В джазе только лилии

      Оказалось, что у Порпентины есть сестра. Конечно, ничего удивительного в этом обстоятельстве не было, но поглощённая своими бедами, Лили вдруг стушевалась, поняв, что ранее даже не подумала о таком немаловажном факторе, как семья женщины. Которая, вполне вероятно, может возразить против внезапного и непредусмотренного ингредиента в лице чудаковатой попаданки из будущего в лапидарном рецепте их уравновешенной жизни. Впоследствии Лили испытывала жгучую смесь облегчения и стыда, узнав, что Голдштейнов не так много — две сестры, младшую из которых упоминал этот жуткий мистер Грейвс. Где-то, кстати, она уже сталкивалась с этой фамилией…       Первая встреча с Куинни Голдштейн оказала неизгладимое впечатление на Поттер и, наверное, навсегда отпечаталась в памяти светлым облаком воздушных кудрей, пленительной зеленью широко раскрытых глаз и потрясшим её до глубины души сочувственным возгласом.       — Ох, бедняжка! Ты же умираешь с голоду!       — У нас гость, Куини, — выдала Порпентина очевидное; таким тоном она сообщила бы о беспризорном щенке, что наложил приличную кучу у их порога и нацелился теперь на тапки и мебель.       Но Лили было не до обид. Пока дезориентированная необычным приветствием она раздумывала о том, каким образом её так скоро раскусили, белокурое видение, игнорируя Порпентину, с всё возрастающим волнением изучала гостью. И вдруг ахнула, прижав кулачки к изящно очерченным губам.       — Бедная девочка! Совсем одна в огромном, чужом мире!       Лили поперхнулась и с трудом удержалась на месте, начиная думать, что поступила опрометчиво, решив обратиться за помощью к Голдштейн. Рассудок, подвергшийся за последние часы суровому испытанию, был ей всё ещё дорог. Но тут на неё накатило внезапное понимание.       — Вы легилимент!       Скромная улыбка осветила красивое лицо женщины.       — Пойдём милая, для начала тебя нужно хорошенько накормить.       Младшая Голдштейн знала толк в гостеприимстве и отменно готовила, в чём Лили довольно скоро и с удовольствием убедилась.       Желание Порпентины немедленно выяснить все подробности касательно личности новоявленной родственницы были встречены стойким возмущением и непреклонным намерением Куинни позаботиться о гостье. Под неодобрительными взглядами пыхтевшей от нетерпения сестры, она порхала по квартире, накрывая на стол, и, кажется, искренне наслаждалась процессом, напомнив поникшей Лили о маме с бабушкой.       Поттер с благодарностью умяла овощное рагу, кусок фаршированной грибами рыбы, попробовала шоколадный пудинг и, поддавшись искушению и уговорам Куинни, даже пару раз надкусила источающую восхитительный аромат сдобную булочку, после чего несчастно покосилась на остаток: в желудке не нашлось больше и дюйма свободного места. Только тогда Куинни расслабилась и, сочтя рыжую волшебницу достаточно откормленной и подготовленной к допросу, передала её на растерзание сестре. Сама блондинка лишь изредка прислушивалась к деталям рассказа и кивала своим мыслям, восстанавливая целостную картину, добытую из ярких отрывков хаотичных воспоминаний Поттер.       Лили поделилась, каким образом оказалась в прошлом и, не вдаваясь в рискованные детали, объяснила, откуда знала о Порпентине.       И теперь все три девушки с одинаковыми выражениями абсолютного отвращения на лицах косились на покоящийся в центре стола серебряный с росписью медальон. Словно наблюдали за клешнеподом* в процессе откладки яиц.       — Говоришь, в твоём веке ещё не изобрели порталов во времени? — угрюмо спросила Порпентина, сумрачно сведя брови.       Лили задумалась, стоит ли рассказывать о маховиках времени? Хоть на момент её рождения все экземпляры давно считались уничтоженными, ей нужно тщательно взвешивать всю предоставляемую девушкам информацию о будущем. Неизвестно, как уже сказалось на течении времени её чудовищное нарушение основ мироздания. Девушка с содроганием вспомнила слова покойного профессора Сола Крокера — учёного и сотрудника Отдела Тайн. Невыразимец утверждал, что максимально возможный промежуток времени, в течение которого можно пребывать в прошлом без серьёзных последствий, составляет не больше пяти часов. Она читала также о неудачных попытках продлить этот период и плачевный исход, к которому привёл сам факт перемещения волшебницы, даже без преднамеренных вмешательств с её стороны.       Поттер затравленно посмотрела на настенные часы: она в прошлом уже около трёх часов, а выхода из ловушки времени в ближайшей перспективе не предвидится. Девушка поймала сочувственный взгляд Куинни и, опомнившись, рвано выдохнула. Балда! Как можно было забыть о способностях младшей Голдштейн! Её наставник на мракоборческих курсах — Джефферсон — продрал бы с песочком нерадивую выпускницу и был бы трижды прав!       — Ну что ты, милая, — улыбнулась блондинка. — Не думаю, что этот Джефферсон в подобной ситуации сориентировался бы лучше тебя.       — Какой ещё Джефферсон? — вмешалась Порпентина.       — Не суть, — отмахнулась Лили и нахмурилась. — Прекратите копаться у меня в голове, это небезопасно для всех нас!       — Прости, я ведь ненамеренно, — у Куинни сделался настолько несчастный вид, что рыжей стало не по себе.       Ей всё-таки пришлось поведать о хроноворотах и принципе их действия.       — Судя по тому, что ты рассказала, этот артефакт сработал иначе, — кивнула Порпентина на медальон, — не та картина, что у хроноворота. Даже если не учитывать, как далеко в прошлое открылся портал, ты переместилась не только во времени, но и в пространстве. Это просто немыслимо! — невольно поразилась женщина и покосилась на медальон, пробормотав: — Никогда прежде ни о чём подобном не слышала… Пробовала открыть его снова?       — Не рискнула, — вздохнула девушка. — Испугалась, что он может перенести меня ещё дальше в прошлое.       — Резонно, — кивнула младшая из сестёр.       — Без предварительной проверки и правда лучше не открывать его, — согласилась старшая.       Она осторожно дотронулась до артефакта палочкой.       — Но я не чувствую в нём тёмной магии. Вообще никакой магии.       — Она не ощущалось и до того, как сработал портал, и всё же я здесь.       — А что это за руны на нём? — полюбопытствовала Куинни. — Мне такие не знакомы.       Порпентина и Лили лишь мотнули головами, выражая общую неосведомлённость. Аврор встала и принялась беспокойно расхаживать по комнате.       — Всё это очень странно, — она устало прикоснулась к вискам. — Если бы не Куинни, не знаю, поверила бы я твоим словам, Лили.       — Да мне вообще сегодня везёт, — хмыкнула девушка. — Тут ещё вот какая интересная штука. Я переместилась ровно на сто три года, в тот же день и час. Думаю, это тоже как-то связано со свойствами портала.       Порпентина сосредоточенно мерила шагами комнату, и Лили не спешила прерывать мыслительный процесс женщины, гадая, на каком звене прервётся эта цепочка умозаключений. От её решения слишком многое зависело.       Девушка остановилась. Во взгляде, обращённом на Поттер, свозила безысходность.       — Мы должны сообщить о тебе в Конгресс, Лили.       Рыжая прикрыла глаза и вздохнула. Не то чтобы она рассчитывала на другой исход. Лили и сама осознавала, что это, скорее всего, единственно верное решение, и лишь оттягивала неизбежное.       — Я понимаю. Моё пребывание здесь — большая угроза всему магическому миру. Но… Возможно, Дамблдор смог бы мне помочь?       — Ты упоминала о нём, я помню, — кивнула Порпентина. — Мы в Нью-Йорке тоже наслышаны об Альбусе Дамблдоре: непревзойденный волшебник и талантливый алхимик. Как думаешь, как скоро в Конгрессе заинтересуется причиной внезапного приезда мага такого ранга в Америку?       — Об этом я не задумывалась, — мрачно призналась Поттер.       Она упёрлась локтями о стол и зарыла пальцы в волосы, сдавив виски. Будто это могло помешать мыслям беспорядочно толкаться, отдаваясь в голове тупой ноющей болью. Куинни без лишних слов принесла ей травяной чай, приятно щекочущий нос мятным, успокаивающим запахом.       — Я служу в аврорате и знаю, как ведутся такие дела, — мягко продолжила старшая Голдштейн, — за ним немедленно установят слежку, что приведёт их на твой след. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Ты на территории, подвластной Конгрессу Америки — Дамблдору могут отказать в сотрудничестве. Нас с Куинни задержат за недонесение о чрезвычайной ситуации, и все мы лишимся возможности защитить тебя.       У Лили потеплело на сердце. Несмотря ни на что, сёстра Голдштейн не отказывали ей в заботе и поддержке. Она знала их всего ничего — не больше часа, — но чутьё подсказывало, что эти девушки ничего не делают наполовину. Это снова напомнило ей о семье. Поттеры и Уизли никогда не сдаются.       Только вот ей по-прежнему было дико страшно. Да, Лили вступила в ряды мракоборцев, и она замечательно справилась с подготовкой, но по сути все ещё была молода и неопытна. В отличие от слишком рано повзрослевших родителей, прошедших испытание смертью и страданиями, Лили ещё не доводилось бывать в настоящих полевых условиях.       Видимо пришла пора и ей попрощаться с солнечным детством и яркими красками юности. Она слишком долго поддавалась эгоизму, медля принимать свою судьбу, так что больше не будет чинить препятствий Конгрессу с устранением угрозы мирового масштаба в её лице.       Думать о себе как о фигуре значимой, хоть и с разрушительным потенциалом, придавало ситуации драматизма и, как ни удивительно, смелости ей самой. Можно было воображать себя героиней, готовой на жертву во благо человечества. Всяко лучше, чем неудачница, в чьи руки угодил, наверное, единственный в мире портал прямиком на плаху.       — Как со мной поступят? — Лили выдохнула и решительно подняла глаза. — Пожизненное заключение?       — Мерлин упаси! — потрясённо воскликнула Куинни, — С чего им тебя заточать? Ты ведь не по своей воле… Тинни, ведь так? Это же абсурд, скажи?       Однако взглянув на угрюмо молчавшую сестру, блондинка осеклась и стремительно побледнела.       — Но Тинни… Как же… За что?       — Случай беспрецедентный, Куинни, — тускло выдавила аврор, словно с трудом выталкивая слова. Лихорадочно скачущие зрачки выдавали тяжкую борьбу, разразившуюся в её душе. — Созовут Тайный Совет и состоится голосование. Если установят, что вернуть Лили в своё время не представляется возможным, а её пребывание здесь непозволительно… Я не знаю, к какому решению они придут, Лили.       — А смертную казнь у вас тут уже отменили? — с несмелой надеждой спросила рыжая.       — Ох, Лили…       — Понятно, чудненько, — девушка поспешно поднялась и через силу улыбнулась, не позволяя сочувствию повиснуть в воздухе, разрывая ей сердце, — Я в порядке.       «Только не раскисай… Не смей раскисать!».       — Другого выхода нет. Мы и так потеряли слишком много времени из-за моего малодушия.       — Нет, Лили, послушай!       Порпентина в два шага преодолела расстояние между ними и обхватила девушку за плечи. Она возвышалась над Поттер на пол головы — волевая, статная, красивая женщина. Густо-карие глаза выразительно блестели, полыхая искренним участием и решимостью. Её голос мягкой поволокой окутал Лили, проникая в глубины сердца и успокаивая.       — Мы действительно должны сообщить о тебе в Конгресс. Потому что я не имею ни малейшего представления, как помочь тебе, не усугубляя ситуацию, — Голдштейн раздосадованно махнула головой. — Но я хочу, чтобы ты знала, Лили, вне зависимости от решения президента, мы с Куинни будем на твоей стороне.       — Безоговорочно, — Куинни встала к ним плотнее. — Мы всё время будем рядом.       Чувства нахлынули прибоем, душа и приводя Лили в трепет, и она часто заморгала, стараясь справиться с подступившей к глазам влагой.       — Я… — рыжая вдохнула побольше воздуха, и вялая улыбка задрожала на её губах, — всё нормально… Я так благодарна вам за всё, правда.       — Лили, — Порпентина заглянула девушке в глаза, — я даю тебе слово, если Совет распорядится не в твою пользу… Я не оставлю тебя там. Мы с Куинни найдём способ вытащить тебя.       — Нет-нет! — Поттер испуганно замахала руками. — Не валяйте дурака! Вы сделали для меня больше, чем я могла рассчитывать. Кто-нибудь другой на вашем месте с первых же моих слов сдал бы чокнутую девчонку властям. Я не хочу, чтобы вы рисковали ещё больше!       — Лили…       — Нет, послушайте! Вы не хуже меня осознаёте масштабы бедствий, которые повлечёт за собой моё появление в вашем времени, — Лили ощущала растущий внутри гнев на несправедливость Вселенной. Почему именно она должна была найти этот дурацкий портал? Но с этим уже ничего не поделаешь и времени на пустые мытарства у неё нет. Она устало выдохнула. — Если вопрос встанет ребром: моя жизнь против жизней тысячи других людей — выбор очевиден.       Старшая Голдштейн поджав губы, напряжённо вытянулась. Упрямо сведённые брови яснее слов говорили, что её не удалось убедить.       — Порпентина…       — Тина, — механически поправила девушка, — ты рассуждаешь здраво, даже слишком для человека, который вверяет свою судьбу в руки чужаков. Давай для начала посмотрим, что решит Совет.       Покидать тепло и уют милой квартирки совсем не хотелось. Особенно смутно догадываясь, что за напасть её ожидает впереди.       Уже накинув пальто на плечи, Лили вдруг метнулась обратно в гостиную и через пару секунд вернулась с булочкой — той самой, которую не сумела в себя впихнуть. Широко улыбнулась недоумённо переглянувшимся сёстрам и пожала плечами:       — Неизвестно, когда мне ещё удастся поесть.

***

      Стрелки на часах лениво ползли, отсчитывая двадцать минут второго часа дня, а аврорат уже пустовал: почти всех сотрудников смело рождественским ветром. Только двое мужчин сосредоточенно разбирали ворох бумаг: верно, остались дежурить на случай непредвиденных происшествий. Время от времени авроры перекидывались парочкой слов и бросали редкие взгляды на Куинни с Лили. В ожидании Тины девушки заняли место за её столом.       Голдштейн скрылась в кабинете Грейвса не больше десяти минут назад, но Лили уже начала терять терпение. Ей казалось, время намеренно замедлилось, продолжая свою изощрённую пытку и откровенно злорадствуя. От порыва вскочить и начать мельтешить по комнате её удерживало лишь нежелание мешать аврорам. Им и так не посчастливилось просиживать штаны на работе в праздник, незачем ещё сильнее нервировать людей.       Поттер вздохнула, наверное, уже в пятый раз, попутно подивившись спокойствию Куинни. Ну как спокойствию. Блондинка гибкой стрелой вытянулась на стуле, аккуратно сложив руки на коленях. Внутреннее напряжение выдавали лишь непривычно нахмуренный лоб и побелевшие пальцы, цепким рядом впившиеся в края сумочки.       Лили чуть наклонилась к девушке и зашептала:       — Ты можешь… ну… слышать, что там происходит?       Куинни раздраженно качнула головой. Кажется, это нервировало её едва ли не больше, чем сама ситуация в целом.       — Мистер Грейвс — превосходный окклюмент, — девушка даже не пыталась скрыть досаду в голосе, — его мысли для меня под семью замками. Я бы могла «проникнуть» в кабинет через Тину, но там в любом случае стоят защитные чары.       — Понятно, — рыжая со вздохом откинулась на спинку стула. — Хотя я и так догадываюсь, в каких эмоциях воспримет новость этот ваш Грейвс. Он с первого взгляда не пришёл от меня в восторг. Вот, словно, чувствовал человек, что проблем не оберётся!       — На этот счёт можешь не беспокоиться, — лукаво усмехнулась Куинни. — Эмоции и мистер Грейвс — понятия из разных вселенных. Он всегда исключительно собран, хладнокровен и действует не сердцем, а рассудком.       — И в этом случае расклад не в мою пользу, — развела руки Лили, — любому здравомыслящему волшебнику рассудок подскажет избавиться от меня.       У Куинни сделался такой вид, словно она вот-вот разразится гневной тирадой в три тома, но выяснить, в каких выражениях её отчитают, Лили не довелось. Со стороны кабинета главы, куда из аврората сворачивал недлинный тесноватый коридор, раздались гулкие шаги, и из-за поворота показались Тина и мистер Грейвс. Если при виде подавленно осунувшегося лица первой у девушек взволнованно замерло сердце, то от взгляда на мужчину бросило в замогильный холод. Лили показалось, что Тине физически невыносимо находиться так близко от своего начальника: настолько мрачная аура от него исходила.       Поттер вскочила, оказываясь лицом к лицу с Грейвсом — почти на целую голову ниже него. Она рефлекторно сглотнула, стараясь выдержать темнеющую бездну в глазах мужчины. Её ощутимо окатило давящей волной чужого гнева, хоть и не было сказано ни слова, не дёрнулся ни единый мускул — лишь свинцовый взгляд блуждал по её лицу.       Лили поняла, что он ворвался к ней в голову. Ощутила это внезапно, с накатившей к горлу паникой. Это происходило не так, как с Куинни, чьё вмешательство было подобно ласковому прикосновению нежнейшего, почти невесомого пера, такого же мягкого, как и сама обладательница дара — настолько трудно было его заметить. Грейвс же оказался в её мыслях будто захватчик: стремительно, целенаправленно, не церемонясь. Пугающе. Ей сделалось очень страшно. Она хотела, но не могла остановить его. Перед глазами подобно вороху опавших листьев, поднятых внезапно налетевшим ураганом, носились картины её воспоминаний и вспышки эмоций.       «…Она до боли в суставах цепляется за Тину…», «…потрясённо смеётся, поняв, куда угодила…», «…испуганные лица брата и Малфоя за секунду до катастрофы…», «…исписанный рунами медальон в её ладони…», «…Лили обнимает бабушку и подмигивает маме…», ну же, пусть он остановится, «...вдвоем с Розой они подначивают легко вспыхивающего Хьюго…», прекратите! «…Они всей семьёй на чемпионате мира по квиддичу…», хватит, вам нельзя лезть дальше!       Лили обуревает ярость, она пытается сосредоточиться, но тело парализовало волей более могущественного волшебника, превосходящего её и силой, и опытом. Как же так… Их ведь обучали окклюменции, почему у неё ничего не выходит? Она задыхается, ей больно, а мужчина, кажется, и не думает останавливаться, все глубже погружаясь в её память.       «…Её ладонь с размаху ложится на щёку Малфоя в звонкой пощёчине…», нет, нет, хватит!       — Мистер Грейвс, — испуганный возглас долетает до неё, словно сквозь толщу глубокого сна. Она точно знает, кому этот голос принадлежит. Нужно вспомнить, вырваться. — Остановитесь, прошу вас! Вы причиняете ей боль!       «…Музыка увлекает её в пьянящий танец, ей безумно весело… она на свадьбе Теда и Викки кружит с Фрэнком Лонгботтомом… чувствует на себе ненавидящий, испепеляющий взгляд… Скорпиус… руки в карманах, челюсти стиснуты…он смотрит на них…», «…Скорпиус обманом обезоруживает её… притягивает к себе, стискивает в железной хватке, причиняя боль… целует…».       — Хватит! — в отчаянии закричала Лили.       Изо всех сил, что придала ей ярость, она оттолкнула мужчину, разрушая мучительные оковы магического дурмана. На периферии зрения где-то вверху тревожно замигал свет и потух под дребезг стекла и женский вскрик, но девушка не смела отвернуться от волшебника перед собой, затравленно ожидая повторного вторжения в свой разум. На этот раз она будет готова. На этот раз она окажет ему подобающий приём. Но Грейвс только наблюдал. Внимательно, несколько удивлённо, но и только.       — Успокойтесь, — властно бросил он, наконец, взмахом палочки восстанавливая разбитые лампы наколдованного света.       — Успокоиться? — рявкнула Поттер, невольно отмечая способности мужчины в невербальной магии. — Вы не имели права рыться у меня в голове!       — Лили, — нерешительно вмешалась Порпентина, — послушай, мистер Грейвс должен был…       — Не должен был! — девушку потряхивало от гнева и дикого смущения.       Подумать только, этот напыщенный образчик аристократа, так сильно напомнивший ей того, другого, только что подсмотрел её личную жизнь. Что он о себе возомнил?       — Все кому не лень считают своим долгом копаться в моих мыслях, с тех пор, как я оказалась здесь!       — Лили, пожалуйста, — с нажимом произнесла старшая Голдштейн, скосив глаза на озадаченно застывших в стороне авроров.       Поттер недовольно запыхтела, признавая справедливость замечания, но проглотить обиду не получалось.       — Мистеру Грейвсу тоже не помешало бы помнить об осторожности, — она зло уставилась на главу аврората. — Вы могли увидеть… то, чего не следует.       Она в свою очередь покосилась на мужчин, которые уже откровенно прислушивались, не скрывая своего интереса. Грейвс проследил за её взглядом, казалось, только теперь обратив внимание на посторонних наблюдателей, и нахмурился. Лили почему-то подумалось, что его недовольство обращено на самого себя.       — Я узнал только то, что необходимо, — ровно выдал он рыжей и, не позволив девушке выплеснуть очередную порцию возмущений, непререкаемо произнёс: — Достаточно, у нас нет на это времени, мисс Поттер. Все трое следуйте за мной.       «Мне так жаль», — одними губами прошептала Тина, когда они вышли за мистером Грейвсом. Куинни взяла её за руку, участливо погладив по плечу, и девушка молча приняла ласку, чувствуя, что поддержка в следующие несколько часов ей не помешает. Вот как в омут глядела…