Дипломник

Троллейбус ехал медленно, но не это было причиной раздирающего Пака раздражения. С самого чёртового утра всё было неладно. Точнее, не с утра, а с начала выходных. Двое суток Бёна загоняли дипломники и другие студенты, а ещё работа с кафедрой, в то время как Ёль отчаянно пытался завершить предпоследний пункт отчета и написать хоть пару страниц в документ с дипломом. Им практически не удавалось поговорить, и только по вечерам они находили время сесть за стол и спокойно вместе поесть. А сегодня в восемь утра ему позвонила староста, чтобы уведомить об обязательном собрании дипломников в корпусе. Её панические попытки хоть что-то выдавить из себя для сонного парня ничего не значили. Он просто сбросил вызов и позвонил Каре, которая человеческим языком объяснила его сонному рассудку сложившуюся ситуацию. Староста забыла всех предупредить и теперь за полтора часа до встречи она пыталась предупредить всех. И её совсем не тревожило то, что студентам вообще-то нужно отпрашиваться с мест практики, объясняться с руководителями и добираться до корпуса, ведь не у всех объекты дипломов находились в пределах центра города. Чанёлю пришлось впопыхах собираться на встречу. Он даже толком волосы не высушил, а уже был вынужден одеваться. Разминаться времени не было, как и завтракать, и принимать таблетки (о чем он совершенно тупо, по-глупости забыл). Парень забросил нужные ему вещи в рюкзак и двинулся в коридор. За то время, пока ему пришлось двигаться, в желудке словно образовался камень. Расшнуровав кеды, Ёль добрался до холодильника, взял несколько баночек йогурта с ложкой и вернулся к входной двери. Кара позвонила ему, когда он был в лифте. Пытаясь застегнуть рюкзак, он едва не выронил наушники с ключами и зарычал от досады — ему не хватало рук всё удержать! К тому времени, когда ключи были уложены в карман, рюкзак заброшен на спину, а в одной из свободных рук оказался телефон с подключенными наушниками, подруга уже как несколько минут перестала звонить. Чанёль перезвонил ей, когда почти добрался до остановки.       — Ты уже едешь?       — Застряла в автобусе, там какая-то авария впереди, — проныла она, — я не успею.       — Весь транспорт отсюда идёт по тому же маршруту. В таком случае я сажусь на первое, что приедет, и мы вместе будем стоять в пробке.       — Потрясающе. Пока Кара плохо отзывалась о чужой безответственности, Чанёль вошел в троллейбус и сел около окна. Людей было не так много, как он себе представлял. Это позволило ему спокойно открыть йогурт и съесть его, не натыкаясь на кучу недовольных взглядов. Подруга вдруг резко перешла со старосты на тему погоды, и Ёль вздохнул, поднимая взгляд к небу: было пасмурно и, кажется, срывался дождь, а он сегодня хромает и не подумал взять зонт.       — А ты отпроситься успела?       — Успела, но ты бы видел выражение лица руководителя отдела. Я думала, что сгорю там, — пробурчала Кара. — О, мы тронулись! Ну что за подарок? Сегодня что, Рождество? Ёль усмехнулся:       — Скорее конец света.       — Мне тебя ждать или как?       — Я сегодня хромаю. Из-за меня мы можем опоздать.       — Хорошо, я подожду, — ответила подруга, вызывая смешок, — позвони мне, как выйдешь, я постою под козырьком. До остановки оставалось ехать минут десять. Чанёль вздохнул, прикрывая уставшие глаза. Если первые ряды в аудитории будут заняты, он повесится! Нога стала беспощадно ныть, но Паку совершенно не хотелось списывать это на отсутствие разминки или чего-либо ещё. Он вдруг подумал, что обзавёлся персональным датчиком, реагирующим на изменения погоды, и грустно усмехнулся. Кара выглядела намного лучше с последней встречи. И дело даже не в косметике или одежде, а в её пылающем чувствами взгляде. Недовольство и раздражение сделали её потрясающе живой и привлекательной.       — Прекрасно выглядишь, — улыбнулся Ёль.       — Спасибо, — тупо кивнула подруга, взяв его под руку. — Погнали?       — Ты сегодня прямо фонтанируешь эмоциями, — закатил глаза Пак. — День-то какой! А? Великолепный!       — Избавь меня от сарказма, пожалуйста. Несмотря на то, что они уже опоздали на несколько минут, Кара совершенно не подгоняла его и уверенно открыла дверь в аудиторию. Извинившись за опоздание, она в полной тишине добралась до первого ряда и жестом попросила пересесть несколько человек. Те поддались с неохотой, но при виде неловко подошедшего Пака быстро сгребли вещи со стола и поднялись вверх. Ёль едва успел шепнуть им слова благодарности и извиниться. Собрание никакой ценности не несло. Совершенно. Они просидели там полчаса, за которые услышали мотивационную речь, немного о подбивке результатов сессии, затронули тему отчета (какие печати и где ставить) и немного коснулись темы госэкзамена. Им раздали информационные листы и отпустили. Кара рядом буквально пыхтела от недовольства:       — И из-за этого… из-за этой бесполезности, — выплюнула она, — меня несколько минут пытался поджечь взглядом руководитель? Ёль с ней солидарен. Он мог спокойно провести утро в постели, но вместо этого его заставили впопыхах собираться ради чего-то совершенно бессмысленного. Настроение упало ниже нуля. Парень чувствовал, что у него подкашиваются ноги от усталости. Кара, извинившись, упорхнула на автобус, а Ёль сел в холле на диванчик и какое-то время просто отдыхал. Бедро существенно стало подводить его без таблеток. Сегодня было слишком много резких движений… Решив проведать Бёна, он добрался до лифта, нажал на первый этаж и только потом до него дошло, что у мужчины была первая пара, а закончится она только через десять минут. Стоять под дверью желания не было, так что, пока было время, Ёль решил зайти в туалет. Чанёль думает, что это какая-то злая шутка, ведь почти каждый раз он сталкивается с Юкхеем в корпусе. Стиснув зубы, Ёль закрывает дверь кабинки и идёт мыть руки, слыша привычное, но теперь раздражающее ещё больше приветствие.       — Я думал, ты мне напишешь, — наигранно вздыхает, став позади него.       — Я похож на идиота, Юкхей? — недовольно отзывается Пак, оборачиваясь.       — Ты чего?       — Пытаюсь найти в себе силы сдержаться от удара в лицо. Парень немного тушуется, смазывая с лица глупое выражение. Он сразу понимает, что что-то идёт не так, видимо, перекошенное раздражением лицо прекрасно сигнализирует о том, что сейчас лучше не прибегать к идиотским шуткам.       — Вот сейчас не понял вообще.       — В самом деле? — требовательно произносит Чан. — Мне кажется, ты немного заигрываешься, дружище. Я пошел тебе навстречу, потому что ты не пересекал границу, которые я провел около себя, но твоя записка перешла её.       — Да ладно тебе, — отмахивается Ю, — ты завелся из-за какой-то фигни!       — Это не фигня! — отрезает Чанёль. — То, что ставит меня в неловкое положение перед моей парой, не фигня! Я больше не хочу испытывать ненужные мне чувства по поводу тебя.       — О, а у тебя есть чувства ко мне? Парень подмигивает, улыбаясь, а у Пака руки в кулаки сжимаются. Мелкие капли стекают вниз. Чан смотрит в чужие совершенно не понимающие ситуацию глаза и едва удерживает себя от резких слов.       — Прекрати это, — говорит предупреждающим тоном, — хватит с меня твоих уловок. Я больше не хочу этого слышать в свой адрес, понятно?       — А раньше тебя…       — Раньше было по-другому. Не надо придуриваться, ты прекрасно знаешь, что я пытаюсь до тебя донести! Ты же не дебил, Юкхей, зачем ты всё это делаешь? Неужели так трудно уважать мой выбор и перестать пытаться… привлечь моё внимание? Парень отмахивается:       — Ёль, ты принимаешь всё близко к сердцу! Это всего лишь мой номер телефона. Я не виноват в том, что его увидел тот, кому он не предназначался!       — Но ты виновен в том, что он оказался у меня, а это первопричина! Юкхей поджимает губы, недовольно взглянув на него. Ох, вот как. Теперь Чанёль вызывает недовольство? По-моему, в этой ситуации он имеет право злиться!       — А что, были проблемы? — равнодушно вздёргивает бровь. — Твоя любовь тебя не поняла?       — У меня всё нормально, — процедил Чан.       — Тогда не вижу проблемы! Ты завелся на пустом месте.       — Нет, — обрубает он, — нихера не на пустом месте. Так что слушай меня внимательно: прекрати заигрывать, прекрати подставлять меня перед моим партнером и…       — Да я нихрена плохого не сделал! Если твой партнер так хорош и адекватен, то в чем моя вина?       — Ты создаешь проблемы, Юкхей! — воскликнул Чан. — У меня всё было хорошо и будет хорошо, но ты пытаешься создать мне проблемы. Я не хочу чувствовать вину за то, чего не делал! Я ни разу не дал повод усомниться в себе, и не собираюсь этого делать. Я игнорировал твои попытки привлечь внимание, потому что они не переходили допустимую норму, потому что ты с самого начала был придурковатым, а теперь ты тупо подставляешь меня! Ради чего? Ты не оставляешь мне права выбора, подкладывая записку, хотя я, блять, отказался от обмена номерами в прошлый раз! Неужели ты настолько туп, что не понял этого с первого раза? Я не намерен поддерживать тесный контакт! Юкхей смотрит на него так, словно Чанёль его только что предал. Это говорящий взгляд, полный различных эмоций. От парня исходит настолько явная угроза, что хочется отступить назад, но Пак остаётся на месте, расправляя напряженные плечи.       — Значит, я твоя проблема? — уязвлёно спросил он.       — Не перекручивай мои слова. Я говорил, что твои поступки создают мне проблему.       — Это не меняет дела, — Юкхей обижено качнул головой.       — Это исправляет смысл, — отрезает Пак. — Не надо делать меня виноватым в моей реакции и словах, которые я говорю.       — А я и не делаю, — усмехнулся парень, подходя ближе. — Ну как тебе борьба за отношения? Ты уже выстоял? Смог исправить положение? Ты же такой правильный, защищаешь то, что имеешь, но на деле вы оба всё равно расстанетесь, потому что любви не существует. Пак сконфужено на него уставился.       — Ты сейчас серьёзно? Ты это устроил ради того, чтобы рассорить меня с другим человеком, реально?       — Схавал? — самодовольно выдал тот. — Ты наивный идиот, Чанёль, пот…       — Ты конченый ублюдок, Юкхей. Если бы не доверие моего партнера, если бы не его человечность и чувства, которые нас связывают, ты бы всё разрушил из-за проблем в своей тупой голове!       — Я всего лишь хотел показать тебе, насколько ты заблуждаешься, — выплюнул Ю, ткнув пальцем в его грудь. — И я доказал тебе!       — Нихуя ты мне не доказал! Кроме моей злости и раздражения ты ничего не получил, Юкхей! У меня всё нормально, понятно? Меня поняли.       — Но зерно сомнений в твоей паре я посеял. Каков урод…       — Нихера! — отрезал Пак, отталкивая от себя парня. — Я думал, ты нормальный. Думал, что ты просто запутался в себе, хотел помочь! Думал, друга нашел, а ты ведешь себя как последняя тварь! Что я тебе сделал, чтобы ты так со мной поступал?! Что! Я! Сделал?! Юкхей хмыкнул, глядя на него исподлобья. Его тело буквально дрожало от напряжения и чувств. Чанёль был готов получить по лицу, но всё, чего ему хотелось получить, это понимания! Всего лишь понимания! Они никогда не были близки, чтобы подстраивать такие ловушки чужому человеку! Они и были чужими друг другу людьми! Чанёль совершенно не понимал, где успел насрать парню в душу, чтобы тот осмелился покуситься на святое!       — Зависть, — выплюнул, наконец, парень. — Тупая зависть. Все такие счастливые вокруг, и тут со своей любовью до гроба. Да не существует её, понял? Меня блевать тянуло, когда ты пытался меня убедить… Пак перебил его:       — И не пытался даже! Я всего лишь хотел тебя успокоить.       — И как, успокоил? Дверь открылась, впуская постороннего человека. Чанёль дёрнулся и тяжело выдохнул, услышав знакомый грозный голос:       — Что за ор? Вы охренели совсем? Сердце билось словно сумасшедшее. Пак вдруг понял, что загнанно дышит. Он не привык кому-то что-то доказывать и отстаивать свою точку зрения криками. Бён нахмурился, явно не ожидая его здесь увидеть.       — Что здесь происходит?       — Ничего, господин Бён, — ответил за двоих Юкхей, мгновенно меняясь в лице. — Всё в полном порядке, извините. Какая очевидная смена масок. Даже не напрягался, быстро скрыв все свои чувства. Они только что орали друг на друга, а теперь он приподнимает уголок губ и в глазах никакого огня, хотя до этого… Ёлю противно. Он и правда попался на уловку, увидел в этом человеке то, что вынудило его протянуть руку помощи. Юкхей прав: Чанёль наивен. Его так глупо разводили всё это время, а он даже не понял. Нельзя было доверять! Лучше бы он так и держал его на вытянутой руке, а не поддавался чувствам…       — Я думал, ты другой, — огорчённо произнёс Чанёль. — Вместо того, чтобы банально выговориться мне, ты посягнул на святое, предпринял попытку разрушить то, что я так долго строил, и ради чего?.. — Бён требовательно попросил заткнуться и пройти в его кабинет, но парень проигнорировал его, глядя в чужие уязвлённые глаза. — Ты поэтому так себя и ведешь: всем улыбаешься, подкалываешь, стараешься всех развеселить и всем угодить, а сам это ненавидишь и людей ты тоже ненавидишь, потому что в отличие от тебя они могут испытывать чувства и брать хоть что-то положительное из этой ёбаной жизни. Так что, если ты хотел посмотреть на гниль и разрушение вокруг меня, то лучше посмотри на себя в зеркало, ебаный ты недолюбленный лицемер. В яблочко. Юкхей скривился так, словно его только что подстрелили. Лицо исказилось болью и обидой, но единственное, чего Чанёль хотел, это убедить парня в своей правоте. Он не думал о том, что его слова могут нанести такой вред, но в данную минуту сожаления не испытывал. Он хотел ударить, заткнуть чужой рот, и сделал это, совсем не подумав.       — Достаточно, Пак. Сейчас же иди в мой кабинет.       — Я не виноват в том, что ты с собой сделал. И я не виноват в том, что с тобой сделали другие. Разберись с тем, что происходит в твоей больной голове и только потом пытайся найти любовь и друзей. Схватив трость и рюкзак, Чанёль сделал шаг вперед и с ужасом понял, что нога подгибается. Боль была такой силы, что он даже охнул, сразу же ощущая, как его с силой потянули вверх, приобняв за талию. Стиснув зубы, парень повернул голову к Юкхею и отшатнулся, заметив в чужих глазах слёзы.       — Спасибо, — всё же выговорил он и медленно двинулся в сторону выхода. Так сильно он хромал, когда только выписался из больницы, а это было, чёрт возьми, два месяца назад! Чанёль буквально зарычал от злости на себя и раздражения из-за ситуации. Он устало прислонился плечом к стене, тяжело вдыхая. Перед глазами стоял чужой заплывший взгляд. Чанёля затошнило от того, что он только что наговорил. Он же не такой! Он не должен был позволять себе этого. Ну почему… Почему происходит то, что происходит? Почему люди делают то, что делают? Почему? Оказавшись в кабинете, Чанёль ни слова не вымолвил, обессилено уставившись в пол. Бён вздохнул, даже не пытаясь что-либо сказать. На периферии скользнула мысль о том, что мужчине теперь может быть неприятно из-за того, что Ёль наговорил парню. И даже на мгновение не появилось осознание, что вообще-то Бён ругался со своими родственниками и похуже.       — Что произошло?       — Поругались.       — Из-за номера?       — Из-за того, какой он человек, — Чанёль, наконец, поднял взгляд.       — И только? Бён стоял перед ним, сложив руки на груди. В его глазах не было недовольства, скорее озадаченность сценой, свидетелем которой он стал.       — Наверное, для начала я должен был спросить, что ты здесь делаешь? — мужчина вновь предпринял попытку разговорить его. Чанёль не отвечал, у него в груди всё сжималось от того, что он сказал и как себя вел. Эмоциональный придурок! Его словно отбросило на полгода назад! А ведь он думал, что стал больше руководствоваться головой, чем чувствами. Каков придурок, Боже!       — Ёль. Парень закрыл глаза и судорожно выдохнул, с тяжестью набирая полную грудь воздуха.       — Скажи мне: почему это происходит? — спросил он. — В чём дело, Бэкхён? Мужчина слегка нахмурился, быстро оглядывая его лицо, словно это помогло бы ему ответить на туманные вопросы.       — Я не понимаю.       — Я тоже, — мгновенно ответил Чан. — Почему люди такие, какие они есть? Почему я такой, какой есть? — парень прижал ладонь к фантомно жгущей груди. — Зачем я ему наговорил всё это? Обиду свою вывалить? Или хотел ударить побольнее? Или защищался? Чужое напряженное лицо разгладилось, и Чанёль скривился, поняв, что Бён предпримет попытку успокоить его.       — Чувствуешь себя виноватым?       — А ты бы не чувствовал? — процедил он, раздраженно взглянув на Бёна. — Почему обидные слова говорить легче, чем приятные?       — Ты по глупости сорвался, и…       — По глупости? — взвился Чанёль, перебивая. — Он специально это сделал, чтобы рассорить меня с тобой!       — … и до сих пор уверен в своей правоте, — закончил Бён со вздохом.       — Прекрати смотреть на меня, как на провинившегося ребенка, — потребовал Пак. Мужчина уточнил, присаживаясь на стол:       — Что значит рассорить?       — То и значит: в тот день мы разговаривали об отношениях, и наши мнения не сошлись. Он ведь не знает, что между нами, не понимает, как долго мы трудились для того, чтобы быть вместе на том уровне, на котором находимся сейчас!       — Ты тоже не знаешь, — пожал плечами Бён, скрещивая руки на груди. — Откуда ты можешь знать, что творилось в его жизни и что стало причиной разочарований во всем? Судя по его реакции, ты ударил по больному, и это правда, — Ёлю свело зубы от сожаления. — Нельзя доверять глазам и ушам, Чанёль, потому что через них обман и происходит. Надо доверять фактам и сердцу, а ты воспользовался только эмоциональными способностями и отключил голову. Совсем недавно Чанёль убедился в том, что нельзя доверять зрению, ведь люди показывают то, что им выгодно показывать или то, что они привыкли изображать, а теперь… что теперь?.. Юкхей искусный лгун. Ловкий, меняющий маски прямо как… Бён! Пак поднял взгляд на своего мужчину и тяжело вздохнул, накрывая ладонью лицо. Хотелось скрыться, но ещё больше хотелось перестать ощущать вину за сказанное. Как он оплошал!       — Прости, что тебе пришлось услышать то, что ты там услышал, — извинился Чан.       — Вот уж кто-кто, а я не стану тебя в чем-то упрекать. Ты сделал то, что сделал, и если ты чувствуешь, что обосрался, то самое время за собой убрать.       — Предлагаешь…?       — Куй железо пока горячо, — пожал плечами мужчина. Пак с тяжестью поднялся с места и протянул руку, которую сразу сжали. Вроде бы просто прикосновение, а такая гора с плеч сошла, что словами не описать. Ёль аккуратно двинулся навстречу к Бёну, но тот опередил его, свободно подойдя ближе, чтобы поцеловать его.       — Иди, может, он недалеко отошел. Едва Чан отошел к двери, как Бён остановил его, вынуждая обернуться.       — И всё-таки, — мужчина недоумевающе на него взглянул, — что ты здесь делаешь?       — Дома расскажу, — слабо улыбнулся Чанёль, выходя в коридор. «Куй железо пока горячо». Именно этим Пак и занимался в туалете, пытался травмировать Юкхея, потому что не понимал его мотивации. Какой смысл доказывать что-либо практически незнакомому человеку?! Либо у парня проблемы с головой, либо… у него проблемы с головой! Чанёль тяжело вздохнул и заглянул в туалет, но там никого не было и все кабинки были открыты. Он вышел в коридор, вдруг съедаемый сомнениями в необходимости извиняться, и подошел к окну. Знакомая футболка мгновенно промелькнула перед глазами. Ёль понял, что при всём небогатом желании он не успеет догнать парня, и отступил назад, чтобы двинуться обратно в кабинет, но что-то заставило его остановиться. На пути Юкхея появились трое человек, и тот резко развернулся, уходя в противоположную сторону. А выход-то вообще-то прямо по курсу… Когда Ёль заметил, что Ю нагнали и толкнули в плечи, то запрокинул голову, закатывая глаза. Это что, вселенная помогает ему протянуть руку помощи заблудшей душе?..       — Пиздец, блять, — шепнул Чанёль, через силу наращивая темп, чтобы добраться до лифта. — Я на это не подписывался, мне просто надо извиниться, — убеждал он себя. Позвони мне через 15 минут, пожалуйста — набрал он сообщение и нажал на «Отправить» И всё же надеялся, что Бёну не придётся спасать их двоих. Это всё было настолько сюрреалистично, что даже смеяться захотелось! Ну тупая же ситуация! Абсолютно тупая! Как можно рассориться с человеком, а потом идти ему помогать?!       — Полный идиотизм, — подвел итог Чан, выйдя из лифта. Юкхей стоял на углу корпуса, скрывшись от камер. Разговор если и был, то явно не смог донести понимание между собеседниками. Пак вздохнул, когда Ю оттолкнул от себя человека, и ему тут же прилетело по лицу и в живот. Ёль не знал, как было правильно поступить: пощадить себя, своё и без того хлипкое здоровье, или не дать парням выбить из засранца душу. Чанёль с огромным трудом сделал шаг вперед, и ногу пробило фантомной (а может и нет) болью, вынуждая ещё несколько секунд подумать над решением ситуации. Если он сейчас отступит, то его извинения не возымеют эффект. Юкхей козёл, и Ёль не знал, чем он заслужил к себе такое отношение от тех людей, но…       — Эй! Ну хватит уже! Эй! На него обернулись, и ногу снова свело из-за плохого предчувствия.       — Ты долбаёб! Иди куда шёл! — махнул рукой Юкхей. Он скривился, и его стошнило кровью. Вау. Прекрасно.       — Наш друг дело говорит, — произнёс один из нападавших с ужасным акцентом. — Пройди мимо и всё будет хорошо.       — Я ему задолжал кое-что, так что его убийство придётся отсрочить.       — Не деньги, случайно? — Чан покачал головой. — Тогда проваливай! Иначе отгребешь тоже. Пак вновь предпринял попытку остановить избиение, но его проигнорировали, пнув Юкхея в живот.       — Прекращай! Парень цокнул и повернулся к нему так, словно Чанёль его вынудил обратить на себя внимание. Подтянув рукав, он шагнул к нему, и Ёль в ту же секунду распрощался с надеждами на скорое выздоровление.       — Долбаные инвалиды: один на голову, а другой сам по себе, — буркнул пацан, и словно нехотя занёс руку для удара. Чан не знает, как ему хватило ума додуматься до такой глупости, но тело среагировало быстрее, чем он осознал то, что сделал. Схватив трость удобнее, он замахнулся и ударил парня по шее, прежде чем тот донес до его лица кулак. Трость погнуло мгновенно. Ёль шокировано уставился на то, что когда-то было его опорой, и обратил внимание на завывающего парня.       — Э-э, в своё оправдание скажу, что метил в плечо. Парень зарычал и выпрямился, глядя на него бешеными глазами.       — Только не по ногам! Пожалуйста, только не по… — еле успел крикнул Пак. Остальные слова утонули, потому что лицо встретилось с чужим кулаком и уже было не до разговоров. Рот мгновенно заполнился слюной. Чанёль отступил назад, затем снова и снова, пытаясь уловить драгоценные секунды для прояснения взгляда. Боль была ужасной, но он быстро пришёл в себя и с силой ударил в отместку прямо в нос. Парень закричал, хватаясь за лицо, и Ёль поднял взгляд к остальным замершим участникам стычки.       — Я может и инвалид, как он выразился, но умение защищаться от этого не потерял. Пока один согнулся, пытаясь зажать нос и остановить кровотечение, второй целенаправленно ринулся к Паку, но Юкхей тупо сбил его с ног, заваливая на бок. Чанёль вовремя обратил внимание на парня, который выпрямился, и еле успел увернуться, едва не запутавшись в собственных ногах. Сердце стало быстрее биться, разгоняя кровь по венам. Стало жарко, а тяжесть в ноге вдруг перестала быть такой усложняющей. Положив руку на сердце, Ёль бы сказал, что отбивался как мог, и настолько, насколько ему хватало сил и мобильности. Он всё равно отхватил по рёбрам и челюсти, но позволил себе завыть только когда его грубо повалили на асфальт. Парень склонился над ним, капая кровью на несчастную футболку, и снова занёс руку, но ударить не успел, потому что на него сзади навалился Юкхей с перекошенным лицом.       — Я убью тебя! — закричал он, оттягивая его за шиворот куртки. — Я убью тебя! Чанёль перевел дух и повернулся на бок, завывая от боли в бедре. Теперь и в левом вдобавок. Ну просто сказка!       — Прекрати! Юкхей, хватит! — крикнул Чан, протягивая к нему руку. — Ну всё уже! Всё закончилось! Ю отклонился от парня, и тот выполз из-под него, сразу поднимаясь на ноги и подхватывая своих друзей. Чанёль с трудом сел, настороженно наблюдая за тем, как его знакомый плюхнулся на задницу и заплакал, накрывая лицо ладонями. Пак провел взглядом по чужим окровавленным костяшкам и устало прикрыл глаза, тихо пытаясь дозваться до парня.       — Дай угадаю, — произнёс он, — это не первая драка и тогда в больнице ты делал не флюорографию, а рентген рёбер? Юкхей кивнул, стирая запястьем слезы.       — Там трещины, болят беспощадно.       — Я знаю, — вздохнул Пак, заваливаясь обратно на асфальт, — авария… все дела. Вокруг было шумно, но именно здесь как будто наступила тишина. Или это у Чанёля перестало шуметь в голове?.. Надо было бы подняться и, наконец, сказать слова, из-за которых он тут оказался, но тело болело. Он был уверен, что если не сегодня так завтра придётся показаться ИнСону, чтобы реабилитировать то, что он сегодня мог снова травмировать.       — Ну ты как там? Послышался всхлип, затем шаркающие шаги, и парень плюхнулся рядом с ним. Глаза были красными, лицо разбито, а ещё он был слишком бледным и, казалось, готовым потерять сознание.       — Ты так никогда не вылечишься. Вот зачем ты влез?       — Всегда пожалуйста, — усмехнулся Ёль.       — Я не благодарил, — возразил Юкхей.       — О, правда? — хмыкнул Пак. — Нормально всё со мной, просто немного устал. А вот ты как себя чувствуешь?       — Всё болит. Во рту столько крови… по-моему зуб шатается. Тошнит пиздец как. Чанёль вздохнул, чувствуя, как кольнуло ребро. На мгновение в голове вспыхнул страх, что у него снова проблемы с рёбрами, но последующий аккуратный вдох и ощупывание ребер его успокоили.       — Я прошу прощение за то, что я наговорил тебе в туалете, — наконец, произнёс Пак. — У меня отключилась голова и мне было обидно, но я не должен был быть таким агрессивным. Ещё раз прости.       — За правду не извиняются. Юкхей собрал слюну и противно сплюнул её в сторону, вынуждая Чанёля скривиться. Парень усмехнулся и болезненно ухватился за кровоточащую губу.       — Ты выглядишь не лучше. Ёль медленно приподнялся на локтях и аккуратно сел, чтобы подвигать ногами. Правое бедро прострелило болью, а левое немного тянуло — в целом не критически. Если бы рядом были таблетки, он бы смог встать и сам. В кармане зазвонил телефон, видимо, пятнадцать минут прошло. Пак взглянул на экран и вздохнул, сбрасывая вызов. Он набрал сообщение «Позвони через 10 минут, пожалуйста».       — Не знаю, что за дерьмо происходит в твоей жизни, но будь аккуратней.       — Знаешь, по закону жанра сейчас главные герои должны поцеловаться.       — Я всё ещё могу тебе врезать, — предупреждает Пак, слабо усмехаясь.       — Я знаю, что это невозможно, но я бы очень этого хотел. Чанёль поворачивает к нему голову и замечает, куда направлен чужой взгляд. Это неправильно. Так быть не должно, но… Парень опускает голову и в конце концов вновь отворачивается.       — Избавь меня от этого, ладно? — шепчет он. — Прости, но мне это не нужно. Я не знаю, какими словами тебе это объяснять.       — Никакими. Я злюсь, раздражаюсь, негодую, но понимаю. Извини, что всё это устроил. У меня нет адекватного оправдания. Я просто хотел поднасрать тебе, вот и всё — это моя причина.       — Твоя причина — эмоциональность, такая же как и у моего срыва сегодня, — Чанёль устало вздыхает, накрывая лоб ладонью. — Знаешь, один человек сказал мне: «если ты обосрался, то нужно за собой убрать», и я попытался это сделать.       — Думаю, здесь стерильно чисто, — слабо улыбнулся Юкхей, — как в операционной. Ёль замолкает, сгибая ноги в коленях. С каждой минутой боль ослабевает, и на смену ей приходит противное тянущее напряжение в мышцах и ногах. Он боится думать о том, что у него на лице: челюсть пульсирует, нос кровит, но не критично, а ещё бровь как будто распухла… Чанёль со вздохом проверяет время на телефоне и спрашивает:       — Ты до дома сам доберешься?       — Да, а ты?       — Я тоже, — кивает Ёль, — только другу позвоню, чтоб забрал меня.       — Ладно. Юкхей с хрипом поднимается с места и идёт к своему портфелю, а по пути обратно захватывает паковскую несчастную трость и рюкзак.       — Тебя точно заберут?       — Точно, потому что вряд ли я сдвинусь с места сам, — слабо улыбается Ёль. — Давай, иди, — машет он рукой, — всё будет нормально.       — Спасибо, что вступился, хотя это было мега-тупо, но всё же.       — Это извинения или мне показалось? Юкхей криво улыбнулся и снова скривился из-за губы. Взмахнув рукой, он обошёл его и Чанёль специально проводил его взглядом. Что за… ёбнутый день?! Парень попытался выпрямить трость, но она уже сильно треснула и переломилась у него в руках. И как это теперь объяснить?.. В кармане снова зазвонил телефон. На этот раз вовремя.       — Десять минут прошло и я звоню, — усмехнулся Бён, — а зачем я звоню, собственно, не напомнишь? Он же не уточнил причину в сообщении! Лучше бы уточнил…       — Не мог бы ты выйти на улицу? Сразу налево около угла. Просто я не смогу добраться до твоего кабинета без помощи. Секундная заминка.       — Не понял. Чанёль едва не поперхнулся воздухом от зазвучавшего тона. Это было до такой степени… мощно, что в животе всё свернулось в тугой узел и с трудом отпустило. Всего два слова. Два грёбаных слова, а Ёля уже повело.       — Я… сломал трость, — вздохнул Чан, закрывая глаза, — точнее сначала погнул, а потом сломал, пока пытался выровнять. Алюминий же… или из чего она сделана?       — Ты сломал трость? — тупо переспросил Бён, следом обронив: — Так, я спускаюсь. Стой, где стоишь. Собственно, Чанёль и не собирался сдвигаться. Он сбросил вызов и прикрыл глаза, невольно обращая внимание на свою одежду.       — Прощай, моя белая футболка. Парень понятия не имел, что со всем произошедшим делать! Объясниться-то он сможет, но вот как избавиться от вины за сломанную трость и вновь «сломанное» тело он не понимал. Бён столько сил вгрохал в него, а Чанёль просто взял и похерил, заступившись за какого-то пацана, который попытался разрушить его отношения. Чтобы не валяться на земле, Пак попытался упереться левым коленом в асфальт, но это было слишком неприятно, и он отступил, садясь обратно. Бёновские шаги он услышал сразу, но голову не поднимал до тех пор, пока мужчина не присел перед ним, чтобы обхватить её ладонями. Выражение его лица надо было видеть. Чего стоили только глаза, бешено осматривающие раны, и бледность кожи.       — Это был не Юкхей, — сразу отметил Чан. — У него была драка с какими-то придурками, и я…       — Безрассудно влез, не подумав ни о себе, ни обо мне, — выдавил Бён, следом вздыхая. — Этого и стоило ожидать. Чанёль обхватил его запястье и прислонил ладонь к своим пульсирующим губам, аккуратно целуя.       — Прости меня. Кажется, я снова обосрался. Нежность заполнила чужие глаза, но оставила место и для страха с озадаченностью. О чем он беспокоится? О его самочувствии?       — У меня сейчас дикое желание отшлёпать тебя и поставить в угол, — хмыкнул Бён, медленно поднимаясь. — Давай подниматься. Нечего сидеть на холодной земле.       — Каков план? Я выдернул тебя с пары?       — Нет, у меня окно и последний экзамен. Я быстро с ним разберусь, там уже всё решено, но это займёт минут сорок точно. Так что либо мы поднимаемся в мой кабинет и ты сидишь там всё это время, либо я отношу тебя в машину и ты дожидаешься меня там.       — В машину, — с готовностью отозвался Ёль, — меньше свидетелей и нагрузки на тело. Вряд ли я преодолею путь с пятого этажа до машины во второй раз. Сложив части трости в рюкзак, мужчина подал его парню и пристроился рядом, чтобы поднять его на руки. Чанёль не вовремя решил оказать сопротивление, пытаясь уверить Бёна, что он в состоянии преодолеть путь на своих двух, но лучше бы он этого не делал…       — Ещё одно слово и лишнее телодвижение, и я заброшу тебя на плечо. К слову, так мне будет гораздо удобнее. Ёль шумно выдохнул, на мгновение прикрывая глаза.       — Ты можешь не разговаривать со мной в таком тоне?       — Разве ты заслужил другой тон? — вздёрнул бровь мужчина, поднимаясь вместе с ним на руках. Парень сжал его плечи пальцами и с силой укусил Бёна в шею, вынуждая его руки дрогнуть. Губа с новой силой запульсировала и, кажется, снова начала кровоточить.       — Безумец, — вздохнул мужчина. — Ну и чего ты завёлся?       — Вот именно, — буркнул Пак, — поаккуратнее с такими интонациями. У меня внутри всё переворачивается из-за этого.       — О, Господи, дай мне сил. Ёль прыснул, склоняя голову к чужому плечу. Бён шёл быстро, поэтому до машины он донес его буквально за несколько минут. И им снова повезло, потому что никто не встретился на пути. Не хватало ещё и этих проблем… Мужчина прислонил его к капоту, снял сигнализацию и открыл дверь, следом же помогая парню забраться на заднее сидение машины. Ёль с благодарностью взглянул на своего парня и коротко поцеловал его в щеку, пока мужчина был наполовину в салоне, пытаясь закинуть рюкзак как можно дальше на дно авто.       — Как думаешь: мы когда-нибудь тебя вылечим? — устало спросил Бён. Ёль смущенно поджал губы.       — Я не мог по-другому.       — Я знаю, — мгновенно ответил мужчина, едва заметно кивая, — но… чёрт, малыш, я точно отшлёпаю тебя и запру в квартире.       — Всё, что захочешь, — аккуратно улыбнулся Ёль. Мужчина крепко поцеловал его и отстранился. Прикрыв дверь, он открыл переднюю, достал салфетки из бардачка с небольшим флаконом антисептика и подал ему в руки.       — В этот раз ты реагируешь более спокойно или внутри тебя буря?       — Я смирился, но переживать никогда не перестану, — признался мужчина. — С этой неописуемой красотой мало что можно сделать в наших условиях, но ты всё же попытайся, ладно?       — Я люблю тебя, Бэкхён. Бён взглянул на него так, словно смирился, и вздохнул:       — Я тебя тоже. Больше, чем могу описать.