Моя погибель и моё спасение

      Когда-то он мог позволить себе лишь мимолётные взгляды в её сторону, поцелуи украдкой, свидания тайком от собственной охраны и даже телохранителя. Когда-то она была для него запретным плодом, к которому тянуло вопреки здравому смыслу. И чем больше он внушал себе, что им нельзя, что он связан по рукам и ногам обязательствами и требованиями придворного этикета, тем сильнее желал быть рядом. Касаться, целовать у всех на глазах, обнимать за талию не только в танце. Тогда он и подумать не мог, что будет вот так просто смотреть с ней абсолютно дурацкую комедию в маленькой уютной квартирке на окраине Нью-Йорка. Держать её в объятиях, любоваться ямочками на щеках, забыв про фильм, и целовать её в макушку, фыркая из-за щекочущих нос волос. И быть абсолютно счастливым, преступно не тоскуя по королевским обязанностям.              Джессика, не подозревая о его мыслях, заливисто смеётся над очередной глупой репликой героя и тянется за последним кусочком пиццы, хитро поглядывая в сторону Ричарда. Он упорно делает вид, что увлечён происходящим на экране и не замечает её манёвра. Всё равно в этой битве за последний кусок пиццы ему не выйти победителем. Особенно, если воевать открыто. Здесь нужна хитрость и тактика. Джессика, разочарованная лёгкой победой, вздыхает и делит кусочек пополам, половину протягивает Ричарду. Тот довольно улыбается, нисколько не удивлённый таким исходом. Хорошо, когда своего противника знаешь, как себя.       Джессика что-то недовольно пыхтит с набитым ртом, напоминая обиженный паровоз. Ричард, не удержавшись, хихикает, за что получает тычок локтём. — Не смефно. — Я над фильмом, — быстро находится мужчина, с преувеличенным интересом уставившись на экран. — Там вообще-то реклама, — обиженно бурчит Джессика, наконец, расправившись с пиццей. — Да? — Ричард удивлённо приподнимает брови, — А я и не заметил.       Джессика закатывает глаза и бросает в него подушку. Ричард ловит её на лету и отправляет назад. Девушка не успевает увернуться и оказывается припечатанной к дивану мягким снарядом. Ричард, пользуясь случаем, нависает над ней, не обращая внимания на её протест и с улыбкой наблюдая, как она возмущённо пытается сдуть прядь волос, упавшую на лицо. Кончиками пальцев заправляет ей за ушко непослушный локон, тыльной стороной ладони проводит по щеке, очерчивая линию скул.       Джессика, ещё мгновение назад пытавшаяся его с себя спихнуть, замирает, не отрывая взгляда от его лица. Ричард наклоняется ниже, дразня, оставляет невесомый поцелуй на кончике её носа. Джессика нетерпеливо ёрзает под ним и сама тянется к его губам. Но он уворачивается и, словно издеваясь, вновь целует её в нос, щёку, подбородок, игнорируя призывно распахнутые губы. — Ричард, перестань меня дразнить, — жалобно хнычет Джессика, предпринимая ещё одну неудачную попытку дотянуться до его губ.       На её лице появляется самое разнесчастное выражение, а длинные ресницы начинают подрагивать, словно она сейчас расплачется. Ричард, забыв о коварстве этой женщины, на мгновение теряется, совершая непозволительную ошибку. Джессика, пользуясь его растерянностью, высвобождает руки и со всей силы толкает его в грудь. Ричард, чтобы не упасть на неё всем весом, вынужден перекатиться на спину. Она моментально этим пользуется, оказавшись сверху.       Ричард поднимает ладони, признавая своё поражение. Джессика, победно сверкая глазами, припечатывает его руки к дивану по обеим сторонам от его головы. Он легко мог бы освободиться из её хватки, но не делает этого, позволяя ей вести. Она отпускает его руки, обхватывает ладонями лицо, не позволяя больше увернуться, и впивается в его губы горячим требовательным поцелуем. Ричард скользит ладонями по её телу, придерживая за талию, удобнее усаживает её на своих бёдрах. Джессика кусает его за нижнюю губу в отместку за попытку перехватить инициативу и тут же зацеловывает место укуса. Собственная власть над этим мужчиной пьянит, растекается по венам желанием. Она прокладывает дорожку поцелуев к шее, очерчивает языком выпирающий кадык, оттягивает зубами кожу. Поднимает взгляд, сталкиваясь с его глазами, в которых собирается океанский шторм. Его опасно потемневшие глаза отзеркаливают её собственное желание. Его пальцы на её талии сжимаются почти до боли, а грудь под её ладонями вздымается от участившегося дыхания.       Ричард вновь перекатывается, подминая её под себя. Джессика хватается за край его футболки, тянет вверх, помогая избавиться от мешающего предмета одежды. Футболка бесформенной тряпкой летит куда-то на пол, открывая обзор на его подтянутую фигуру. Джессика закусывает губу, обводит подушечками пальцев кубики пресса, беззастенчиво спускается к ремню. Но Ричард одной рукой перехватывает её запястья, заводя их над её головой, второй тянет вниз топик, обнажая грудь. — Какая грязная провокация, — хрипло шепчет Ричард, намекая на отсутствие бюстгальтера.       Джессика чувствует, как по коже пробегает волна мурашек, не то от его шёпота, не то от холода, когда Ричард нарочно дует на её грудь. Соски моментально затвердевают, а внизу живота начинает скручиваться тугой узел. Становится горячо и невозможно без его прикосновений. Она дёргает руками, но он и не думает ослаблять хватку на её запястьях, не позволяя к себе прикоснуться, наслаждаясь её беспомощностью. Очерчивает языком сосок, чуть прикусывает зубами нежную кожу и спускается ниже, оставляя лёгкие поцелуи на рёбрах и животе, наконец, отпустив её руки. Джессика запускает пальцы в его волосы, направляя его губы ещё ниже. Ричард комкает её юбку в районе талии и оставляет обжигающие поцелуи на внутренней стороне бедра, заставляя её до боли закусить губу, чтобы не застонать во весь голос. Каждое его прикосновение, словно маленькие искорки, разжигают внутри пламя. Джессике кажется, что сейчас она просто сгорит в огне своего желания, если не получит его всего, целиком и без остатка. — Ричард, пожалуйста, — она почти умоляет, цепляясь пальцами за его плечи. — Ты просишь меня остановиться? — он поднимает на неё невинный взгляд. — Хорошо, как скажешь.       Ричард отстраняется от неё, демонстративно оглядывается в поисках своей футболки. Джессика думает, что, скорее всего, суд её оправдает, когда узнает об обстоятельствах его убийства. — Если ты сейчас же не продолжишь, клянусь, я отправлюсь на электрический стул за самое жёсткое убийство в истории, — Джессика поднимается на локтях, едва ли не дрожа от праведного гнева и возбуждения.       Ричард только смеётся в ответ на её угрозу и заглушает очередную гневную реплику поцелуем, крепко прижимая её к себе. Джессика обмякает в его руках, позволяя вновь уложить себя на диван. Глухо стонет, когда его пальцы проникают под бельё, а губы спускаются к шее. Но ей этого мучительно мало. — Ричард…       В этот раз он понимает её правильно. Кружево белья, скользящее по ногам, звук расстёгивающейся молнии, стоны, сорвавшиеся с их губ в унисон — всё это доходит до сознания, словно сквозь пелену. Мир вокруг расплывается, а потом вдруг становится слишком ярким, слишком осязаемым и громким. Обжигающие прикосновения Ричарда, запах его тела, голубые, почти синие глаза, потемневшие от страсти, ритмичные движения и прерывистое дыхание вперемешку со стонами. А потом реальность схлопывается, не оставляя ничего, кроме ослепительных вспышек перед глазами и необычайного чувства лёгкости.       Кажется, их очередная война закончилась ничьей.