Воля отца

— Мне это не нравится, — жаловался Харман, лениво тыкая лопатой в лошадиный навоз. — Ты бы предпочел сидеть в темнице, откуда совсем не способен помочь принцессе? — одернул Браст. Вопрос был риторическим, и белобрысый парень предпочел не отвечать. Он удобнее перехватил черенок, продолжив работу.       Сразу после прибытия в Империю Ко, воинов разделили с их принцессой, не позволяя увидеть ее хоть на мгновение. Приходилось довольствоваться словами слуг о том, что с гостьей все хорошо. Харман даже чуть не вляпался в неприятности, пытаясь, на четвертый день пребывания в Ракушо, тайно пробраться в главный дворец. Только Браст спас его от участи пленника или еще хуже — трупа. — Я совсем не доверяю этим узкоглазым, — недовольно выдохнул парень. — Они могут говорить что угодно, но пока лично не удостоверюсь, что принцесса в порядке… — Она в порядке, — чей-то голос бесцеремонно перебил Хармана.       Внимание экрарцев переместилось на паренька с темно-розовыми волосами, странной прической и в не менее странной одежде. На вид совсем ребенок. Низкий, тощий, бледный. В Экрарии такое редко увидишь. Возможно лишь среди лекарей и алхимиков. Но все же, за спиной паренька виднелся огромный меч, который смог бы поднять не каждый воин.       В силу своего военного чутья и недоверчивости, Браст сразу предпринял попытки мысленно оценить возможного противника. Внешность, порой, сильно сбивает с толка. А вот глаза… глаза не лгут. И в этих горящих рубеллитах мужчина видел искры безумия. Того самого, что встречается только у тех, кто участвовал в бою. — Не верите мне? — сощурился незнакомец. Он тоже оценивал. Хитрый взгляд скользил от Хармана к Брасту. Светлый ежик волос, темные, зачесанные назад. Светло-карие глаза, серые глаза. Он подмечал все — строение тела, шрамы, выражение лиц, жесты, позу. — А почему мы должны тебе верить? — Харман сложил руки на груди и задрал подбородок, показывая свое превосходство в росте. — Не должны. — Нет резона лгать? — усмехнулся Браст. — Именно. И вообще, не пристало третьему принцу Империи Ко опускаться до лжи пленникам. — Рен Коха, значит? — О! Ты даже имя мое знаешь?!       Браст знал имена не только всей имперской семьи. За то недолгое время, что они были во внешнем дворце, он старался разведать как можно больше информации. Особенности, способности, слабости всех, кто мог представлять серьезную угрозу. Ведь только тщательно разработанная стратегия может помочь спасти принцессу. Даже если к Лусеи относятся как к гостье, никто не мог гарантировать, что здесь для нее безопасно. — Слышал от солдат. — Так это тот пацан, которого избегают во дворце и который подбирает всякий сброд? — переспросил Харман, следя за реакцией Кохи. Провокации — любимое занятие блондина, из-за которого он часто влипал в передряги. Но жизнь его так ничему и не научила. — Именно так, — оскалился в ответ Коха, прияв правила игры. Ради этих двоих чужеземцев третий принц пришел в конюшни. Он много слышал о силе экрарских воинов и желал лично утвердиться в правдивости россказней.       Коха прекрасно понимал, что Браст внимательно следит за их с Харманом милой словесной дуэлью. Так даже забавнее. Пусть оценивает, думал принц. Он собирался как можно дольше продолжать игру, но в конюшню вошел человек, который мгновенно все прервал. Экрарцы уставились на свою принцессу с радостью и облегчением. Харман даже забыл, что хотел сказать в ответ на очередную колкость наглого пацана. А Лусеа кинулась к друзьям, заключив в крепкие объятья. — Я чуть с ума не сошла, не имея возможности увидеть вас, — выпалила девушка на одном дыхании. — Это мои слова, — сказал Харман, попутно бегло осматривая принцессу на наличие повреждений. — Вас никто не обижал? — Нет. Все хорошо, — улыбнулась Лусеа. Ей столько хотелось обсудить с товарищами. Но не здесь, под присмотром третьего принца Ко, и так, чтобы лишний раз не давать повода для волнений. Этим двоим не нужно знать о намерениях императора. Пока она еще может скрываться от его «приглашений».       Разговор не клеился, и этому не мало способствовало присутствие вражеского принца. Пусть он делал вид, что его не интересует ничего, кроме подкармливание лошадей яблоками, экрарцы знали, что он ловит каждое слово. Поэтому весь диалог принял нарочитый, слегка обыденный вид. Еще идя к внешнему двору в сопровождении Кохи, Лусеа понимала, что не сможет передать своим товарищам какую-либо информацию о людях во дворце и самой Империи. Браст и Харман тоже это понимали. Они надеялись, что их принцесса не впадет в отчаянье, не сдастся, не утратит надежду. А то, как им всем выбраться из Ко, пусть оставит на своих верных воинов. — Что же, думаю, мне пора, — сказала Лусеа, не желая снова покидать земляков. — Рада была вас увидеть. — Мы тоже, принцесса, — ободряюще улыбнулся ей Харман. Как бы плохи ни были дела, этот парень всегда мог сохранять позитивный настрой и делиться им с окружающими. — Почему ты привел ее сюда? — спросил Браст у Кохи, когда Лусеа уже покинула конюшню. — Она понравилась моей матери, — просто ответил принц, не оборачиваясь. — Ты ведь отвел меня к ним не только по просьбе госпожи Юймин? — прищурилась Лусеа, смотря на третьего принца. — Хотел оценить боевой потенциал экрарских воинов? — А ты не дура, чужеземка. Но если бы не мать, я не стал бы тратить на тебя время. Ума не приложу, как вы вообще сблизились.       Девушка презрительно фыркнула, показывая, что это не его дело.       Она и сама удивилась наличию отдаленной комнаты, которую сторонились даже слуги. Лишь две немолодые женщины заходили в невзрачные покои около трех-четырех раз в день. Лусеа обнаружила комнату совершенно случайно. Это произошло в один из вечеров, когда гостья в страхе металась по дворцу, надеясь, что император не пошлет за ней. Был поздний час, даже слуги уже не сновали по коридорам. Лусеа забежала в незнакомую ей часть дворца и растерялась, не зная, как незаметно вернуться обратно. Она не заметила, как тихо отворилась маленькая дверь, и чужачку схватили за руку, нагло затаскивая внутрь. Всплеск паники чуть не вырвался вскриком. Однако девушка быстро подавила его, увидев перед собой растрепанную худую женщину. Если бы не дорогой шелк одежды, экрарка приняла бы ее за служанку из низших рядов. Но такое впечатление создавалось только при первом взгляде. Если присмотреться, можно было увидеть утонченные черты лица, белую, слишком нежную кожу рук, гордую осанку, не свойственную простолюдинам. — Так ты и есть та самая чужеземная пленница? — протянула женщина.       Пленница. Никто в Империи Ко не называл этого слова, но оно точно отражало статус Лусеи. — Я принцесса Экрарии. А кто вы? — прозвучало довольно дерзко, но раз незнакомка не церемонилась, то и Лусеи не стоило.       Женщина дернулась вперед, сократив расстояние до минимума и склонилась над вздрогнувшей девушкой. — Наверняка ты слыхала обо мне. Я та самая сумасшедшая женщина. Свихнувшаяся жена императора.       Казалось, что она говорит это с некоей гордостью. — Но до этого милого прозвища, все звали меня Юймин.       Лусеа честно пыталась понять, почему эту женщину называют сумасшедшей. Да, она выглядит странно и говорит порой экстравагантно. Но мыслит совершенно ясно. — Не пытайся понять, — ответила Юймин на прямо заданный вопрос. — Моя история уже в прошлом. Только и остается, что сидеть в этой комнате, поддерживая статус. Жаль лишь, что Ко-тяну приходится страдать из-за своей никчемной матери. — Если он ваш сын, то поймет. Император не имел право поступить так со своей женой, подарившей ему ребенка. — принцесса была крайне возмущена положением Юймин. В Экрарии она видела другие сценарии семьи. Были среди них и печальные, и совсем драматичные, но никогда она не слышала о подобной жестокости. Это не укладывалось в ее картину мира, резонировало с ней, создавая неприятное чувство диссонанса. — Какая ты милая девочка. И наивная. Не удивительно, что старый ублюдок заинтересовался. Тебе следует поскорее избавиться от этой черты, иначе ты не выживешь во дворце. — Я не просила захватывать мою страну, привозить меня в Ко и подложить под императора! — вспыхнула Лусеа. — Тогда борись. Если хочешь выжить и выбраться из дворца. — Почему вы говорите мне это? — Кто знает? Я же сумасшедшая.