Safe House

Следующие два месяца прошли легко. Джерард и Фрэнк втянулись в рутину. Время от времени Фрэнк пытался раздвинуть границы их сделки, и каждый раз Джерарду приходилось отговаривать его и убеждать в своей позиции: «никакого секса до 18 лет». Он знал, что Фрэнка это расстраивает, и не мог винить его. Фрэнк был подростком с бешеным либидо и накопленной сексуальной неудовлетворенностью, но Джерард был тверд в своем решении. В один особенно печальный день Фрэнк зашел так далеко, что составил целый список, где старательно расписал по пунктам о том, почему минет не должен считаться сексом и, следовательно, должен быть свободной территорией, что рассмешило Джерарда (но, тем не менее, и очень сильно возбудило). Отметок в шкафу Фрэнка становилось все больше, а по мере приближения его дня рождения дела дома становились все хуже. Начались школьные каникулы, и Фрэнк убедил отца разрешить ему устроиться на подработку летом. По утрам он работал в книжном магазине, впечатляя своего босса и покупателей знаниями о классической литературе, а днем ​​он находил себя слоняющимся у прилавка в магазине, где работал Джерард, и лениво потягивающим чай со льдом, листая комиксы. Каждый день в четыре часа вечера он возвращался домой, вздыхая и прощаясь с Джерардом. Лето ужасно влияло на его отца. Изнуряющая жара и влажность Нью-Джерси делали мужчину ещё более раздражительным, и он стал еще вспыльчивее, чем раньше. Дома Фрэнк ходил на цыпочках, стараясь по возможности избегать отца. Он складывал каждый свой заработанный цент на банковский счет, который Джерард помог ему открыть, копя всё к тому дню, когда они торжественно уедут, оставляя позади себя целый штат, как только пересекут его границу. Был день вторника, Фрэнк перевернул последнюю страницу комикса «Проповедник»*, который он читал, и осторожно положил его на полку, вздыхая. Он посмотрел на часы и нахмурился, видя, что у него было время только для того, чтобы добраться домой. У Джерарда была назначена встреча после работы, поэтому Фрэнк сказал, что он сможет дойти и сам. Джерард стал возражать, но Фрэнк отмахнулся: в любом случае ему было не так уж далеко идти. — Мне пора, Джи. Джерард нахмурился и кивнул. — Ладно. Увидимся завтра, хорошо? Фрэнк кивнул, помахал ему рукой и моргнул, взваливая свою сумку на плечо и выходя из магазина. Он засунул руки в карманы, когда подошел к подъездной дорожке, и нахмурился, увидев машину. У него и его отца не было машины. Он поднялся по ступенькам и осторожно открыл дверь, входя. Он моргнул, увидев своего отца и троих незнакомых ему мужчин, сидящих за карточным столом и играющих в покер. — Привет, — тихо пробормотал Фрэнк, пробираясь через гостиную в свою комнату. Фрэнк сел на кровать и, прислонившись спиной к стене, вытащил «Повелителя мух»*, которого мистер Кимбэлл дал ему прочитать этим летом, чтобы помочь ему быстро закончить школу к середине выпускного года. Он был полностью поглощен книгой, очарован образами, широкими метафорами и плавным языком, и он не осознавал, сколько времени провел за чтением, прежде чем жаркий спор в другой комнате не отвлек его внимание от слов на странице. — Да ладно тебе, Фрэнк. Я дам тебе сотню баксов! Фрэнк услышал смешок своего отца, Фрэнка-старшего, немного саркастичный. — Это стоит больше, Фил. В разговор вмешался еще один голос. — Я тоже дам тебе сотню! Потом третий. — Мы все дадим тебе по сотне, куда еще больше-то? Они умолкли, и Фрэнк моргнул, гадая, что, черт возьми, эти трое мужчин пытались купить у его отца. Послышались перестуки, шаркающие шаги и неразборчивое бормотание, прежде чем внезапно дверь Фрэнка распахнулась настежь, и в комнату вошел его отец. Он, не говоря ни слова, схватил Фрэнка за волосы, вздергивая его на ноги, и потащил в гостиную. Он бросил его на пол перед тремя мужчинами и ухмыльнулся. — У вас есть один час. Фрэнк тихо проскулил, содрав кожу на руке о стоптанный ковер, на который его бросили. Он вскочил на ноги, быстро озираясь, все еще не совсем понимая, что, черт возьми, происходит. Он не был полностью уверен, пока его отец не засунул триста долларов в кошелек и не вышел за дверь. Внезапно Фрэнка схватили, и трое мерзких мужчин стали лапать его, давая ему отвратительные команды, чтобы он встал на колени. Фрэнк сопротивлялся и бился, пытаясь вырваться, но мужчины были сильнее его, и их было целых трое. Прежде, чем он осознал это, его насильно опустили на пол. — Ты первый, Фил, — один из них кинул взгляд на того мужчину, который поставил его на колени. Мужчина ухмыльнулся и грубо схватил Фрэнка за подбородок одной рукой, другой расстегивая свой ремень и джинсы, вытаскивая вялый член. — Не заставляй меня, блять, делать тебе больно, ты, кусок дерьма, — он зарычал на Фрэнка и ударил его по лицу, и от этого у Фрэнка что-то сломалось внутри. По его лицу потекли слезы, и он молился, чтобы кто-нибудь, хоть кто-нибудь, ворвался и спас его. Он помотал головой и попытался отодвинуться, но другой мужчина схватил его за голову, сильно впиваясь пальцами в его челюсти, и Фрэнку стало настолько больно, что он был вынужден широко раскрыть рот, чтобы облегчить боль. Казалось, его насиловали несколько дней. Секунды и минуты тянулись, пока трое мужчин грубо вбивались в его рот, входя до упора, отчего он задыхался и давился сухими рвотными позывами. Когда им это надоело, они сорвали с него одежду и стали в шесть рук лапать и щупать его. Он кричал в агонии, пока они смеялись и засовывали в него разные предметы, и им доставляло удовольствие видеть, как он теряет последние остатки своего достоинства. После, они потащили Фрэнка в его комнату, бросили на матрас и каждый из них по очереди насиловал его. Фрэнк кричал и умолял не кончать в него, но они смеялись над его мольбами и все равно спускали в него. Фрэнк рыдал, когда мужчины закончили и оставили его лежать голым и сломанным на матрасе. Он даже не мог заставить себя привести себя в порядок или одеться. Он просто лежал, ему было холодно, и все его тело сотрясалось от рыданий. Он даже не слышал, как мужчины вышли из дома, хлопнули дверцами машины и уехали. Он не слышал, как отец толкнул дверь его комнаты и подошел к нему. Он ничего не осознавал, пока не почувствовал руку отца на своей щеке, которая бережно вытерла слезы с его лица. Это было нежное, любящее прикосновение, которое он не получал ни от кого, кроме Джерарда. — Я знаю, что тебе было больно, Фрэнк, — мужчина тихо вздохнул и аккуратно заправил прядь волос ему за ухо. Фрэнк чувствовал запах алкоголя, которым разило от его кислого дыхания, но он просто лежал, лишенный эмоций. — Но теперь мне нужно, чтобы ты был для меня хорошим мальчиком, — мужчина снова провел рукой по щеке Фрэнка, и Фрэнк не мог пересилить себя и не потянуться к его ладони, что нежно касалась его, не как те грубые руки, которые принуждали и причиняли боль. — Все будет хорошо. Ты стоишь гораздо больше, чем я думал, Фрэнк, — мужчина говорил, казалось, обнадеживающе и заботливо, но его слова противоречили его ласковому голосу. — Теперь все будет хорошо, сынок. До тех пор, пока ты будешь хорошим мальчиком, — с этими словами он снова встал и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь. Фрэнк снова заплакал, его пальцы вцепились в ткань матраса, отчаянно пытаясь удержать последние остатки своего рассудка. Словно какой-то божественный знак, пружина, которая каждую ночь вонзалась в его бок, наконец, прорвалась сквозь ткань, резко втыкаясь кожу Фрэнка, почти заставив его подняться. Фрэнк захныкал и быстро встал, потирая маленькую красную отметину. Он проморгался и быстро натянул одежду, когда услышал, как его отец зашел в свою комнату и закрыл дверь, упав в кровать. Фрэнк подошел к окну и широко распахнул его, посмотрев наружу и осмотревшись, вокруг никого не было, никто не видел, как он совершает свой дерзкий побег. Он медленно пролез через окно и коротко спрыгнул на землю, вздрогнув от приземления на ноги. Он отряхнулся и побежал изо всех сил. Его ноги ритмично стучали по тротуару, сердце, казалось, пробьет дыру в его груди, а легкие горели, словно вот-вот взорвутся, но он не переставал бежать. Он пробежал две с половиной мили до дома Джерарда, взбежал по лестнице и отчаянно забарабанил в дверь, слезы текли по его лицу. Фрэнк стучал снова и снова, прежде чем разочарованно пнуть дверь и сникнуть, сворачиваясь клубком на пороге Джерарда. Парень явно еще не вернулся домой после встречи, и Фрэнк сидел, прижав ноги к груди, опустив голову, положив руки на затылок, и рыдал, уткнувшись в свои колени. Когда, наконец, у него не осталось слез, он просто лежал, жалко свернувшись клубочком, и ждал, когда Джерард вернется домой. Через полтора часа Фрэнк услышал, как машина Джерарда подъехала к дорожке, но не мог двинуться с места. Он просто оцепенело лежал у двери, словно его придавило всей тяжестью земли. Он слышал, как Джерард выключил машину и хлопнул дверцей, подбегая к нему, и только когда Джерард оказался перед ним, подхватывая его на руки, Фрэнк позволил себе взглянуть на него. Его лицо было бледным и залитым слезами, и у Джерарда похолодело внутри. Ни говоря ни слова, он подхватил Фрэнка на руки и понес в квартиру. Фрэнк прижался к теплой груди Джерарда, его кожа стала словно ледяной от прикосновения к теплому Джерарду, и Фрэнк снова заплакал, беспомощно всхлипывая. У Джерарда сжалось горло, пока он держал трясущегося парнишку на коленях, просто обвив своими сильными руками маленького Фрэнка, желая, чтобы тот чувствовал себя в максимальной безопасности. Он гладил рукой его спину и время от времени целовал Фрэнка в лоб или в щеку и шептал ему что-то мягкое и успокаивающее. Полчаса спустя Фрэнк, наконец, перестал рыдать и трястись и слабо поднял голову, чтобы снова посмотреть на Джерарда. — Я должен тебе кое-что рассказать, Джи. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно, Фрэнки. Ты же знаешь, малыш, — Джерард убрал волосы Фрэнка с его лица и наклонился, нежно целуя его. И Фрэнка прорвало, все вылилось из его рта в путанных в мыслях и эмоциях. Фрэнк рассказал Джерарду всё. Он рассказал, как его отец насиловал его, как иногда по ночам вместо того, чтобы бить его, он приходил в его комнату и домогался его. Он рассказал Джерарду о трех мужчинах, которые заплатили его отцу, чтобы поиметь его, и прежде всего он рассказал Джерарду об ужасных словах, которые сказал ему отец. Джерард был в оцепенении во время всего признания Фрэнка. Фрэнк никогда раньше не говорил ему о сексуальном насилии. Он думал, что Фрэнк все ему рассказал, но он молчал, храня в себе самую глубокую и темную тайну. Джерард ничего не чувствовал, он был просто раздавлен. Он ощущал, что его дыхание было коротким и прерывистым, но он не чувствовал жжения в своих легких от недостатка кислорода, он мог сказать, что по его лицу текли слезы, но он не чувствовал, как они скатываются с его ресниц. Когда Фрэнк наконец замолчал, он притянул его ближе к себе, чем когда-либо, и уткнулся лицом в макушку, всхлипывая и бормоча сквозь слезы. — Ты должен был мне все рассказать, Фрэнк! Ты обещал быть честным! Я бы мог остановить все это несколько месяцев назад! — он всхлипнул и схватился за плечи Фрэнка. Джерард ненавидел себя за то, что не замечал этого сам, он поклялся никогда не прощать себя за то, что позволил Фрэнку нести такое тяжелое бремя в одиночку. Он ненавидел себя за то, что не сдался и не занялся любовью с Фрэнком, когда тот отчаянно нуждался в этом. Фрэнку нужна была любящая рука, которая могла прикоснуться к нему, ему нужно было чувствовать, что кто-то любит его, а не испытывать те ужасные вещи, которые сотворял с ним его отец. Джерарда так разрывало от горя, что он не мог удержаться от того, что стал трясти Фрэнка за плечи, крича. — ПОЧЕМУ ТЫ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ МНЕ, ФРЭНК?! Фрэнк вздрогнул, подавившись воздухом, и отшатнулся от Джерарда, быстро вставая. Джерард никогда не орал на него так, он никогда не был груб с ним… Фрэнк в панике отступил и со слезами на глазах выбежал за дверь. Джерард выругался и встал, выбегая вслед за ним. — ФРЭНК! Фрэнки, постой, прости! Я не это имел в виду! — Фрэнк не останавливался и даже не сбавлял скорости, он просто бежал по улице, а Джерард следовал за ним, умоляя парня простить его. — Фрэнки! Я просто хочу помочь тебе! Хочу сделать лучше! Пожалуйста, Фрэнк, остановись! Фрэнк рыдал на бегу, не зная, куда ведут его ноги, он просто знал, что он должен убежать от Джерарда. Он испугался его реакции, не совсем понимая, что Джерард кричал из-за того, что испытывал сильное горе. Он не был уверен, куда, черт возьми, он бежит, пока его сердце не пропустило удар, когда он понял, что только что вернулся прямым путем обратно к своему дому. Джерард догнал его, отстав на полквартала, тяжело дыша, и схватил Фрэнка за руку. — Детка… Фрэнки, пожалуйста… прости меня! — он моргнул, увидев выражение лица Фрэнка, и проследил за его взглядом, тут же понимая, что они были прямо перед домом Фрэнка. Пламенеющий гнев охватил Джерарда, и он так сильно стиснул зубы, что подумал, что они раскрошатся. Он сжал кулаки, сильно впившись ногтями в ладони, врезаясь ими в кожу. Его глаза сузились и потемнели, когда он увидел мерцающий синий свет телевизора, и, не осознавая, что он творит, Джерард отошел от Фрэнка и двумя длинными шагами пересек лестницу, врываясь в дом. Фрэнк на мгновение застыл, прежде чем осознать происходящее, и запаниковал, быстро последовав за Джерардом. Он резко ахнул, когда увидел, что Джерард схватил его отца за воротник и вытащил его из оранжевого кресла, занося свой кулак, прежде чем зло ударить мужчину в лицо. Джерард был в животном бешенстве. Он рычал, орал и кричал, избивая отца Фрэнка. Он схватил мужчину за футболку и ударил его о стену гостиной, садистски ухмыляясь, когда голова мужчины с болезненным стуком ударилась о стену. Он крепко сжал его футболку в кулаках и наклонился к нему, кроя его матом. — Ты — больной урод, тебя нужно прибить тут же, на месте, мразь! — он с силой ударил мужчину коленом в живот, прежде чем снова приложить его о стену. — Если хочешь поколотить кого-то, попробуй меня. НАЙДИ кого-нибудь себе по размеру, я, сука, клянусь, я тебя порву, жалкий ублюдок! Фрэнк стоял в шоке, глядя, как Джерард снова и снова кидается на его отца. Его отец был сильным человеком, в свои ранние годы он был боксером, и, хоть из-за алкоголизма и лености он стал неряшливым и грязным, он все еще был силен. Однако Джерард был охвачен адской яростью, и он отбросил мужчину, который был намного крупнее его, словно это ничего ему не стоило. Фрэнк в панике зажал рот рукой, совершенно не зная, что делать. Джерард нахмурился, наблюдая за мужчиной сквозь суженные глаза, и, сжав челюсть, бросился на него, когда тот тоже сделал выпад в сторону Джерарда. Они столкнулись посередине, словно альфа-самцы, борющиеся за право доминирования, рыча, готовые с пеной у рта повырывать друг другу конечности и жизнь в придачу. Наконец, к ужасу Фрэнка, его отцу удалось одержать верх над Джерардом, и он, издав испуганный сдавленный крик, наблюдал, как Джерард повалился на пол, а отец быстро ударил того ногой в грудную клетку. Фрэнк тут же подбежал к Джерарду, бросаясь между ним и своим отцом и изо всех сил отталкивая его от парня. Джерард застонал от боли, но сумел подняться на ноги, хватаясь за ребра одной рукой, полностью готовый кинуться на мужчину снова, чтобы защитить Фрэнка. Фрэнк положил руку Джерарду на грудь, удерживая его, его глаза сузились, и он кратко, сам того не подозревая, вскрикнул. — ХВАТИТ! — закричал Фрэнк, вставая между отцом и Джерардом. Он переводил взгляд с одного на другого, оба они тяжело дышали, все в синяках, и рычали друг на друга, просто ожидая следующего шага. — Кто это, НАХУЙ, такой, Фрэнк?! — зарычал его отец, не сводя глаз с Джерарда. — Это твой бойфренд-пидорас?! Что-то он слишком взрослый для тебя, Фрэнк… — на лице мужчины появилась грязная ухмылка. — Тебя недостаточно тут трахают, сынок? Джерард вскрикнул и снова бросился на мужчину, но Фрэнк перехватил его, используя всю свою силу, чтобы оттащить его назад. — ДЖЕРАРД, ХВАТИТ! — он стиснул зубы и предупредительно взглянул на парня. — Джерард, да? — отец Фрэнка ухмыльнулся. — Что ж, Джерард, ты можешь держаться подальше от моего гребанного сына, или мы посмотрим, что, блять, полиция скажет о ваших маленьких отношениях. Фрэнк в шоке уставился на отца, а затем, резко рассмеявшись, подошел к нему и хладнокровно ухмыльнулся. — Полиция?! Ты действительно хочешь втянуть в это полицию, пап? Потому что мы ТОЧНО можем позвонить в полицию, и я расскажу им все, что ты и твои больные ебаные дружки со мной сделали, и тебя засадят так быстро, что ты даже не поймёшь, что произошло! — Фрэнк снова рассмеялся в лицо отцу. — У них ничего не будет против Джерарда, потому что мы не делали ничего противозаконного, — он почувствовал, как мурашки охватили все его тело сразу, когда он внезапно осознал, почему Джерард был так чертовски непреклонен в отношении секса с ним, помимо поцелуев, до восемнадцати лет. Фрэнк издал еще один недоверчивый смешок, повернулся к Джерарду с улыбкой на лице, и, затаив дыхание, сказал. — Я никогда не видел его обнаженным… Лицо Джерарда смягчилось, и он кивнул Фрэнку, понимая, что парень наконец понял, почему последние несколько месяцев должны были быть такими невыносимо трудными. Его охватило чувство гордости, когда он увидел, как Фрэнк наконец встал напротив своего отца. Джерард находился позади него, готовый броситься на его защиту в любую секунду, давая Фрэнку в одиночку сражаться в этой битве, которая так долго ждала своего часа. Фрэнк снова повернулся к отцу. — Так что, если ты действительно хочешь вызвать полицию, валяй! Они возьмут и поместят меня в какую-нибудь гребаную приемную семью, но в этом году мне исполнится восемнадцать, и тогда мне и Джерарду абсолютно ничего не будет не мешать. Давай позвоним, а? Фрэнк-старший стоял там, открывая и закрывая рот, как рыба на воздухе, пытаясь что-то сказать. Он не привык, чтобы ему давали отпор, не говоря уже о его кротком сыне. Его лицо было красным от ярости, пока его взгляд метался между двумя парнями, стоящими перед ним. Джерард наконец заговорил и протянул руку, мягко положив руку Фрэнку на плечо. — Собирай свои вещи, Фрэнки. Ты будешь у меня какое-то время. Сердце Фрэнка чуть не вырвалось из груди, и он кивнул, кинувшись в свою комнату, чтобы собрать школьные учебники и очень немногие ценные вещи, которые у него были. Джерард стоял там же, смотря на отца Фрэнка, и от его взгляда тому почти хотелось сделать шаг назад. Когда Фрэнк вернулся, Джерард подошел к ошеломленному мужчине и, ухмыльнувшись, наклонился и тихо прошипел ему слова на ухо, так, что слышно было только им двоим. После того, как Джерард выпрямился и увел Фрэнки, его слова продолжали звенеть в голове Фрэнка-старшего, опустошая его и вселяя в него Божий страх. — Если ты когда-нибудь снова прикоснешься к нему, я клянусь своей жизнью, это будет последнее, что ты сделаешь. Я найду тебя и убью, чтобы защитить его.