Дипломник

В воскресенье Ёль вспоминает, что вообще-то должен был ещё на прошлой неделе сходить на приём. Разумеется, приём можно было перенести в любой момент, но пока возможность появилась, это стоило сделать. Поэтому в понедельник утром перед работой Бён отвозит его в больницу, и, уже переступив порог здания, Пак понимает, что на консультацию он вряд ли попадёт или же банально опоздает. Ему словно голову включили после того, как он вдохнул запах этих коридоров. Сразу находятся направления на анализы, рентген ребер, карточка и больничный лист, который, кажется, бесполезно продлевать. Талон дают на восемь сорок, значит, он успеет сдать анализы. Писать об этом Бёну кажется бессмысленным, хотя он пообещал в случае чего обсудить с ним лечение. Чанёль подходит к манипуляционному кабинету и фотографирует табличку необходимых предметов для забора крови. Пока он возвращается из аптеки, появляется небольшая очередь, но уже в половину девятого он облегчённо садится около нужного кабинета, дожидаясь своей очереди. Сегодня ревматолог к нему более благосклонна. После общего обследования она даёт направление на узи и рентген, после чего просит зайти к ней в этот же день снова. Чан снова думает, что такими темпами не успеет на консультацию, а ведь ему ещё нужно сдать долги! Пока Чанёль лежит на рентгене, он думает, что прошел всего месяц и никаких улучшений быть не может, но в выписке к снимку ребер отмечен положительный итог. Хоть что-то хорошее и на том спасибо. Насчёт бедра парень даже надежд никаких не испытывает, хотя бы потому, что недавно он сильно перенапрягся с физической нагрузкой и прошло не так много времени. Ревматолог его обнадёживает.       — У нас было несколько основных задач: уменьшение выраженности симптомов болезни, улучшение функциональной активности, замедление прогрессирования заболевания. С первым мы не совсем справились, — говорит она, выразительно на него взглянув, — боли бы постепенно смогли прекратиться, если бы не резкая нагрузка. Функциональная активность за счёт трости и упражнений хорошо себя показывает — болей почти не было, пока не произошла нагрузка. На снимках улучшений как таковых пока не заметно, так что стоит дождаться результатов крови и мочи. Но я думаю, что с теми препаратами, что Вы принимаете, постепенно картина заболевания изменится. Врач снова детально проходится по симптоматике, спрашивая об ощущениях до нагрузки бедра в лифте и после той самой нагрузки. Впрочем, Чанёль с удивлением отмечает, что сейчас, в эту секунду, он не чувствует такой сильной боли. Женщина задумчиво осматривает его и спрашивает о семье:       — Мы сейчас не общаемся.       — То есть, Вы сейчас живёте один? В общежитии?       — Нет, я не один, — аккуратно произносит Ёль, — я… состою в отношениях, моя вторая половинка помогает мне со всем этим справиться.       — Это заметно, — произносит женщина, немного прищурившись. — Я это к тому, что немаловажную роль в лечении играет обучение и психологическая поддержка. Чем лучше человек понимает, через что ему придётся пройти, тем легче ему становится. Люди боятся неизвестности, поэтому я предлагаю Вам проработать эту тему более углублённо: изучите на досуге свою болезнь, познакомьтесь с ней, поймите её и Вам психологически станет легче. А вот моральная поддержка помогает выйти из депрессии, исчезает ощущение беспомощности и безысходности. Очень хорошо, что у Вас есть, к кому обратиться за такой помощью. Не бойтесь проработать и этот момент, потому что медикаменты — это одно, а оптимистичный настрой — это совершенно другое. Вы всё одолеете, если будете готовы к этому. Чем меньше сожаления и апатии, тем выше процент положительной динамики. В последнее время произошло столько всего, что даже мысли разбегаются при попытке вспомнить что-то конкретное. Чанёль вдруг понимает, что врач права: он отвлекался от своей болезни, пока был сильно загружен учёбой, всё это время он получал всестороннюю поддержку от своего парня, затем появился Дохён, который постепенно заполнил мысли, отвлекая от своего состояния здоровья, потом ещё и Юкхей влез в его жизнь! А ещё Кара и Бён, которые тоже сильно нуждались в нём, и он протянул им руку, наплевав на себя. Ощущение нужности и нужда быть сильным и стойким в последнее время сделала его значительно сильнее. Зная, что ты кому-то нужен, что без тебя не справятся, что тебе нужно бороться не только за себя делает человека… сильным с большой буквы.       — Давайте приложим ещё больше усилий для того, чтобы выздороветь? — мягко предлагает женщина, вынуждая его выйти из мыслей. У неё до безумия мягкий взгляд, она явно довольна тем, что увидела сегодня, хотя Чанёль не особо понимает её чувств. — Согласитесь: учёба — это хорошо, но она будет бесполезной, если Вы не сможете устроиться на работу из-за болезни. Сейчас идёт сессия, у Вас диплом и другие заботы, и я прекрасно понимаю, что будет трудно уделить себе внимание, но стоит выкроить для себя некоторое количество времени в сутки. Вы со мной согласны?       — Абсолютно, — бездумно соглашается Чанёль, моргая.       — Если Вы будете беречь себя с особой тщательностью и не травмировать себя по глупости, мы сможем сохранить то, что имеем на данный момент. Мы ещё посмотрим, что у нас с анализами, но я думаю, что некоторые улучшения с помощью сильных препаратов мы всё-таки добились. На этом этапе есть большой шанс остановить воспалительный процесс и притупить развитие болезни, так что давайте сделаем всё для этого. Парень вздыхает, ощущая, как чужие слова бодрят его. Ему нравится это ощущение. Он и правда хочет поскорее избавиться от трости, боли и таблеток. И ему тем более не хочется колоть внутрисуставные препараты.       — Давайте вот как поступим: продолжаем пить уже назначенные препараты, переходим на диету, продолжаем заниматься лечебной физкультурой и постепенно увеличиваем нагрузку на мышцы, но вместе с этим стараемся уменьшить нагрузку на сустав при ходьбе — продолжайте пользоваться тростью, пролистайте информацию о заболевании, о движении суставов, поймите, как это работает, и не забывайте о психологическом настрое. Всплески положительных эмоций благоприятно влияют на здоровье человека. Уверенность в том, что в конечном итоге всё будет хорошо, успокаивает человека и делает его терпеливым. Больничный ему продлили заочно, так что ещё две недели он может не переживать о пропуске учебного дня в случае чего. Чанёль выходит из кабинета с чувством, что обрел внутри что-то важное. Буквально воспылал желанием исправить ситуацию. Он думает, что это то, чего ему раньше не хватало — каких-либо положительных проявлений. До начала консультации остаётся примерно двадцать минут. Пак, понимая, что уже опоздал, не спеша двигается к лифту. Ужасно хочется позвонить Бёну, но у него сейчас экзамен, так что, сгорая от нетерпения, Ёль добирается до остановки и ждет троллейбус. Даже осознание опоздания не тревожит его. Кажется, сегодня ему ничто не сможет испортить настроение. Информационная культура Чанёля вообще не пугает. У него готовы рефераты, лекции и другие задания, поэтому он без спешки добирается до корпуса, предъявляет студенческий и заходит в лифт. И только тогда он отправляет сообщение Бёну, что им нужно будет встретиться после его экзамена. Ответ приходит не сразу, Ёль успевает практически дойти до нужного кабинета, когда телефон вибрирует в руке. Преподаватель мягко улыбается, когда он заходит внутрь. Кара поднимает руку, обозначая своё присутствие, и Чан садится рядом с ней. Ничего нового они не слышат: по классике препод проходит по всем вопросам, объясняет регламент проведения экзамена и ждёт вопросов от студентов, которых никогда никто не задаёт.       — Раз вопросов нет — все свободны, — оповещает мужчина. — Чанёль, останетесь?       — Разумеется, господин Пак. Кара хлопает его по плечу и говорит, что может подождать его в коридоре, но Ёль качает головой.       — Не нужно, мне ещё надо к Бёну зайти. Иди домой.       — Напишешь тогда. Кабинет пустеет. Преподаватель приставляет к своему столу стул и приглашающе указывает на него.       — Что Вы мне расскажете, Чанёль?       — А что Вы хотите услышать? — улыбается Ёль. — У меня есть все лекции, рефераты и задания. Защищать?       — Доставайте. Пока мужчина лениво перелистывает его конспект, Чанёль смотрит в окно. Все его мысли о больнице. Хочется поскорее домой, отдыхать, а не сидеть в корпусе. Листы шуршат под напором чужих пальцев, постепенно ускоряя движения. Пак опускает взгляд на стол, и преподаватель закрывает тетрадь на половине, даже не долистав до конца. Два реферата он просто вкладывает в папку, перед этим поставив ему высший балл. Чанёль недоумевающе наблюдает за чужими действиями, но так ничего не произносит, пока не встречается с мягким взглядом мужчины.       — Прошел целый месяц с тех пор, как произошла авария, — вздыхает господин Пак, — как твоё самочувствие?       — Нормально, наверное, — заторможено произносит Чанёль, — я лечусь и надеюсь, что лечение будет успешным. Не хотелось бы в мои годы обрекать себя на трость и бесконечный приём препаратов.       — Это верно, — кивает мужчина, — сейчас это единственное, что должно тебя беспокоить, так что о баллах можешь не переживать — там всё будет хорошо. Много ещё экзаменов осталось?       — Один, насколько я знаю. Системный анализ у завкафедрой.       — Не везет, — подытоживает преподаватель, на мгновение поджав губы, — но и это преодолимо. Тебе не пойдут навстречу. Только если у заведующего будет хорошее настроение.       — Я чем-то провинился?       — Ты навлек проверки, которые проходили с особой тщательностью, — мужчина пожимает плечами, следом поправляя очки. — Многим досталось, но этого и стоило ожидать, так что всё в порядке.       — А я-то думаю, что не так… — осеняет Ёля при мысли о первом экзамене.       — Надейся на лучшее и не забывай, что экзамен — это всего лишь экзамен. Незачем переживать о том, что является лишь проверочной частью учебного процесса. С этими словами он поднимается с места и наклоняется к столу, доставая из-под него картонные коробки.       — Вы меняете кабинет?       — Нет, — легко откликается тот, — я увольняюсь.       — Как так? — удивляется Чан. — Почему?       — Пора, — отвечает господин Пак, следом кивая своим же словам, — время пришло.       — А сессия?       — До конца учебного года я ещё буду работать, но это не помешает мне понемногу собирать свои вещи. Странно, но мысли об увольнении поднимают мне настроение, так что мне только приятно медленно освобождать шкафы и полки.       — Ну Вы даёте, — не подумав, ляпнул Ёль, — ой, в смысле… извините.       — Да ладно, — отмахивается мужчина, обернувшись к нему. — Идите, Чанёль, можете не переживать — завтра всё будет хорошо. Вздохнув, парень поднимается с места и закидывает рюкзак на спину.       — Спасибо, господин Пак. До свидания!       — До свидания, Чанёль. Аккуратнее на дорогах, — подмигивает преподаватель и отворачивается к шкафу. Уже в коридоре Ёль думает, что что-то упускает. Ему совершенно не хочется думать о чужих проблемах и обстоятельствах увольнения, но он всё равно цепляется за услышанное мыслями. У него не складывается картинка, не хватает информации, но пустые ячейки можно дополнить, поговорив с Бёном. Мужчина как раз отправляет сообщение о том, что направляется в свой кабинет, так что Чан заходит в лифт с несколькими студентами и выходит на пятом этаже. Бён уже там: стоит рядом со своей ассистенткой, что-то тщательно втолковывая кивающей девушке, передаёт ей какие-то ключи и дожидается от неё ответа. Пак подходит к ним катастрофически медленно, но в итоге застывает около подоконника. Едва Бён освобождается, его взгляд цепляется за Пака и выражение лица сменяется на взволнованное. Чанёлю совсем непонятно подобное преображение, но он всё равно подходит, сразу же слыша тихий вопрос:       — Ты как? — несколько обеспокоенно спрашивает мужчина.       — Всё хорошо, — улыбается Ёль. — Врач сказала, что есть небольшое улучшение. Бён хмурится. Хаотично осматривает его лицо, что-то пытаясь найти, но так и не найдя, на мгновение приподнимает брови.       — Ты… уверен? — переспрашивает он.       — Да, — пожимает плечами Пак, — врач сказала, что вроде бы там что-то налаживается. Мы договорились, что я буду более усердным и тогда станет ещё лучше, — улыбается он. — А у тебя всё хорошо? Ты какой-то обеспокоенный. Чужое лицо мгновенно разглаживается, что подтверждает его догадки. Рядом с ним у Бёна порой не удаётся взять себя в руки. Чанёль хмурится, замечая, что мужчина словно решает что-то для себя, и кивает своим же мыслям.       — Нет, всё хорошо, я очень рад.       — Точно всё нормально? Ничего не случилось?       — Нет, всё хорошо, — Бён едва заметно приподнимает уголок губ. — Госпожа Ким мне недавно звонила и всё рассказала.       — Она сказала тебе то же, что и мне или что-то умолчала? — игриво прищуривается Ёль. А Бён не ведется. Его лицо как маска осыпается под гнетом каких-то непонятных Паку эмоций, и он не может понять, что не так.       — Она сказала, что ты большой молодец и… твоим родным стоит проведать тебя разок-другой.       — И из-за этого ты такой странный? Бён вздыхает и быстро окидывает коридор взглядом.       — Со мной всё хорошо, я просто подумал, что это будут не самые лучшие эмоции для тебя, — вздыхает Бён, уверенно собирая себя до кучи. — Мне нужно идти, скоро начнётся экзамен.       — Но ещё пятнадцать минут, — замечает Ёль.       — Нужно сделать пару звонков. Кстати, возможно, я сегодня немного задержусь. Нужно съездить по делам. Я обязательно тебе позвоню. Да что за чёрт! Эти быстрые перескоки с темы на тему ставят его в тупик.       — Бэк, — едва различимо шепчет парень, — у тебя точно всё хорошо?       — Абсолютно точно, малыш. Давай обсудим назначения дома? У меня будет небольшой перерыв после экзамена, я подумаю, что сегодня приготовить и всё куплю. Так что ничего не готовь без меня, ладно?       — Ладно, — решает отступить Чанёль, — хорошо. Удачи на экзамене. Мужчина усмехается.       — Не мне его сдавать. Лучше пожелай её тем, кто не ходил на мои пары. Губы сводит от желания поцеловать мужчину, но здесь нельзя. Так что Чан прощается и возвращается обратно к лифту, напоследок около него оборачиваясь и замечая, что его парень вытягивает телефон из кармана и сразу начинает кому-то звонить. Чанёль правда не может уловить причину чужой перестройки. Он думал, за него порадуются, но Бён почему-то наоборот был сначала обеспокоен, а потом сбит с толку. Совершенно непонятно, что ему сказал врач, но стоит расспросить об этом больше. Да и вопрос семьи вообще рядом не стоит. Чан не горит желанием позвонить матери или отцу, с ними ему теперь сложно будет общаться, если мама всё-таки созреет сделать шаг первой. А вот сестра… от неё он всё ещё ждёт каких-либо шагов к примирению, но даже это не должно было вызывать такую реакцию у мужчины. Да и сам Чанёль знает, что после сессии с новыми силами возьмётся за решение этой проблемы. Бён уже как неделю ведет себя странно: рано уходит по каким-то делам, из-за этих же непонятных дел иногда поздно возвращается домой, и его поведение… Чанёль вздыхает, на мгновение прикрывая глаза. Ладно, он поговорит с ним и всё узнает. В конце концов, рот для того и создан, чтобы разговаривать друг с другом.