Изнутри и извне

      Они не задержались в Солитьюде надолго. Какие-то обещания и договорённости утянули Нерин в Морфал, а затем в сторону Фолкрита – и Телдрин был почти уверен, что после этого она срочно понадобится кому-нибудь в Винтерхолде. Ну просто так, хохмы ради. Исключительно для того, чтобы на карте их маршрут выглядел хаотичнее, чем корявые печати мага-недоучки. Впрочем, пока его пессимистичные прогнозы ещё не успели подтвердиться, и они просто постепенно продвигались от Морфала на юг, попутно получая одни восхитительные впечатления за другими.       Таверну, встреченную ими за пару часов пути до шахтёрского поселения – если верить карте – Телдрин воспринял как личное благословение, не меньше.        – Неужто Азура даровала мне возможность поспать в тёплой постельке, а не в очередной сырой вонючей пещере, в обнимку с дохлым медведем?       Нерин смерила его усталым взглядом исподлобья:        – А я всё жду, когда же она мне дарует возможность не слушать твоё бесконечное брюзжание.        – Обойдёшься, – довольно оскалился Телдрин, взбодрившийся в предвкушении долгожданного отдыха. – Уговор про «ни шага без меня» всё ещё в силе, партнёр.       Та со смирением кивнула и потянула на себя дверь таверны.       Заведение, гордо именуемое «Оплеухой тролля», встретило их шумом десятка-другого разгорячённых выпивкой глоток. Конец рабочего дня или ещё что? Из присутствующих и впрямь не меньше половины составляли трудяги в робах, явно шахтёры. Остальными же были лица неопределённые: не то дешёвые наёмники, не то нищие разбойники – точно и не определишь, пока не получишь кинжал под рёбра.       Телдрин коротко поморщился – не лучшая компания для ночлега – и перевёл взгляд на хозяина таверны, который спешил к ним, лавируя между посетителями. Вероятно, их с Нерин снаряжение производило неплохое впечатление и давало надежду на хорошую горсть септимов.        – Добро пожаловать, мусьеры! – Данмерское вежливое обращение в устах пожилого имперца оказалось исковеркано исключительно невежливым образом, но Телдрин и Нерин, переглянувшись, молча сошлись во мнении «да ладно, он хотя бы старался».        – Благодарим, уважаемый, – ответила Нерин с лёгкой улыбкой. – Найдётся ли у вас ночлег для двух путников?       Трактирщик всплеснул руками от избытка чувств и нацепил на свою худощавую физиономию выражение запредельного счастья – будто встретил любимейших родственников:        – Конечно же найдётся, как не найтись! Есть отличная комната на двоих с широкой крепкой кроватью – для супругов-то самое оно!        – Вы ошиблись, уважаемый, – постаралась сохранить лицо Нерин. – То, что мы двое одной расы, вовсе не означает...       Телдрин приобнял её за плечи и ухмыльнулся, перебивая:        – Да ладно тебе. Можно подумать, нам в новинку делить постель.       Несмотря ни на что, смущать Нерин было весело. Особенно Телдрина забавляло то, как она всеми силами своё смущение скрывала – кажется, она и не догадывалась, что раз за разом её попытки сыграть невозмутимость пропадают даром из-за покрасневших кончиков ушей.       ...Но в этот раз Нерин неожиданно залилась жарким тёмным багрянцем – от щёк и до тех самых ушей.       Ого.       На секунду Телдрин даже дар речи утратил.       Этого же времени Нерин хватило, чтобы дар речи себе вернуть:        – Нет-нет-нет. Вы ошиблись, уважаемый, мы не супруги, нет. Не обязательно двойную...       Трактирщик озадаченно переводил взгляд с неё на Телдрина и обратно, пытаясь понять, к кому прислушиваться.       Помирать, так с музыкой.       Телдрин подпустил в голос страдальческих интонаций:        – Так те ночи, что мы провели вместе, для тебя ничего не значат?       Нерин поперхнулась воздухом и метнула в спутника взгляд, который по убойности уступал не всякому топору; затем чуть ли не по слогам процедила колким шёпотом:        – Завались, – повернулась обратно к трактирщику и потребовала с решительностью, которой хватило бы на пару государственных переворотов: – Две комнаты. Одноместные.       Когда она, отходившая сделать заказ, вернулась за стол, Телдрину пришлось приложить усилие, чтобы не отшатнуться – кажется, его будут испепелять без права на помилование.        – Какого хера ты несёшь?! – прошипела Нерин.       От недавнего смущения не осталось и следа: ни залившего лицо румянца, ни даже нервно подрагивающих ушей – только стиснутые зубы и взгляд, которым можно было бы убивать.       Похоже, если сейчас в ответ начать язвить, это окажется последний поступок в его жизни – Нерин либо придушит его на месте, либо сама взорвётся от возмущения...        – Оглядись вокруг, – он тоже понизил голос и махнул рукой в сторону других столов, – кого ты видишь? Я вот вижу полный зал пьяного сброда, буквально пожирающего тебя глазами с первой минуты. И вряд ли это из-за того, что они жаждут обсудить с тобой поэзию поздних айлейдов.       Нерин удивлённо моргнула от серьёзности, прозвучавшей в его словах, и, наконец перестав прожигать в нём дыру взглядом, осмотрелась по сторонам. После недолгого изучения повернулась обратно к Телдрину – на этот раз уже остывшая и притихшая:        – И ты?..        – И я попытался пресечь возможные проблемы на корню, навешав всем присутствующим лапши на уши.        – Очень мило, – вздохнула она, – но я и сама могу о себе позаботиться.        – О, не сомневаюсь, – Телдрин поддержал лёгкий ироничный тон. – Просто не хочу портить отдых здесь размышлениями о том, куда девать трупы.       Нерин задумчиво склонила голову и ничего не ответила. Телдрин пожал плечами и принялся за похлёбку – война войной, а желудок на это всё не подписывался и сейчас требовал свою законную порцию горячей пищи. Его миска опустела едва ли на треть к моменту, когда Нерин тяжело вздохнула и отправилась обратно к стойке.       Слова «передумали», «двойная» и «благодарю» обрывками разговора донеслись до Телдрина сквозь шум трактира, вызвав у него улыбку.       Кровать и впрямь оказалась хороша: массивная, крепко сколоченная и просторная достаточно, чтобы они двое могли расположиться, не толкаясь локтями. Она лишь немного уступала размерами той кровати – поистине титанических габаритов – что возвышалась посреди спальни в поместье «Высокий шпиль».       ...Нет, понятное дело, они не переспали тогда!       Да, конечно, они лежали на кровати, обнявшись, и никакая усталость не мешала Телдрину замечать мягкое тепло чужого тела под руками. Её сердцебиение пульсировало под кожей и тихим эхом отдавалось в кончиках его пальцев; а её спутанные отросшие волосы – прошлой осенью они точно были короче – смешно топорщились на макушке и щекотали ему нос; в них хотелось уткнуться и вдыхать, вдыхать, вдыхать неуловимые обрывки запахов. Надо было быть сделанным из не железа даже, а из льдисто-нерушимого сталгрима, чтобы совсем ничего не почувствовать в такой ситуации.       Само собой, Нерин была привлекательна, даже очень – и ни заплаканное тогда лицо, ни шрам на нём не могли изменить мнение Телдрина. Но просто...       Нет, серьёзно, она только что буквально выплакала ему всё наболевшее, захлёбываясь собственными слезами и рыданиями, а после доверчиво заснула у него на груди. Каким ублюдком надо быть, чтобы полезть к уставшей девчонке после такого? Это ведь даже не предательство доверившихся будет, а... имение доверившихся? Многим лучше, можно подумать.       И это если она согласится. А если нет? Неловкость и скованность общения для их едва-едва наладившихся отношений будут всё равно что смертный приговор.       А если согласится, но потом пожалеет? Ещё хуже, там к прежнему набору добавятся вина со стыдом, пиши пропало.       Нет, нет и ещё раз нет! Он не для того тащился сюда через пол-Скайрима, отчаянно надеясь вернуть только-только зародившуюся дружбу, чтобы своими же силами всё порушить – снова.       Не усложняй, Серо. Держи себя в руках.       Авось полегчает.       Телдрин вздохнул – тихо, чтобы не потревожить – и покосился на неё.       Ночные ветры принесли прохладу, и Нерин уже успела заснуть, утомлённая дневным переходом. Она сильно отощала за последние месяцы и столь же сильно потеряла в выносливости. Стоило взглянуть на неё, как грудь цепко сжали тонкие холодные пальчики непрошенной нежности, и Телдрин поспешил отвернуться.       Прежде, чем самому ложиться спать – слава Азуре, хоть одеяла были отдельные! – стоило позаботиться о безопасности. Он придирчиво изучил запертые ставни, затем переключился на входную дверь. Крепкий дубовый засов – это, конечно, хорошо, но для подстраховки Телдрин повесил на него ещё и крохотное заклинание школы Иллюзии, начинавшее верещать, если его носитель двигался с места. Во всяких коллегиях, университетах и гильдиях господа маги таким мелочам внимания не придавали, но вот среди наёмников подобные знания ценились на вес золота и порой действительно спасали чью-нибудь шкуру. Осторожность вредной не бывает, особенно для тех, кто хочет путешествовать, но при этом жить долго и счастливо.       Ещё раз осмотрев дверь и одобрительно хмыкнув, Телдрин окинул взглядом комнату. К её довольно скудному убранству они с Нерин добавили лишь пару вещмешков да задвинутые в угол доспехи – не в них же спать. Хотя от своих Телдрин не стал полностью избавляться: поверх рукавов его рубахи были плотно затянуты наручи, достаточно крепкие для того, чтобы защитить от скользящего удара. И пусть назовёт его параноиком тот, кто дольше него ходит по беспокойным дорогам Тамриэля.       В отличие от него, на тихо сопевшей под одеялом Нерин были лишь штаны да лёгкая рубашка – никакой дополнительной амуниции.       И пусть.       Пусть она спит, хмурясь во сне, закладывая меж бровей тонкую складку, будто сердится на кого-то (кажется, Телдрин знал, на кого).       Пусть спит, разметав по подушке распущенные на ночь волосы – они действительно отросли, теперь она носила их собранными в низкий хвост.       Пусть спит, свернувшись в постели уютным клубочком, поджимая к груди колени и почти обнимая их.       Пусть спит без доспехов, без изглодавшего душу страха, без напрасных опасений и непрошенных слёз.       Это меньшее, что он может ей дать.