это приведет. В конце концов, в том чтобы выпить кофе с приятелем, даже если это Майкрофт, не было ничего такого. Или было? С чего тогда Майкрофту интересоваться мнением Кэтрин? А ему самому переживать за этого нелепого Ричарда. Он фыркнул. — Тоже мне, раскрасавец хренов. Пока ты пудришь нос, я пью с твоим мужиком капучино с пенкой. «Идет. Значит, до связи» Майкрофт отложил телефон экраном вниз, мрачно раздумывая, какой черт его дернул написать про Кэтрин. В том, чтобы выпить с кем-то кофе, не было ничего такого, пусть даже этим кем-то был Лестрад или хоть сам Ким Чен Ын с которым они, кстати, пили капучино сегодня с утра. Замечание на счет Рика он принял за подтрунивание над его глупым вопросом о Кэтрин. Грег в очередной раз запутал его, и он решил, что подумает об этом потом, еще не зная, что их планам не суждено было сбыться.***
Майкрофт в кои-то веки выкроил время, чтобы заглянуть на ланч в заведение Рика. Приятель мгновенно просветлел, увидев его в дверях. Сам он занимался тем, что украшал свой небольшой, но неизменно популярный паб к Рождеству. Ему бы понадобился стул, чтобы дотянуться до места, где он хотел повесить украшение, но врожденное упрямство все еще пыталось справиться своими силами. Майкрофт подошел, чтобы помочь ему. — Вот так, — сказал он, приклеив гирлянду повыше. — Что бы ты без меня делал. — Мы почти одного роста, — обиделся Рик. — Просто у тебя длинные руки. Майкрофт хмыкнул. — И не только руки, верно, — хмуро продолжил Рик, и Майкрофт хмыкнул еще раз. Майкрофт зашел за стойку, чтобы сварить себе кофе. Они поменялись местами с Риком, который теперь сидел по другую сторону стойки, сложив ладони под подбородком, и устало пялился в телек, пока официантки суетились вокруг, обслуживая посетителей. — Я буду имбирный латте, если тебе интересно, — прокомментировал он. — Кто опять испортил тебе настроение? — поинтересовался Майкрофт невзначай. Не то чтобы он ожидал теплый прием. — Если мне не изменяет память, через неделю-другую ты покинешь это мрачное место ради более солнечных берегов. Так в чем проблема? — В тебе. — А? — не понял Майкрофт. — Сначала пропадаешь месяцами, потом заявляешься как ни в чем не бывало. — Извини, я был занят, — начал оправдываться Майкрофт, в правилах которого значилось никогда и ни перед кем не оправдываться. — Своим красавчиком? — Прошу прощения? — скривился Майкрофт. — Ну этим Грегом. Держу пари кувыркался с ним, забыв обо всем на свете. И обо мне в том числе, — пробубнил Рик слегка обиженно. Майкрофт открыл рот и выдохнул, решив никак это не комментировать. Рик иногда был сущий ребенок, даром что старше него. Он вылил в чашку взбитое молоко, безо всякого узора, и достал из-под прилавка жестяную коробку со своим любимым печеньем, которая всегда ждала его там — заботами хозяина заведения. — К твоему сведению, мы, как ты выражаешься, «не кувыркались». Я занимался тем же, чем и всегда — работал. Не уверен даже, когда мы в последний раз виделись. — Вот как? Почему нет? — спросил Рик, встрепенувшись. В его системе координат это было непонятным, необъяснимым упущением — не поиметь красавчика, попавшего в поле зрения, а уж тем более бывшего. Куда уж проще, — проще, чем взбить молоко в пену. В ответ на это Майкрофт снова вздохнул, не понимая, какого объяснения тот ждал. — Слушай, всё очень сложно, — прокомментировал он туманно. — Хм. А кто он по знаку зодиака, этот твой Грег? Стрелец? Или Водолей? — Что? — опешил Майкрофт. — Ну, по знаку зодиака, — Рик принялся водить руками в воздухе. — Такие созвездия для каждого месяца, знаешь? — Разумеется, я знаю, что такое созвездия, — процедил Майкрофт, прожевав. Он не был таким уж тупым умником, как многие умники. Общие знания, в отличие от случая Шерлока, легко задерживались в его голове и даже были нужны, чтобы поддерживать бессмысленные разговоры с политиками — в перерывах между еще более бессмысленными переговорами с политиками. И он никогда не чувствовал потребности выкинуть их из головы как лишнюю, занимающую место информацию, — вероятно, потому что его жесткий диск был объемнее, чем у брата. — Полагаю, он Стрелец, — кивнул он. Рик присвистнул. — Вот это удача! У Стрельцов с Весами… — О, будь добр, заткнись. Если ты соберешь все проблемы, которые вообще возникают между людьми, и перенесешь их на меня и Грега, то уверяю тебя, не прогадаешь. Мы и пяти минут не поговорим, чтобы не… — Возненавидеть друг друга? — угадал Рик. — Переругаться, — ответил Майкрофт уклончиво. — А, ну тогда все в порядке. Отсутствие ненависти это практически любовь. Для тебя. Майкрофт прищурился, не предвещая Рику ничего хорошего. Тот стащил печенье с его тарелки и сжевал его с самым невинным видом. — Я имею в виду, — объяснил он, — что сильные чувства тебе не даются. Ты же Весы, Майк, единственный неодушевленный знак зодиака — тебе нужны красота, вдохновение, восхищение… Он Стрелец — просто трахни его в мозг и не только, и он твой. Бесплатный совет, — подмигнул он. — Не благодари. — Интересно, сколько еще лет пройдет, прежде чем ты перестанешь нести ерунду, преподнося ее как жизненную мудрость. Знаки зодиака — какая чушь, — со всем присущим ему высокомерием выплюнул Майкрофт. — Ерунду? Может это и ерунда, но разве я не прав? Давай, скажи что я ошибаюсь, — принялся подначивать Рик, чьи пальцы медленно двигались к жестяной коробке на баре, в то время как все внимание Майкрофта было сосредоточенно на поисках того, чем можно кинуть в приятеля, чтобы тот заткнулся. Но вот незадача — возразить, и правда, было нечего. — Я уверяю тебя. Уверяю, — подчеркнул он, — что твоя астрология не дает и малейшего представления о моих чувствах… — Так они есть? — подловил Рик, сделав круглые глаза. Печенье осталось забытым. — Безусловно, — нехотя, впрочем, признал Майкрофт. — И они не ненависть? — Вовсе нет. «Обреченность» была бы лучшим словом, подумал он. — Крепко же он тебя зацепил, — присвистнул Рик. — Ха! — выкрикнул он хрипло, указывая пальцем на экран в углу бара. — Легок на помине! Майкрофт повернулся к телевизору, по которому транслировали новости и, к своему удивлению, среди взятого камерой вида и правда увидел фигуру Лестрада. Съемка велась с высоты и показывала какой-то пляж. Он прочитал новостную строку — на берегу моря неподалеку от Ханстантона найдены останки нескольких человек. — Наш канал будет держать вас в курсе событий, — услышали они, когда Рик, схватив пульт, включил звук. Майкрофт отправил пару смс. Когда пришел ответ, Рик понял все сам: — Что, на сегодня аудиенция окончена? Ладно, иди уже к своему Грегу, — отмахнулся он, а Майкрофт уже снял пальто с вешалки и секунду спустя о его присутствии напоминал только звон пришпиленного над дверью рождественского колокольчика.