Ловушка из снов

«Защитить и спрятать». Мысль бьется в голове, словно молния, пойманная в бутылку. Это придает сил, и сталь поет в его ладони, а свет факелов меняется местами с тьмой ночи. Геральт позволяет «чудовищам» взять себя в полукольцо. Дальше это отребье не пройдет. Поднимает меч перед собой, поводит им по воздуху: справа налево и обратно. Делает обманный маневр, чтобы увидеть, кто из нападавших решится кинуться в атаку первым. Два взмаха меча, один выпад и неуловимое движение кинжалом — три тела скорчились на земле, четвертое, уже мертвое, но еще не понимающее этого, осталось стоять. Геральт толкает его носком сапога и снова встает в позицию обороны. Вдыхает тошнотворный запах ядовитого железа. В этот момент из-за спины прилетает едва уловимый аромат волос Цири. Напоминает Белому Волку о каком-то растении, вымершем давным-давно, но почему-то сохранившемся в его памяти. От этого древнего запаха пробуждаются и вгрызаются в душу ненужные, запечатанные древней магией, эмоции. Чертыхнувшись, Геральт делает неловкое движение, спотыкается, и под ногой что-то звякает о камень. Геральт наклоняется, не сводя глаз с рыцарей в черном. Подбрасывает носком и подхватывает чужой меч. Синхронно рубит с обеих рук, и две головы катятся ему под ноги. Остальные, еще живые, смотрят с ненавистью. «Мне не привыкать», - ухмыляется Геральт и делает резкий выпад, а потом рубит с яростью, не присматриваясь, направо и налево, уже без разбора и остановки, выпуская на волю своих демонов. Чувствует эйфорию драки, вызванную эликсиром, адреналином и запахом волос Цири. Слышит, как вокруг лопается чужая плоть, слышит движение собственной крови в венах, слышит, как стучит вдалеке сердце Цири. Вслушивается в его биение, считает удары, и ему чудится, что сердце девочки стучит рядом с его грудной клеткой. Он выигрывает бой, он снова отвозит Цири в замок... и просыпается. Понимает, что в очередной раз кошмар позади, но никак не может успокоить кровь; мутации и демоны выходят из-под его контроля. Эмоции и желания, выпущенные на свободу посреди битвы, не хотят уходить. Ненасытные, разбуженные запахом смерти. Усталость должна была их угомонить, отсечь, притупить. Но вместо этого в крови плещется безумное желание. Раньше Геральт усмирял демонов сам — эликсиры были всегда под рукой. Потом, когда алхимия перестала действовать, Судьба послала ему Лютика. — Лютик! — зовет Геральт. Не слышит привычной возни на кровати. Удивленно оборачивается. Где же он? — Лютик! Нет ответа. А демоны все так же требуют платы за победу над чудовищами и ждут даров. Полчаса — столько будет гореть огарок свечи на столе. Полчаса — столько у него есть до прихода Цири. Столько у него есть, чтобы совладать с хаосом внутри и не превратиться на ее глазах в монстра. — Лютик! — рявкает Геральт, забыв про приличия. Стены Каэр Морхен отвечают эхом. Оно мечется по комнате, как пойманная крыса в каменном мешке. Где же Лютик! Нужно избавиться от демонов. От человеческих чувств, иначе… Иначе, когда Цири откроет эту дверь, он позволит себе все. И ее привязанность, и чистый свет глаз к утру обернутся страхом или жалостью, или жалостью и презрением. Если бы мог, Геральт покинул бы эти стены немедленно. Но он не может. Право неожиданности связало его по рукам и ногам. И стены стали для него ловушкой. Ведьмак, вслед за эхом, мечется от окна к лежанке, от лежанки к столу, не зная куда себя деть. Куда бы он ни бросил взгляд - видит Цири. Дрожащую, тоненькую, как веточка ольхи. Видит ее струящиеся по ветру пепельные волосы, тонкие, прозрачные ноздри, которые трепещут, втягивая запах битвы; слышит ее голос, неловкий, непослушный. Он звенит в его голове, как лед под ударом. Мелкие детали облика не дают покоя, но Геральт силится и не может четко воспроизвести главного — ее лица. Черты ускользают, меняются, переплетаются с другими чертами других женщин, дрожат в воздухе, превращая Озерную Деву в призрак или тень. Геральт открывает окно в надежде, что ветер поможет ему развеять морок, но даже в этом ему отказано. Свежий воздух разливается по всему телу новой волной возбуждения, и темное, ведьмачье готовится вырваться наружу. — Лютик! Где этот чертов паяц? Никчемный мальчишка! Куда его понесло, когда так нужен? Наверняка нашел себе теплую компанию на ночь, бросил его. А демоны — вот они, рядом. Геральт фиксирует пустеющим взглядом догорающую свечу. Огарок чадит, время, назначенное Судьбой для прихода Цири, приближается. Геральт понимает, что как только она пересечет порог комнаты, начнет вершиться ритуал права Неожиданности. Вот только какой? Будет ли это связь дружбы? Любви? Привязанности? Ожидание вызывает в Геральте новый приступ острого возбуждения, демоны окончательно выползают из раскаленного желанием тела черными запретными узорами, заполняют все вокруг, превращают волю в хаос. Нашептывают: «Секс — это тоже ритуал. В секcе ты неотразим. Это самый простой путь». «Нет, — рокочет Геральт — Только не так!» Потому что хочет ее слишком грязно, слишком неистово. Впервые хочет получить для себя человека целиком, без остатка. Это чудовищное желание, и он сам себя за него ненавидит. Чтобы обуздать себя, Геральт нетерпеливо дергает завязки, почти разрывает их, высвобождает мокрый от смазки, готовый взорваться член. Стискивает зубы до хруста, как во время рукопашной. «Не стонать». Передергивает с ожесточением, ненавидя себя и брезгуя. Закрывает глаза, но все равно видит ее рядом: ресницы, взгляд, губы, растрепанные волосы, неуверенная, почти детская рука между его ног… Геральт дрочит так, словно исполняет последнее желание приговоренного. Рука пьяно дергает плоть, все ускоряя темп, а он представляет, как Цири стонет в его губы — высоко и протяжно, как его пальцы тянут за ее ломкие волосы, заставляя откинуть голову далеко назад и подставить тонкую шею под холодные обветренные губы. Представляет, как Цири становится с ним одним целым, разделяет с ним его демонов, его проклятье, его одиночество. Представляет, как она кладет ему руку на низ живота и говорит: «Сейчас». Когда его накрывает волна, сухая и грубая, он едва не теряет чувство реальности. Удовольствие яркое и всепоглощающее. Когда теплая струя ударяет в ладонь, он может только беззвучно открывать и закрывать рот и надеяться, что сердце не пробьет ребра. Но демонам все мало. Вся крепость пропахла Цири, ее девичьим потом, ее дыханием… От этого демоны стали ненасытны и злы. Внутри Геральта все воет и требует продолжения. Тело стягивает тугая судорога, и он не может пошевелиться. Тяжесть в паху ядом разливается по телу. В этот момент где-то в башне открывается дверь, и чуткий звериный слух Геральта улавливает ломкий голос, похожий на крик ласточки. Самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал. Цири с кем-то разговаривает. Четко долетает только одно слово на Старшей Речи: «де пуририк». Словно удар. Словно сигнал. Словно приказ — он не должен втягивать дитя Неожиданности в водоворот своей дерьмовой Судьбы. Геральт подчиняется, вытягивает из высокого сапога кинжал. Долгие несколько секунд смотрит на свое отражение в лезвии. Наконец решается. Вздрагивает, когда острая сталь натыкается на эластичное сопротивление мышцы, надавливает сильнее, вырезая из нее кусок. На мгновение тело отказывается верить в то, как сильна боль, потом белый язык пламени пробегает по позвоночнику до макушки. Геральт терпит. Сквозь пелену смотрит, как кровь капает на пол. Мало. Чтобы успокоить демонов нужно больше. Он режет еще. Еще. Лежанка пропитывается его кровью. Хорошо. Это ослабит демонов, загонит их глубоко, в бездну, где им самое место. Цири приходит тогда, когда регенерация едва закончилась. У него темно в глазах, но он себя контролирует. Тяжело поднимается с всхлипнувшей кровати. Опускается перед своим Предназначением на колено. Наклоняет голову. Ее тонкие пальцы касаются его волос. Геральт вздрагивает всем телом и с ужасом чувствует, как демоны бросаются вперед, вытесняя здравый смысл на самое дно сознания. Он хочет ее остановить — но голос и тело не послушны. Одно неверное движение, одно правильное касание — и он будет просить, и умолять, и стоять на коленях, и целовать ноги, и ждать удара. И это будет конец. «Надо терпеть». Геральт клацает зубами, от напряжения пот обжигает глаза. Он сможет. Его бьет, как ветку, обо все что попало, в голове кровь шумит так, словно она выталкивается из разрезанной артерии, он дышит так, словно у него пробито легкое. "Я смогу!.." *** Она смотрит на Геральта из Ривии, как будто видит его впервые. Он, оказывается, страшен: одним движением рубленная линия рта, другим — носа. Топорная работа, но впечатляющая. Она втягивает в себя его запах. Взрослый, знакомый и одновременно незнакомый, не очень-то приятный. Он пахнет не кровью, нет - железом и пеплом. Запах ударяет ей в нос. От неожиданности Цири на секунду замирает, невольно пытаясь осознать, нравится ли он ей. Здесь на яву, а не в ее снах. Она смотрит на его покрытые запекшейся кровяной коркой руки. Он склоняет перед ней голову. Она словно во сне, словно против своей воли кладет на его голову руку. Пальцы бегут по его белым, тяжелым, давно немытым волосам, по затылку, по шее. Бегут так уверенно, как будто она думала об этом как минимум несколько лет. Или всю жизнь. Без устали, каждую ночь. Откуда-то она знает, что ее прикосновения оставят на Белом Волке неизгладимый след, словно она руками нарисует на нем свои чувства, как обереги. Она хочет что-то сказать, но мысли проносятся темным потоком мимо языка. Только слово «Судьба» приходит ей на ум и уходит. Она не хочет ни о чем думать сейчас. Особенно сейчас.