Дипломник

Чанёль просыпается от шороха в коридоре. Он сонно открывает глаза и сразу закрывает при виде мужчины. Бён только вернулся с работы. Парень, постоянно моргая, пытается сконцентрировать на нём взгляд. Удается с большим трудом. Слышится тяжелый вздох. Наполовину стянув пиджак, он прислоняется лбом к закрытой двери шкафа и оставляет висеть на руках плотную ткань. Устал. Сегодня уже четверг, четырнадцатое мая. Чанёль с недовольством отмечает, как быстро идёт время, и сознание импульсом простреливает осознанием неизбежного — сдача отчёта приближается с немыслимой скоростью. А он, разумеется, не готов. Стабильность! Мужчина выравнивается и принимается раздеваться: пиджак на вешалку, рубашку на отдельные плечики, брюки к пиджаку. Сам Бён натягивает первую же широкую футболку и домашние штаны, захлопывая дверцу шкафа ногой. Чанёль тяжело моргает, через силу наблюдает за тем, как мужчина подходит к тумбочке, устало воюя с ремешком часов. С тихим стуком они оказываются на поверхности, через секунду там же появляется браслет и кольцо. Поставив колено на кровать, мужчина, наконец, поднимает на него взгляд и приподнимает уголки губ. Ёль слабо улыбается, вытягивая руку из-под чужой подушки.       — Я разбудил тебя?       — Всё равно пора просыпаться, — Чанёль усиленно моргает, пытаясь прогнать жжение в глазах. — Ты как?       — Устал, — подтверждает догадку, садясь на кровать.       — Сегодня сильнее, чем обычно, — замечает Ёль.       — Много всего наваливается под конец года.       — Может, полежишь? До встречи ещё несколько часов, так что можешь поспать немного. Мужчина качает головой, но вместе с этим устало потирает глаза и зачёсывает волосы назад. Чанёль распластывается на животе и с облегчением выдыхает, не ощутив всплеска боли. Он мечтает о сне на правом боку. Это будет лучший день в его жизни, когда он сможет спокойно поворочаться в кровати… Бён утыкается в колено локтем и опускает на ладонь подбородок.       — Не больно? — тихо интересуется он.       — Нет, — довольно произносит Чанёль. — Когда я смогу лежать на всех боках и спокойно спать — это будет лучше, чем секс.       — Сказал человек, который никогда не занимался сексом. Бён едва не поперхнулся смехом. Ёль слабо улыбнулся, с нежностью глядя на мужчину. Ему нравится его веселить. Он не впервые видит его таким уставшим, но каждый раз как первый. Это больно бьёт по привычному образу Бёна, но вместе с этим это — признак доверия.       — У меня ещё всё впереди, — мягко произнёс Чан. — Ты уже строишь планы по захвату моей пятой точки? Бён засмеялся в полный голос, освещая комнату взглядом, медленно наполняющимся игривостью.       — А мне придётся её завоёвывать?       — Это как посмотреть, — Ёль пожимает одним плечом, улыбаясь. — Так стратегия есть?       — Есть, конечно, — кивнул тот, — я не любитель спонтанности. «Это так странно», — думает парень, — «наверняка он думал об этом много раз, даже когда не верил в то, что у него получится построить со мной отношения». Ведь и в самом деле столько времени прошло, столько лет! И как Бёну только удалось удержать интерес к человеку? Чанёль быстро потухает к чему-либо, поэтому он восхищается мужчиной. Он невероятный.       — А что было первым: интерес к телу или непосредственно ко мне? Бён улыбается.       — Не знаю, не уверен в ответе. По-моему, было всё и сразу.       — Года два назад я ещё нормально выглядел. Не красуюсь, но у меня было хорошее телосложение. Я часто ходил в спортзал из-за соревнований, тренировки сделали своё дело, а теперь я стал… мягким, — Ёль едва не поперхнулся от смеха над последним словом.       — Всё исправимо, — уверяет Бён, — ещё пара месяцев, и можно будет заняться этим делом.       — Думаешь, двух месяцев будет достаточно?       — Ты лежишь на животе, — обращает внимание мужчина, — большая часть веса уходит на левую сторону, но раньше ты не мог так лежать. Это прогресс. Я уверен, что через десять сеансов ты сможешь отказаться от трости.       — Через два дня будет два месяца, как случилась авария.       — Знаю, — кивает Бён, — но я бы предпочел об этом не помнить. Для Чанёля эта дата имеет большое значение. Это был день, который перевернул его жизнь, но парень не винит Бёна в его желании не помнить. Конечно, это не первая авария на его памяти, но всё же эта — жизнеопределяющая. Произошедшее оказало большое влияние на его существование и, что самое главное, в положительном ключе.       — Ты всё ещё тяжело это переживаешь?       — Не так сильно, как раньше. Просто вызывает неприятные чувства, — уверяет Бён. — Я не могу это стереть из памяти, но я могу это не упоминать.       — Разве я не являюсь ходящим напоминаем? — улыбается Ёль.       — Ты — это другое. Чанёль приподнимается на локтях и качает головой. Бён не понимает, о чем говорит, но у Пака нет желания его разубеждать. Каждый думает так, как ему выгодно думать.       — Ну что, полежишь немного? — переводит тему Пак. Мужчина отказывается, тогда Ёль интересуется: — Слушай, а у тебя есть вафельница? Мужчина вздёргивает бровь, скашивая на него взгляд.       — Хочешь вафель?       — Хочу. Бён со вздохом поднимается с кровати, приглашающе взмахнув рукой в сторону двери.       — Тогда пошли. Я пользовался несколько раз, и в оба раза у меня ничего не получилось.       — Ты не выглядишь человеком, который стал бы бросать дело, не доведя его до конца.       — Иногда позволительно, — смеется мужчина. — Готовка сладкого никогда не была моей сильной стороной. Чанёль, с силой потягиваясь, медленно двигается по коридору на кухню. Уже оттуда заметно, что Бён стал на стул, чтобы достать нужную коробку. Парень прислоняется плечом к стыку двери.       — Значит ли это, мне придётся обучиться этому, чтобы дополнять тебя?       — Мы и так полноценны, малыш, — возражает мужчина, спускаясь на пол с вафельницей, — но с хорошей совместимостью. Коротко коснувшись его щеки губами, мужчина открывает коробку и отдаёт парню тонкий рецептурник, а сам достаёт прибор и растягивает шнур.       — Нам надо в магазин? Чанёль быстро пробегается взглядом по рецептам и качает головой, открывая холодильник.       — К счастью, нет. Бён вздыхает. Парень улыбается чужому облегчению и складывает рецепт пополам, доставая нужные продукты. Мужчина отходит к окну и открывает его нараспашку, впуская свежий теплый воздух. На часах почти пять, солнце понемногу сдвигается к горизонту. Чанёль ничего не говорит, когда в комнате начинает пахнуть дымом сигарет, лишь бросает короткий взгляд, невольно встречаясь с задумчивыми глазами мужчины. Приготовить тесто занимает немного времени. Чанёль подключает вафельницу и наливает в небольшую пиалу чуть-чуть растительного масла.       — Так, — хмурится парень, — а чем смазать-то? Есть что-то… какое-то? Мужчина усмехается, выдыхая дым. Указав на нужный ящик, он сбивает пепел и угукает, когда Ёль с сомнением осматривает силиконовую кисточку.       — А зачем она тебе, если ты не готовишь ничего такого? — игриво прищуривается Ёль, скашивая на него взгляд.       — Открою секрет: ею не только масло можно размазывать. Чанёль улыбается и отходит от стола, чтобы поправить сбившийся пучок волос. Крепко затянув резинку, он проверяет время на телефоне и решается начать. Вафельница уже разогрелась, так что он быстро смазывает форму и аккуратно выливает тесто.       — Интересно: получится ли? Мужчина не отвечает, наблюдая за ним со своего поста у окна. Чанёль закрывает крышку и со вдохом упирается ладонью в тумбочку, переводя вес со спины на руки. Что-то он сегодня расклеился… сам себя не понимает.       — А ты помнишь, что вообще-то на диете, да? — неожиданно вопрошает Бён. Чанёль кривится, поднимая на него взгляд.       — Хочешь сказать, что я зря потратил последние яйца?       — Хочу сказать, что было бы неплохо включать голову, прежде чем что-то делать. Парень закатывает глаза, с сожалением оглядывая исходящий пар.       — Ты не ешь сладкое, — констатирует Чан, слыша чужое «Угу», — значит, я попробую одну, а остальное отвезу Юре.       — Потакаешь своим желаниям?       — Только в особых случаях, а вафли — это особый случай, — смеется парень. В итоге дожаривает вафли Бён. Чанёль в это время сидит около окна, с наслаждением поглощая единственный светлый прямоугольник с йогуртом. Мужчина наблюдает за ним с неописуемым выражением лица, прислонившись боком к кухонной тумбочке. Качнув головой, он со вздохом заливает последнюю порцию и начинает убирать посуду в раковину. Едва мужчина открывает кран, как Ёль с мычанием машет рукой, прогоняя его. Рот забит вафлей, он не может толком выговорить слова, и мужчина на все его потуги прикрывает глаза с таким вздохом, словно нестерпимо всё это видеть.       — Да, я свинюшка, ну что поделаешь? — пожимает плечами Пак, — но посуду я помою сам, иначе я стану полной свиньей.       — А сейчас ты кто? Или в тебе пятьдесят процентов от человека и пятьдесят процентов…       — Эй! Эй! Эй! — взмахивает пальцем парень, перебивая. — Просто достань судочек и позволь мне помыть посуду. Качнув головой, Бён выуживает из шкафа невысокий прямоугольный судок.       — Возьми у меня анализы в рюкзаке, — просит Чанёль. — А я пока здесь разберусь. Парень поднимается с места, собрав свою посуду, и открывает кран. Мыть не так уж и много, но это всё равно время. Не вовремя срабатывает будильник, призывающий собираться в поездку.       — Выключи, пожалуйста, — говорит Ёль, слыша шаги позади.       — Знакомишься на улице? — звучит неожиданный вопрос. Чанёль удивлённо уставился на собственные руки, удерживающие миску, и повернул голову к мужчине. Бён кладёт на тумбочку рядом с плитой клочок бумаги и проводит пальцем по телефону, выключая будильник.       — Что это? — удивляется Пак.       — Номер телефона и подпись «Позвони мне». Парень недоумевающе глядит на бумажку, затем поднимает взгляд на мужчину и выдыхает. Это не похоже на… обычно у Бёна на такие ситуации особая реакция, но сегодня её нет. Он спокоен, но безэмоционален.       — Я не знаю, откуда… — и запинается, протягивая мокрую руку к огрызку бумаги. — Юкхей.       — Разве у тебя нет его номера?       — Нет, — озадачено качнул головой Пак, — он предлагал обменяться, но я не согласился.       — Почему?       — Потому что он мог стать проблемой, а мне проблемы не нужны, — бумага мокнет и цифры немного съезжают вниз. — Я ходил с ним в кафе пару дней назад, тогда-то он и мог подложить мне это в рюкзак.       — А он настойчивый, — отмечает Бён, облокотившись на тумбочку.       — Я сразу предупредил его, что занят, — неловко повёл плечом Пак, — иногда он ведет себя, как полный придурок, но в прошлый раз… думаю, он чувствует себя одиноким, поэтому вытворяет такую дичь.       — Одиноким? — переспрашивает Бён, усмехаясь. — Ладно. Больше мужчина ничего не говорит по этому поводу. Предупреждает, что идёт одеваться, и просит поторопиться. Чанёль хмурится, злясь на несчастный огрызок, но в конце концов понимает, что это бессмысленно. Ю и правда идиот, если думал, что это возымеет положительный эффект. Ёль еле сдерживает себя от желания написать парню, какой он козёл, но это ничего не принесет, кроме неудобств, ведь Юкхей будет иметь его номер. Вряд ли в его окружении есть люди, которые будут писать с незнакомого номера о козлах и проблемах, которые они создают… Чанёль надевает серую футболку, штаны адидас и быстро натягивает короткие носки. На улице тепло, он надеется, что они быстро вернутся домой, поэтому не берет с собой курточку. Мужчина выходит из кухни с пакетом, в котором находится судок с копиями результатов анализов. Ёль обувает короткие кеды и тянет руку к трости, забирая пакет из чужих рук.       — А окно! — вспоминает он.       — Я закрыл. Чанёль закрывает дверь и кладёт ключи в карман. Мужчина нажимает на кнопку вызова лифта, и парень скашивает на него взгляд, замечая, что глаза у Бёна закрыты. В лифт входят молча, и Пак, не понимая почему, чувствует себя виноватым за произошедшее.       — Бэк, по поводу Юкхея…       — Не объясняй, — отзывается мужчина, — мне достаточно того, что ты сказал. К тому же, я не собираюсь ограничивать тебя в общении с кем-либо.       — Он создаёт проблемы.       — Тебе под силу их решить, — пожимает плечами Бён. — Если хочешь с ним общаться, то установи границы, которые он не должен пересекать. Думаю, так будет лучше. «Будет лучше для нас обоих» — слышит конец Чанёль. Парень прикрывает глаза, ощущая дикое раздражение из-за поступка Юкхея и… бессилие перед аккуратными словами его парня. Было бы лучше, если бы Бён напрямую попросил его больше не контактировать с тем парнем. Но чёрт возьми! Юкхей и правда придурковатый парень, но тогда в кафе он был таким… как же всё сложно.       — Думаешь, я попался на крючок?       — Не понял, — невольно нахмурился Бён.       — Когда я сказал ему, что состою в отношениях, он… принял это во внимание, но не перестал пытаться. Я не зацикливался на этом, потому что мне это не причиняло дискомфорта. Он просто вёл себя как обычно, то есть — по-идиотски забавно, а на днях он показал мне новую свою сторону, и… вот как мне на это реагировать? На кой хрен надо было это делать?       — Ты придаёшь этому слишком много значения, — створки лифта разошлись. — Если хочешь поддерживать с ним контакт, то пожалуйста. Я доверяю тебе — это всё, что мы должны вынести из происходящего.       — Он выводит меня из равновесия. Если он решил так испортить наши отношения, то отхватит по лицу, — буркнул Пак, спускаясь по лестнице. — Чувствую себя виноватым, хотя ничего не сделал. Мужчина усмехается, придерживая для него дверь подъезда.       — Ты ни в чем не виноват, так что прекращай. Чанёль коротко касается его губ своими и двигается к машине. Фары приветливо мигают, когда с автомобиля сбрасывается блокировка. Сначала парень кладёт пакет на заднее сидение, и только потом садится на пассажирское впереди. На улице тепло, так что мужчина не прогревает машину: они постояли всего несколько минут и сразу съехали с места. В салоне автоматически тихо заиграла музыка с флешки, и Чанёль всю дорогу искал в приложении каждую песню, решив систематизировать для себя каждую композицию. Ехали молча. Парень расслабился на сидении, провожая взглядом машины, людей, магазины… Солнце заметно опустилось ближе к горизонту, отсвечивая горячей оранжевой. Весь этот час Пак молча наслаждался поездкой, зная, что по левую руку от него сидит особенный человек с невероятной способностью доверять. ИнСон встретился с ними на улице. Парень замер около подъезда, заметив знакомую машину, так что остался стоять, поставив несколько пакетов на ступеньки. Бён вышел из машины, на ходу ставя её на блокировку, и протянул ладонь помощи.       — Тяжелый день? — вопросил парень, передавая пакет. Бён вздёрнул бровь, с сомнением пронизывая его взглядом.       — Ты вроде с утра был травматологом…       — Травматолог-ортопед и мануальный терапевт, на минуточку, — поправил его ИнСон. — И это не значит, что я не проходил общую практику. В конце концов, я зрячий, — закатил глаза парень.       — О боже, — вздохнул Бён, первый входя в подъезд. Чанёль с мягкой улыбкой поздоровался с ИнСоном и прошел вперед, пока ему придерживали дверь.       — Давай-ка сегодня своим ходом. Ёль поджал губы и двинулся мимо лифта к лестнице. ИнСон шел позади него, тихо спрашивая, как он себя чувствует и чем занимался в последние дни. Разговор оказался коротким: Чанёль не особо распространялся по поводу лежачего образа жизни, упоминая прогулки и уборку, как физическую нагрузку; отметил неудачную попытку разобраться с отчетом и дипломом, а потом молча прислонился плечом к стене. Оставался один проход, а бедро уже немного поднывало. Бён уже стоял у нужной двери и, кажется, позвонил в звонок. Чанёль чувствовал, что не может до конца поднять ногу так, чтобы она стала на ступеньку, и нахмурился.       — Ты меня сегодня расстраиваешь, парень, — отметил ИнСон, становясь рядом с ним на одной ступени. — В чем дело?       — Ни в чем, — качнул головой Ёль, — просто… я сегодня почти не двигался, чувствовал себя уставшим. Парень рядом вздохнул и переложил пакет в левую руку, ставя ногу на ступеньку выше. Дверь открылась, и послышался приветливый голос сестры, которая выглянула на лестничную клетку. Бён отдал пакеты, но уходить не стал, дожидаясь своего парня. И Чанёль, разумеется, не был бы собой, если бы не споткнулся на последних ступеньках. Он уже выпрямил руку, чтобы столкнуться с полом, как ИнСон подхватил его, крепко к себе прижав.       — Ты очень меня расстраиваешь, Чанёль, — недовольно произнёс спаситель. Чужая рука медленно опустилась к боку, но до конца не отпустила. Так, это неловко. Ему не нравится. Ёль поднял взгляд на Бёна и протянул ладошку, которую мужчина сразу же подхватил и сжал твердой хваткой.       — Кажется, сегодня я испытываю твоё терпение? — неловко шепнул Чанёль, когда они оказались в коридоре. Бён вопросительно приподнял бровь и сразу перевел взгляд на Юру, показавшуюся из-за угла.       — Вы идёте? Чего застыли?       — Сейчас идём, — заверил мужчина, повесив куртку на вешалку. Криво улыбнувшись Юре, Бён кивнул ей и она отступила, выходя из поля зрения. Чанёль сжал рукоять трости сильнее нужного и повернул голову обратно, обращая внимание на своего парня. Бён подошел к нему ближе и, уложив ладони на поясе, просто и банально поцеловал его. Чанёль с трудом втянул воздух и вжался в мужчину, укладывая ладонь на щеку. Для чего им слова, если можно успокоить таким образом?.. Мужчина разорвал поцелуй, и парень невольно облизал губы, чувствуя, как его коротко целуют в лоб.       — Не ты, а этот день испытывает меня.       — А это что такое? — громко спросила Юра из кухни. — Боже, Чанёль, ты что, научился делать вафли? Парень усмехнулся и двинулся в направлении голоса, оставляя трость в коридоре.       — Захотелось, но я забыл, что на диете. Бэк не любитель сладкого, поэтому мы привезли их к тебе.       — С целью порчи твоей фигурки, — добавил Бён, прислонившись плечом к стыку двери. Юра возмущенно оглянулась на него и оттаяла, заметив, что ей подмигнули.       — Как у вас дела?.. Обоим рассказывать особо нечего было: Чанёль упомянул поездку к врачу, неспособность сконцентрироваться на учёбе и своё самочувствие, Бён коротко и красочно расписал свои рабочие будни и Юра кивнула, дав ему «пять».       — Тоже всё достало, — откликнулась она, — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сплю и вижу отпуск, долгий и прекрасный отпуск без тупых командиров с работы. Бён согласно кивает, заговаривая об отдыхе. На столе дымится заваренный напиток, беседа плавно перетекает из темы в тему, а он молча наслаждается этим. Бедро еле заметно тревожит его, потому что в день сеанса он старается не принимать никакие препараты. Ёрзание на стуле Бён замечает практически сразу, хотя довольно сильно увлечен беседой. Жестикулируя, он мельком опускает взгляд на ладонь, растирающую ногу, и незамедлительно придвигает к нему свой стул, не прерываясь ни на секунду. Чанёль расслабляется, когда позади него оказывается рука, придерживающая за плечи, и появляется возможность приспуститься на стуле. Паку становится немного неловко от взгляда ИнСона. На губах появляется слабая улыбка, и молчаливый парень опускает взгляд, упираясь локтем в стол. Чай остывает не так быстро, как хотелось бы, но Чанёлю абсолютно всё равно: его окружает семья, и даже если он ни слова не вымолвил за последние двадцать минут, он всё равно наслаждается происходящим. ИнСон выдергивает его на сеанс коротким жестом. Они поднимаются с места, негласно прерывая разговор, и Юра мягко ему улыбается, словно желая удачи. Он задерживается, пытаясь выудить из пакета анализы, а когда входит в комнату, кушетка уже застлана бледно-синей одноразовой простыней и закреплена по бокам. ИнСон предупреждает, что выйдет на минутку, и Ёль садится на поверхность с тяжелым вздохом. Желания никакого нет. Ему бы хотелось избежать всего этого, но увы…       — Итак, — парень появляется в комнате с закатанными руками кофты, которую тут же снимает, — что конкретно сказала врач?       — Что на физическом уровне изменения заметны, но на внутреннем пока не очень. Она думает, что примерно через пять сеансов мы сдвинемся с места, а пока там что-то не так с лейкоцитами и ещё чем-то.       — Вижу, — кивает парень, вглядываясь в листки. — Это копии?       — Да.       — Я заберу их, ладно? — спрашивает ИнСон, жестом командуя ложиться. — Заведу тебе карточку. Мне всё равно надо с чего-то начинать.       — Без проблем. Время идёт быстро. Чанёль устал, но боли уже не испытывает. Просто стягивает напряжением мышцы, но не более того. Парень закрывает лицо руками и вздыхает, распластываясь на кушетке. ИнСон почему-то не уходит, хотя обычно он не задерживается, чем вызывает любопытный взгляд. Парень становится рядом и укладывает ладонь на его ногу, поджимая губы.       — Слушай, хотел спросить тебя относительно ваших родителей, — Чан кивает, готовясь слушать. — Есть смысл с ними знакомиться? Я думал о том, чтобы познакомить Юру со своими родными, но мне кажется, она это не очень хорошо воспримет.       — Почему? — хмурится Ёль. — С ней у родителей нормальные отношения. Мама хорошо к ней относится, отец… терпелив к ней, так что я не думаю, что это должно вызывать негативные чувства. Уж один вечер они вас потерпят, а потом, я уверен, у тебя пропадёт желание с ними встречаться вновь.       — Они настолько плохие? Чан пожал плечами.       — Нет гарантии, что ты им понравишься. Меня они недолюбливают, а если о Бэке узнают, то и вовсе прикончат. Парень вздёрнул бровь, и Чанёль взмахнул рукой, мол, не обращай внимание.       — Ты давно с ними общался?       — Я… — Пак вздохнул и медленно сел на кушетке, — я могу быть свободен? Это явно сбило парня с толку. Чанёль повернулся к нему спиной и надел свои штаны, аккуратно становясь на ноги.       — Решай сам, но я бы не рекомендовал задерживаться в том доме надолго. И лучше выбрать момент, когда отца не будет дома, он сложный человек. На часах было почти восемь. Пора было ехать домой. Чан заглянул на кухню и улыбнулся тому, что Юра всё-таки попробовала его вафли, капая джемом на блюдце. Девушка подняла палец вверх и, пережевав, улыбнулась, следом спрашивая, готовы ли они отправляться обратно. Бён внимательно на него взглянул и поднялся с места, подтверждая готовность ехать домой.       — Ты чем-то расстроен, — заметил мужчина, двигаясь к вешалке.       — ИнСон, — шепнул Чан, садясь на стул, чтобы обуться. Юра их не задерживала: быстро попрощалась и поцеловала его в щеку, смазывая место большим пальцем, словно там мог остаться след от губ. И только когда они вошли в лифт, парень смог облегченно выдохнуть, сгибая плечи. Как же он устал.       — Что «ИнСон»? — терпеливо вопросил Бён.       — Спросил про родителей. Хочет познакомить Юру со своей родней, а это подразумевает знакомство с нашей. Мне что, больше думать не о чем? Надо же ему было ляпнуть…       — Полагаю, больше ему не с кем это было обсудить. Чанёль качнул головой, ощущая раздражение вперемешку с усталостью. Родители были последними, о ком он хотел сейчас думать. Прошло достаточно времени для того, чтобы кому-то сделать шаг вперед, но Чан не видел в этом смысла со своей стороны. Он был абсолютно убежден в том, что ни в чем не виновен. Мужчина подцепил его ладонь пальцами, медленно распутывая сжатые в кулак пальцы, тем самым преодолевая возросшую стену. У мужчины тонкие и длинные пальцы — идеальные для того, что переплести их со своими узловатыми. Руку обдало теплотой, но также быстро и холодом, когда они разорвали контакт. Придомовая территория хорошо освещалась фонарями и парковка в том числе. Они без проблем добрались до машины и забрались внутрь, расслабляясь на сидении. В салоне было не намного теплее, чем на улице, но по крайней мере ветер не задувал под футболку.       — Домой? — тихо спрашивает Бён, заведя машину. — Есть не хочешь? По-моему, в холодильнике пустота.       — Там ещё что-то осталось, — ответил Чан, — если хочешь есть, то тебе хватит.       — А ты?       — Не хочется, — качнул он головой. Машина съехала с места, и уже через несколько минут они влились в поток машин, двигаясь в сторону дома. Играла тихая музыка, Чан продолжал искать песни и оставлять заметки.       — На самом деле Юра поссорилась с ИнСоном, — неожиданно произнёс мужчина. — Именно поэтому он обратился к тебе за советом.       — Подозреваю, что поссорились они именно из-за темы родителей.       — Не только. ИнСон имеет серьёзные намерения в отношении Юры, а она всячески старается убедить в том, что он идиот. Ёль усмехнулся:       — Дай угадаю: это цитата?       — Именно, — слабо улыбнулся Бён. Чанёль тяжело вздохнул, откидывая голову назад и с силой зажмуриваясь. Ему бы не хотелось поднимать эту тему, но ему хотелось слышать чужой голос, а раз уж тема была поднята, то…       — Мы с Юрой не созданы для семейной жизни. Нам это чуждо, — всё же, произнёс он. — Насмотрелись всякого в детстве, и… Раньше мы были абсолютно убеждены в том, что навсегда останемся одни. Семья, дети, отношения — эти понятия всегда были далеки от нас. Так что я не удивлен тем, что Юра могла бы выступать против серьёзных намерений в её сторону. Думаю, она расстанется с ним, если он предложит ей выйти замуж.       — Настолько всё плохо?       — Ты даже не представляешь, — вздыхает Ёль. — Я был удивлен, когда узнал о том, что она встречается с кем-то. Да и относится она к ИнСону не как к своему парню, а скорее как к особенному другу. Человеку, с которым можно разделить всё, начиная от постели, заканчивая душевными метаниями. Ради своей «безопасности» сестра не будет колебаться и выйдет из отношений — я в этом уверен. Мне не удалось держаться вдалеке от чувств, когда мы стали встречаться, но Юра успешно держит оборону.       — Не удалось удержаться вдалеке от чувств? — переспросил Бён.       — Я пытался найти выгоду из нашего недоконтакта, — напомнил Ёль. — Не принимая во внимание характер, я всегда считал тебя привлекательным, просто…       — «Просто» что?       — Просто я влюбился. Нужно было удерживать оборону, как Юра, а я просто взял и влюбился. Мужчина ненадолго замолчал, останавливаясь перед машиной около железной дороги. Чанёль приспустился на сидении и расслабился. Они на выезде из города, так что до дома оставалось минут тридцать, если не меньше.       — Юра его не любит? — прозвучал неожиданный вопрос.       — Любит, но по-особенному. Так, как у неё получается, — вступился на сестру Чанёль. — Я думаю, у всех людей понятие любви разное, каждый выражает её так, как может… Я не считаю, что Юра не любит ИнСона — любит, иначе бы она не позволила ему жить вместе с ней и спать в одной кровати. Машины тронулись. Бён продолжал молчать, возможно, думая о чем-то или же просто оставив эту тему. Чанёль прикрыл глаза, ощущая сонливость. Скорее бы они добрались до дома, но… у вселенной на них были другие планы. Пак дрогнул от зазвучавших звуков, обращая пустой взгляд в лобовое стекло. Удивлённо повернув голову к Бёну, он заметил, что нахмуренный мужчина снижает скорость, сворачивая на обочину. Грохот прекратился. Мужчина обреченно вздохнул, словно уже догадался, в чем дело. Смутно понимая, что могло произойти, Пак открыл дверь и глянул назад, с недовольством отмечая сложившуюся ситуацию. Итак, на часах начало девятого, они на трассе и у них пробило резину. Чанёль сел ровно, не закрывая дверь, и растерянно повернулся к совершенно спокойному Бёну.       — Пробило, да? — словно уже догадавшись, спросил он. Не дожидаясь ответа, мужчина открыл дверь и выбрался наружу. Ёль отбросил трость назад и повернулся на сидении, спуская ноги на асфальт. Бён, недовольно цокнув, двинулся обратно к двери, потянул рычаг, и багажник тихо щёлкнул. Когда знак был установлен, мужчина достал домкрат и, подтянув джинсы, присел перед бортом, на ощупь пытаясь что-то найти. Чанёль благоразумно полностью выбрался из машины и захлопнул дверь, легонько прислонившись к ней боком. Света фонарей было достаточно для того, чтобы осветить пространство, поэтому хотя бы с этим им не нужно было напрягаться. Мужчина вдруг выдохнул «Тут», и подтянул домкрат под борт, снова на ощупь устанавливая основу.       — А как ты?.. — Ёль неопределенно запнулся.       — Она тюнингованная, — ответил Бён. — Так что приходится изворачиваться, чтобы поставить под ребро борта и он не треснул. Мужчина поднялся с места и двинулся к багажнику, чем-то громыхая. Ёль подошел ближе, наскоро оглядывая содержимое: внутри много чего было, начиная от канистры, заканчивая мешком с болтами. Бён двигался уверенно: поставил два противооткатника на переднее и заднее колесо, достал ключ и вернулся к домкрату, вставляя его в механизм. Машина поднималась медленно. Чанёль обхватил себя руками, чувствуя, как ветер пронизывает не то что футболку, а и его самого. Под вечер снова испортилась погода, как и в прошлые дни… По очевидным причинам Бён заметил это не сразу, но безмолвно снял с себя куртку и протянул парню, недовольно взглянув на него, когда он стал отказываться. Ещё больше проблем, чем уже есть доставлять мужчине не хотелось, так что он сразу надел её, но всё ещё продолжал обнимать себя руками.       — Напомни мне купить гидравлический домкрат, ладно? — тяжело вздохнул мужчина. — Не думаю, что в следующий раз у меня неожиданно появится желание поднимать этим механическим дерьмом две с половиной тонны. Ёль отступил в сторону, когда Бён поднялся с места и принялся ковыряться в мешках с инструментами.       — Это первая твоя машина?       — Да, — откликнулся Бён. — Я купил её лет пять назад, может.       — А ты профан или специалист? Мужчина выровнялся, достав продолговатый ключ, и насмешливо на него взглянул.       — Я похож на специалиста?       — Выглядишь уверенно, — пожал плечами Ёль.       — Я всего лишь меняю колесо, — отмахнулся Бён. — Главное, чтоб инструмент был, тогда это не составляет особой сложности. И предупреждая твой вопрос об этом: нет, меня никто не учил, но я несколько раз имел возможность наблюдать за процессом.       — Это был твой отец?       — Нет, это был мой парень. О. Больше вопросов Чанёль не задавал. Он наблюдал за чужими крепкими руками, откручивающими массивные болты. Они казались довольно увесистыми, но Пак предполагал банальный обман зрения. Когда колесо, наконец, сошло со ступицы, мужчина уложил его рядом и двинулся к багажнику, поднимая вторую панель. Оказывается, багажник довольно глубокий и вместительный. Чанёль прикусил губу, когда бицепсы напряглись, поднимая со дна запаску.       — Немного спущенное, — произнёс Бён в пустоту. — Придется подкачать. Надев колесо, мужчина вставил болт и опустил ключ на асфальт.       — Чёрт, забыл, — цокнул он, — диск литой. Болты не подходят. Чанёль едва удержался от панического вопроса «И что делать?», когда Бён снова поднялся и двинулся к багажнику. Он достал мешок и стал вытягивать другие болты, бормоча под нос число четырнадцать.       — Магия чисел? Код поиска? Чей-то день рождения? Любимое число? Мужчина удивлённо на него уставился, поперхнувшись смехом.       — Номер болта.       — Скука! — протянул Ёль, улыбаясь. В итоге болты были найдены, закреплены к колесу и проверены для надежности. Чанёль правда пытался отвести взгляд от чужих рук, но… разве ему это было под силу? Опустив машину, Бён вытащил домкрат, достал компрессор, подключил его и повернулся к колесу.       — И где ты порвался? — Бён провел замазанными пальцами по резине, пытаясь найти причину. Он повернул его на другую сторону и и со вздохом отметил: — А, вот оно. В дырку пролез мизинец. Мужчина с сожалением вздохнул и поднялся с колен, подкатывая колесо к багажнику.       — Мы на что-то наехали?       — И да, и нет. Я это колесо менял на прошлой неделе, у него был немного деформирован диск и меня вроде «проносило» целую неделю, но сегодня «не пронесло». Скорее всего я наехал на неровность, диск просел в резину и протер её. Дырка на боковине, а не в месте сцепления с асфальтом, — уложив колесо в багажник, Бён навел порядок и отошел за знаком, складывая всё на место. — Хорошо, что это произошло сегодня вечером, а не по пути на работу. Да и мне в любом случае нужно было «переобуться» в летнюю резину, заодно сделаю прокатку дисков. Мужчина проверил шину и обратил внимание на свои руки, затем и на джинсы. Он значительно вымазался, но этого нельзя было избежать.       — Салфетку? — неуверенно предложил Ёль. Бён невольно улыбнулся и поднял на него взгляд.       — Думаешь, поможет?       — По крайней мере, за руль ты будешь держаться относительно чистыми руками, — пожал плечами парень.       — В бардачке. Домой они вернулись в половину десятого. Не хотелось ничего, кроме как сходить в душ и лечь на кровать, но Чанёль всё равно предложил Бёну поесть, и тот с неуверенностью согласился. На самом деле и сам Ёль не отказался бы поесть, но у него было, чем перебить аппетит, а мужчине стоило бы полноценно поесть. Он и так ничего не поел после работы… Они были уставшими, но безумно довольными тем, что находятся дома. Чанёль первый сходил в душ, наскоро ополоснувшись, и вышел в коридор, морщась от неприятного ощущения соприкосновения ткани футболки с влажной кожей. Бён разогревал еду, уставившись взглядом в пол.       — Я всё, — тихо оповестил Ёль, становясь на чужой пост. Когда микроволновка подала сигнал, парень поставил тарелку на стол и сел на стул с йогуртом. Мужчина вернулся нескоро, видимо, отказывался двигаться быстро после такого-то дня… Он плюхнулся на стул и тяжело вздохнул:       — А завтра снова рабочий день.       — Много пар?       — Не в парах дело, а людях, — усмехнулся мужчина. — А ты чего не ешь?       — Не хочется, — повел плечом парень.       — «Не хочется» или больше ничего нет? Ёль взглянул на мужчину, на мгновение поджимая губы.       — Второе, — смущенно выдал он.       — Бери палочки, — скомандовал мужчина, сдвигая тарелку на середину стола, — разделим эту скромную трапезу на двоих, а завтра отправишь мне список, как проснешься. Парень кивнул, аккуратно перемешивая палочками собу.       — Я так понимаю, выходные будут загруженными?       — Завтра договорюсь с мастерской на субботу, отвезу машину и займусь дипломниками. Ты так и не продвинулся? Чанёль скривил лицо, виновато взглянув на Бёна.       — Я обязательно займусь этим завтра. Мыть тарелку никому не хотелось. Мужчина поставил её в раковину и двинулся вслед за парнем, предвкушая столкновение тела с кроватью. Ёль не сдержался от стона, завалившись на кровать, и Бён вторил ему, слепо водя ладонью в поисках уголка отброшенного одеяла.       — Ну и день, — протянул мужчина. Чанёль угукнул, не находя слов для описания своих ощущений. Он повернулся к нему лицом на бок и закрыл глаза.       — Спокойной ночи, — промычал он.       — Спокойной ночи.