Мой бывший враг III. Возрождение.

За эту главу хотелось бы ещё раз поблагодарить моих соавторов Margot и anni.vl и нашу бету Тиннори! Девочки, спасибо вам большое! - Вот чёрт! – в сердцах воскликнул Тони, отодвигая микроскоп и едва сдерживаясь, чтобы не смахнуть его на пол. – Дьявол! - Снова ничего? – раздался за его спиной низкий голос. Старк обернулся. - Ни малейшей зацепки? – разочарованно, и уже как-то безнадёжно снова спросил Тор. Все эксперименты, на которых он присутствовал, заканчивались одним и тем же, а именно этой фразой. Тор. Прошло больше недели с того момента, как он пришёл в сознание. Страшная рана на груди полностью затянулась, а нахлынувшее поначалу отчаяние притупилось, сменившись глухим безразличием ко всему, что происходило вокруг. И прошедшее время едва ли облегчило страдания Бога Грома. Осознание всего, что произошло с ним, с Асгардом, с Локи, тяжким грузом лежало на его сердце. В последнее время инженер разрешил ему присутствовать при некоторых экспериментах с частицами тессеракта, иначе асгардец совсем ушёл бы в себя, терзаясь чувством вины и мучаясь от безысходности. А так у него хоть изредка появлялась какая-то заинтересованность, и он выходил из своего обычного молчаливого состояния. Переживания отразились и на внешнем виде Тора. Он похудел, на лбу залегли морщины, говорившие о тягостных мыслях и душевных страданиях, плечи ссутулились. Бог Грома изменился до неузнаваемости, и сейчас трудно было узнать в нём некогда могучего и великого воина. Тор перестал спать. Ранее неведомое чувство вины, не давало ему уснуть. Он, славный воин, всегда поступал по чести, и совесть его была чиста. Но теперь всё изменилось. Мысли о брате не давали покоя Богу Грома ни днём, ни ночью. Боль и тоска сжимали сердце Тора, когда он вспоминал, как Локи пытался доказать ему свою невиновность и как сам Тор, не прислушавшись ни к его словам, ни к словам Старка, жестоко обошёлся с ним. И что-то подсказывало ему, что ещё больше, чем побои, Локи ранили его слова о том, что он предатель и убийца. И каждый раз, когда удавалось хоть ненадолго задремать, Тор видел во сне лицо брата, глядящего на него затравленными глазами, в которых читался только один вопрос «за что?». Снилось, как раз за разом он наносил мнимому преступнику чудовищные удары, пока Тони Старк, спасая Локи от его ярости, не прятал трикстера в камере с силовым полем. Эти видения мучили Тора всякий раз, стоило ему только расслабиться и попытаться забыться сном. И после всего этого Локи отдал ему свою жизненную энергию и пожертвовал собой, спасая чужой для него мир… Иногда сны наследника несуществующего теперь уже престола менялись. Правда, на ещё более страшные. Балансируя между сном и явью, Тор видел горы трупов на некогда прекрасных улицах Асгарда, обугленные стены изящных построек, разрушенный дворец… Всё это странно и дико выглядело на фоне зелени уцелевших в пожарах деревьев. Так контрастировали меж собою жизнь и смерть. Видел ли он это на самом деле, или же тоска его обретала такие причудливые формы, Тор ответить не мог. Вслед за этими образами приходил другой, еще более мучительный. Локи. Тор был почти уверен, что иногда видел его силуэт за мутным стеклом двери, слышал его лёгкую поступь. И душу его разрывали противоречивые чувства. Одновременно хотелось подбежать к двери, распахнуть её и, глядя в пронзительно-зелёные глаза брата, попросить прощения за совершённые ошибки. И, получив прощение, вновь обрести душевный покой. Но другая часть сознания Бога Грома тут же напоминала о том, что брат мёртв, и он покрывался холодным потом от одной только мысли о том, что никогда его больше не увидит. Наконец, сильные эмоции выдёргивали Тора из липкого ужаса, который каждый раз оказывался просто сном. За дверью никто не стоял, и просить прощения было не у кого. Воин со стоном откидывался на влажную от пота подушку, тёр покрасневшие глаза и чувствовал, что ещё немного, и он разрыдается самым постыдным образом. Старк сказал, что отдав ему, Тору, свою жизненную силу, Локи был обречён. То есть, он был почти мертв, когда портал поглотил его. А Тора там не было, он был немыслимо, непростительно далеко, и даже понятия не имел об истинной сути произошедшего. А потом наступал рассвет, но светлеющее небо не приносило утешения. Мысли о брате, принявшем, вероятно, страшную смерть по его вине, не отступали вместе с темнотой, а наоборот, принимали ещё более изощрённые формы. Чудовищную несправедливость нельзя было исправить, как невозможно было и отблагодарить брата за принесённую им жертву. А значит, Тора ждал ещё один бессмысленный день, а потом – ночь, полная странных видений и удушливых кошмаров. И так снова и снова. Вечность. Все эти дни Тор редко покидал отведённую ему комнату. Первое время эксперименты Тони будили в нём живой интерес и надежду на возвращение домой. Бог Грома, поначалу поверивший, что Старк быстро разберётся с фрагментами тессеракта и откроет портал, видел, что у инженера ничего не выходит. С каждой неудачей его надежда таяла, словно лёд под палящим солнцем, и, наконец, её не осталось совсем. И теперь помимо чувства вины в душе поселилась и полная безысходность. Казалось, это окончательно сломило его. Отчаяние захлестнуло Тора с головой. Но даже это яркое чувство вскоре притупилось, сменившись полной апатией. Кажется, в Мидгарде это называют депрессией. Над городом сгустились тёмные грозовые тучи, принёсшие с собой казавшиеся нескончаемыми ливни. Лёжа на кровати, Тор разглядывал струйки воды, стекавшие снаружи по стеклу огромного окна, и ему казалось, что само небо льёт слезы, оплакивая его утрату. На периферии сознания маячили мысли о возможном безумии, но теперь тонуть в омуте отчаяния казалось даже приятным. Веки Бога Грома постепенно тяжелели, и он начал проваливаться в уже привычное странное состояние, походившее на наркотический транс. Только на этот раз видения Тора были совсем иными. Сначала перед его мысленным взором вспыхнул ослепительно-яркий белый свет. Тор во сне прикрыл глаза ладонью, чтобы вспышка не так больно резала глаза. Свет, продержавшись несколько минут, начал меркнуть, постепенно превращаясь в языки высокого синего пламени. И с каждой секундой это пламя становилось всё выше, захватывало всё пространство вокруг себя, тянулось к нему, Тору. И, чувствуя на своём лице обжигающее дыхание огня, он отступил на несколько шагов, но отвести взгляд от бушующей стихии не смог. На секунду зажмурившись, он вдруг услышал отчаянный крик, и в ужасе вскинул голову. Не может быть! В гудящем огне стоял Локи, языки пламени лизали его тело, не причиняя трикстеру видимого вреда. Вот Локи протянул вперёд обе руки и покачнулся. - Помоги! – услышал Тор его тихий, словно доносящийся издалека крик. – Помоги мне, брат! – а в следующую секунду взметнувшееся пламя поглотило Бога Обмана. Громовержец услышал душераздирающий вопль, полный боли и отчаяния, и огонь начал спадать. Из утихающего пламени показалась тонкая рука, словно ищущая помощи, и он бросился вперёд, желая вытянуть брата из этого огненного плена. Но некая невидимая сила не дала сделать и шага, Тора словно сковало льдом. Он извивался всем телом, пытаясь вырваться из невидимых оков, и видел, как рука Локи медленно исчезла в опадающем пламени. - Нет, Локи! – давясь слезами, прошептал Тор. – Нет… Прости меня, умоляю! Что я должен сделать? Как мне помочь тебе?! Как тебя вернуть?! И уже вырываясь из объятий кошмара, он услышал издевательский смех трикстера. Именно так он смеялся, когда был одержим тессерактом. Злобный голос, одновременно так похожий на голос брата и такой отличный от него, воскликнул: - Умри! - Ни малейшей зацепки? – в очередной раз спросил Тор. - Ничего! – Старк откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. – Никаких результатов… Но я же знаю, - бормотал он, яростно терзая пальцами свою шевелюру, - знаю, что ответ где-то рядом! Что же я упускаю? Что? В чём моя ошибка? Расчёты верны, константы выбраны правильно… а ведь раньше это удавалось… Что же не так? В глубине души Тони догадывался, отчего все попытки оживить осколки куба терпели неудачу, и знал, чего не хватало для завершения эксперимента. Не доставало самого главного – магической сущности, которой обладал только Локи и на которой строились все предыдущие опыты. Погружённый в свои мысли, гений даже не заметил, как Тор, тяжело вздохнув, покинул лабораторию. Надо сказать, что Старка вообще мало интересовал сейчас этот бог из другого мира, мира, который уже прекратил своё существование. И хотя Тони сочувствовал утрате сына Одина, мысли его уже давно текли в другом направлении. А уж боль, вызванная вероятной гибелью Локи, и вовсе притупилась, вытесненная маниакальной жаждой познания. Теперь, если Тони и сожалел об исчезновении трикстера, то только из-за невозможности успешно закончить эксперимент без него. О том, что Локи ценой своей жизни спас Землю от уничтожения, Старк если и вспоминал, то очень редко. Чаще всего он испытывал досаду, вот как сейчас, оттого, что мистер Лафейсон изволил сгинуть в самый неподходящий момент. Посидев в одиночестве ещё несколько минут, Тони встал, неторопливо подошёл к небольшой морозильной камере и достал из неё штатив, с закрепленными на нём тремя плотно закупоренными пробирками. В этих пробирках хранилась замороженная кровь Локи, взятая до того, как Старк лишил его магической сущности. Гений поднёс штатив к глазам и прикусил губу – две пробирки были нетронуты, а одна уже наполовину опустела. Да… израсходовать столько драгоценного материала и не добиться никаких результатов… Это уже начинало раздражать инженера. Тони спрятал кровь погибшего бога обратно в морозильную камеру и снова уселся у монитора. Надо всё ещё раз перепроверить. Тессеракт надо оживить. И не только для того, чтобы вернуть Тора домой. Просто… Просто это надо сделать, и всё. Надо закончить эту работу, ведь цель так близка! Старк потряс головой и бездумно уставился на колонки цифр, бегущих по монитору. «А ведь в прошлый раз Локи без труда нашёл ошибку в расчетах, - подумал вдруг Тони. – И даже смог заставить летать ту неудачную конструкцию, которая потом сгинула вместе с ним и Таносом». Пощёлкав клавишами ещё с полчаса, Старк в сердцах выключил монитор и отвернулся от него. Как же он устал! Устал от этих бесплодных попыток, устал от разочарованного взгляда Тора и от его печального выражения лица, от всего! «Надо выпить, - мелькнула в мозгу инженера самая дельная за последние сутки мысль». - Джарвис, - устало произнёс Тони, поднимаясь из кресла, - выруби тут всё, а я пойду спать. - Будет сделано, сэр, - ну хоть кто-то понимал его с полуслова. Инженер хотел было выйти из лаборатории, как вдруг Джарвис снова подал голос. - Сэр, приборы зафиксировали слабый электромагнитный импульс, исходящий от испытуемого образца! – Старк замер на пороге. - Что? – не поверил он своим ушам. – Как такое возможно? Тони кинулся к монитору, запуская процессор головного компьютера. Некоторое время ничего не происходило, а потом по экрану побежали редкие цифры. Гений метнулся к закреплённому в зажимах осколку и взвыл как безумный – внутри маленького черного комочка зародилась едва заметная голубая искорка и тут же погасла, зато монитор на секунду взорвался бешено бегущими по экрану строчками. - Есть! – удовлетворённо воскликнул Тони. – Получилось! Но как это удалось сделать? Ведь он не вносил пока больше никаких изменений! Откуда ему было знать, что именно в этот момент портал вышвырнул обессилевшего, но живого трикстера в разрушенный Таносом мир. Мышцы затекли от долгой неподвижности, солнце светило так, словно пыталось выжечь глаза. Локи жмурился, но от слишком ярких лучей из-под прикрытых век всё равно текли слезы. А сил сдвинуться всё еще недоставало, даже голову повернуть не получалось. Неожиданно пытка прекратилась, кто-то заслонил солнце собой. Локи вздохнул с облегчением и приоткрыл глаза. Над ним стояла маленькая девчушка и с любопытством рассматривала его. От неожиданности Локи дёрнулся, заморгал и, не веря глазам, попытался протянуть к ней руку. Заметив его движение, девочка тут же отскочила и скрылась из виду. Маг застонал, собрался с силами и с трудом сел. Щурясь, он огляделся. Невдалеке стояла женщина, а только что увиденная им девочка пряталась за ней, боязливо выглядывая из-за спины. Женщина выглядела измученной, усталой, некогда роскошное платье почти превратилось в лохмотья, но при этом на шее у неё красовалось дорогое ожерелье из чистого золота. «Работа цвергов, не иначе» - отрешённо подумал Локи. Не смотря на столь жалкий вид, незнакомка смотрела на него с гордостью и изрядной долей презрения. Маг тихо рассмеялся. Что ж, выжившие благородные асы, видимо, не забыли ни о собственном достоинстве, ни о том, благодаря кому они оказались в таком положении. - Не лгут ли мне мои глаза? – послышался холодный надтреснутый голос. Голос был знакомым, его Локи никогда бы не забыл, и маг уже знал, кого увидит, когда обернётся. Форсети. Высокий седовласый старик стоял совсем рядом и с ненавистью глядел на мага. - Я знал, что убить тебя не так просто, мудрый ас! – воскликнул Локи, с трудом поднимаясь и делая неуверенный шаг к старцу. - Стой, где стоишь, предатель! – вскинул руку Форсети, отшатнувшись в сторону. – Как посмел ты вновь явиться сюда? - Это мой дом. Куда же мне возвращаться, как не сюда? – улыбнувшись, ответил маг, внимательно следя за мудрейшим из асов. - Асгард перестал быть твоим домом, когда ты убил царя и царицу и навлек погибель на весь наш народ! Убирайся прочь, грязный предатель, тебе больше нет места здесь! - Не слишком ли ты скор в своих выводах и решениях, бог справедливости? – насмешливо спросил Локи, подходя ближе. – Не ты ли возглавлял в Асгарде справедливейший из всех судов? Прежде чем гнать меня, выслушай и мои слова! - Ты хочешь попытаться убедить меня в своей невиновности? – прищурившись, спросил Форсети. – Мы все знаем, что произошло тогда во дворце, когда ты совершил самое страшное преступление из всех, что можно себе представить. Знаем, по какой причине сюда, чувствуя нашу беспомощность, явился Танос и уничтожил наш город. Так же нам известно, что ты вступил в позорную сделку с ним и пытался захватить Мидгард! Что из того, что я сейчас перечислил, является неправдой? Лучше убирайся прочь! Вряд ли ты сможешь хоть когда-нибудь искупить свою вину и смыть с себя позор! Да, мы видели, как ты восстанавливал Асгард, ты собственными силами вернул городу его прежний вид, но это не покроет твоих преступлений, как и не вернёт к жизни тысячи погибших асгардцев. - Позволь мне хоть слово сказать в свою защиту, о мудрейший, - силы Локи почти восстановились, кроме старца и женщины с девочкой вокруг больше никого не было, и ему ничего бы не стоило расправиться с незваными гостями. Но Локи преследовал совсем иные цели. - Ты можешь сам убедиться в моей невиновности! – воскликнул он, протягивая богу правосудия руку. – Мой разум был одержим древним артефактом, и моя вина заключается лишь в том, что моё тело послужило оболочкой для тьмы! Ну же! Мне нечего скрывать! Ас медлил. Сомнения отразились на его лице. О коварстве Локи ходили легенды. Не было ли это очередной ловушкой или злой шуткой бога обмана? Но, поколебавшись, Форсети всё же принял протянутую руку. Стоило пальцам двух богов соприкоснуться, как Локи охнул и согнулся пополам, но руку не отнял. Другая его рука взметнулась к виску, как в приступе сильной боли, а в голове замелькал калейдоскоп видений. Форсети тоже видел всё, что мелькало сейчас перед глазами мага. Вот Локи жестоко расправляется с Одином, но мысли его при этом поражают старца: убийца в ужасе от собственных поступков. Сердце его разрывается от боли, когда руки, не подвластные ему более, направляют куб в сторону наследника престола, Тора. А когда Фригг заслоняет собою старшего сына, Локи хочет умереть, призывает смерть, но не получает желаемого. Его разум, порабощённый невиданной силой, корчится в муках, сознание периодически гаснет, а тело в этот момент продолжает выполнять чужую волю. Потом стремительный водоворот ярких образов меняется, и Форсети видит странные покои с неведомыми металлическими конструкциями. Снова мешанина видений. Вот Локи привязан к странному ложу и корчится в страшных судорогах, не в силах вырваться из удерживающих его оков, а странный человек спокойно следит за его мучениями. Потом ас видит их, Локи и того самого мужчину, вместе, спокойно беседующими. В следующем видении появляется Тор, набросившийся на своего брата, и старец чувствует боль и отчаяние бога обмана, понимающего, что Один и Фригг мертвы, и только он виновен в их гибели. В следующий миг Локи склоняется над окровавленным братом и простирает руки над страшной раной на груди Тора. Форсети чувствует нарастающую слабость мага, отдающего свою жизненную силу, почти всю, без остатка. Видение сменяется, и перед Форсети возникает Танос, цепляющийся за края огромной черной дыры, разверзнувшейся в середине странной комнаты с белоснежными стенами. В эту дыру затягивало всё – диковинную мебель, какие-то устрашающего вида приборы и механизмы, но жуткому монстру каким-то чудом удаётся преодолеть силу открытого прохода и сделать шаг в сторону. И тут старец замечает Локи, с трудом поднимающегося на ноги. Вцепившись в Таноса мёртвой хваткой, он толкает его в пасть страшного портала и сам исчезает вместе с ним. Бог правосудия чувствует ужас трикстера в миг падения, его чудовищную боль, и тут же видения обрываются, сменившись непроглядной тьмой. - Как тебе удалось выжить?! – Форсети смотрел на Локи со смесью страха и благоговения. - Я и сам не до конца разобрался в произошедшем. Но ты теперь знаешь, что страшные поступки совершены мною не по собственной воле. И теперь я пытаюсь восстановить то, что ещё возможно. Асгард отстроен, но пуст. Есть ли ещё выжившие, кроме вас троих? -Да. Я покажу тебе. Старец помолчал и вдруг склонил седую голову. - Меня невозможно обмануть. Ты действительно невиновен, хотя в это очень трудно поверить. Но кто же теперь займет трон Асгарда? Наследник… Где он? - В последний раз я видел его в Мидгарде, и он был тяжело ранен. Я пытался спасти его, ты видел, но не уверен, что мне это удалось. В любом случае, Радужный мост разрушен, куб уничтожен. Путешествия по мирам нам больше не доступны. – Локи слегка покривил душой, он прекрасно знал, что Тор жив, но обида на брата была слишком глубока. - Тогда трон по закону теперь твой, мой царь! – Форсети опустился на колени перед Локи. Шли они долго. Леса вокруг города были почти непроходимыми, пришлось продираться сквозь густые заросли кустарника и вброд переходить через глубокий ручей. За всю дорогу никто из сопровождающих не перекинулся с магом ни единым словом. Форсети пребывал в глубокой задумчивости, видимо, по-прежнему размышляя об увиденном, а незнакомая женщина, ведя за руку девочку, и вовсе старалась держаться от Локи подальше, и шла в стороне от него. Но вот, наконец, деревья стали редеть, путники ступили на явно не так давно проложенную тропу, и вскоре показалось некое подобие селения. Наскоро отстроенные жалкие лачуги, почти шалаши, теснились на небольшой поляне, окружённой высокими деревьями, чьи пышные кроны образовывали живой купол над постройками. Локи, не скрываясь, с гордым видом прошёл в самый центр поляны и остановился. То тут, то там из лачуг с опаской выходили уцелевшие жители недавно разрушенного города. Они обступали мага, постепенно образуя вокруг него широкий круг. Судя по их злобным взглядам, тёплого приёма трикстеру ждать не приходилось. Локи высокомерно оглядел спасшихся в последней битве. Асгардцы, пережившие падение своего города, сейчас более всего походили на мидгардских нищих. Одежда их была настолько изношенной и изорванной, что представляла собой самые настоящие выгоревшие на солнце лохмотья. Тем более странно смотрелись на женщинах великолепные золотые браслеты и серьги, с которыми они не пожелали расстаться, словно цепляясь за воспоминания о былой роскошной жизни. Увы, теперь золото потеряло свою цену, превратившись в бесполезные нелепые побрякушки… Тишина повисла над поляной - все сразу узнали приведённого Форсети гостя. - Вы только посмотрите, кто здесь! – громко воскликнул обычно молчаливый Видар. Этот высокий статный красавец протиснулся сквозь толпу и теперь стоял напротив мага, глядя на него горящими ненавистью глазами. - Вы только посмотрите, кто подал голос! – не остался в долгу Локи, и ранее недолюбливавший бога мщения. – Обычно из тебя слова не вытянешь, а тут сразу несколько произнёс! Падение Асгарда так повлияло на тебя, о молчаливый некогда бог? – маг сразу повёл себя нагло и дерзко, явно давая понять, что не потерпит оскорблений в свой адрес. Но стоило заговорить Видару, как возмущённые крики послышались со всех сторон. Проклятия и оскорбления сыпались на Локи дождём. В душе немного растерявшийся, маг всё же старался сохранить гордый и независимый вид, не желая показывать своего замешательства. И хотя другой встречи он и не ожидал, перекошенные злобой лица неприятно поразили его. Кто-то нагнулся, и в Локи полетел первый камень, попавший в грудь. За ним последовал второй, но тут Форсети выступил вперёд и поднял руку, призывая асов к тишине. Когда гневные крики окончательно смолкли, он заговорил: - Благородные асгардцы! Я, как и вы, скорблю о нашем утерянном мире. Но принц Локи невиновен. Он сам показал моему мысленному взору произошедшее, а вам известно, что мало, кто решался на это! Танос – вот кто виновен в нашем горе! Локи же остался единственным живым членом царской семьи. Долг велит нам служить ему! – слова бога правосудия обескуражили асов. Они переглядывались, не решаясь вновь заговорить. Форсети невозможно было обмануть, это знали все, но ненависть к Локи слишком глубоко засела в их сердцах. - Прости, - крикнул кто-то, - но в это невозможно поверить! Локи – причина всех наших бед! - Он обвёл тебя вокруг пальца, о мудрейший! – послышался другой голос. - Ты стал очередной жертвой его коварных козней! - толпа снова загудела, явно соглашаясь с последним доводом. - Не может ошибиться вершитель Асгардского правосудия, - из толпы выступил сурового вида мужчина, лицо которого было испещрено шрамами. Тюр, бог воинской доблести. - Цареубийца займет трон?! – грозно вопросил Видар, вызвав новую волну негодования. – Не бывать этому! Но тут настала очередь Локи говорить. Он решил сменить тактику, оставил свой дерзкий тон и принял спокойный величественный вид. Таким его ещё никто никогда не видел. Теперь в центре толпы стоял не злобный язвительный маг, убийца и предатель, а строгий серьёзный правитель, гордый и мудрый одновременно. Над поляной повисла тишина. - Благородные асы! – начал Локи. - Поверьте, я скорблю вместе с вами. Один был мне отцом, Фригг - матерью. Но в смерти их я не повинен, - сильный голос молодого принца словно гипнотизировал толпу. Яростные крики смолкли, и теперь асы вслушивались в каждое произнесённое магом слово. – Я понимаю ваши чувства ко мне! Но поверьте, трудно ненавидеть меня за содеянное сильнее, чем ненавижу себя я сам! - Нелегко будет забыть то, что уже много дней терзает наши сердца, - задумчиво произнёс Тюр. – Но справедливость для Форсети превыше собственной жизни, и мы верим тебе. Непросто будет снова научиться доверять тебе, но ты единственный выживший из царской семьи… - он вздохнул. - Тебе есть, что сказать ещё? - Да, - кивнул маг. – Я разделяю вашу боль и скорбь, - громко произнёс он, - но я не был бы сыном Одина, если бы позволил себе впасть в уныние. Асгард, ценой невероятных усилий, восстановлен мною. И я готов вернуть ему былое величие, а вам – ваш дом и положение. Мы можем возродить наш город, наш мир и наш народ! – Надежда загорелась в глазах асов при этих словах. - На моих плечах бремя правления! Присягните мне в верности, и я верну вам утраченное! Обещаю быть мудрым и справедливым царём! Мгновение асы медлили. Первым на колени тяжело опустился Форсети. За ним последовал Тюр. Видар медлил дольше всех, лицо его пылало от едва сдерживаемой ярости, но и он подчинился. И вот уже все асы склонились пред новым царем Асгарда. Начиналась новая эра. Эра возрождения.