***
Драко сидел на берегу Черного озера и смотрел в даль. Сегодня утром он получил письмо от матери. Ничего интересного там не было, к превеликому сожалению. Ремонт в Малфой-мэноре идет полным ходом, все в полном порядке. Это спокойствие и стабильность выводили из себя. Даже чертова Грейнджер, гори она в пекле, не раздражала его. Тенью она ходила по замку, сидела в гостиной, уставившись в огонь или читая. Когда дело касалось обязанностей старост, она просто протягивала ему бумаги, а потом уходила. Один раз он попытался спихнуть работу на нее, подсунул пустой график дежурств гриффиндорке под дверь. Каково было его удивление, когда на уроке ему на парту прилетела записка. Развернув пергамент, он увидел тот самый график, пустой. Он не сдался и тогда. Закончилось все тем, что МакГонагалл отчитала их обоих и потребовала сделать работу к вечеру. Вся его жизнь весь прошедший месяц походила на чью-то глупую шутку! Из мыслей юношу вырвали шумные шаги по шебуршащей гальке. Ну кому он опять нужен?! Драко закатил глаза и прикрыл веки. Он уже представлял, что ему будут говорить. Как еще не надоело?.. — Где Гермиона? — слизеринец резко открыл глаза и развернулся. Вот такого вопроса он точно не ожидал. Перед ним был не кто иной, как Гарри Чтоб-Он-Сдох-Поттер со своей вечной свитой, состоявшей из мелких Уизли. В голове сразу пронеслось несколько вариантов развития событий. Одно точно — идти против них глупо, даже с палочкой. Судя по недовольному виду всей троицы, они не в настроении… — Ты оглох, хорек?! — просипел Уизли, начиная краснеть. — Где Гермиона?! — Во-первых, — Драко лениво поднялся с земли, — если хочешь что-то узнать, говори уважительно. Информация нужна тебе, а не мне. Во-вторых… — Малфой, просто ответь, — устало выдохнул Поттер. — Я не знаю, где ваша ручная грязнокровка, — фыркнул он, наслаждаясь тем, как приходит в ярость Уизли. — Да как ты!.. — рыжий уже хотел броситься на парня, но Гарри схватил его за локоть, оттягивая назад. — Правильно, Поттер, — Драко криво усмехнулся, — держи своего пса на цепи, а то кого-нибудь покусает. Тебя за это по головке не погладят. — Идите в замок, — холодно сказал гриффиндорец, не отрываясь смотря на врага детства. — Но… — Рон, пошли, — Уизлетта схватила своего непутевого братца и потащила обратно в Хогвартс. Оба рыжих удалились. Несмотря на сильное сопротивление, девушка как-то смогла скрутить Уизела. На секунду, даже на мгновенье, Драко зауважал ее. Так легко, а главное быстро, увести это упертое животное… Наверное, сказывается опыт и годы тренировок. От таких мыслей блондин усмехнулся. Было бы отлично, если бы и этот национальный герой исчез вместе с ними. — Чего тебе? — устало спросил слизеринец, засовывая руки в карманы. — Выдохни, Малфой, я не драться пришел, — брюнет в примирительном жесте поднял руки. — Допустим. Тогда для чего? — Нас объединяет только один человек, ради которого я готов тебя терпеть — Гермиона. Не думаю, что ты заметил, но ей… тяжело последнее время, — наконец подобрал слова Гарри. — И чего ты хочешь от меня? — Драко изогнул левую бровь, ухмыляясь. — Чтобы я поиграл в ее няньку? — он был готов рассмеяться прямо в лицо этому идиоту. — Нет, — блондин к собственному удивлению заметил, что Поттер усмехнулся, — я хочу, чтобы ты сказал мне, как она себя ведет. Вы пересекаетесь в гостиной, наверное, говорите из-за должностей старост. Она сильно отдалилась за этот месяц. — Мерлин, — слизеринец закатил глаза, — никак она себя не ведет! Не достает меня, и ладно. Если бы исчезла, вообще было бы прекрасно. Мы не разговариваем. — Совсем? — кажется, гриффиндорец был искренне удивлен. — А ты думал, что у нас каждый вечер интеллектуальные беседы? — усмехнулся Драко. — Поттер, я думал, ты не такой тупица. — Ладно, — Гарри проглотил очередное оскорбление. Сейчас ему было намного важнее вытащить Гермиону из ее личного ада. — Какой пароль от вашей гостиной? — Так, — слизеринец сделал шаг в сторону ненавистного мальчишки, — а вот это уже не твое дело. Если Грейнджер не дала вам пароль, значит обойдетесь. Не хватало мне только ваших разборок на ночь глядя. — Малфой… — Поттер, я и так сказал тебе все, что мог, — это была чистая правда. Если подумать, Драко не должен был говорить и этого. — Оставь меня в покое, да, и ее тоже. Не думал, что если она не хочет с вами разговаривать, значит не надо? — Когда ты стал таким проницательным? — зло фыркнул Гарри. Слизеринец не ответил. Он демонстративно пожал плечами и отвернулся, говоря этим, что разговор окончен. Было удивительно, что впервые за все эти годы они смогли проговорить больше минуты без оскорблений и драки, а самое удивительное, что темой стала эта грязнокровка.***
Гермиона сидела на своем любимом подоконнике и смотрела на темные верхушки деревьев Запретного леса. Наверное, за этот месяц она сказала меньше слов, чем раньше говорила за день. Ей не хотелось никого видеть и слышать. Раздражало все и всяк, а особенно попытки друзей привлечь ее внимание. Если бы они предложили поход в Хогсмид или что-то еще, но по их глазам было видно: «Бедная Гермиона, нужно поговорить с ней, сказать, что жизнь продолжается». В такие моменты девушке хотелось кинуть в них непростительное. Она и сама все это знала. Им было просто не понять, что она давно пережила потерю родителей, наверное, еще когда стерла им память. Сейчас Гермиона почти не думала об этом. Она переосмысливала всю свою жизнь, поступки, заново расставляла приоритеты. Казалось, что известие о смерти родителей стало для нее толчком к тому, чтобы понять, что все не столь однозначно. Война закончилась, Волан-де-Морт мертв, а люди продолжают умирать. Эти письма, что она с завидной частотой получала от Министра Кингсли, не могли не смешить. Он приглашал ее на стажировку, предлагал работу. Все выглядело так, будто даже он пытается отвлечь ее… И, конечно, Малфой. Вечное напоминание о том, что выиграв войну, они не смогли поменять ровным счетом ничего. Все так же осталось разделение на чистых и грязных. Гермиона старалась не говорить с ним, обходясь лишь самыми нужными фразами. После той перепалки они будто договорились хранить молчание… Когда портрет отъехал в сторону, Гермиона даже не дернулась. Конечно, она знала, кто пришел. Отреагировала она лишь тогда, когда в противоположном конце комнаты послышался приглушенный женский смех. Грейнджер повернула голову и безразлично посмотрела на представшую картину. Почему-то ее это даже не удивило. Малфой, прижимая к стене какую-то когтевранку, явно стремился залезть своими руками к ней под блузку и, надо сказать, преуспевал в этом занятии. В какой-то момент девушка открыла глаза, а потом вскрикнула, отталкивая слизеринца. — Гермиона?! — ах, да, они ведь знакомы! Кажется, ее зовут Алин Вэйн. Или Эйлин?.. — Я… Ты же сказал, что ее не будет! — когтевранка вспыхнула, а на ее щеках выступил румянец. — Успокойся, — махнула рукой гриффиндорка, опять отворачиваясь к окну. — Вы определитесь, или идете наверх, или проваливаете. На раздумья Алин или Эйлин, Гермиона никак не могла вспомнить ее имя, понадобилось несколько секунд. Бросив на Малфоя злой взгляд, она выскочила за дверь, будто за ней кто-то гнался. Слизеринец что-то проворчал себе под нос, а потом двинулся к ненавистной соседке. Остановившись у окна, он прислонился к стене плечом, скрестив руки на груди: — Вот ответь мне, Грейнджер, как ты всегда умудряешься портить мне жизнь?!