Изнутри и извне

      Прошлое – словно исхудавший от голода волк, которого не отогнать ни палкой, ни камнем. Он будет преследовать того, кем надеется поживиться, и не поддастся ни на какие уговоры. С прошлым, как и с голодом, невозможно договориться. Остаётся лишь гадать: хватит ли силы его слабеющих со временем челюстей, чтобы как следует сомкнуть клыки на твоей мягкой плоти?       Или они сомкнуты так давно, что ты уже привык к ним?        – Вот дрянь! – тихо выдохнул Телдрин и замер. Семьдесят семь – смешной возраст для мера, к младенческим пелёнкам куда более близкий, чем к старческой трости, но… – Швабра, притормози. Давай повременим с выходом полчаса-час.       Отвлёкшись от терзания спального мешка, не желавшего сворачиваться, Нерин удивлённо обернулась:        – Ладно, а что случилось?        – Дерьмовая наёмничья жизнь случилась. Поночуй с полсотни лет то под дождём, то под снегом – и я на тебя погляжу. А вообще нет, не повторяй моих ошибок, попытайся дожить со здоровой спиной хотя бы до ста.        – Спиной?        – Ага. Такая сзади, знаешь. Иногда болит, как будто сейчас отвалится. Ничего, за полчаса пройдёт.       Нерин уставилась на него, буквально излучая беспокойство огромными глазищами, и Телдрин раздражённо отвернулся. Только вчера ведь в очередной раз разругались ко всем даэдра, когда она опять завела свою идиотскую шарманку про присоединение к повстанцам! Но нет, она уже пялится на него и сострадает изо всех сил так, словно не называла его вчера самодовольным ослом и не выслушивала, насколько она безответственная дура. Так, словно всё, о чём они орали друг на друга, для неё не важнее ветра, шумящего в кронах деревьев. Так, словно только Телдрину не насрать.       Нерин успела подойти ближе, чем он ожидал.        – А магия тут не поможет?        – Конечно, поможет, как иначе? – проворчал он. – И чаёк подогреет, и сказку на ночь расскажет, и песенку споёт. А потом мы встретим какого-нибудь тролля и вместо добротной огненной стрелы сможем только почесать ему шкуру нашими ножичками… Нет, спасибо.       Вздох, раздавшийся из-за его спины, означал, что Нерин поняла его слова. Она вообще была совсем не дурой… в четырёх случаях из пяти. Телдрин медленно выдохнул, стараясь погасить ему самому уже надоевшее раздражение. И с удивлением услышал:        – Снимай рубаху.        – Оу? – Он вскинул брови и попытался аккуратно обернуться, чтобы увидеть её лицо. – Не самое удачное время для таких предложений, юная леди, но если ты настаиваешь...        – Катись к даэдра в задницу! – фыркнула в ответ леди. – Подставляй спину, попробую её тебе размять.        – Если она после этого всё же отвалится...       Телдрин стиснул зубы и единым рывком стянул рубаху, про себя помянув всех святых и не очень… И буквально затылком почувствовал сгустившуюся тишину.       С невесёлым смешком он поинтересовался:        – Что, залюбовалась?       Первое прикосновение оказалось почти невесомым, а кончики пальцев – прохладными, и Телдрин вздрогнул от неожиданности.        – Пытаюсь угадать, кто перепутал твою спину с забором и взялся на ней писать. – Голос Нерин прозвучал сдавленно, но пальцы начали осторожно двигаться по коже, избегая старых шрамов.        – Если там и планировалась какая-то осмысленная надпись, то я не в курсе. Описание призыва Шеогората, может быть? Швабра, если расшифруешь, скажи!       Телдрин не видел её лица, однако и сам догадывался, что вид у его спины как у засохшего гуарьего дерьма. Зря он на это согласился, зря; надо было как-нибудь отбрехаться. Мало кто любит глядеть на увечья и следы травм, так что вот сейчас Нерин наверняка придумает подходящую отговорку, отвернётся и постарается забыть об увиденном... Но тёплые ладони легли на его изрытую рубцами кожу.        – Если призыв Шеогората, то мне знаний не хватит. – В её голосе Телдрин с удивлением услышал улыбку. – Лучше бы это был рецепт похлёбки из грязекрабов.       Сдавшись, Телдрин вздохнул и прикрыл глаза. Узкие ладони, покрытые мозолями от меча, двинулись по его спине, поглаживая, закружили по лопаткам, прошлись вдоль позвоночника вниз и вверх... Нежно, успокаивающе... Но осторожно, слишком уж осторожно.        – Я не рассыплюсь, если ты надавишь немного сильнее. – Он спрятал улыбку за насмешливым фырканьем. – Этим шрамам не меньше лет, чем тебе, так что они своё давно отболели. Если уж решила помять мои кости, то не стесняйся, я в твоём распоряжении.        – Надо же, уважаемый серджо Серо доверил нанимателю свою спину, – хмыкнула Нерин. – Думала, не доживу.       Движения её рук стали увереннее, напористее. Телдрин коротко выдохнул, когда какая-то особо напряжённая мышца чуть ли не зазвенела под чужими пальцами.        – Расскажешь? – прервала молчание Нерин.        – О чём?        – Ещё спрашиваешь... Я даже предположить не могу, где и как ты мог получить такую порку. Это ведь от кнута, верно?        – Ага.       Телдрин снова умолк, погрузившись в ощущения. Руки не скользили по спине – изрубленная кожа этому бы мешала – а мяли и давили, аккуратно разминали закостеневшие мышцы.       Ладно.        – Дело было в Сиродиле, ещё до Великой войны… Я тогда только-только выбрался из Чёрного леса – надо было найти одну штуковину – и пытался отмыться от тамошней грязи. А тут подвернулся мне контракт, простой и прибыльный: сопроводить одного знатного хлыща до соседнего города. Путь недлинный, дней на пять... И вот на последнюю ночёвку удалось договориться с каким-то местным крупным землевладельцем. Можешь себе представить: здоровенный трёхэтажный дом, слуги, охрана, еда приличная, постели – высший разряд, в общем.       Он на секунду замолк, воскрешая в памяти детали. Закончившая с его спиной Нерин тихо села рядом, мягко прислонившись плечом. Толкнула едва заметно – мол, «слушаю, продолжай».        – А наутро в поместье поднялся переполох: хозяйскую дочку, девицу в самом, гм, расцвете сил и здоровья, какой-то мерзавец в темноте подкараулил, зажал в углу и дал поганым рукам волю. Сама понимаешь, мы, чужаки, первыми попали под подозрение. И тут мой наниматель говорит, что я, видите ли, выходил куда-то поздно вечером, а вернулся страшно довольный. Ну конечно, делать мне больше нечего! – Телдрин с внезапно прорвавшейся злобой сплюнул в сторону. – Я в тот вечер был так счастлив добраться до нормальной койки, что отключился моментально. Но он же знатная шишка, да, у него же репутация. Кто в таком случае вообще станет слушать простого наёмника?        – И тебя?..        – Ну да.        – А с ним потом что?        – А что с ним? – Телдрин изумлённо цокнул языком: – Швабра, ты всерьёз веришь, что у меня была возможность свести счёты с кем-то из знати? Вот это ты мне льстишь! Да и… Не до того мне было.       Он выразительно повёл плечами, показывая, что забирало в те дни гораздо больше внимания, чем несбыточная месть. И вдруг понял.        – Швабра, руки твои золотые! Не болит!       Нерин поднялась с земли, потирая ладони, и блеснула улыбкой:        – Я рада, – но тут же нахмурилась: – Не помнишь, как его звали?        – Мар... Мотр... Да плевать. Не помню. Не первый и не последний наниматель, который пожелал проехаться на моём горбу задаром. – Телдрин поднялся следом и с удовольствием потянулся, наслаждаясь тем, что тело снова работает как положено. – Со временем я поумнел и таких желающих перестал подпускать на расстояние вытянутой руки. – Он недобро усмехнулся: – Обойдутся, поганцы.       Ведь если тебя раз за разом кусают, почему бы не отрастить клыки самому?