***
На следующее утро по пути на работу в метро Грег заметил кое-что, от чего его настроение стало немного лучше. Напротив него в вагоне сидели девушка и мужчина, старательно прикрывавший лицо свежим выпуском спортивной газеты. Некоторое время он молча рассматривал передовицу, посвященную игре сборной Англии в отборочном туре Евро, а девушка всеми силами избегала его взгляда. Затем он сказал, как бы между прочим: — Что ни говори, а без Терри сборная уже не та. Помедлив, мужчина отогнул край газеты. — Верно, сэр. Стоило ему уйти, как проблема с дефами стала очевидной. Особенно с такой полумертвой полузащитой, как наша, — он усмехнулся. — Можно подумать, Руни один способен сообразить впереди что-нибудь путное. — Терри — козел, — вмешалась девушка. — Туда ему и дорога. — Ребята, как я по вам скучал, — искренне сказал Грег своим провожатым. Все возвращалось на круги своя. Они изменились за то время, что за ним не велась слежка. Парень отрастил модную бороду (хотя Грег не был уверен, что та не фальшивая), а девушка перекрасила волосы в черный (парик?). На его реплику она смутилась, отводя глаза. Парень прочистил горло и уткнулся в газету. Невежливо, подумал Грег, обращаться так со старым знакомым. — Нам нельзя заговаривать с вами, — произнесла она в пустоту, осознавая комичность ситуации. — Да бросьте! — нахмурился Грег. — Я никому не скажу. И я же не какой-нибудь террорист. — При слове «террорист» сидевшая рядом с ним женщина покосилась на них и, встав, подошла к двери. — Классический британский смол-ток, для правдоподобности, никому не сделает хуже. Давайте же: вы скажете что-нибудь о погоде, я сделаю вид, что охеренно дружелюбный, а сам в это время буду тихо вас ненавидеть. Поверьте, вы куда подозрительнее, когда я наталкиваюсь на вас всюду, а вы просто пялитесь мне вслед. Брр, — поежился он. Парень усмехнулся. Он вышел на Сент-Джеймс Парк, а они, выждав несколько секунд, появились из другого вагона, но, заметив, что он ожидает их, немного замялись и, посовещавшись о чем-то, подошли к нему. — Сэр, — сказала девушка. — Это нарушает все наши инструкции, но позвольте вопрос. Грег поднял брови. — В общем… Мы ведем вас уже несколько лет, и, так как вы нас рассекретили, мы хотели бы знать. Вы не похожи на того, кто знает какую-то секретную информацию или замешан в государственных делах. Не то чтобы мы жаловались… Вы просто спите, едите, ходите на работу и смотрите с друзьями футбол по выходным. Иногда ходите на свидания. Иногда в хорошем настроении, иногда проклинаете все на свете. Иногда влипаете в неприятности, связанные с вашей работой. В общем и целом, ведете обычную жизнь рядового полицейского и не заслуживаете того, чтобы за вами ходили по пятам. Мы знаем, что вы заметили нас практически сразу. Но при всем при этом, ни разу не пожаловались и не взбунтовались, а любой бы взбесился на вашем месте. Почему? Вот он — момент триумфа. Хорошо бы этот разговор действительно дошел да адресата — жалко только, что при этом он не увидит его лица. — О, это элементарно, — доверительно сообщил Грег. — Потому что ваш босс положил на меня глаз, а у меня нет другого выхода, кроме как принимать его ухаживания или умереть. Удовлетворившись произведенным эффектом, он отправился на работу, краем глаза заметив, как девушка с победным видом принимает от парня розовую купюру.***
— То есть как очнулся? — с упавшим сердцем переспросил Лестрад, понимая, что совершенно не готов к скорому допросу Генри Кэмпбелла. — Шеф, вы как? В третий раз уже спрашиваете. Очнулся еще вчера. Еще немного подлатают и сразу к нам — на допрос. — Ладно, — растерянно кивнул он. — Тогда мне нужно подготовиться. — Да уж, лучше бы вам не сидеть здесь сегодня допоздна, — строго проговорила Донован, сдвинув брови. Она была прекрасно осведомлена, что шеф в последнее время практически ночевал на работе. — На работе мне лучше думается, — возразил Лестрад, который и готовиться к допросу собирался за своим рабочим столом. — Я имела в виду, что вам охрененно неплохо было бы отдохнуть, — она скрестила руки, преградив ему путь в кабинет. — Не рассчитывайте, что все закончится быстро. С такой-то адвокатшей, держу пари, они еще попьют нашей крови. «Попьют крови» — его передернуло от метафоры, выбранной его сержантом без задней мысли. Еще бы, ее ведь не было там и она не заглядывала в тот бак, где в собственной крови замачивались останки последней жертвы маньяка. Даже Майкрофт психанул — с его-то железным самоконтролем. Грег физически ощутил, как от воспоминаний меняется в лице. В последние дни к его кошмарам прибавилась еще и мысль о том, что, если бы они работали быстрее, последнего убийства можно было бы избежать. Донован, хоть и не славилась проницательностью, достаточно хорошо знала своего босса, поэтому угадала его мысли: — Не думайте об этом. Даже если бы нам удалось найти его быстрее, это ничего бы не изменило. Кто, черт возьми, знает, как могли сложиться обстоятельства, учитывая, как мы его повязали? С таким же успехом он мог убить вас с Холмсом или кого-нибудь еще. Да уж, умеет она подбодрить, кисло подумал Грег и, нечего делать, действительно направился домой. Но муки его в тот день были бы не полными, если бы в лифте он не встретил суперинтенданта Грегсона. Сейчас, вот сейчас… на счет три два один… — Лестрад. Я давно хотел спросить вас… вы обдумали наше предложение о повышении до старшего инспектора? — При всем уважении… — начал Грег. — Вот ведь, — неожиданно перебил его Грегсон. — Ведь обычно так все и происходит, верно? Раз в полгода я задаю вам этот вопрос, вы отказываетесь, я начинаю уговаривать вас, а вы — делать вид, что сомневаетесь, и мы так ни к чему и не приходим. Меж тем, старшему инспектору давно пора на пенсию, а вы и так выполняете добрую часть его функций. Так почему бы не получать за это большие деньги? — Все верно, — сказал Лестрад с полуулыбкой. — Я сказал нет, и вы перешли к уговорам. — Так начинайте отнекиваться, — парировал Грегсон. — и закончим с этим побыстрее. — Сэр? — растерялся Грег, не понимая, к чему тот клонит. — Послушайте, Лестрад. Я знаю, как ваш народ относится к нам, руководству. Вы считаете нас тыловыми крысами, ничего не смыслящими в настоящей полицейской работе. Не возражайте, Лестрад, я знаю, что вы думаете: вам противна сама мысль стать похожим на меня или комиссара Дилли. Вы дорожите вашим укладом жизни, как и многие из нас, как и я сам, и отчаянно сопротивляетесь переменам, с ужасом думая о том, что будет, когда ваше время придет. — Я… Это не так, я правда думал над вашим предложением, сэр, просто… Грегсон прервал его отнюдь не пламенную речь властным движением руки. — А однажды оно придет, ваше время, и вы и я это знаем. Но не сейчас. Сейчас ваше время еще не пришло. Может, я и не понимаю настоящей полицейской работы и когда-то, в отличие от вас, с радостью принял новость о повышении, но мне, как любому здравомыслящему человеку приятно видеть, когда человек, выполняя свою работу, выполняет ее хорошо и находится на своем месте. Вы, Лестрад, на своем месте. Так что, откажитесь. Комиссар Дилли вскоре вызовет вас с тем же вопросом, потому что на вас поступило распоряжение сверху, и тогда… Не стесняйтесь отказаться, считайте это моим вам советом. Сделать карьеру, если, конечно, захотите и жизнь не сложится иначе… »…если вас не пристрелят раньше», — догадался Лестрад. — …вы еще успеете, тем более, при наличии таких высоких покровителей как…— Грегсон не договорил, видимо, из нежелания произносить имена этих невидимых покровителей, обративших на Лестрада внимание (не в последнюю очередь благодаря Майкрофту Холмсу, если он вообще знал их поименно). — Все не так. Сэр, при всем уважении… Мои так называемые покровители, о наличии которых мне до сих пор не было известно, никак мне не помогают и я ни о чем их не прошу, — нахмурившись, возразил Лестрад, запоздало понимая, что из злости запутался в собственном языке и противоречит себе. Он сделал себе пометку при случае потребовать объяснений у Холмса, пусть, мать его, поведает, о каких таких покровителях толкует этот старый засранец. — Но они есть — иногда достаточно одного этого. Просто быть. И не смотрите на меня волком, я ни в коем разе не умаляю ваших заслуг, — завершил разговор Грегсон, придерживая створки лифта, чтобы выйти на парковке. Оставшись в кабине один, Грег яростно ткнул в кнопку первого этажа. — Вот же завистливая хитровыебанная комиссарская шлюха! — ругнулся он. — Похвалил как дерьмом облил! Чертов Грегсон, чертов комиссар, чертовы Холмсы! — он пнул двери лифта как раз в тот момент, когда те разъехались, открывая его взору всего первого этажа, — и его вспышка не прошла незамеченной. Дернув ремень портфеля, он направился к выходу, игнорируя взгляды и на ходу давая себе зарок как следует подготовиться к грядущим допросам, чтобы ни одна комиссарская сука не смела даже пикнуть в сторону него или его отдела.***
Первый допрос Генри Кэмпбелла — Рыбака из Норфолка, как прозвали того газетчики (Скука! — закатил глаза Шерлок), вместо разрешенного врачами часа продлился менее тридцати минут. Едва Донован покончила с формальностями и перешла к вопросам, адвокат обвиняемого потребовала прекращения допроса в связи с ухудшением состояния здоровья своего клиента. Грег при этом не присутствовал, не в первую очередь потому, что ожидал чего-то подобного: слишком много уродов-убийц, возомнивших себя умнее всех, он повидал на своем веку (Хватило бы на всю жизнь, как выразился Ватсон). Он побывал на Бейкер-стрит с утра, где, надеясь получить пару советов по делу, стоически выдержал долгий взгляд Шерлока и каменное печенье миссис Хадсон. Один лишь чай Ватсона его порадовал: к слову, тот оказался куда полезнее детектива, подсказав, какой тактики стоит придерживаться при допросе Кэмпбелла, чтобы не дать тому водить полицию за нос своей мнимой невменяемостью. Джон был уверен, что преступник его профиля попытается найти лазейку именно в поле психиатрии и дал несколько советов медицинского толка — на что обратить внимание, чего избегать, на чем подловить. Лестрад и раньше сталкивался с маньяками, — какую чушь они только не пытались ему скормить, хоть книгу пиши, — но с этим стоило готовиться ко всему. «Кэмпбелл считает, что очень умен, раз столько времени водил полицию за нос и попытается провернуть это снова — что ж, похоже, он не в курсе, что не все полицейские Ярда такие же бараны, как их норфолкские коллеги», — Шерлок поднял глаза над сложенными лодочкой ладонями и лукаво прищурился: «Среди них найдутся и игривые корги вроде вас, Лестрад. Не разочаруйте меня. Я и отдал это дело вам, только потому что мне понравилось, как захватывающе вы смотритесь на фоне этого стада», — надменно добавил он, оставаясь самим собой. Грег уже давно решил, что не позволит этому ублюдку мотать его отделу нервы. Он будет спокойным и сдержанным не в пример себе, и позволит эмоциям проявиться на лице, только когда этому уроду впаяют пожизненное. — Ои! А ну-ка нос по ветру, — подбодрил он расстроенную Донован, стараясь выглядеть полным уверенности, что почти соответствовало действительности, — черт бы побрал это его вечное «почти», — в следующий раз мы его достанем. Она скривилась, явно не внушенная его уверением, но все же ничего не сказала. Грег не собирался присутствовать и на втором допросе, поэтому сочувствовал Донован и не мог быть более благодарным. Нет, в планы Грега не входило открывать дверь допросной до тех пор, пока врачи не задокументируют свое разрешение говорить с обвиняемым столько, сколько позволяет закон. И уж тогда-то он отыграется на нем за все, а пока он наблюдал, запоминал и анализировал выбранную им стратегию. Он почти не сомневался, в чем та будет заключаться, и так у него было достаточно времени, чтобы сделать свою домашнюю работу хорошо, потому что он не собирался допустить, чтобы Кэмпбелл отделался малой кровью. Напротив: он засадит его на всю жизнь и вернется за ним на тот свет после. В тот день, выпивая свою обеденную чашку кофе в Costa, Грег чувствовал себя как в зоопарке или аквариуме, полном неведомых существ. Вокруг было битком студентов и людей с ноутбуками, смартфонами, хрен-знает-чем, во что можно уткнуться с самым умным видом, которые никуда не спешили, а большинство и вовсе видимо наслаждались происходящим. Грег ощущал себя не в своей тарелке, окруженный слева — модными школьницами, одетыми так, как в его время одевались только последние отбросы, справа — лысеющими офисными ребятами, в распоряжении которых было такое количество гаджетов, что Антея пришла бы в экзальтацию от одного их вида. Обе группы давили на него своей умиротворенностью, которую, он сомневался, что чувствовал когда-либо в жизни; своей непринужденностью, своей беззаботностью; он торопливо глотнул кофе, подавляя навязчивое желание сбежать. Вдобавок ко всему, под потолком унылым облаком растекался слезливый хит какой-то девчачьей группы. Он хотел почувствовать все то, о чем говорили двое в метро: побыть обычным человеком, живущим обычной жизнью — смешно сказать, придя сюда, он собирался наградить себя за ужасные прошедшие недели… но для него это было с л и ш к о м. Когда его жизнь превратилась в такое дерьмо, что он даже не мог выпить кофе-из-чашки, не подскакивая в режиме «бей и беги» после каждого глотка? Он хлопнул телефоном, переворачивая его экраном вниз и смахнул его подальше в угол стола, не понимая, зачем постоянно крутил его в руках, не имея при этом даже желания читать, что ему пишут. Baby, I'm too lost in you Caught in you Lost in everything about you So deep, I can't sleep I can't think… Просто… слишком. Тем более, что писали ему в основном по работе и — изредка — кто-нибудь из друзей, но общение затухало после пары-тройки сообщений, если он вообще вспоминал ответить на них. «Ладно», — сказал он себе, не собираясь обвинять себя еще и в том, что друг из него паршивый. — «Не сегодня. По крайней мере не в данный обеденный перерыв». I'm going down like a stone in the sea… Yeah, no one can rescue me… Определенно слишком. «Господи, да вызовете уже кто-нибудь спасателей», — раздраженно думал он, пока девушка пела о том, что-де «тонет от любви, словно камень», хотя прекрасно понимал ее чувства, по крайней мере часть про утопление в море была ему ближе всего. Взгляд его помимо желания задержался на милующейся пирсингованной парочке студентов в дальнем углу зала… Определенно, только часть про утопление в море. Да что с ними всеми такое? Какая неведомая сила заставляет нормальных с вида людей сходить с ума от любви? Он присмотрелся и к девушке, и к парню, пытаясь определить, кто из них выглядит более приятным, но уже через секунду сдался. Как обыкновенных людей поражает нечто настолько мистическое? Почему тогда не обычного его? Он замер на пару мгновений, выискивая в себе признаки зависти, но нашел только недоумение. Он не хотел быть влюбленным. Он только… хотел… что-то значить. Он никогда не чувствовал любви к Майкрофту. Положа руку на сердце, он едва ли помнил хорошее. Ему никогда не хотелось утонуть от любви к нему, максимум — привязать его к машине и протащить по асфальту или утянуть с собой на морское дно… Но может, в нем говорила злость. Холмс не писал и не показывался на глаза, честно исполняя его любезную просьбу и, тем самым, заметно облегчая его существование. Весь в своем духе. Не кривя душой, Грег был ему благодарен, но… он снова взглянул на парочку, и эта дерьмовая песня… Они обязаны были сочетаться: хорошие друзья, лучшие любовники (а вот это он зря), — они не могли не сочетаться, тогда как на деле — давно было пора прекратить пытаться. Майкрофт не был прав, когда говорил, что он хотел всего. Все, чего он хотел — чувствовать себя нужным, а не кем-то, кого за ненадобностью можно отложить в дальний ящик и забыть до лучших времен. Доверять, не ожидая удара в спину. Все, чего он хотел, было именно тем, чего он не мог получить от Майкрофта. Не от него. В глубине души Грег понимал, что Майкрофт не виноват в том, что однажды он сделал дерьмовый выбор, а тот не прогнал его и, может, даже хотел этого. Попробовать. Посмотреть, что из этого получится, даже зная, что не получится ничего. Не было вины Майкрофта и в том, что он хотел именно его. Когда он увидел его впервые это было как… клик. Как будто что-то в нем с громким щелчком встало на место. Как показывает опыт, это что-то не было его мозгом. В конце концов, он пытался найти решение черт знает сколько раз, теряясь в его ипостасях, и больше не собирался подстраиваться. Может, седьмая жена его успокоит. Семь — магическое число. Он схватил телефон и, взяв кофе для Донован, направился в Ярд, освобождая место очередным вошедшим студентам.