ultimatum

       — То есть вы изменили друг другу в один и тот же день, — приходит к выводу Себастиан, выслушав историю Курта. — Мне стоит ждать расплаты от злобного гнома?        — Не думаю, что Блейн вообще захочет тебя видеть, — устало произносит Хаммел, делая глоток горячего чая.       Смайт пожимает плечами, поджимая губы, и смотрит, как напряжённое тело Курта едва заметно подрагивает. Странное желание обнять и успокоить никак не покидает его мысли, но он не может решиться проявить сентиментальность. К тому же подобные действия, скорей всего, оттолкнут Хаммела, нежели помогут, потому что Курт, вероятно, воспримет порыв внезапной нежности от Смайта как очередную попытку уломать его на секс.        — Курт, я понимаю, что тебе больно, но смотри на это проще, — подсаживаясь чуть ближе, начинает Себастиан. — Знаешь, теперь тебе не нужно скрывать от Андерсона то, чем ты, к моему несчастью, не гордишься, а значит, что твоя совесть чиста и ты, наконец, забудешь про своего ненаглядного. Более того, ты не единственный виновен в том, что у вас ничего не вышло.        — Я знаю, знаю, но просто... я не могу представить, что будет дальше. Мы так долго были вместе, и даже теперь, когда я чувствую, будто меня предали, всё равно вряд ли смогу идти дальше, — Хаммел делает ещё глоток чая. — Как ты думаешь, если мы с Блейном всё обсудим и простим друг друга, то получиться ли снова быть вместе?        — Даже не думай, Хаммел, — категорично отвечает Смайт, резко нахмурив брови, — нет, правда, даже не думай об этом. Изменил раз — изменит и второй. Ваши отношения уже изжили себя, поэтому забудь об этом ужасной затее, Курт.       Хаммел, наверное, где-то с минуту рассматривает свои руки, явно обдумывая слова Смайта, будто пытаясь ухватиться за что-то. В голове постоянно прокручивается их последний разговор о безразличии Себастиана, только усиливающего своими действиями душевные переживания Курта. Забавно, что опровергнуть это парень попытался признанием в симпатии, но Хаммел, вероятно, не мог до конца быть уверенным в правдивости этих слов. Сейчас же, когда совесть Курта чиста и рассудительность снова при нем, парень, кажется, перестаёт сомневаться в том, что он нравится Смайту.        — Мы ещё не расстались, Бас. Это просто пауза, чтобы обдумать всё, — устало произносит гость, кладя голову на спинку дивана и прикрывая глаза.       Себастиан громко сглатывает, зрительно исследуя молочную кожу шеи, заостряя внимание на кадыке. Парень осознаёт, что Хаммел, вероятно, и не думал производить на него такой эффект, но почему-то меньше от этого не становится желание провести языком по белоснежной коже.        — Ты был искренен, когда говорил, что я тебе нравлюсь? — спрашивает Курт, слегка поворачивая голову и открывая глаза, натыкаясь на затуманенный взгляд Смайта.        — Думаю, я немного приврал, сказав, что это просто симпатия, — отвечает парень, медленно придвигаясь ближе. — Как называется чувство, когда все мысли об одном человеке, когда, заметив другого рядом с ним, постоянно раздражаешься, когда всё время мечтает только, чтобы он хотя бы взглянул в твою сторону?       Хаммел долго и внимательно всматривается в человека перед ним, пытаясь по чужим эмоциям прочитать не подвёл ли его слух. Лицо Смайта уже буквально в двадцати сантиметрах от его — сердце бьётся в ускоренном ритме от понимая, что вот-вот что-то произойдёт.        — Думаю, это влюблённость, — очень тихо произносит Курт, не узнавая свой голос.        — Думаю, я влюблён в тебя, Курт Хаммел, — шепчет Смайт, перед тем как почувствовать мягкость губ, впивающихся поцелуем в его.       Подушечки пальцев скользят по щеке Хаммела, опускаясь к подбородку. Оба понимают, что теперь препятствие в виде Андерсона не является столь значимым.       Курт едва слышно стонет в поцелуй, чувствуя, как блудливые ручонки Смайта исследуют через одежду его бёдра. Оба, кажется, снова теряют контроль над собой, забывая о всех проблемах, пытаясь насладиться друг другом без остатка.       Хаммел, не разрывая поцелуй, перекидывает ногу через бёдра Себастиана, садясь на них своей пятой точкой, на которую тут же приземляются руки Смайта. Пара резких движений — домашняя футболка Бастиана оказывается на полу; один рывок — Курт пригвоздён спиной к дивану, а его любовник нависает над ним.        — Не верится, что я это говорю, но, может, стоит подождать, — заглядывая в голубые глаза, в которых плещется похоть и некоторое раздражение, произносит Себастиан. — Ради тебя я готов переступить через собственные принципы, так что, может быть, сначала сходим куда-нибудь?        — Ты приглашаешь меня на свидание?       На лице Хаммела искреннее удивление, а Смайта — смущение. Они долго смотрят друг на друга, находясь в том же положении, пока Себастиан не тянется за ещё одним поцелуем. Всего лишь лёгкое касание губ, не подразумевающее сексуальный подтекст, и парень отстраняется, боясь снова потерять контроль над ситуацией.        — Я давно хотел это сделать, — признаётся Смайт, — так, ты согласен?        — Конечно, я согласен, — закатывая глаза, отвечает шатен, — Себастиан Смайт — романтик. Кто бы мог подумать?

***

       — Вы позвонили Блейну Андерсону. Я сейчас не могу ответить, поэтому оставьте своё сообщение, — голос когда-то любимого парня звучит из динамика.        — Привет, Блейн. Знаю, что поступаю неправильно, сообщая об этом таким образом, надеюсь, ты не обидишься на это. В общем, я не хочу брать паузу, то есть я просто... я хочу сказать, что нам надо расстаться. Честно говоря, я был бы счастлив, если бы мы остались друзьями, но если ты против этого, то я не стану возражать, — Хаммел уже собирается остановить запись, но вовремя вспоминает кое-что важное. — И да, я простил тебя. Надеюсь, и ты меня простишь.       Оставив голосовое сообщение, Курт устало потирает глаза. Почему-то он не ощущает какой-то печали или боли от расставания с первой любовью. Хаммел лишь думает о том, что надеть завтра на свидание со Смайтом, в очередной раз поражаясь тому, что Себастиан вообще его пригласил. Но то будет только завтра, а пока Курт Хаммел лежит на кровати, радуясь, что все сложилось очень даже неплохо. Парень больше не корит себя за то, что связался с Себастианом Смайтом, принимая это, как переломный момент в жизни, дающий начало чему-то прекрасному.