sanitarium

      — Дурак!       — Из-за тебя утонула формочка!       Ларс и Дэвид дурачились в надувном бассейне, который прошлым понедельником поставил папа Ульриха. Мальчишки весело барахтались в воде, то и дело брызгая в друг дружку водой, а иногда происходили поединки на водных пистолетах. Ларс мог свободно плавать и также спокойно нырять, его отец записал его на секцию по плаванию и мальчик успешно занимался, в то время как Дэвид плескался в забавных желтых нарукавниках с крылышками.       — Да достану я твою дебильную формочку, что ты сразу сопли развел, — фыркнул уже совсем взрослый Ульрих, в этом году ему уже исполнилось десять лет.       — Она вовсе не дебильная! — вскрикнул Эллефсон, недовольно хмуря темные, под цвет волос, бровки, — достань ее!       — Потом, — отмахнулся старший, — и вообще, — Ларс потянулся к водному пистолету, который из-за поролона, окантовывающего корпус, спокойно лежал на воде, — ты меня уже заколебал, мелкий, — мальчик набрал в пистолет воды и выстрелил мощной струей в дезориентированного Дэвида, который только и успел пискнуть, но вода налилась ему в рот.       — Хватит, это уже не смешно! — зажмурившись, крикнул младший.       — Что вы опять галдите?       Под небольшим тентом появилась фигура широкоплечего мужчины.       — Пап, а Дэвид опять ноет, — пожаловался недовольный на своего друга старший из мальчишек.       — Ларс, не приставай к нему, дай ему тоже поплавать спокойно, ты же не один, — отстраненно сказал Дэйв, разжигая гриль, — мальчишки, сегодня у нас на ужин сосиски, — уже более в приподнятом настроении сказал Мастейн, — вылезайте давайте, — мягко скомандовал мужчина, — все синие уже, — он усмехнулся, смотря, как подрагивают посиневшие губки его сына.       — Еще чуточку, — протестующе ответил Ларс на просьбу отца, — я еще пару кружков сделаю и все.       Дэвид же начал плыть к лестнице, так как дядя Кёрк говорил всегда слушаться взрослых, тем более, если ты в гостях. Так же вежливости его учил и дядя Клифф, который жил вместе с семьей и уже влился в нее. Эллефсон даже подумывал как-то раз назвать Кёрка мамой, чтобы посмотреть на его реакцию. «Наверное он обрадовался бы, » — с легкой и мечтательной улыбкой подумал мальчик, цепляясь ловкими пальцами за холодные металлические перила и уверенно спустился по изготовленному из того же материала ступенькам, но с прорезиненной поверхностью, дабы дети и взрослые не подскользнулись и не пострадали.       Дэйв очень любил мальчишек. Он всегда старался делать что-то приятное для них, чтобы это что-то понравилось им и было оценено по достоинству, да и сами дети тянулись к нему. Дэвид был не против оставаться на ночь в его доме, чтобы поболтать с Ларсом о чем угодно, их диалоги могли начинаться от самых различных тем и заканчивались совершенно другими, ни коим образом не связанным с началом обсуждения. Дэйв же, лениво потягивая пиво на диване, слушал одним ухом детей и умилялся. Все-таки их наивные обсуждения были очень трогательными и улыбка непроизвольно скользила по лицу.       — Дядя Дэйв, — чуть слышно обратился Эллефсон, дергая мужчину за край футболки, и непроизвольно вырывая его из объятия теплых воспоминаний.       — Чего? — поинтересовался Мастейн и посмотрел ребенку в глаза теплым взглядом.       — А где мое полотенце? — неловко спросил Дэвид, переминаясь с ноги на ногу. Все же в воде теплее, чем на улице.       — Посмотри в гостиной, — задумчиво ответил Дэйв, переворачивая сосиску, — твое желтенькое такое, на диване лежит, понял?       — Понял, спасибо, — поблагодарив за объяснение и дрожа от холода, мальчишка юркнул в дом, прямиком в гостиную.       Рыжий все также стоял, увлеченно готовя ужин. Приятный запах уже начал разноситься, жир, капающий со свежих сосисок, заманчиво шипел, попадая на раскаленные угли. Подрумяненные, сочные, аппетитные мясные изделия и правда взывали к себе, а у мужчины уже чуть не текли слюни, но он держался, чтобы не слопать всю эту красоту, дети должны быть накормлены вдоволь. Пока Мастейн занимался готовкой, которая поглотила его с головой, между детьми происходила словесная перепалка.       — Эй, ты так и не достал мою формочку! — обиженно воскликнул младший, скрещивая руки на груди и надувая очаровательные пухленькие щечки.       — Тебе надо, ты и доставай, — хихикнул Ларс, отплывая в центр бассейна.       — Так нечестно! — Эллефсон притопнул ногой, — это ты ее потопил, ты и должен ее достать, к тому же, я не умею плавать, а ты умеешь, и еще ты хорошо ныряешь.       — Я не виноват в том, что ты такая разиня и неумеха, — Ульриху нравилось смотреть на то, как перед ним унижается его друг, — давай, попробуй нырнуть и достань.       — Перестань мной манипулировать, — сурово сказал младший, в точности, как делал дядя Клифф.       — Ха, оставь приемы твоего дяди, — продолжал глумиться старший, — у тебя все равно ничего не получается, — Ларс давил на психику Дэвида, его лицо уже стало красным, от стыда и гнева, который грозился выплеснуться наружу, и последствия были чреваты дурными событиями, — абсолютно ничего, ты порой такой наивный и глупый, я поражаюсь твоей беспечности.       — Заткнись! — младший быстро влез по ступенькам и набросился на Ульриха с криком.       Он принялся душить старшего, а тот, в свою очередь, пытался сбросить мальчишку с себя, царапая и нанося удары кулаками. На этот крик обернулся Дэйв, заметив происшествие в бассейне, он ринулся к нему.       — Отвали от меня, — прохрипел Ульрих, больно вцепляясь в бока Дэвида, тем самым заставляя разжать его хватку, — мелочь, — из последних сил, старший из мальчиков резко сталкивает Дэвида в воду и отплывает от него к бортикам бассейна.       Паника охватывает Эллефсона с головой, поэтому он изо всех сил старается беспомощно барахтаться и звать на помощь. Ларс смотрел на это действие с неподдельным интересом. Словно проходил эксперимент над белой лабораторной крысой, шансы которой выжить или умереть были пятьдесят на пятьдесят, на лице Ульриха полное умиротворение, лишь любопытство, как же будет справляться его друг из настолько безвыходной ситуации. Сейчас Дэвид похож на птенца, выпавшего из гнезда. Он лихорадочно машет руками, стараясь не уйти под хлорированную воду. Его глаза зажмурены, он боится их открыть, боится того, что сейчас ему никто не поможет.       — Ларс, — из последних сил зовет младший, — помоги, прошу тебя, я же могу утонуть!       — Так тебе и надо, — еле слышно шипит мальчик, наблюдая за тем, как Эллефсону тяжело дышать и силы потихоньку его покидают.       Сильные руки подхватывают ребенка и он вцепляется в рубашку своего спасителя, стараясь вскарабкаться как можно выше от коварной водной глади.       — Дядя Дэ-э-эйв, — навзрыд произносит Эллефсон, прижимаясь еще ближе к мужчине.       — Чш-ш, тише-тише, — приговаривает Мастейн, похлопывая по спине мальчишку, — все хорошо, не переживай, — что случилось? — спросил он у своего сына, успокаивающе покачивая Эллефсона на руках.       — Он набросился на меня ни с того ни с сего, — оправдывался Ульрих, смотря на отца чистым, ангельским взглядом, — у него такие вспышки часто бывают.       Дэвид не хотел возражать, сейчас он будто родился заново, ему просто повезло, что Мастейн оказался рядом, даже если бы Ларс и захотел помочь, то он бы не смог чисто из-за своей неразвитой мускулатуры. Мальчик зарылся носом в волосы рыжего и еще крепче прижался, боясь, что в любой момент его отпустят.       — Хватит с вас сегодня воды, — покачал головой Дэйв, — выходи, — обратился мужчина к сыну, и тот, беспрекословно поплыл к лестнице, забрался на нее, также благополучно слез и пошел за полотенцем в дом.       Дэйв подплыл к металлической конструкции и помог Дэвиду взобраться. Мальчишка вцепился за перила и ловко перемахнул через ступеньки, стараясь как можно быстрее отдалиться от воды. Он подобрал свое полотенце, которое бросил, когда налетал на Ульриха.       — Дэвид, — обратился Мастейн к Эллефсону, и, после того, как на него внимательно уставилась пара измученных светло-карих глаз, продолжил, — сходите с Ларсом в душ по очереди, скоро будет готова еда, хорошо?       — Я не хочу с ним разговаривать, — обиженно буркнул мальчик, закутываясь в полотенце.       — Так, — мужчина нахмурился и приподнял бровь, — мне кажется, или я не все знаю о вашем конфликте, — рыжеволосый присел на корточки перед другом своего сына, он взял его за руки и посмотрел в глаза, — может ты расскажешь что случилось на самом деле?       Дэвид замешкался, стоило ли доверять этому человеку? Поверит ли он ему? Ведь все-таки это отец Ларса, обычно родители доверяют своим детям больше, чем другим. По крайней мере так делал дядя Кёрк.       — Ну же, — подбадривающе, мягко молвил мужчина с легкой улыбкой на губах, — пойдем, а то сейчас без ужина останемся, как раз мне все расскажешь, договорились? — Мастейн потрепал паренька за щеку.       — Договорились, — явно повеселев от такого жеста, ответил Эллефсон, теперь он полностью доверился и мог рассчитывать на поддержку.       Дядя Дэйв и Дэвид шли к грилю, от запаха жаренного мяса у ребенка вскружилась голова и он уже представлял, как с жадностью его зубы протыкают сосиску и он чуть ли не стонет от наслаждения, настолько это было вкусно. У Мастейна еда всегда выходит на славу, в этом плане мальчик даже немного завидовал Ульриху, так как у него дома Хэмметт забивал холодильник овощами. Дядя Кёрк всегда готовил исключительно полезную пищу, что тоже было очень вкусно, но иногда хотелось поесть и вредной еды, которую дядя Дэйв свободно преподносил. Когда они подошли к грилю, рыжеволосый сразу же взял щипцы и быстренько перевернул каждую сосиску. Румяная сторона со следами от решетки выглядела еще аппетитнее.       — Ну и чего у вас произошло? — спросил мужчина, туша небольшую вспышку огонька водой из бутылки.       — Ларс меня обзывал и спровоцировал, — пожаловался на друга мальчик, бросая неуверенный взгляд на газон.       — Это не повод набрасываться и топить, сам понимаешь же, — задумчиво сказал Мастейн.       — Но, дядя Дэйв, — жалобно возразил Эллефсон, еле слышно всхлипывая, — а чтобы Вы сделали на моем месте?       — Не обратил бы внимание на оскорбления, — пожал плечами взрослый, — проходи в столовую, через пять минут все уже приготовится.       Кивнув, русый мальчик удалился в дом, где уже Ларс наводил свой порядок. Был накрыт обеденный стол, на котором красовались три тарелки, три ножа и три вилки, но рядом с одной из тарелок лежал шоколадный батончик, который зацепил взгляд Дэвида.       — Это тебе, — сердито сказал Ульрих, расставляя стаканы на столе.       — Мне? — переспросил мальчик, подойдя к столу и взяв угощение. Раньше, он видел такие только в рекламе, но дядя Кёрк говорил, что это максимально вредно, тем более, по словам Хэмметта, не хватало им еще и кариеса.       — Тебе, ешь давай уже, — шикнул раздраженный старший из мальчишек, все-таки он тоже хотел съесть его, но батончик, увы, нельзя использовать в своих корыстных целях.       — Я не буду, — Дэвид протянул шоколадку удивленному Ларсу, — я очень благодарен тебе за то, что ты не пожалел ее мне, — младший лучезарно улыбнулся, — но спасибо, я не хочу ее есть, оставь себе.       Пораженный такой щедростью, Ульрих опешил, он так и стоял с графином облепихового сока и смотрел изумрудными глазами на протянутую сладость. В его глазах выражалось ошеломление и раскаяние за свой эгоизм перед своим другом.       — Отнеси ее в холодильник, — со стыдом сказал Ларс, — завтра съем, сейчас не буду.       — Хорошо, — легко ответил Эллефсон, обида на старшего испарилась, словно ее и не было, в душе поселилось умиротворение.       — А вот и ужин! — в дверном проеме появился дядя Дэйв с тарелкой сочных сосисок.       В глазах обоих мальчишек появились искорки радости. Ларс уселся на свое место, Дэвид сбегал к холодильнику, положил шоколадку в отсек для яиц, взял тарелку с овощами и стремительно побежал к столу, чуть не рассыпав помидоры по всей кухне.       Ужин прошел в довольно теплой обстановке. Мальчишки разговаривали на какие-то свои темы, иногда шутили и, конечно, баловались едой. Лепили из хлеба что только в голову взбредет.       — Чтобы потом корочки съели, — наказал Мастейн, жуя кусочек мяса.       — Ну па-а-ап, — протянул Ульрих, — давай ты их съешь?       — Нет уж, извините, — усмехнулся молодой папаша, — нужно рассчитывать свои силы.       Удрученно выдохнув, мальчишки принялись делить между собой остатки хлеба, проклиная себя за глупую затею.       Тяжело ухая, ребята завалились спать на расстеленный диван с набитыми животами, еще долго обсуждая планы на завтрашний день.