Акварель

      Наёмник подбежал к сидящему сталкеру и резко присел на корточки, бережно беря его лицо в свои ладони. Стрелок даже ничего не успел возразить или шелохнуться, лишь растерянно раскрывал рот в немом вопросе.       — Почему лицо в крови? Кто-то поцарапал? Что, что случилось? — серые глаза бегали в поисках раны на голове или на лице.       — Какой крови… — и запнулся, вспоминая, что испачкал лицо из-за ран на руках. Он весело фыркнул, щурясь: — Да вот, кровавыми руками лицо потёр, не боись.       Шрам тяжело вздохнул, смотря на застывшую корочку ран.       — Но царапины около глаз…       — Поцарапался из-за острых кусочков тех… хм, кристаллов. Глаза в порядке, так что всё остальное заживёт, — и пожал плечами, — даже пластыри не нужны.       Однако более-менее успокоившись, Шрам не отпустил лицо одиночки. Замер, глядя тому в глаза. И Стрелок… Смутился? Именно, стало неудобно, а взгляд скользнул чуть ниже светлых глаз. Туда, куда нельзя.       — М… В последнее время ты слишком заботишься обо мне, — пытаясь разбавить повисшее молчание, начал Стрелок. — Не слишком ли поздно записался в «мамочки»?       — С тобой часто происходит разная хрень, так что думаю — нет, — улыбаясь, ответил Шрам.       — Ладно, — одиночка на несколько секунд замолчал. Ладони наёмника приятно тёплые, вечно холодному телу как раз. Хочется просто взять и прикрыть глаза, не отстраняясь… Но с тяжестью пересилив себя, всё же продолжил: — Может, давай пойдём куда-нибудь?.. Костёр разведём, переночуем, а после — к Сахарову.       — Да тут вроде какой-то склад недалеко стоял. Приметил, когда мимо проходили, — и опустил руки, пряча в карманы плаща. — Умой лицо под дождём хоть, а то как мутант какой-то.       — Хорошо, мам.       Так и сделал. Подставил кровавые ладони под чистую дождевую воду и стал похож на человека. Это обрадовало Шрама, ведь в последнее время заглядываться на Стрелка становилось всё приятнее и приятнее. Той наглой и уставшей морды больше не было. А теперь — просто уставшая. И всё ещё морда. Но другая.       Стрелок, конечно, замечал взгляды светлых очей, но не реагировал. Не знал, что ответить. Вроде понимает наёмника, их связь сама всё делает за них, эти странные тёплые чувства…       — Искренние ли они? Ну, чувства, из-за связи, — напрямую задал вопрос Стрелок после недолгого молчания, пока они шли под дождём. Голос слегка дрожал, может из-за лёгкой наступившей прохлады, а может из-за страха перед такой глупой, но щепетильной темой. Вчера бы он этих вопросов не задал, гордость не позволила, да и странно всё это разъяснять с почти незнакомым человеком, который раздражал, а сейчас… Сейчас будто всё наоборот. Прошло совсем немного, но за это время произошло достаточно, чтобы привыкнуть. — И не говори, что ничего не чувствуешь ко мне.       Напарник, будто ожидая этого вопроса, сначала глянул на соулмейта, а после вдаль, в лес, куда вела дорога, по которой они шли.       — Не знаю. Конечно, это всё навязанное, тут не поспоришь, — он ухмыльнулся, потирая подбородок. — А что?       Не желая уже ничего скрывать, ему ответили:       — Всё слишком красочно и ванильно. Мы были врагами, а тут резко нужно любить друг друга. Почему? Да просто так. Я… Поэтому не сразу захотел брать тебя в напарники. Конечно, ты мой враг, это тоже сыграло свою роль. Но эти «родственные души» — всё фальшиво. Хочется искренности, настоящего… — вывалил, скопившийся за несколько дней, груз с плеч Стрелок.       Чувствовал он себя сейчас не как настоящий сталкер, прошедший через боль и кровавые реки Припяти, а как девочка, боявшаяся любви. От этого ещё хуже стало.       Шрам ответил не сразу. Он меньше переживал по этому поводу, тут просто принял решение после недолгих раздумий: «Пусть само всё идёт своим чередом, а я погляжу, нравится это мне или нет». Конечно, чувствовалась фальшь в начале, а после всё как-то уравновесилось, шло гладко. Стрелок по-настоящему начал ему нравится. Он это чувствовал.       — Знаешь. Мг-м, — Шрам редко много говорил. Считал это всё пустым. Да и правильно. Люди вообще половину слов зря произносят. Но тут прямо почувствовал, что Легенда Зоны нуждается хоть в какой, но человеческой поддержке. — По-моему, всё пока что идёт нормально. А то, что мы бывшие враги… Да, и что? Это — Зона, заяц, тут на следующий день лучший друг может зарезать тебя из-за своей прихоти, а враг стать близким тебе человеком. У нас что-то похожее, только цветастее.       Тёмные глаза потухли, вдаваясь в раздумья. А может мужчина и прав? Это вам что, качественная романтическая книга, сценарий которой писали великие умы? Нет, это жизнь, которая преподносит странные повороты, к чьим обязательно нужно привыкнуть и потом желательно приспособиться.       Вольный сталкер кивнул, соглашаясь и успокаиваясь.       — Но, ох, как я красиво всё сказал, — наёмник чуть приподнял подбородок, удовлетворяясь, что хоть немного, но помог напарнику.       — На четвёрочку потянет, — сильнее натягивая сползающий капюшон, буркнули в ответ.       — Ну, неплохой показатель, — довольно ответил мужчина, гордясь собой.       — Так мы по двенадцатибалльной украинской системе, — и, тихо смеясь, одиночка рванул с места вперёд, чтобы не отхватить от напарника.       Спойлер — ещё как отхватил, и чуть в аномалию не попал.

***

      Заброшенный склад. Большой, благо несильно разрушен, нетронутый, просторный. Тут и развести костёр спокойно можно, и переночевать. Лишь когда напарники обследовали другие небольшие помещения охраны, им встретились исхудавшие собаки. Голодные, ярые взгляды были прикованы к людям. А после оглушительные выстрелы, разрушающие тишину, длящуюся тут уже который год, и всё, можно отдыхать.       Мужчины поплотнее прикрыли железные двери и уместились в углу, между больших пыльных коробок. И пока Шрам ломал ногами их на доски для будущего костра, любопытный Стрелок пытался найти в них что-то интересное и важное. Но внутри оказался лишь ненужный хлам. Какие-то гайки, ржавые покрышки для машин, гаечные ключи. Ну, тут одиночка конечно разочаровался в жизни, а наёмник лишь про себя посмеялся.       Но через минут десять уже царила… Какая-то спокойная житейская атмосфера, если забыть, что они в центре Зоны. В огне дерево уютно трещало, а яркие языки пламени танцевали и резвились.       — Это жёлтый, — с гордым видом сообщил Стрелок, сидя противоположно от Шрама и указывая на пламя.       — Вдруг другой цвет? — на его недоверчиво покосились.       — На листке написано, — уже неодинокий одиночка покопался в карманах, вспоминая, в какой именно всунул эту шпаргалку и, наконец найдя, вручил напарнику. — Лукаш дал.       Шрам отложил банки с тушёнкой, которые захотел подогреть, чтобы поесть наконец-то за весь день и накормить Стрелка, осторожно перенял бумажку, стараясь не помять. Светлые глаза с интересом пробегались по нарисованным квадратикам и их обозначениям. Сравнив цвет в костре и на шпоре, он поджал губы и кивнул, заставляя свой мозг запомнить это.       — Можно запутаться, — подытожил и отдал владельцу лист.       — Ну не знаю, по-моему, всё легко, — в ответ пожали плечами. — Это же не один сплошной серый, тут все оттенки разные. Только оранжевый с красным похожи.       — Так, стой, помолчи, — наёмник потёр переносицу. — Я всё ровно ничего не запомню, голова не варит.       — А, ты же не спал почти, — Стрелок откинулся назад, опираясь на руки. — По тебе даже не скажешь, выглядишь бодрее меня.       — Зомбированные выглядят бодрее тебя, хотя не спят.       — Ещё что-нибудь вякнешь про мой вид — тебе несдобровать.       Мужчина же посмотрел в ответ с доброй ухмылкой на кареглазого. И кое-что вспомнив, он потянулся к карману плаща и выудил оттуда маленький артефакт. Он не сиял как в лаборатории, лишь поблёскивал в свете огня.       Обычно от других артефактов тянуло чем-то странным: от тех, которые залечивали раны — теплом, которые же прибавляли выносливость — веяли свежим ветром. А тут — ничего. Может это и вправду просто ровный осколок от потолка или тех стен?       — Как рана? — наёмник, потеряв интерес, спрятал шарик обратно в карман. — Может поменять повязки?       — Да хренос два я дам себя полапать, сам всё сделаю, — и без дозволу беря чужую аптечку, он отвернулся.       Шрам на эту выходку устало закатил глаза. И как только он лазил по канализации с такой раной? Ну и ладно, главное, что всё вроде хорошо. Подсматривать не стал, а принялся готовить. Точнее, разогревать консервы. Чайника, к сожалению, не было, так, и рану Стрелка бы промыли тёплой водой, и попили… Кипятка. Чая тоже не было. Ну, и хрен с ним.       Спустя не ясно сколько времени возни с бинтами и тряпками, Шрам сумел накормить Легенду Зоны! Тот воротил нос, не желая даже глядеть в сторону еды, вроде уже давно нормально не ел, да и не хотелось, но тут пришлось. А то умер бы, и не от голода, а от руки соулмейта. Второй же, после сытной трапезы, сделал вид, что обиделся, и, вообще, его вырвет, снова отвернулся.       — Ладно, я вздремну немного, — задумчивое молчание. — Много. А ты сторожи. Хотя, вряд ли тут кто-то бродит, особенно в дождь.       Тихое шуршание ткани рюкзака, и наёмник укрылся своим плащом, кладя голову на рюкзак. Матрасов тут и в помине не было, так что пришлось довольствоваться картонками. Ну, почти не привыкать. Хорошо, что хоть костёр греет и блаженно потрескивает, своеобразно убаюкивая.       Снаружи, не переставая, шёл уже ливень. Земля с опавшими, гнилыми листьями мокла, превращаясь в тяжело проходимое болото, тёмное небо устрашающе гремело, уткнувшиеся в носы слепые псы поскуливали. Лишь где-то там, в самой середине, около ЧАЭС, мать Зона медленно готовилась к Выбросу… Незаметные глазу волны выбрасывались на поверхность и пробегались по своей территории, лишь стихая где-то на окраинах.       Стрелок же не знал, чем себя занять. Выспавшись и наевшись за день, он просто сидел и глядел на огонь, подбрасывая туда доски, чтобы не потух. И взгляд медленно перешел на спокойное лицо наёмника. Тот уже давно спал крепким сном. Лишь иногда хмурился во сне и тихо бормотал.       Проклиная себя, сталкер тихонько подобрался чуть ближе, а рука потянулась к грубым чертам напарника и остановилась в миллиметре от его. Сам он себе задавал вопрос: «Ну и что ты делаешь?» — но, наплевав на это всё, он коснулся шрама на лице мужчины. Лишь кончиками пальцев, совсем чуть-чуть. Свет от языков пламени играл на чужом лице, делая моложе, красивее. Стрелка это манило. Манила эта отметина, взявшаяся на этом лице несколько лет назад. Она неровной линией рассекал пол лица. Вдруг захотелось узнать: откуда она взялась? В бое или там, на Большой земле… Пальцы скользнули вниз, к щеке, губам. Около них тоже был шрамик, совсем маленький, около уголка рта. Одиночка теперь понял, почему наёмник иногда так долго смотрит — разглядывать черты человека, предназначенного тебе судьбой, увлекательно, до дрожи внутри трепетно.       И тут серые глаза открылись. Чужие касания не прошли незаметно. Это в книгах и фильмах можно друг друга лапать, и ничего никто не заметит, а тут сталкер-ветеран, который обязан просыпаться от каждого постороннего шороха.       Рука сразу же отдёрнулась, а внутри быстро забилось сердце, от неясно откуда появившегося, страха. Но он не отскочил на своё место, а лишь сидел глядя. Сонный напарник ничего не спросил, ибо не знал, что говорить, лишь привстал на локтях.       И Стрелку почему-то захотелось кое-что сделать. До боли неправильное для его недавних принципов, но до ужаса желающее всё остальное. Вся окружающая, тёплая атмосфера так и манило это сделать, тут никакой опасности. Лишь они двое. Слишком романтично для Зоны, даже неправильно. Приторно. Но…       Соулмейт наклонился к Шраму и прикоснулся губами к чужим. Сухие, потресканные на ветру, но достаточно приятные, чтобы отстраниться не сразу. Они оба прикрыли веки, может, чтобы не стыдится чужих глаз или просто насладиться всем этим. Где-то снаружи завывал ветер, разнося листву и волнами ударяясь об крепкие стены склада, пытаясь проникнуть внутрь. От этого глухого звука становилось холодно, но в противовес чужие губы грели, согревали всё тело полностью.       — Просто захотел и сделал. Не суди, — Стрелок попытался это промямлить увереннее, когда отстранился, но дрожащий голос всё испортил.       Цвета после поцелуя пылали вокруг, делаясь насыщеннее, внутри всё полыхало обжигаясь.       — Да ладно, всё в порядке, — Шрама всегда было тяжело ошеломить, ну человек он такой, более стальной и спокойный, но одиночка снова это сделал. Это всегда заставляло наёмника чувствовать себя более живым в этом месте. Так что после лёгкого шока он откинулся на спину и улыбнулся. — Даже чёрт возьми, хорошо.       — Да уж, я думал будет всё более мерзким, — признался одиночка, почёсывая затылок. — Я тебя разбудил, прости.       И вновь Легенда Зоны удивляет! Извинение. Что ещё предстоит почувствовать и узнать в этот вечер? ***       Наёмник больше не хотел спать, всё думал и проматывал отрезок недавнего времени. Да и Стрелок это тоже делал. Так и сидели молча, зато душевно, пока в КПК не пришло письменное уведомление о предстоящем Выбросе. Это даже чувствовалось вживую. Изредка появлялся привкус железа, а когда гремело особенно сильно, то казалось, бетонный пол под ними пропадал и появлялась невесомость. И всё бы ничего, сильный скачок энергии произойдёт в ближайшие десять минут, как в железную дверь начали тарабанить! Вскочив с мест и хватаясь за свои автоматы и винтовки, они вместе начали прокручивать в голове: «Кто это может быть?!»       Бандиты? Нет, дальше Тёмной Долины они и нос не могут сунуть. Не по зубам остальная Зона и группировки. Зомбированные или Монолит? Первые — точно нет, от человека у них осталось лишь бормотание. Вторые — вряд ли, они все попрятались в домах Припяти, прячась и скрываясь от остальных.       Раздумья продолжались, а стуки так же не прекращались.       — Кто вы? — громко и отчётливо заорал Шрам своим басом, чтобы люди на улице точно услышали.       — Сталкеры. Одиночки! — сквозь удары донёсся мужской голос. — Впусти, блять, жить охота!       Шрам оглянулся на напарника и пошёл к двери. Стрелок же присел около ближайшего ящика, прицелился, готовясь в любой момент стрелять. Мерзкий скрежет, дверь отворилась, впуская кучку незнакомцев и тут же закрылась, укрывая всех сталкеров от смертельной силы Выброса.       — Вот уж спасибо, мужик, — запыхавшись, ответил один из них.       Незнакомцев было трое. Все в мокрых до нитки плащах, всё, что ниже колена, было в грязи. Видно бежали по слякоти, ища убежище, когда узнали о грядущей опасности. Стрелок не знал, говорить, опускать ли оружие, что вообще делать. Он ходил в группе давно, да и то половины не помнил, лишь по запискам. Да и редко ночевал у костра с компаниями других групп. Не доверял, боялся, что убьют, если сомкнёт хоть один глаз. Так что всегда находил себе одинокое местечко, забьётся в там в угол и уснёт. А в последнее время не спал, так что нужды на это всё вовсе отпали.       Шраму же легче. Всегда было куча спутников, пусть и на одну миссию. Даже разговоры поддерживать умел, когда нужно.       — Ну, раз одиночки, то давайте к костру, — строго и пока недоверчиво указал наёмник. — Согревайтесь, мокрые все, холодно вам наверное, — и махнул напарнику в укрытие. — Отбой, всё нормально, вылезай давай.       — До ужаса холодно, — прокуренный и скрипучий голос... Женщины, что слегка удивило соулмейтов. Дам тут редко встретишь. Она первая сняла плащ и подошла к коробкам, раскидывая ткань, видимо, чтобы высохло.       Была одета в обычный бледно-зелёный комбинезон с пластинами, видимо, не соврали, что одиночки. Она, медленно села около огня и, сняв ружьё, отложила в сторону, показывая, что и вправду не опасна.       — Да уж, погодка не из лучших, — она кивнула остальным своим, чтобы тоже осваивались и присели около её.       Стрелок прищурился, странно оглядываясь её волосы, которые выбились из не длинного конского хвоста. Красный. Но нет, переливались ещё оранжевым. Да и странно называть волосы красными. Ну, тут его знания как бы всё. Вот есть в Зоне места, куда не ступала ни одна нога проводника, так и тут — только название.       — Не успели найти убежище на ночь? — послышались шаркающие шаги сзади, и Шрам приземлился напротив женщины.       В ответ выдержали недлинную паузу, будто обдумывая ответ.       — Да... Да, именно. Шли с Припяти. Путь долгий, особенно в такое время, и не успели укрыться в безопасном месте.       — А вы? — спросил один из напарников сталкерши. У этого парня, видимо, из-за долгого нахождения на улице перед самым Выбросом пошла кровь из носа, так что он натянул рукав на руку и прижал к носу, пытаясь остановить стекающую струю.       — А мы на задании, — наконец подал голос Стрелок, сидящий чуть поодаль наёмника. Ответил он как-то раздражённо и устало, будто незнакомцы взяли и испортили их спокойный вечер со Шрамом. Хотя, так оно и было.       — Понятно. Я, кстати, Вдова, — представилась женщина и кивнула на мужчину постарше, который сел слева от её. На вид ему было где-то сорок, как и сталкерше. — Это Шпатель, а юнца пока кличем Оленем.       — Я Странник, — недовольно отозвался голубоглазый парень, снимая с плеч гитару и кладя её сбоку. Он протянул замёрзшие руки к костру и рвано выдохнул. Выглядел он довольно молодо среди всех остальных, про таких тут говорят: «Молоко на губах не высохло, а уже от юбки оторвался, и в Зону».       — Дебил ты. Клички дают, когда себя как-нибудь проявишь в деле или кому-нибудь запомнишься, — она одной рукой притронулась к правому плечу и провела им, чуть морщась, — а пока будешь Оленем.       На это Олень хотел что-то ответить, видимо показать поток своего остроумия, но его прервал Шрам:       — «Вдова»? В смысле, чёрная?       — Скорее рыжая, ведь... — и, сжав одну прядь волос между пальцев, она вспомнила кое-что и раздосадованно цокнула языком. — Пусть чёрная.       — Рыжая из-за волос? — Стрелок, который уже отключился от этого мира, пока они представлялись, ибо ему было плевать и неинтересно, резко встрепенулся, услышав незнакомое слово.       — Как ты... — и она озарилась смехом, хлопнув по коленке. — Не думала, что тут ещё остались «цветастые»! Зона губит всех, кто нашёл половину. Будто у её свои счета с ними. Так и произошло с моим мужем, — её бледно-зелёные глаза на мгновение потухли, вдаваясь в воспоминания. — Эх, жаль, но тоже был идиотом ещё тем. Говорила же, не верь тому одиночке, что зовёт на помощь, видно же, обманка... А он полез.       Шрам почувствовал себя дураком, ведь сам же чуть не схватил пулю в лоб, когда бандиты пытались его провести этим же способом. Но он весело и сочувственно хмыкнул и подставил кулак под подбородок, поддерживая.       — Мы конечно не на Большой земле, — молчащий до этого момента Шпатель вникнул в разговор, доставая алюминиевый, явно советский чайник, — но рамки приличия тоже должны же соблюдать, — и, доброжелательно улыбаясь, он вылил из пластмассовой бутылки чистую воду во внутрь и поставил на самый край костра, на угли, кипятиться воду. — Как вас двоих хоть звать? А то мы о себе и о себе... Всё ровно сидеть всю ночь, хоть пообщаемся.       — Совсем забыл, — и наёмник прочистил горло, кашлянув в кулак. — Шрам.       — Мечен... — и Стрелок замер, понимая, что допустил ошибку. Основная его миссия сейчас — это остаться живым после похода к Исполнителю желаний. Слишком много информации узнал, слишком многое знает. Кому-то это нужно, а кто-то ведь не совсем хочет, чтобы какая-то блоха разболтала всё, что там, в самой глубине происходит. Называть себя Стрелком тоже глупо, тоже известная личность. Хотя, хватит параноить. Вон, пару дней назад ходил спокойно около остальных сталкеров и не парился насчёт этого. — Меченый.       — Вот как значит, — буркнула Вдова, и её брови задумчиво сомкнулись у переносицы. Шрам не то, чтобы удивился этой реакции — это имя мелькает чуть ли не у каждого третьего на устах. Он посмотрел на её и заметил, что было хорошо заметно в блеске огня, как её зрачки сузились точно у хищного зверя, приметившего добычу.       Да и остальные двое оживились. Олень распахнул глаза, дивясь чему-то, мужчина постарше сначала поднял брови, а после расслабился.       — Надо иметь стальные яйца, чтобы в одиночку пойти на Выжигатель Мозгов, — Шпатель вновь улыбнулся.       — Скорее, тут не надо иметь ничего. Любой безмозглый безумец пойдёт в одиночку на полчище Монолита, а после и на кровавую бойню в Припяти. Тут лишь хитрость и везение помогли. Либо сама мать-Зона прикрыла на это глаза, позволяя, — блеснула красноречием сталкерша.       Стрелок не понял, его оскорбили или же похвалили, так что он повернулся к Шраму с приоткрытым ртом. Тот же по виду был согласен с женщиной, особенно про безмозглость.       — Чёрт, на тебя и так много внимания, а ещё я тут что-то кудахчу, — тихо посмеялась с себя Вдова. — Прости, не принимай это на свой счёт, я просто на всё реагирую пессимистично.       И прогремел гром, земля будто содрогнулась под ногами. Олень поджал ноги к себе и обнял их, его худые плечи дрожали, а сам до боли зажмурил глаза, желая, чтобы это поскорее закончилось.       Каждый по-своему реагирует на Выброс. У кого-то может поехать кукуха на это время, кому-то станет плохо из-за резко выброшенной энергии, или же потеряют сознание из-за головной боли.       Когда-то и Шрам терял сознание на открытой местности, а после выживал, и чувствовал себя даже хорошо. Но после погони за Стрелком что-то произошло... Хотя, может это и сейчас работает, но проверять и рисковать жизнью вообще не хочется.       Раскаты грома, неисчислимые вспышки молнии. Зона сбрасывает тяжкий груз своих сил. И этот груз прочувствуют все, никто не останется без внимания. Каждый реагирует по-своему, но тяжесть в груди, будто выворачивают внутренности, чувствуют все. Но это длится лишь на несколько мгновений, пройдёт так же, как и появилось. Останутся лишь грохотание на небесах и дождь, охлаждающий землю.       Сталкеры приумолкли, собираясь с мыслями. Первая подала голос Вдова, доставая из рюкзака Оленя гитару, чей корпус был потёрт и порезан из-за времени.       — Скоротаем время музыкой, — и, прокашлявшись, она села поудобнее, перехватывая инструмент. — Пою я как скрипучая петля, но кому не нравится — завалитесь.       Все как-то расслабились. Музыка в этом месте сейчас была бы неожиданным и приятным союзником, который точно успокоит нервы и даст покопаться в себе, не отвлекаясь на какое-то время на остальной хаос за бетонными и надёжными стенами склада. Первые аккорды, чтобы проверить, нужно ли настроить гитару. Чистый и приятный звук заполонил пространство, издеваясь эхом по остальному зданию.       — «Поразительный кристалл, данный звездами...» — голос сначала звучал неуверенно перед небольшой толпой слушателей, но после стало звучать более звонко, аккуратно протягивая слога.       «Но сами строчки... Так напоминают об Исполнителе желаний», — думал Стрелок, углубляясь в текст песни.       — «Я могу видеть будущее в удивительном стекле...»       «Сколько желаний я и вправду мог загадать? Бессмертность? Богатство? Чтобы Зоны не было? Власть над всем живым... Смерть всего человечества».       — «Свет рассеивается в зияющих котлованах, которые насмехаются над нами. Роковой день Земли близок...»       Шрама привлекло внимание готовка чая... Точнее то, как копошился Олень. Он выудил скомканную газету, спеша раскрутил её. Внутри оказались самые настоящие чайные пакетики. Однако его бегающий туда-сюда взгляд... Будто он искал что-то в этом.       — «Танцуя на пепелище мира. Я созерцаю звезды...»       Соулмейт же увлёкся пением, текстом, смыслом. Заворожённо глядел в цветные глаза напротив, а те — на его. Глядела с явным интересом, будто нашла желанное, что искала давно.       Строчки и звуки гитары остались где-то на фоне, всё внимание Шрам приковал к мужчине с парнем. Если первый просто доставал железные походные кружки с непринуждённым видом, то второй явно волновался сделать что-то не так. Но что? Неправильно закинуть пакетики и заварить? Паренёк, заметив столь пристальное внимание к себе, поджал губы и неловко улыбнулся, объясняя это тем, что вычисляет, где есть и нет плесени.       Наёмник чувствует, что врут, Шпатель видит, что Олень палится. Кружки всего четыре, певица отказалась пить, отрицательно покачав головой.       — «Моря высохли. Реки иссякли...»       Стрелку и Шраму протягивают кубки с вкусно пахнущим чаем. Клубника и черника, лесные ягоды. Ну, именно так и почувствовал наёмник из своей кружки. Чужой запах не чувствуется, насыщенный аромат перебивает. Одиночка чуть поболтал в руках стакан и сделал несколько жадных глотков. Легенде Зоны редко удавалось насладиться вкусом этого напитка. Всё время в бесконечном беге от врагов, друзей. От миссии к заданию, от одной точки к другой, в горле пересыхает, а выпить воды нет времени, приходится глотать слюну. Вкусно, в конце на языке чувствовалась странная горечь...       — «Панихида по планете. Панихида по Земле...» — голос стал намного тише, завораживающее. Нет, тут нет никакой чернобыльской магии. Просто голос женщины в этом месте подобно пению соловья на зимней опушке.       Шрам же сделал вид, что попил, а сам лишь притронулся губами. Непрекращающиеся ёрзанья на месте пацана уже откровенно бесят. Но оба путника Вдовы пристально глядят на Стрелка. Выжидают, чего-то, псины хитрые...       — «Панихида по Земле...»       Напарник наёмника лишь покосился на остальных, а после посмотрел на Шрама и нутром почувствовал, что что-то не так. И шестое чувство, и их совместная связь кричали о том, что это ловушка. Он уже хотел дёрнуться и что-то прошептать соулмейту, но шокировано заметил, что ноги стали ватными, руки почти что не слушаются, а в глазах всё плывёт.       — Они отравили... — понял всё одиночка, кружка скатилась вниз и со звоном ударилась об бетон.       — «Ужасный ветер дует мне в лицо. Поднимая тучи пыли».       Больным собакам лекарство кладут в миску с едой. Тут что-то похожее.       Шрам, пока все были заняты Меченым, потянулся к спрятанному пистолету за ремнём, не отрывая взгляда от парня.       Выстрел.       — «Бесплодные земли отчаянно пытаются цвести», — продолжила петь женщина. Казалось, она настолько контролирует ситуацию, что ничего не сможет ей помешать закончить.       Выстрел... Выстрел Шпателя пришёлся по самому Шраму. Прямо в грудь. Красное пятно быстро проявились на одежде тёмным, но ярким цветом. Наёмник лишь успел вынуть оружие, и не сразу понял, что что-то произошло. Как и Стрелок. Пересилив себя, он выхватил из рук соулмейта пистолет и резким движением перезарядив, направил его на сидящую Вдову. Пальцы почти нажали на курок, но...       — «Тусклые звезды стремятся сиять...»       Реакция юного сталкера перед затуманенным разумом Легенды победила. Он со всей дури ударил прикладом об чужой висок. После вспышка боли, спина чувствует бетон, но больше не чувствуется ничего, а вокруг размытые пятна. Тяжело встать, дико, дико до ужаса клонит в забытьё.       Хочется уснуть и забыться.       — «Я все еще помню голубой океан...»       Лишь повернув голову и прищурившись, он сможет разглядеть знакомый плащ и человека, который лежит рядом. Как около рта скапливается яркая красная кровь и дорожкой стекает вниз, прячась за воротник.       — «В этом умирающем мире...» — аккорды прекратятся, голос стихнет.       А он сам к ужасу заметит, как краски теряют свои насыщенные, разноцветные цвета, и вновь становятся серыми пятнами.