Он заходит к нам в палату
Ухо держит он в остро
Вечерами и ночами что-то шепчет за стеной
Обещает и клянется
Здороваться только за деньги
И это все он -
Славься, крысиный король!
(Странные мысли)
Тонешь сам? Топи другого! И иди топиться снова…
Если вы выросли в любви, то знайте - вы уже счастливее половины населения Земли. И не важно, какая у вас семья, кто вас вырастил и прочие глупости. Любовь едина для всех, и даже если кроме дедушки вы никого не имеете, но в вашей семье есть любовь и уважение - вам будут завидовать многие. В моей семье любви не было никогда. Я - единственный (выживший) сын Элеоноры и Теодора Вентвордов. И по совместительству позор семьи, убожество, которое, должно было умереть вместо брата. Но обо всем по порядку. Отец. Я помню, как он, увидя меня, чуть приседал и разводил руки. Он всегда заставлял меня бежать к нему, чтобы обнять. Со стороны это выглядело как отцовская любовь, но на деле было лишь систематической “показухой”. Брат. Я не помню почти ничего, только лишь отрывки. Прямо как в фильме. Мы с братом играли у реки, бегали босиком по побережью, прыгали на камни в воду, пока жаркое июльское солнце слепило нам глаза и жарило кожу. Помню, он побежал вперед, вдоль берега, а я остановился, тогда я словно задыхался, потом оперся ладонями о колени и приподнял голову, прищурив глаза. Я не видел его. Я кричал, звал его, носился туда-сюда по пляжу как идиот. Потом нашел его: он лежал на животе, около воды, под одной из скал. Руки его были согнуты и как-то странно искорежены, словно обезображенные судорогой. Глаза были открыты, смотрели пристально и как-то холодно. Изо рта на камни капала кровь, стекая по гальке в воду. Я обмер. В тот день отец впервые ударил меня. Помню, я полетел в стену, ударился о нее затылком и еще несколько часов пролежал на холодном полу. Мне не хотелось ничего, даже вставать, делать какие-то движения, не хотелось видеть мать. А та убивалась горем, и после того дня жила уже в совершенно другом мире. Изменился и отец - он превратился в ходячий ночной кошмар. Кричал на меня, бил при любой моей провинности. Но бил избирательно, и определенным образом: все, чтобы другим не было заметно следов. Я пытался говорить матери, но она всегда отмахивалась: “не выдумывай”, и, как мне теперь кажется, даже не слушала. Она почти весь день лежала на постели брата, периодически плакала, обнимая его подушку, футболку и другие вещи. А с нами почти не говорила. Отец решил сделать из меня “брата” и начал тренировать. С тех пор я живу в постоянных тренировках. Мы с отцом начинали утром, и он заставлял меня делать упражнения, проходить полосу до тех пор, пока я не добьюсь нужного результата. Когда была уже ночь, и я просто валился с ног, когда был снег, ветер, дождь, метель, мы продолжали. У отца было ужасная репутация в обществе. Его либо ненавидели, либо боялись. А еще, я уверен, все до единого презирали. Как и я. Только фишка заключалась в том, что меня тоже стали воспринимать, как такого же жестокого и отвратительного человека, как отца. И я остался один. Только я и постоянные тренировки. Чтобы стать лучше, стать как брат. Моя жизнь продолжалась таким образом много-много лет, пока однажды не появился один человек, кардинально отличавшийся от всей той серой массы, что окружала меня. Лучик света - девчонка, с испуганными большими глазами и светлыми волосами. Она быстро влилась в коллектив моих сверстников, но со мной не общалась. Хотя я часто наблюдал за тем, как изо дня в день она все шире улыбалась. А я, глядя на нее, с каждым днем все сильнее замыкался в себе. Но в один день все изменилось. Тогда я находился у реки после тренировки и она пришла туда. Я игнорировал ее и не разговаривал. Только она села рядом, и говорила так много и быстро, просто не умолкая, что я был просто вынужден начал слушать, чтобы хотя бы что-то понять из ее сумбурной речи. Тогда она обняла меня. Она обняла меня сама. Сложно описать мои чувства в тот момент, но я отчетливо помню момент некой теплоты в груди. Я почувствовал себя нужным, важным. Я - не пустая безликая масса. Я был кому-то нужен… Я стал защищать ее от всех. Сейчас, оборачиваясь в прошлое, я ничего не чувствую. Все это произошло словно бы не со мной. Все как будто в чужом сне. Да, было. Но все прошло. Я больше не один. О былом теперь напоминают лишь нескончаемые шрамы. Мэри проснулась от ярких лучей света, мечущихся по ее лицу. Они то поднимались вверх до бровей, то опускались вниз, к подбородку. Она вздернула бровь и помотала головой. От белого потолка и стен болели глаза. Девушка привстала и повернулась к спящему Доновану. Парень лежал на левом боку, чуть приоткрыв рот, и тихо сопел. Его светлые короткие волосы были безобразно взъерошены, словно он всю ночь мотал головой о подушку, что, скорее всего, и произошло. Мэри легонько потрясла Дона за плечо, от чего тот слегка поморщился, но просыпаться не спешил. - Дон, не дури, - возразила девушка, мягко гладя парня по макушке, - ты знаешь, что нужно встать. Иногда Донован превращался в самого настоящего ребенка. В такие моменты Мэри ощущает себя старшей сестрой, которую оставили одну с маленьким братом. Она всегда старалась защитить его, порой даже от самого себя. - Я не сплю, - тихо ответил Донован, перевернувшись на другой бок. Мэри усмехнулась, еще раз легонько толкнула парня и встала с края постели. Она потянулась, встав на носочки и пошла в ванную. Умывшись, девушка долго разглядывала отражение в зеркале. Последние дни она себя не узнавала. Она выглядела как-то… иначе. Взгляд какой-то другой, будто бы пустой, стеклянный. “Пора бы перестать придавать слишком большое значение мелочам” - именно так она думала в такие моменты. В моменты, когда не узнавала себя и когда хотела остаться наедине с собой. Или с тем, что осталось…***
Подъезжая к особняку, Джейсон чувствовал, как у него колотиться сердце. Оно словно металось внутри, как бесформенная масса, стремящаяся вырваться из его тела. Он глухо прокашлялся, приподняв голову. Вокруг тишина, даже радио не играет. Тодд кинул пару взглядов на ворота. У него был ключ, так что он мог прийти сюда в любой момент. Вот именно, он может вернуться сюда завтра, или на следующей неделе. А может и в конце месяца, на выходных, когда уж точно вся семья должна быть в сборе. Джейсон не совсем осознавал, зачем он приехал сюда, но точно знал, что это неизбежно. И так должно быть. Спустя пару минут он все же вошел внутрь. Вокруг был все тот же знакомый сад, дорожки, та самая машина, которую Брюс уже лет шесть отказывался менять. И все вокруг казалось таким тихим, что непроизвольно накатывал страх. А вдруг ему не стоило приходить? Вдруг его не ждут? Больше нет… Джейсон остановился, механическим движением сунув руки в широкие карманы спортивных штанов. Он повернулся лицом к старому дубу, что стоял справа от него. Он всегда тут был? Тодду почему-то казалось, что дуб был чуть дальше, ближе к забору. Но дерево стояло неизменным: такое же огромное, мощное и старое. Кого-то это ему напоминало. Порой не верилось, что над этим участком хлопочет один лишь Альфред. Когда Джейсон только попал сюда, в саду работал садовник Уиллис, кажется. Тогда на Уэйна хоть кто-то работал. Но всегда был Альфред, и он всегда был частью семьи, а не просто наемным рабочим. Порой Джей задавался вопросом, куда пойдет Альфред, если Брюс его уволит? А Уэйн вообще платит ему зарплату? Предоставляет отпуск? Внезапно парень ощутил прикосновение руки, очень аккуратное, словно бы отточенное движение. Тодд непроизвольно вздрогнул и резко обернулся. Напротив него, все такой же аккуратный и ухоженный несмотря на свой преклонный возраст, стоял дворецкий Альфред. Джейсон улыбнулся. - Привет, Альфред, - мягко произнес парень, уходя в шепот, - я тут мимо проезжал и подумал… - Рад видеть вас, мастер Тодд, - спокойно произнес тот, даже, как показалось парню, слегка улыбнувшись, - Мистер Уэйн спрашивал, когда же вы зайдете внутрь. - Не зайду, - тихо произнес Джейсон и внимательно огляделся. Все вокруг было тихо и мирно, птицы, что сидели на деревьях в саду словно бы перешептывались, раняя осторожное “чириканье”. - Я не для этого приехал, даже не проси. - Как скажете, мастер Тодд, - на удивление спокойно и размеренно произнес Альфред. С одной стороны слова обидные, ведь Джейсон - член семьи, а с другой - облегчение, так как парень сам не хотел видеть родные стены. Джей присел на корточки и протянул руку к цветам, ему почему-то захотелось убедится, что они реальны. В последние дни ему многое казалось нереальным. Джейсон часто вспоминал мать и даже отца. Только рассказать ему об этом было некому. Да и кто стал бы его слушать? - Альфред, - тяжело выдохнул Тодд и встал, оттолкнувшись рукой о землю. Он поднял взгляд вверх и прикрыл глаза. На секунду он бы хотел зайти в дом и рассказал о своих чувствах Альфреду, или может Брюсу. Но, повернувшись к дворецкому, он увидел за его спиной хмурое и очень уставшее лицо. Брюс Уэйн, с закатанными до локтей рукавами выглаженной чистой рубашки, ослабленным галстуком и синяками под глазами, стоял и внимательно смотрел за него. - Мне пора, - выдал Джейсон, отряхивая руки от земли. - Я зашел поздороваться. Сердце в груди парня заколотилось, он опустил взгляд вниз, чувствуя себя провинившимся мальчишкой, и голова загудела, как всегда. На удивление Джейсон почувствовал, как крепкие руки обхватили его шею и прижали к груди. Брюс обнял его. Впервые за долгое время. Впервые, так искренне. Впервые, Джейсон был этому рад. - Я давно хотел с тобой поговорить, ждал, когда ты прийдешь, - произнес Брюс, глядя в глаза сыну. - Я потрачу лишь полчаса твоей жизни. Не более. Джейсон не отрываясь смотрел в глаза отца. Суровые, строгие, но при этом добрые и любящие. Не было никакого сомнения: что бы ни случилось, и кто бы что ни сказал, но Брюс Уэйн бесконечно любил своих детей… Спустя пару минут Тодд уже оказался в родных стенах. Неужели, блудный сын наконец вернулся домой? Звучит как начало какой-то необыкновенной истории, однако это совсем не так. А пока они шли по длинному коридору, через секунду Джейсон будто специально наступил на ту самую скрипящую половицу, которая деформировалась от того, что много лет назад он лично уронил на нее кочергу. Пройдя коридор мужчины оказались в большой душной комнате, довольно плохо освященной, но почему-то создающей необыкновенный уют и окружающий спокойствием. Джейсон сел на диван, обитый дорогой тканью, и положил ногу на ногу. Брюс сел рядом, за рабочий стол и, достав какие-то бумаги, внимательно взглянул на сына. - Ты дома, - быстро произнес он, - можешь расслабиться, поверь мне, здесь тебе ничего не угрожает. Джейсон хотел было возмутиться, что он не напряжен, но в ту же секунду осознал, что руку он завел за спину, где находилась кобура. Поверить сложно, но он действительно настолько привык к этому жесту банальной самозащиты, что даже в родной дом, к семье, пришел в полном вооружении… Парень вздохнул и скрестил руки на груди, не поднимая взгляда, но украдкой глядя в сторону Уэйна. - Итак, - начал Тодд, глядя на свои кроссовки, - о чем ты хотел поговорить? - Джейсон, - Брюс медленно вздохнул и, оторвавшись от бумаг, посмотрела на сына, - сейчас для нас настали не лучшие времена. Ты это знаешь. - А когда было легко? - усмехнулся Тодд. Брюс одобрительно кивнул. Оценил шутку. - Ты уже давно не ребенок. Ты сильный, выносливый, со многим можешь справиться и в одиночку. Но это твои собственные “нелегкие времена” и тебе это нужно пережить. Знаю, ты думаешь, что сможешь. Но я не хочу и не буду оставлять тебя одного. Потому что чем больше времени проходит, тем серьезнее твои проблемы. Помнишь, о чем я всегда тебе говорил? - Брюс отодвинул документы в сторону и сложил руки на столе. - Рогатый скот не заметит пары мошек, но если на него нападут тысячи ос, то это уже будет его кончина, - тихо добавил Тодд. Брюс опустил голову, а губы его растянулись в легкой улыбке. Было видно, что он сдерживался, лишь бы не улыбнуться, обнажив зубы. Для Брюса улыбка давно стала синонимом слабости и проявления чувств, собственных эмоций. - Джейсон, - Брюс попытался собраться и говорить максимально четко и спокойно, - я думаю, тебе стоит вернуться домой и покончить со всем. Дик остается в городе, здесь мы с Тимом, здесь Альфред и Барбара. Скоро возвращается Дэмиан. Не хватает только тебя… Джейсон замер. Его дыхание замедлилось, он глядел в пол. Пристально рассматривая дощечки, что лежали под подошвой его ботинок. - Я и сам об этом часто думал, - начал было Тодд, помотав головой. Он медленно выдохнул, продолжив спокойным и монотонным голосом, - иногда хотел прийти утром, иногда ночью, когда опять настигала бессонница. Пару раз даже вещи собирал, но… Все никак не решался. Раньше я думал, что ушел, потому что я - не часть этой семьи и мое место где-то еще, - Джейсон приподнял голову и взглянул на Брюса, сосредоточившись на своих словах, и произнес быстро и без запинки, словно давно все обдумав и решив. - Сейчас я уверен, что вы - моя семья, но мое место попрежнему не в этом доме. Брюс, внимательно выслушав сына покачал головой. Он вытянул правую руку вперед и взглянул на кольцо своем на пальце. Это кольцо принадлежало его отцу, и оно было на нем в день его гибели. Уэйн снял его с пальца и подвинул в сторону Джейсона. Тодд удивился, изобразив на лице полное непонимание настоящей ситуации. - Хочу, чтобы ты оставил его себе. Это семейная реликвия, - быстро произнес Брюс, не сводя глаз с сына. Джейсон левой рукой взял подарок и сжал в кулак. Не буду ничего спрашивать, просто спасибо, что выслушал и понял меня, - Джейсон встал и зашагал к выходу из комнаты, попрежнему сжимая в руке кольцо, - до встречи. - Заходи на днях, - на удивление совершенно спокойно и непринужденно ответил Брюс Уэйн. Джейсону показалось, что именно такого его ответа Уэйн и ждал и что он все сделал правильно. А самое главное для самого парня было то, что он впервые за долгое время сказал отцу правду, не солгав и не утаив ничего.***
Тим быстрым шагом шел по закоулкам, нервно оглядываясь. У него было не больше часа, чтобы сделать все свои дела и вернуться в особняк, прежде чем Брюс заметит его отсутствие. А сделать нужно было многое. О визите Тодда он не знал, так как в этот момент улизнул из дома - и вполне с конкретной целью. Тим знал место на окраине города, аварийное старой здание, на вид еще довоенное, в которое ему и нужно было прийти. Тут его всегда ждали… Он бывал здесь всего несколько раз. И всегда он быстро уходил, даже убегал. Находиться здесь для него ощущалось как нечто запрещенное, тайное, о чем никто не должен был знать. Особенно Брюс… Именно сюда его звала Колонна, когда давала очередное задание. Но сегодня он пришел без приглашения. И сегодня он пришел в последний раз… Тимоти зашел в знакомую дверь и очутился в абсолютно тихой комнате. Не было слышно ничего. Казалось, что здесь и впрямь никого нет. Но это абсолютно не так. Тим огляделся, но ничего подозрительного не заметил. По крайней мере, ему так показалось. Сердце бешено колотилось у него в груди, а пальцы рук были холодными, как ледышки. Он медленно сглотнул и довольно громко произнес: - Выходи. Я пришел к тебе, - после этих слов Дрейк приободрился, стараясь успокоить бурю, бушевавшую внутри него. После его слов в комнате сохранялась абсолютная тишина, но впереди парня возникла темная фигура в длинном плаще и маске. Она подошла ближе и кивнула. Тим молчал, глядя на гостя. Хотя, тут еще стоит посмотреть, кто в действительности является гостем… - Не ожидал вас увидеть, господин, - словно бы и шевеля ртом, произнес незнакомец. - Я пришел сюда, - начал Дрейк, с каждым словом говоря все громче, - чтобы сказать, что в ваших услугах впредь не нуждаюсь, как и вы в моих. Нам не по пути больше. Бэтмен прав на счет вас - вы такие же убийцы, за которыми мы охотимся по ночам. Просто прикрываетесь добрыми намерениями. Я делаю вас последнее предупреждение, прежде чем мы прийдем за вами. Убирайтесь из Готэма! Незнакомец молчал, кивая головой. На удивление Дрейка, он ответил почти сразу и почти… не подумав. - Какая жалость, господин. Однако осмелюсь заметить, что вы поступаете иррационально. Мы так хорошо работали вместе, - произнес мужчина. - Никаких нас больше нет. Я все обдумал и принял такое решение, - поспешно и слегка раздраженно возразил Тим. Он напрягся, ибо не знал реакции со стороны Колонны. - Понимаю Ваши опасения, - начал собеседник вновь, - но постараюсь объяснить нашу позицию вновь. Мы против злодеяний. Мы убиваем не людей, мы убиваем монстров Мирииды и Блэквуда. Изъян Бэтмена именно в том, что он оставляет жизнь. - Если смотреть с этой стороны, то мы наделяем одних людей правом делать фактически что угодно: вершить суд, лишать жизней тех, кого мы считаешь ее недостойными, - сказал Тимоти, опустив голову, - Я знаю это. Есть разница между понятиями как “надо поступить” и “как правильно поступить”. Правильнее всего оставить жизнь и судить по закону, но порой нужно остановить человека, если его можно так назвать. Мы вплетаемся в философию, где поступки наши станут чересчур субъективными, но каким был бы мир, если бы людям было дозволено выбирать и поступать как хочется? Дрейк поднял взгляд на незнакомца, который до сих пор молча стоял перед ним, терпеливо ожидая его решение. - Я уже говорил, что я выбрал Бэтмена. На этом все. Убирайтесь, - резко отозвался Тимоти и непроизвольно сжал руки в кулаки. - Вы и впрямь считаете, что Бэтмен так уж невиновен? Поверьте, мы знаем больше, чем вы думаете. Я уверен, если покопаться в его кабинете, вы найдете интересную вещицу… - Это какую? - поинтересовался Тим - Прошу меня простить, нам пора, - незнакомец вновь кивнул Тимоти и, развернувшись, ушел в темноту. Дрейк пребывал в недоумении. Какая такая вещь есть у Брюса, о которой не знает никто? Или, может, о ней не знает только Тим?***
- Очень надеялся, что найду тебя здесь, - Джей сел на стул рядом с девушкой и жестом что-то показал бармену. - Я уже собиралась уходить, зашла число символически, - допивая напиток, произнесла Мэри. - Это же твой любимый бар, его уже можно в твою честь называть… - усмехнулся Тодд, попытавшись разрядить ситуацию. - Не могла я без вишневого пива сегодня просто никак, - девушка допила содержимое бокала и поставила его перед собой, не глядя в сторону Джейсона. Парень взял стакан из рук бармена и, глотнув золотисто-коричневый напиток, повернулся лицом к девушке. - Я заметил, что ты забрала свою зубную щетку. Почему? - спросил Тодд. - Потому что она мне нужна, - заявила девушка, наконец посмотрев на своего собеседника, - это же очевидно. - Выглядит как заявление по типу “мы больше никогда не увидимся”, - добавил парень, сделав еще один глоток, при этом слегка нахмурив брови. - Что-то вроде того… - протянула девушка. Она вроде и хотела сейчас встать и уйти, но не смогла. - Да что происходит, Мэр? - рявкнул Джейсон, поставив опустошенный стакан на барную стойку, и повернулся к девушке всем корпусом. - Я же вижу, что что-то происходит, и это меня не радует. Ты как будто закрылась, не достучаться. - Проблемы в Мирииде, но я разберусь, - отозвалась Мэри, прикрыв лицо руками. Она тоже злилась. - Не закрывайся от меня, я был честен с тобой. Старался быть честным, - Тодд завел руку за голову и провел ею по затылку, - просто прошу того же от тебя. - Честен? Это правда было так? - усмехнулась девушка, скрестив руки на груди. - Проблема именно в этом. Если хочешь знать - пожалуйста! Среди нас есть крыса. Кто-то докладывает о наших планах Грею и, соответственно, Колонне. И ребята считают, что ты в этом замешан. Джейсон замолчал. Он сделал глоток из стакана, который ему услужливо снова наполнили и внимательно посмотрел на Мэри. - А ты? - сделав глоток, спросил он, будто бы его эти слова и успокоили. - Что я? - удивилась Мэрилин. - Ты считаешь, что я замешан? Или это только домыслы твоего напарника? Ну, или кто он тебе, - огрызнулся Тодд. - Нет, не считаю. И не наезжай на Дона, ты не знаешь его вовсе. Но я была за тебя, потому что знаю тебя, думаю так, а он - нет, - девушка встала и оттолкнулась рукой от стойки. - Но я хочу спросить у тебя лично, и верю, что ты скажешь мне правду… - Хорошо, вот правда, - Джейсон поставил стакан на стойку и тоже встал, медленно и словно бы устало, - нет, я ни с кем не сотрудничал и в ваши дела не лез. Я был тут из-за тебя. Мэри кивнула и изменилась в лице. Она действительно поверила бы любым его словам, потому что была убеждена, что люди, которым ты небезразличен, так просто, механически, не меняясь в лице и голосе, не мучаясь от угрызений совести, не смогут так лгать. Невозможно было даже на секунду представить, что человек, стоящий перед ней в самом деле на ходу придумывал слова, имитировал эмоции, играл перед ней свою роль несколько месяцев. Девушка опустила голову, светлые волосы рассыпались на плечи, голова была тяжелой, как свинец. В глазах она почему-то ощутила сухость, словно в них насыпали песок и заставили моргать. Мэри протерла глаза руками и это немного сняло неприятное ощущение. Джейсон все это время неподвижно стоял перед ней, внимательно следя за каждым ее движением. Можно сказать, что его несколько раздражала ее скрытность и он искренне верил, что Мэри делится с ним всеми подробностями. Хотя сам он в глубине души осознавал, что он и половины из того, что происходит, не знает. Почему-то именно сейчас Джейсон захотел, чтобы Мэри ему рассказала обо всем, включая ненужные подробности из ее жизни, по типу того, чем она завтракала, во сколько уснула и вообще где была. Для парня оставалась загадкой самые обычные вещи из ее жизни: он не знал, какой у нее любимый цвет, какие любимые цветы, на что у нее аллергия, кем она мечтала стать в детстве и как звали ее родителей. Он даже не знал, какой кофе она любит. Но это не мешало Джейсону думать о ней каждую ночь в попытке уснуть. Тодд хотел, чтобы она рассказала ему именно об этом. Его интересовала она сама, а не то, где она работает и что несет собой. - Мэр, - Тодд присел рядом с ней и положил руку девушке на плечо, та тяжело вздохнула и, повернув голову, уперлась лбом в его шею, - я тебе клянусь, я ничего такого не делал. Мы обязательно найдем эту крысу. Я просто… не знаю, что еще тебе сказать, чтобы ты поняла, что я тебя не хочу потерять… Мэри молчала, упорно глядя в стену. - Хорошо. Я верю тебе. - Это самое главное, - добавил Тодд. На пару секунд в комнате возникла гробовая тишина. Мэри повернулась к Джейсону, но по-прежнему ничего не говорила. Она смотрела словно бы “сквозь него”, в самую душу, но не увидела там ничего… - Прийдешь вечером? - спросил тихо Джейсон. - Я постараюсь, но… много работы, - шепотом ответила Мэри, сама не зная почему. Говорят, что вещи, в которых мы не уверенны, мы часто говорим как можно тише. Только вот, кто так говорит…***
Дик спускался по длинной ржавой лестнице, придерживаясь рукой о перила. Все вокруг выглядело очень старым и ненадежным. Впрочем, как и добрая половина зданий в городе, особенно тех, что “на задворках” города. Он довольно бодро шагал по ступеням, но на последней остановился и пригнулся, чтобы разглядеть комнату: никого не было, никакого движения. А еще абсолютная тишина. Такая, что Дик мог слышать собственное дыхание. Наконец, спустившись, Дик немало удивился. Картина была довольно интересная: подвал весь в крови и признаках драки: разбитое стекло, оружие, сломанная мебель. На днях пропало несколько диллеров, которые отметились как раз в этом самом подвале и два дня назад бесследно исчезли (к слову, с новой поставкой). - Они тут что, все кетчупом обмазали? - послышался удивленный голос. Дик обернулся и широко улыбнулся: сзади него стоял Красный колпак собственный персоной, тот качал головой, держа руки в карманах, - Нет, ну правда, кровь не такая красная и… крахмальная… а еще не пахнет как в бургерной “Молли Айленд” около полицейского участка. - Неожиданно, признаюсь, - усмехнулся Грейсон. Джейсон лишь пожал плечами. - Что-то ищешь? - поинтересовался Грейсон - Нет, я просто следил за тобой. - кратко ответил колпак и сделал несколько шагов вперед, поравнявшись с братом. Найтвинг присел и внимательно глядел пол, потом рассмеялся и добавил: Ну и впрямь, это даже не кетчуп, а скорее томатная паста… - Кто-то ограбил пиццерию? Ужасное преступление… - пошутил Тодд, глядя на напарника. Дик провел рукой по огромному слою пыли, толщиной, наверное, с мизинец. Интересно, как это они могли тут пару раз побывать и развести такой свинарник…Вообще история мутная, даже слишком… - А знаешь, что напрягает меня? - быстро проговорил Джейсон, - Как же они сюда вошли и вышли, если все двери наглухо были заперты на засов изнутри? Дик покачал головой и огляделся: всего одна дверь и ни одного окна. Грейсон встал и прошелся по комнате, трогая руками почти каждый объект, попадающийся ему на пути. Когда он дошел до деревянных досок, он остановился. Парень провел пальцами по сухим, безжизненным кускам дерева. Забавно, зачем люди вот так вот без надобности уничтожают деревья. Просто губят еще одну “жизнь”, что вот эти доски просто так стояли в углу старого, всеми забытого подвала. Хотя, если так думать, долго не протянешь - будешь плакать над каждым убитым муравьем и ходить в церковь каждое утро, в надежде “загладить” вину. Забавно, как людям в душе действительно нужно себя “очистить”, оправдать, излечить душу… Они сделают для этого все, но ведь это только в их собственной голове… сделанного не воротишь, жизни, что ты отнять, не вернуть. Все, что тебе остается - это либо смерится и жить дальше, либо умереть в поисках “исцеления” и “очищения”, если так можно выразиться. Грэйсон отодвинул большую доску в сторону и увидел серебристый блеск. Убрав следующую доску, он уже мог видеть люк в стене. - Ба-бац, - рассмеялся Тодд, - вот тебе и загадка раскрыта. Хорошая работа, мистер Холмс! - Ясно, но что за спектакль они утроили? - вопросил Грейсон, поворачиваясь к Джейсону, - Какой во всем этом смысл? - Понятия не имею, - на сей раз каким-то усталым голосом сказал Джейсон, - может, не хотят, чтобы лезли в их дела. - Никто не хочет этого, - спокойно сказал Дик, - но ведь это и есть наша работа… Моя, ладно. Джейсон слегка улыбнулся. Грейсон присел и осмотрел пол и стены. Джейсон стал ходить кругами, глядя в потолок. Он быстро прошел до конца комнаты и медленно, размеренно вернулся к Дику. - Знаешь, чего я не понимаю? - вопросил Тодд. Дик вопросительно посмотрел на напарника. - Мэрилин. Грейсон усмехнулся, кивая головой: - Есть такое. Я до сих пор не понимаю. Джейсон развернулся и продолжил бродить по комнате. На секунду он остановился, приподняв ступню. Под ней виднелась светло-зеленая бумажка с какой-то надписью. - Знаешь, Грейсон, тут есть один интересный моментик… - Тодд машинально сунул руки в карманы и отошел на пару шагов, - Я думаю, тут все не так просто.***
Почему плохие вещи происходят с хорошими людьми? Может, потому что так устроен мир? Ты делаешь все, чтобы всем вокруг было хорошо и комфортно, нередко жертвуешь своим благополучием в пользу ближнего, а в итоге получаешь бумерангом по шее. Чем больше ты отдаешь, тем более ненасытным становится общество. Пора бы уже понять, что нет никакой судьбы и злого рока ,что все, что бы ни случилось, сделало общество. Оно имеет волчий голод, и чем более пожирает, тем становиться ненасытнее. Общество - формообразующее результата. Общество - причина всех побед, но оно же и корень всех проблем. Мы знаем, что это так, но продолжаем говорить про злой рок и судьбу. Только чего ради… Донован тяжело дышал, в глазах потемнело, а в голове словно бы развелся туман. Парень пытался вдохнуть как можно больше воздуха, но не мог. Он еле наше в себе силы доползти до стула и с силой упал на него. Приступ усилился и Донован опустил голову вниз, закрыв ее спереди руками. Обычно это помогало, но только не в ночных приступах. Последние и вовсе были практические неконтролируемые. Парень тяжело дышал, судорожно вдыхая воздух в изможденные легкие, но только его было все мало. Донован поднял голову и выдохнул. В ушах неистово зазвенело, голова напряглась и, казалось, каждая мышц тела напряглась и натянулась. Парень прищурился и стал медленно дышать. Приступ утих, а с ним и вихрь в голове. Разум посветлел и парень успокоился. Безумие. То, чего Донован боялся всю свою жизнь. Он боялся обезуметь, или хуже того, осознать, что он был безумен всю свою жизнь, что эта болезнь передалась к нему от родителей… Он четко осознавал, что это безумие - не часть его личности, а нечто другое… инородное… его нужна убрать, выжечь, вырвать из себя. В моменты приступов парень ярче чувствовал подступающее безумие и в такие моменты ему хотелось просто вылезти из кожи, убрать руками туман в голове и вырвать вены и артерии из рук, чтобы убрать грязь, текущую по венам. Эта грязь - безумие, охватывающее его с каждым приступом все больше. На секунду Доновану стало легче. Он откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. - Мистер Вентворд, сэр, - к Доновану подбежал парень, и, с тяжелой одышкой, словно только что пробежал марафон, сообщил: - к вам женщина. Не говорит, кто она такая. Ищет Вас. - Это что еще за номер? - вопросил блондин, оборачиваясь на людей вокруг, как бы ожидая ответа на свой вопрос, - с чего это вдруг? Она хоть имя свое назвала? - Нет, сэр. Но тут другая проблема. Она сказала лишь одну фразу и добавила, что будет говорить только с Вами. Что сказала? Ты издеваешься? Не тяни резину… - нахмурился Донован, скрестив руки на груди. - Она сказала “Я ищу сына”, сэр. Она сказала, что ищет Вас…