* * *
Многие эльфийские коллеги Ансвэ относились к ученым-хум’аноре с определённой долей того, что можно было назвать тонкой иронией или добродушным снисхождением. Некоторые основания тому имелись: книжники Семи королевств часто грешили предвзятостью, излишней злободневностью, жаждой признания в ущерб научной достоверности, зачастую поверхностными знаниями и шаблонностью мысли (при том, что последнее они предпочитали приписывать долгоживущим). В любви к жизненным благам, способной победить любую преданность истине – действительно присущем хум’аноре свойстве, описываемом на их языке не имеющим аналогов в талассийском словом жлобство – даже самые критически настроенные ученые-кель’дорай старались своих краткоживущих коллег лишний раз не обвинять: презирать даруемые силой Солнечного Колодца неисчерпаемые блага – когда они есть - очень просто и легко, кто бы спорил. Ансвэ же имел на счет Младших коллег особое мнение. В юности ему довелось свести очень близкое, хотя и, слава Белоре, краткое знакомство с системой начального человеческого обучения. И понаблюдав, сколь совершенным и эффективным инструментом (исключительно в вопросе насаждения отупляющего однообразия, искоренения изначальной любознательности и естественного детского интереса к загадкам окружающего мира) является то, что хум’аноре называют своей педагогикой, на основе этого непростого опыта будущий папа Вирр принял два Очень Важных Решения. Во-первых, он перестал удивляться тому, как почти все краткоживущие взрослые произносят слово «школа» на любом языке. Во-вторых, встречая Младших, сумевших из поединка с родным образованием выйти хотя бы с не очень большими потерями (не говоря уже о последующих действительно серьезных научных достижениях), он абсолютно искренне воспринимал их как героев, сравнимых с Основателями. В конце концов и Дат’Ремар, и его последователи, прежде чем основать Науки, Школы Магии, чудесные города и величайшее в Азероте Королевство, всех злых учителей и завистливых родителей оставили далеко позади и вообще на другом берегу. У немногих настоящих ученых-хум’аноре (как, впрочем, и у истинных коллег-дварфов) такой возможности не было.* * *
- Я взял на себя смелость, коллега, снять вам эту, быть может, слишком скромную комнату… - Коллега Маркус, - совершенно серьезно ответил Ансвэ, - помилуйте: эти апартаменты даже слишком роскошны для визита на несколько дней… - Да прекратите, - смущенно отмахнулся седобородый человек. Вирр тоже немного удивилась такому искажению Фактов – один только балкон-веранда в их элунаранском доме был куда просторнее того, что здесь называлось комнатой; но решила, что, как и в случае подарков, сказанное имеет отношение к Вежливости и Пониманию. -…Но вам определенно не стоило так себя утруждать. - Я… Я опасался, что за день до конференции совсем не останется свободных мест, - развел руками Маркус. – С моей стороны – я ведь сторона принимающая! - это было бы просто недопустимо. Разделавшись с наиважнейшими вопросами, старик перевел взгляд на Вирр, терпеливо теребившую Красную шапочку. Девочка еще на лестнице спохватилась, что обычаи людей требуют головной убор, войдя в помещение, снимать. Про уже упущенную подгорную традицию – посетив заведение, почтить дварфский долг(7) – она вспомнила тогда же, но из обычаев двух Младших народов решила обойтись наименее неприятным (запах портера ей не понравился). - А ты… то есть, вы… - до сих пор бойко излагавший на талассийском (и куда лучше, чем Вирр на хум’аноре, что стало для нее одновременно и вызовом, и поводом для восхищения) старик явно впервые имел дело с эльфийскими детьми, и Ансвэ немедленно поспешил коллеге на помощь. - Сударь Маркус Бруди, позвольте мне представить вам мою дочь – Виеринраэ Солнечный Блик. Вирр, припрятав шапочку за спину, церемонно исполнила принятый у женщин-хум’аноре реверанс - совсем как взрослая, с Мамой учили – в том виде, в каком он был предусмотрен не для платья. - Виеринраэ Солнечный Блик, я с гордостью и уважением представляю почтенного Маркуса Бруди - искусного Мага трех Направлений, почетного доктора Академии Даларана, профессора кафедры Старого Аратора при факультете Наследия и первооткрывателя катакомбной культуры бородовидных топоров в полночно-восходном Лордероне. - Я… рад… - немного неуклюже не то слегка поклонился, не то слишком низко кивнул коллега Маркус, - приветствовать… э-э-э… вас, сударыня. - Я тоже, сударь, - важно кивнула в ответ Вирр, еще сильнее, чем когда-либо, следя за произношением. Затем, вспомнив, как трудно было ей самой в чужом языке усвоить правила уважения (ведь у хум’аноре «ты» и «вы», употребляемые в обычной речи - не разные слова, а одно, означающее разное и в разных обстоятельствах), добавила: - И вы можете обращаться ко мне, как вам удобно. Она бросила незаметный взгляд на отца: тот чуть прикрыл глаза, всецело одобряя великодушие. - Я не ожидал, Ансвэ, что вы приедете… м-м-м… не один, - немного виновато сказал сударь Маркус эльфийскому коллеге, - и совершенно… Даже не знаю… Я не подумал, что понадобятся какие-нибудь… игрушки? Вирр, уже не таясь, посмотрела на Папу - тот оставался серьезен, но в глазах плясали знакомые смешинки; девочка сочла это подсказкой. Или даже разрешением. - А книги у вас есть? – спросила она Маркуса; возможно, самую малость строже, чем стоило. - Что? А… да, вы же уже… Есть, - признался он и тут же повинился, - но не здесь, конечно… Со мной только мои записи. Но я не уверен, что тебе… то есть, вам, сударыня, они будут занимательны… - Коллега Маркус, мне нужно кое-что напомнить Вирр, а вы пока просмотрите примечания, о которых вы просили, - сказал Ансвэ и передал свой вечный свиток Бруди. Тот торопливо воскликнул: «О!.. конечно!», схватил записи и полностью ушел в чтение. Ансвэ же повернулся к дочке и присел на одно колено. - Давай повторим все, о чем мы говорили дома? Вирр с готовностью кивнула. - У тебя хорошая память, но не забывай посматривать на карту. - Хорошо. - Такого, разумеется, не случится, но что ты сделаешь, если тебе покажется, что ты заблудилась? - Спрошу дорогу к гостинице у прохожих или у Стражи... - А отчего не стоит говорить Стражникам, что ты потерялась? – уточнил отец. Вирр чуть задумалась, но тут же бойко ответила: - Они перепугаются, позовут подмогу и отведут меня не сюда, к тебе, а сразу в Посольство. - Верно. Почему ты не станешь долго держать снег в руках, класть его в карманы или в сумку, или приносить его в помещение? - Потому, что настоящий снег, а не ста… сталби… - Магически стабилизированный, - осторожно подсказал Ансвэ. - …настоящий снег от тепла превращается в воду, - вздохнула Вирр, – и на память его не сохранить. - Правильно, - похвалил отец и продолжал: - Помнишь, мы с тобой читали, что здесь не принято, зайдя в магазин или лавку, попросив что-то или взяв нужную тебе вещь, просто поблагодарить и ничего взаимен не оставить? - Да, Пап. У хум’аноре и дварфов надо оставлять взамен разные… деньги. У них же нет Колодца. Маркус Бруди, на мгновение подняв глаза от свитка едва заметно улыбнулся – и умиленно, и самую малость печально. - Именно, - кивнул отец. - Вот, возьми, они тебе понадобятся. Четыре тусклых желтых кружочка негромко звякнули, упав в маленькую ладошку. Вирр уже видела их на картинках – в том числе и те, которые из меди и серебра. И даже примерно помнила, сколько медяков помещается в серебрушку - не по-настоящему, конечно, а как бы понарошку. Девочка перевернула один золотой: с него гордо глядел – не на Вирр, а куда-то вбок – какой-то людской правитель. Вовсе не тот, который был на монетах в отцовских альбомах, но Папа предупреждал о подобном – книги по Нумизматике Младших ученые-кель’дорай стараются издавать почаще, но короли у краткоживущих порой меняются еще быстрее. Ансвэ не торопил, давая дочке время рассмотреть заграничные диковинки. И только когда она подняла глаза, продолжил: - Используй их, если проголодаешься. Или, - он значительно поднял палец, - когда зайдешь в книжную лавку сразу за полуденно-восходными воротами квартала… Глаза у Вирр загорелись – ярче самих монеток; до сего момента она даже не догадывалась, что магазины с книжками могут быть и у Младших. - Советую тебе туда заглянуть, Буковка - ведь прежде чем формулировать свою гипотезу, стоит почитать исследования, сделанные до тебя. И я слышал, что буквально на днях – именно здесь, в Штормграде - вышла книга, которой еще нет не только ни у кого в Элунаране, но даже в Городской Библиотеке. И эта книга может тебя заинтересовать… - А какая? – немедленно вытащила свой вечный свиток Вирр. - Запиши, конечно: «Изыскания касательно Снежного Покрова, его истоков, разнообразия традиций древних и современных в основных частях света, новейшие и доработанные, с примечаниями, комментариями, и многочисленными иллюстрациями»... Насколько я знаю, этих денег тебе должно хватить с большим запасом… - Ансвэ вопросительно посмотрел на уже давно слушающего их разговор Маркуса и тот уверенно кивнул, подтверждая местные расценки. - Это очень старая и уважаемая лавка, - с некоторой ностальгией в голосе произнес Бруди, обращаясь уже к Вирр. – Она стояла там уже лет семьдесят, когда я был, быть может, самую малость старше вас… Я тогда учился неподалеку и часто замирал у витрины – мечтая вырасти, разбогатеть и когда-нибудь купить все тамошние книжки… Или хотя бы одну – я, признаться, даже уже и не помню, которую, - добавил он смущенно и с огорчением. - А разве вы не могли попросить ваших родителей ее взять, ой, то есть купить? – спросила девочка, опечаленная воображаемой картиной. - Не мог, - коротко ответил старик после некоторой заминки. - Это потому, - сочувственно предположила Вирр, - что свои два подарка в год вы тогда уже получили? Маркус не ответил. Он вновь молчал, глядя на дочку коллеги со странным выражением, которого она не понимала. Вирр оглянулась на Папу, затем снова посмотрела на престарелого хум’аноре и, чувствуя непонятную вину, осторожно произнесла: - Извините, сударь… Маркус… я обидела вас? - Нет-нет, - встрепенулся почтенный Маг-археолог, на мгновение бросив взгляд поверх головы Вирр, - вы все правильно… предположили. Все так и было… - выдохнул он. Уже не отрывая глаз от кель’дорайской девочки, Маркус снова помолчал, затем его губы и усы дрогнули – словно он хотел что-то сказать, но в последний миг удержался. А потом он все же произнес слова, которые Вирр показались простыми и очевидными, а потому тоже не вполне понятными. - Вы живете в прекрасном и сказочном мире, дитя... Не забывайте и цените это. И вновь склонился над записями. Вирр обернулась к отцу. - И еще, - сказал он. – На случай, если мы с коллегой Маркусом ошибаемся, и у тебя не хватит денег, просто назови владельцу лавки свое или мое имя и предложи ему обратиться за оплатой в наше посольство. - Хорошо, Пап… А если он не поверит? - Гм… - Ансвэ подумал, что в «Гибели» это называется зевнуть отряд. - Тогда сними шапочку и покажи ушки. Почтенный Маркус прикрылся свитком, его плечи мелко вздрагивали – от ностальгической меланхолии он явно исцелился. - Хорошо… - Но помни: это на крайний случай. Бери только то, что тебе действительно нужно и чего мы не сможем получить или начаровать дома. Здесь почти ничего не создают магией; и ни в чем нет избытка – если ты возьмешь что-то лишнее, кому-то из хум’аноре может не хватить. - Но книжку, - прошептала Вирр, - книжку-то можно? - Ее – даже нужно, - уголками губ улыбнулся отец. – Мы не сможем наколдовать новую книгу – по крайней мере, пока ее не прочтём. …Вирр спускалась по лестнице в задумчивости и не торопясь, а потому хорошо расслышала, как почтенный Бруди спросил отца: - Друг мой, вы тут пишете: «…часто встречающиеся в отвалах фрагменты посоха Тауриссана вызывают серьезное сомнение в их подлинности». Я-то, это, разумеется, согласен, но как?! Как, упоминая об этих находках, сказать все это нашим… Гм, подгорным коллегам?! - Не говорите им, Маркус. Никому не говорите. Не надо. Улицы, несмотря на отчаянные старания тусклых фонарей, казались чаще мрачными, нежели сказочными; хотя повсеместный снег немного исправлял положение. Время было еще не слишком поздним – самое начало вечера – но прохожих почти не было, словно все жители уже укрылись в домах, готовясь к торжеству. Вирр этому не удивлялась – как и тому, что вокруг, в отличии от других кварталов, нигде не замечала украшений и прочих праздничных свидетельств. Она читала, что изначальный дварфийский Покров был всегда семейным или, на крайний случай, внутриклановым праздником; а на общенародный, государственный уровень его вывели люди; и они же придумали наряжать Покровную Елку. Вирр немного приуныла – дварфы ее к себе не приглашали, а потому увидеть Дедушку Зиму если и получится, то лишь поймав его между визитами из дома в дом… Но огорчилась она все-таки не слишком: Папа правильно сказал – сперва книжка, а уж потом все остальное! Она прошла через квартал, ловя настоящие снежинки – когда перчаткой, а когда и языком, подражая в этом рыжему коту Гъельду, с которым они играли в канун прошлой длинной ночи в парке Рассветного Ветерка; и представляя, что она, как и Гъельд - тоже прыголапная рысь. Только без кисточек. Книжная лавка с бесхитростным, явно с намеком на подражание Высшим, названием «Перо и чернильница» отыскалась там, где и подсказал Ансвэ – в затененном, коротком переулке; или просто узком тупичке, зажатом между Кварталом Дварфов и Старым Городом. Даже уличных фонарей не было – им просто не нашлось бы здесь достаточно места. Только несколько настенных светильников разгоняли предвечернюю темень, да еще, самую малость, окна лавки - которые Вирр про себя назвала «витринами» исключительно из уважения к детским воспоминаниям сударя Маркуса и не без серьезного внутреннего усилия. Сперва ей показалось, что ни при входе, ни в проулке никого не было – и только потом Вирр разглядела невысокую темную фигурку. Около витрины, притворявшейся окном, стоял, прижавшись к ней, человеческий мальчик. Вирр замерла, затаив дыхание. Где-то неподалеку пробили городские часы. Девочка осторожно огляделась. Число ударов колокола ей ничего не сказало: Вирр не очень хорошо помнила, как краткоживущие измеряют время – лишь только знала, что по-другому. В любом случае, до Луны в зените было еще далеко – а ведь именно тогда, в том спектакле, который она недавно смотрела с Папой, Время и совершало свой Обратный Оборот. И к главной героине - Воительнице, сражавшейся с демонами Пустоты в Великой Войне Древних - на помощь из грядущего и приходила ее еще не рожденная дочка, Магичка из величайших… Вокруг же все было по-прежнему. Но Вирр уже была не маленькой, и понимала – и сияние, и огоньки, и потрясающие хроновихри создаются в театрах иллюзионистами-Магами только для красоты сказки, а в жизни такие украшения совсем не обязательны (как, впрочем, и древний лунарный символизм - это после пьесы объяснил ей уже Ансвэ). Яснее Белоре, что она, Вирр, вполне могла попасть в прошлое и совершенно НИЧЕГО ПРИ ЭТОМ НЕ ЗАМЕТИТЬ! Надо быть храброй, подойти к маленькому хум’аноре и прямо спросить – как его зовут?! А о том, как ей вернуться назад, в свое будущее, Вирр подумает позже. Ведь Папа непременно бы так и поступил! Она медленно, словно боясь спугнуть Приключение, приближалась к мальчику, отчаянно придумывая, как именно с ним заговорить. Спросить имя – это, конечно, самое важное. Но сперва нужно поздороваться… А как? Вирр – не из книг, а по рассказам Папы – знала, что взрослые хум’аноре не обращаются к своим детям с уважением, но вот как человеческие дети обращаются друг к другу? На равных, или… Она подошла уже совсем близко, времени на раздумья совсем не оставалось - мальчик наверняка вот-вот заметит ее - и Вирр наскоро решила, что в уважении чужих традиций тоже должно быть то, что Мама называла Чувством Меры. - Добрый вечер… Таинственный юный хум’аноре вздрогнул и на мгновение втянул голову в плечи. Вирр тут же отругала себя за то, что невольно испугала его – она совсем позабыла, что ее народ ходит куда тише, чем все прочие(8). Могла бы заметить, что снег под ногами всю дорогу почти не скрипел – а ведь во всех зимних сказках людей упоминается… Ну вот что за Охотница или Следопыт из нее выйдет! Вирр хотела было извиниться, но мальчик уже выпрямился и, не поворачиваясь и продолжая что-то рассматривать в лавке, чуть хрипло и очень резко произнес: - Чего тебе?! Вирр решила не обижаться - во-первых, даже нечаянно напуганный кролик может перестать быть милым. А во-вторых, если это взаправду маленький сударь Маркус, то она, Вирр, перед ним все-таки виновата – как сказала бы Мама, Допустила Бестактность; пускай даже и в грядущем. И потому вовсе не Вирр учить человеческих детей Должным Манерам - ей и самой еще бы поучиться… Но извиняться она все же передумала. - Снежного Покрова. Мальчик миг-другой помолчал, а затем ответил тоном ниже: - И тебе. - Простите за любопытство, но как вас зовут, су… Уже на первых словах Вирр человек-мальчик снова шевельнулся, но не испуганно – скорее недоуменно. А едва Вирр попыталась закончить просьбу уважительно – резко развернулся и уставился на нее. - …дарь? Пока «сударь», приоткрыв рот, молча смотрел на Вирр, та тоже во все глаза его изучала, пытаясь в бледном узком лице угадать черты папиного коллеги, Мага трех Направлений. Получалось не очень, зато Вирр хорошо рассмотрела истрепанные, широкие и не по росту закатанные штаны; ветхую, на вид не слишком теплую кофту (такие на картинках про хум’аноре носили женщины); нечто вроде шапки, без признаков меха и совершенно непередаваемых очертаний; и - темный платок вокруг шеи, никак не похожий на теплый шарфик, каковой, если верить книжкам, по зимнему времени обязателен для людей. (Папа как-то объяснил, что хотя хум’аноре и вырастают больше и чуть сильнее кель’дорай, но на самом деле очень хрупкие; и даже могут заболеть.) Вирр вновь, но уже на основании Наблюдений и Фактов, призналась себе, что упоминать в недавнем разговоре «два подарка в год» не стоило. Как и предлагать «попросить родителей» - Маркус Бруди вполне мог быть сиротой (это было еще одно иноземное, встречавшееся только в книжках хум’аноре слово). - Ты… эльф?! – наконец выдохнул мальчишка - Виеринраэ из Солнечных Бликов, рада знакомству, - ответила девочка на людской манер, но поклонилась, как было принято в Кель’Таласе. – Могу я узнать ваше имя, сударь… если это, конечно, не тайна. Она не удержалась и, улыбнувшись, хихикнула. - Марк… Я – Марк, - уточнил созерцатель книжной лавки, затем оглянулся и, с неуверенной, чуть кривоватой полуулыбкой, добавил, - из Штормграда. Наверное… Вирр поблагодарила вежливым кивком, стараясь скрыть разочарование – это мог быть тот самый Маркус, но мог и не быть. А переспрашивать имя семейное – при нешуточной угрозе возможного сиротства - она не решилась. - А вообще, так Маком окликают... – решил мальчик внести ясность, но, по мнению Вирр, не слишком преуспел. Загадка вертела хвостом и в руки не давалась. - Позвольте спросить, сударь Мак, на что вы смотрели, прежде чем я вам помешала? - решила не отступать будущая Охотница. - На книжки, ясен Свет, - Марк дернул плечом, - не на пирожки же, не видно, что ль - лавка-то книжная… - А отчего тут, а не там? Вам, должно быть, холодно, - посочувствовала Вирр, пытаясь представить, что бы показал бедному мальчику тот невоспитанный маленький дварф, увидев настолько «несолидные» одеяния. - Ага, вот прям так и даст мне хозяин – туда, - фыркнул Марк, - он ж не дурила и не слепой. Чего, думаешь, не видит, кто чего-нибудь купит, а кто задарма попялиться или погреться норовит? Я вот, как от него плюху схлопотал, даж к двери не подхожу… Так он, если клиентов нет, иль заскучает когда, прям на мороз выходит и взашей гонит, - он вздохнул. – И ведь не лениво ж ему… Вирр в который раз убедилась, что ее хум’аноре еще очень плох – не всё в этой невеселой повести было ей понятно. Но искать новые слова прямо при мальчике в своем свитке она постеснялась, как и уточнять у собеседника. Еще совсем недавно Вирр спросила бы – неужели у Мака этих самых денег нет даже на самую простую и тоненькую книжку? – спросила бы обязательно, но не теперь. И она, подойдя поближе к витрине, задала совсем другой вопрос. - А какую книгу бы вы хотели купить? Марк тоже повернулся к окну и, совсем не по-детски усмехнувшись, нарочито безразлично хмыкнул. - А че хотеть-то? Хоти, знаешь, не хоти… - И все же? – проявила терпение девочка. Мальчик долго молчал. Вирр уже не надеялась на ответ (а настаивать было бы Очень Невежливо), когда Марк тихо-тихо, уже не пытаясь казаться бывалым, опытным и взрослым, прошептал: - Я не знаю… Вирр тихонько вздохнула: еще одна проверка сорвалась, пусть сударь Маркус из будущего и не помнил, о какой именно книжке он в прошлом мечтал. Но она не отчаивалась и горячо надеялась, что загадочный мальчик расскажет что-то еще. - В школе читать и писать учат, а книжек не дают… Они, говорят, дорогие, денег стоят, - бормотал, словно про себя, Мак. – Я где чего найду – так читаю… После школы на конюшнях, ну, не работаю… так, на подхвате. И не за так кормят, и вроде бы и нет меня… - он коротко глянул на Вирр, и решил на всякий случай просветить маленькую иностранку. - Ну, король, еще прежний, детей в работу брать запретил. Говорят, добрый был, а вот на что жить, таким, как… короче, как след добряк и не подумал. Так я, чего - сено в денник(9) тащу, а там управляющий, видать, листок обронил, ну, штуку такую, корма какие ему подвозили, какие и откуда, вот... Так я аж вечерню пропустил, пока всю бумажку не прочитал – интересно же!.. - Всю-всю? – уважительно уточнила Вирр, чтобы подбодрить замолчавшего и закусившего губу мальчика. - Не… – качнул тот головой. – Не поспел. Управляющий накрыл, да разом в ухо... А бумажку, ясен Свет, отобрал. - Вам там мало дают… монет… денег? – попробовала девочка что-нибудь выяснить в обход. - Да ты чего, какие тебе деньги?! – горячо зашептал Мак. – Не вникаешь? Деньги – значит, платят! Значит, за работу, считай – указ королевский рушат… Порубать чего дадут, и то, знаешь, счастье. У вас, наверное, не так. - А библиотеки? – спросила она, подумав. - Чего? А, это где книги, что ли, держат, тока никому не показывают? Ну да, во Дворце королевском, говорят, есть… Но знаешь, мы, Марки из Шторма, - ухмыльнулся мальчик с вызовом, – птицы гордые, пока не позовут да не попросят, в гости не летаем. Вирр было ничуть не смешно, но она старательно, как могла, улыбнулась в ответ. - Знаешь, я слышал… - уже неуверенно добавил он, - есть такие книжки, ну… не про Свет Небесный, не про королей с королевами, и не про всякое благородное… А вот прям нароком как бы для нас. Вот такую бы почитать… Вирр кивнула, разделяя и поддерживая мечту, но ничего не ответила. Она напряженно размышляла – что ей делать? Получить, то есть, конечно, купить свою книгу ей очень хотелось. И не только для своих Исследований. И даже не потому, что каждая новая книжка – это новый праздник и новый друг, который расскажет тебе что-то интересное (совсем, как Папа или Мама). Прочитав и сделав выписки, Вирр - прежде дав почитать и родителям, конечно! - собиралась отнести новинку в Городскую Библиотеку, самую большую и главную в Элунаране. Ведь где же еще быть книге, которой нет еще во всем Королевстве? А уж потом, когда «Изыскания» будут стоять в витринах по всему Кель’Таласу – взять или заказать для библиотеки домашней. Да, разумеется - только почтенный библиотекарь Амарод, да еще Папа с Мамой будут знать, что в самом главном книгохранилище кель’дорай хранится книжка, привезенная Виеринраэ Солнечный Блик из заснеженного людского королевства. И больше никто - ведь хвалиться просто правильными поступками Нечестно. Но зато будет всегда помнить сама Вирр, а это главное… - Ладно, - кашлянул Марк, поежившись, - мне пора, вставать-то рано… Но так ли уж много всё это значит для Вирр? Она-то свою книгу рано или поздно прочитает – не сегодня, так потом. А кель’дорай не боятся времени и не торопятся понапрасну – так говорили и Папа, и Мама. И совсем-совсем не важно, стоит ли рядом с ней несчастный маленький и еще совсем не почтенный Маркус из прошлого, или просто другой такой же мальчик с похожим именем - тоже никогда не живший в прекрасной эльфийской сказке, но мечтающий прочитать хотя бы человеческую. Ведь пройдут какие-то пятьдесят или сто лет, и уже ее, Вирр, дочка или сын телепортируется с ней на Зимний Покров в Штормград, и спросит уже не сударя Бруди, а другого печального старика – сколько в этот, уже совсем далекий для него, краткоживущего, вечер он подарков получил… - Слышь, ты чего, замерзла, што ли? Эй, погоди, я… - Простите, сударь Мак, - окончательно вернулась Вирр в настоящее и окружающее. - Я задумалась. У вас еще есть чуть-чуть времени? Юный сударь неуверенно пожал плечами. - Пожалуйста, идите за мной, - девочка решительно взялась за ручку двери. - Стой, ты чего?! - всполошился Марк, хватая ее за локоть, - наорет, да еще Стражу кликнет!.. Вирр повернулась к нему, сняла Зимнюю шапочку («Ты че, глупая, застудишь ведь!», забеспокоился мальчик), затолкала ее к себе в сумку, поправила волосы возле ушей (и сами уши, чтобы правильно торчали) и, как ей показалось, с совершенно дварфийским Достоинством и кель’дорайской Гордостью, спокойно ответила: - Не позовет. И вновь потянула на себя тяжелую дверь. Мак, отчаянно бормоча под нос что-то уже совсем непонятное, с некоторым запозданием кинулся Вирр на подмогу. После проведенной на морозе почти целой стражи(10) маленькое помещение лавки показалось невероятно жарким – у Вирр сразу словно загорелись щеки. Когда они с Маком вошли, хозяин – возрастом и видом определённо схожий с коллегой отца - вероятно, уже собирался закрывать заведение: выйдя из-за прилавка, он уже держал в руках то, что хум’аноре называют шубой. Вопреки опасениям Мака, на поздних посетителей он не орал, даже если поначалу – например, первым узрев именно мальчика – и собирался. Сейчас он смотрел лишь на девочку, приглядываясь к ней настороженно и напряженно. - Здравствуйте, сударь, снежного вам Покрова и… удачи в делах, - припомнила под конец Вирр то немногое, что она знала о торговле. Она решила не радовать торговца произношением и выговаривала слова чуть более небрежно – на случай, если у этого хум’аноре не все хорошо со зрением (Папа рассказывал, у краткоживущих такое случается). - И в-вам… юная госпожа. Прошу меня извинить, но вы припозднились. Лавка уже закрыта. - Сударь, мне очень неловко, но мы не займем у вас много времени, - девочка постаралась, подражая (как смогла) Маме Кориаль, совместить и вежливость, и настойчивость. И, припомнив услышанные некоторые разговоры взрослых, поспешила добавить: – Прошу вашей помощи во имя дружбы наших Королевств. Лавочник глубоко вздохнул, вернул шубу на вешалку - при этом обратив глаза к потолку и негромко произнеся нечто вроде: «За что это мне…» - и, уже из-за прилавка, вновь уставился на Вирр. Мальчика он как бы по-прежнему старательно не замечал. - Могу я спросить, юная госпожа, ваше имя? И где ваши родители? Вирр сообразила, что в нарушении всех Приличий, даже не представилась. - Виеринраэ Солнечный Блик, сударь, - ответила она, но как зовут собеседника твердо решила не спрашивать: этот хум’аноре обижал Марка. – Моя Мама занята важными городскими делами, а Папа ведет переговоры с учеными вашей столицы… В конце концов, подумала Вирр, это чистая правда. -…и мы с Папой тут проездом, - добавила она. – Ненадолго. Это было странно, но, похоже, именно ее последние слова успокоили торговца. - Гм… чем я могу вам помочь, госпожа Солнечный Блик? – спросил он чуть мягче. – Мое заведение к вашим услугам. - Мы… Я бы хотела купить у вас книгу сказок. Сказок вашего народа, - уточнила Вирр. Лавочник покосился на Мака, робко стоящего позади нее, и не оборачиваясь, потянул с полки тоненькую, с обложкой всего в одну краску, брошюру. - Эта подойдет? За спиной у Вирр даже дышать перестали, но она – успев до того быстро оглядеть полки – посмотрела на предложенный товар и (мысленно попросив у невзрачной, но наверняка достойной книжки прощения) перевела взгляд на хозяина. Взгляд, которым обычно дети-кель’дорай смотрят на тех, кто пытается нарушать неписанные правила игры. - Это очень хорошая книга, - проникновенно уточнил торговец. Вирр смотрела на него, снизу вверх, не мигая – лишь попыталась повторить укоризненный прищур Мамы Кориаль. – В ней очень хорошая сказка, - обреченно пустил в ход последние резервы противник. Вирр вздохнула. А в книжках говорилось, что на Покров обманывать совсем нехорошо. Правда, там поминалось, что так считают дварфы, а хум’аноре обожают в чужие обычаи вносить что-то новое. - Сударь, покажите, пожалуйста, вон ту, большую, в кожаном переплете, с надписью «Волшебные Краски», на второй полке в разделе «Сборники», - дабы не затягивать сражение, Вирр решила, что чем больше подробностей, тем лучше. И на этот раз уже без акцента. И добавила: - Я умею читать. (Поблизости, конечно, не было никого, кто мог бы оценить сказанное. Но то было истинное «Враг пал!» - возглас, с которым в Кель’Таласе атакуют чужого «полководца», когда тот остается беззащитным на игровой доске.) - Это дорогая книга, юная госпожа, - доверительно прошептал, чуть наклонившись, противник, намекая на возможность достойного перемирия. Вирр раскрыла сумочку и достала четыре папиных монеты. - Этого достаточно? Брови тюремщика книжек и сказок дрогнули, он вновь бросил быстрый взгляд на мальчика. - Вполне, юная госпожа, - кашлянул он, вновь уставившись на золотые профили. На Вирр он почему-то больше смотреть не хотел. Девочка положила деньги на прилавок. Торговец положил на прилавок указанную книгу. - Благодарю, - ровно сказала Вирр, забирая сказочный томик. - Держите, - протянула на улице она книгу Марку. – Это вам. Снежного Покрова. Мальчик, словно окоченевший, дрожащими руками принял подарок. Он то поднимал глаза на Вирр, то вновь глядел на кожаный том, то приоткрывал рот, то сжимал губы; его лицо было не насмешливым, не заносчивым и даже не растерянным – просто никаким. И Вирр посетила совершенно невозможная, потрясающая в своей ужасности догадка, что для Мака это был первый в его жизни подарок. И он просто не знает, что ему теперь делать или говорить . Примечания (в "Комментарий к части", увы, не поместилось): (5) Точную дату определить сложно. Судя по источникам, Blizzard намекают на то, что Explorer's League была основана Магни Бронзобородом – королем Стальгорна в основное время и археологом-любителем в свободное – где-то между Второй и Третьей Войной. Посему логично, что в сравнении с многотысячелетней историей науки в Кель’Таласе, на момент нашего повествования на учредительной хартии дварфов, образно говоря, «даже чернила просохнуть не успели». (6) Еще раз напомню – «недавно» по меркам долгоживущих. (7) Дварфский, или дварфийский долг – согласно этому обычаю в каждом подгорном питейном заведении при входе должна стоять бесплатной доступности бочка с самым крепким из подающихся напитком и непременными большими кружками. И каждый посетитель может (и даже обязан) убедиться, что здесь не разбавляют, и громко свой опыт засвидетельствовать. Разумеется, никто не помешает владельцу разбавить портер уже за стойкой; да и от посетителей справедливо ожидается наличие такой эфемерной вещи, как «совесть», предположительно не дозволящей им снимать пробу больше одного раза. В общем, все, как и всегда - строго на доверии. У кель’дорай (син’дорай) подобные обычаи вызывают, разумеется, несерьезную улыбку; а эльфийские дети часто используют выражение «недварфский долг» - в значении чего-либо, действительно важного.