***
Вайтран гудел, как разорённое осиное гнездо. Не разорённое, поправила себя Айрилет. Потревоженное. Конечно, сожжённая и почти раскатанная по камешкам западная сторожевая башня была ощутимой потерей. Одних только денег на починку уйдёт вдвое больше, чем на восстановление рынка после прошлогоднего пожара. Хотя что деньги? Куда опаснее было оставшееся без должной защиты и надзора мягкое подбрюшье города – особенно сейчас, в неспокойные предвоенные времена, которые грозили стать ещё более неспокойными. Айрилет уже давно не сомневалась, что война будет. Сложно – и смертельно опасно – оставаться в неведении, будучи правой рукой одного из ярлов Скайрима. Побратим мог сколь угодно невозмутимо взирать со своего трона на нервничающих посетителей, но скрыть растущее беспокойство от Айрилет ему не удавалось. Приходившие из разных уголков Скайрима новости лишь укрепляли её предчувствия. Ульфрик Буревестник, чудом сумевший пережить хелгенскую неразбериху, с двукратно возросшим жаром звал людей на восстание против ослабевшей Империи. Имперский легион ковал мечи, рассылал шпионов и понемногу стягивал войска в провинцию. Война нежно дышала в затылок, заставляя кожу покрыться мурашками… И ровно в это время – мало было проблем! – Вайтрану пришлось близко познакомиться сразу с двумя древними чудовищами. Дракон, летучая рогатая тварь размером с амбар, возвестил о своём появлении могучим рыком и пробитой верхушкой злосчастной сторожевой башни. После он щерил клыки, махал когтями, плевался огнём и прежде, чем сдохнуть, отправил к праотцам восьмерых стражников – словом, убедил всех и каждого, что драконов надо бояться. И что драконов надо убивать. Второе наследие прошлого, тоже свалившееся как снег на голову, не предлагало столь простых – пусть и трудоёмких – решений. Обещанный туманными нордскими пророчествами великий герой, которого Акатош благословил душой дракона, явил себя неожиданно для всех, даже для себя самого… Для себя самой. Легендарным Драконорождённым, к скрытому веселью Айрилет, оказалась та самая данмерка, которая принесла сперва вести о случившемся в Хелгене, потом – какую-то загадочную штуку, которую затребовал себе их придворный маг. Штука оказалась здоровой каменной плитой, которую девчонка с напарником приволокли, обливаясь потом и ругательствами. Айрилет ещё успела вполглаза отметить, что напарник тоже был её соотечественником… А потом прилетел дракон, и всё пошло наперекосяк. Дракон нёс городу угрозу и был убит. Драконорождённая – гораздо менее предсказуемая – могла стать для Вайтрана как спасением, так и погибелью. Айрилет не впервой было использовать для своих – и побратима – целей инструменты, способные обернуться против неё. Заручиться поддержкой легендарного героя – о, это действительно могло помочь Вайтрану устоять в надвигавшейся буре. Но бескорыстная помощь сродни верёвке, подготовленной для восхождения на гору. Она может пригодиться, может выручить; но понадеешься на неё бездумно, взвалишь больший вес, чем она готова выдержать – и сорвёшься с высоты на безжалостные острые камни. Айрилет слишком долго изучала разные пути к вершинам, чтобы слепо полагаться на такое. Связи, способные принести пользу, стоит укреплять. Связи, отсутствие которых выйдет тебе боком, необходимо укрепить любой ценой. И едва ли ярл откажется пожаловать героине, спасшей город от ужасного дракона, достойную награду. Титул, деньги, дом. Преданный телохранитель-хускарл. Ведь наибольшую щедрость проявляет тот, кто преследует свои интересы. Тот, кому есть, за что бороться.***
– Длинные руки – хорошее преимущество, но они же у тебя сейчас жёсткие, как швабры! Согни их уже, не стесняйся! – Что с хватом? Я тебя умоляю: у тебя же не дохлая крыса в ладонях – держи крепче! – Ногами перебирай живее! Они у тебя не настолько гибкие, чтобы косички из них плести. – Азура помилуй! Ты всерьёз хочешь такие удары блоком встречать? Тебя же если не перерубит, то пополам сложит! Думай, Швабра, думай! Тренировки, которые устраивал Телдрин, оказались чем-то средним между публичной поркой и купанием в плавленом металле – после каждой второй фразы уши у Нерин вспыхивали от мучительной смеси негодования и стыда, а её синяками и ссадинами можно было пугать непослушных детей. Но стыд стыдом, а произошедшее под Вайтраном столкновение с драконом ей удалось пережить лишь благодаря его урокам. Пережить – и вынести из этого гораздо больше, чем Нерин готова была переварить. Драконорождённая? Довакин? Герой людских – нордских, главным образом – преданий, пожирающий драконьи души? Когда так называли её, это казалось чьей-то дурной шуткой, если не злой насмешкой. Как же хотелось, чтобы свет, срывающий драконью плоть с костей и растворяющий её в себе, оказался обманом какого-нибудь мага, или пьяными бреднями, или непонятным природным явлением… Но дракон не исчез. Нерин ощущала его присутствие в себе, внутри своей грудной клетки, под своей кожей. Древний ящер нашёл новое пристанище и никуда не намеревался уходить. Соседство оказалось… не самым приятным. Нерин была благодарна Телдрину за то, что он не задавал лишних вопросов; из милосердия или из равнодушия, неважно. Благодарна, правда, не в полную силу – лишь краешком сознания, отголоском мысли… Сложно сосредоточиться на чём-то, когда тяжёлое, напитанное пламенем дыхание раскаляет твои кости, пытается выжечь самую твою основу, самую суть. Сложно сосредоточиться, когда испещрённые столетиями чешуйки, каждая размером с две ладони, скребут по твоей коже изнутри, пытаясь прорваться, выбраться наружу. Сложно сосредоточиться, когда внутри тебя не до конца мёртвый дракон пытается отвоевать себе место среди живых. На третий день он отступил, как отступает лихорадка. Сдался, не сумев пробить себе путь за пределы жалкого смертного тела, и затаился в ожидании момента, когда Драконорождённой понадобятся силы своего пленника. Нерин отчаянно надеялась, что помощь этой мёртвой ящерицы-переростка – едва ли бескорыстная – ей не понадобится никогда.***
Порой дни идут своим чередом, сменяя друг друга с неспешностью старого опытного работника, никуда не торопящегося, но непреклонно делающего своё дело. А бывает, что один неаккуратно задетый камешек мгновенно порождает обвал, который погребает под собой всё и вся. И если хочешь выжить, приходится действовать быстро… во всяком случае, не медленнее, чем падают булыжники. Из Вайтрана Нерин не ушла – сбежала через считанные дни после награждения. Лавина дел, проблем и опасностей последовала за ней. – У тебя никогда не возникало желания… Знаешь… – Телдрин с деланой задумчивостью покрутил пальцем в воздухе, словно пытаясь поймать нужные слова. – Что-нибудь вроде «поменьше вляпываться в разное дерьмо»? Таверна, где они сидели, ещё не успела напитаться жарким летним солнцем – в углах общего зала таился прохладный утренний полумрак. Но даже так лицо Нерин было гораздо краснее обычного, а на ощупь – если бы кто-то решил его коснуться – едва не пылало. Телдрин касаться не спешил. Он водил ладонью над её лбом, носом, щеками предельно аккуратно, чтобы не задеть свежие ожоги. Магия восстановления не была его коньком, но без хоть каких-то в ней познаний ни один наёмник долго прожить не сможет. С тяжёлыми болезнями, с загнившими ранами, с плохими переломами хочешь не хочешь, а придётся искать целителя… но с любой царапиной к нему бегать – разоришься. Данмерская кожа закалена неприветливыми пыльными бурями Морровинда и тесным соседством с Красной горой, так что хоть сколько-то серьёзные ожоги на ней – редкость. Телдрин лечил эти уже второй час, отвлекаясь лишь на холодный эль, и старался раздражение хоть немного разбавлять язвительностью. Смеяться над кем-то всегда проще, чем желать его придушить. – Почём там нынче данмеры под хрустящей корочкой? Пятьдесят септимов и бесплатный ночлег? Похоже, Швабра, ты продешевила. Поэтому-то я всегда беру оплату загодя. Получасом ранее, пока её обожжённое дымом горло ещё не было вылечено, в ответ Телдрин бы смог получить только гневное молчание. Но сейчас окончательного исцеления ожидало одно лицо, и часть волдырей уже успела сойти. Нерин шевельнула здоровой половиной рта и просипела: – Хватить звать меня Шваброй. Достал! – Уговорила, – легко согласился Телдрин. – Сегодня ты не Швабра, сегодня ты Шашлык. Мясо на палке, жареное по-редгардски. Его исцеляющая длань как раз добралась до её лба и застыла, закрывая один глаз. Вторым глазом Нерин гневно прищурилась. – По-твоему, стоило пройти мимо? Пусть местные сами бы вызволяли детвору из пожара и покрывались хрустящей корочкой, да? Норды бы всяко получше пропеклись, чем я! Телдрин фыркнул в сторону. – Пропеклись или нет, а заплатить они должны – обязаны! – были получше. Ты бы своё лицо видела! – Спасибо, я его и так ощущаю. – Готов спорить, ощущаешь ты его не как задницу – а час назад выглядело оно именно так! И если бы с тобой не было меня, то таким бы оно и осталось до конца твоей бестолковой жизни! А он наступит очень скоро, если ты так и продолжишь совать свой дурной нос в каждый костёр!!! К концу его гневной тирады Нерин, явно всё это время подбиравшая оправдания, объяснения и обвинения, заметно скисла и молча поджала губы… Попыталась поджать, но обожжённое лицо отозвалось болью, и она вздрогнула. Шумно выдохнув, Телдрин подновил обезболивающее заклинание. После непродолжительного молчания Нерин коротко и как-то неловко пожала плечом: – Не перед горящим сараем же договариваться о цене? Телдрин угрюмо глянул на неё исподлобья. – Да будто в цене дело. Нерин попыталась удивлённо приподнять бровь, и он нехотя пояснил: – Не хочу, чтобы ты пополнила список моих тупых дохлых заказчиков. В качестве тупого живого заказчика ты мне нравишься больше. – Неужели хоть в каком-то качестве я тебе нравлюсь? – А почему нет? – едва заметно – осторожно, чтобы не прервать исцеление – пожал плечами Телдрин. – Если отмыть и расчесать, то на тебя можно будет даже без слёз смотреть. Хотя… Он придирчиво оглядел то, что осталось от причёски Нерин. Волосы, которые она себе неаккуратно обкромсала после Хелгена, и до нынешнего пожара-то лежали хуже некуда. Теперь же, спутанные, оплавленные и закурчавившиеся от жара, они напоминали скорее трамовый куст, чем волосы. – Мрак, – припечатал он. – Как закончу с твоим лицом, займусь причёской, а то смотреть больно. – Изысканные стрижки от лучшего мечника Морровинда… – Нерин фыркнула. – Звучит как угроза. – Угрозой это станет, только если будешь плохо себя вести, – вернул ей усмешку Телдрин. – Например, снова ввяжешься во что-нибудь опасное и удручающе невыгодное. Ну, знаешь, ещё одно самосожжение, война, катание на драконе… Нерин молча отвела взгляд. Телдрин предпочёл это не заметить. С некоторыми вещами он бы не согласился помочь даже за все деньги мира. Но, по крайней мере, лечение и стрижка к ним не относились.