***
...Старая Гиртис помогла мне снять тяжелое парадное платье, пока Арис, оставшаяся у меня в услужении, возилась в ворохе легких хлопковых сорочек, пытаясь извлечь из них ту нужную, отложенную еще заранее, но заваленную остальными в общей суматохе. Я всеми силами пыталась помочь Гиртис, но она только отталкивала мои руки и ворчала себе под нос, уверяя, что я все делаю не то сейчас. - Постыдилась бы, госпожа! У тебя первая ночь впереди, а ты думаешь непонятно о чем! Арис, которая из нас троих волновалась, кажется, больше всего, от испуга звякнула какой-то склянкой. И зачем только в стол полезла? Там моих рубашек нет. - Не ворчи, Гиртис! - примиряюще улыбнулась я. - О чем, по-твоему, я должна сейчас думать? - О том, что первый раз ляжешь с мужчиной в постель! Впервые познаешь… И перестань смеяться, какой пример ты подаешь незамужней девушке?.. Бедняжка Арис от смущения не знала куда деться. - Да не плакать же мне теперь! - я сдержала смешок, но улыбка с губ не сходила. - Сама посуди, Гиртис, чего мне бояться? Я уже не в том возрасте, когда от одной мысли о том, что придется возлечь с мужчиной, теряют сознание. Гиртис, почтенная мать пяти детей, продолжала ворчать теперь уже на тон ниже. По ее мнению, я проявляла непонятное легкомыслие, перед столь важным для меня моментом думая о совершенно посторонних вещах: я беспокоилась о том, как разместились мои гномки из Железных Холмов, всем ли хватает теплых вещей и когда должен прибыть очередной караван переселенцев из Синих Гор, в каком крыле разместить их, хватит ли припасов или надо уже закупать новые… - Ты сегодня стала королевой, а сейчас станешь женщиной, - продолжала Гиртис, вновь попытавшись взяться за наставления невесты, то есть меня. - Будь послушна мужу и выполняй его желания. От тебя зависит... - Гиртис, я тебя прошу! - не выдержала я. - Мне сейчас не до нравоучений. Не беспокойся обо мне, прошу тебя. Не при Арис говорить, но я под своим будущим мужем простыни меняла и судно выносила, будучи наивной и невинной еще-не-женщиной, как ты сказала. Всю свою сознательную жизнь я ухаживаю за ранеными после стычек с орками. Уж не тебе считать меня несведущей девицей. Я представляю, что делать мне и как. Гиртис натянула на меня ночную сорочку, проворчала что-то насчет моей самоуверенности, вытолкала Арис и оставила меня одну в спальне, ждать прихода мужа.***
Я была довольно крепкой гномкой, но все равно выдерживала тяжесть мужского тела с большим трудом. Я никак не могла приспособиться и удобно улечься на накрахмаленных жестких простынях, постоянно задевала Торина локтями и выплевывала то и дело попадавшие мне в рот волосы. Надо отдать ему должное, он явно ощущал неловкость момента гораздо меньше, чем я, не знающая, что делать со своим, ставшим мне вдруг чужим, телом. Будь я опытнее, мне кажется, я бы знала, как обнять мужчину, как поцеловать, что сказать в нужный момент. Будь я моложе, просто отдалась бы чувствам, не думая о том, что мне следует делать и как. Но ни то, ни другое было не обо мне. Я пыталась сделать все так, как нужно, как мне казалось правильным. Наконец, я поняла, что своим ворочаньем под ним я только мешаю мужу, затихла и отдалась на его волю. Торин зафиксировал пальцами мой подбородок и первый раз поцеловал меня. Надо ли говорить, что это был первый поцелуй в моей жизни? Раньше я не думала, что у мужчин могут быть такие мягкие губы. Чувствуя, видимо, мою растерянность, Торин не стал дожидаться, когда я отвечу на поцелуй, и проник глубже. Ощутив прикосновения чужого языка, я от неожиданности дернулась и хватанула ртом недостающего воздуха. Подгорный король явно не ожидал такой реакции и с некоторым недоумением уставился на меня. Я покраснела. Никогда я еще не чувствовала себя так неловко. - Извини, я... - Все в порядке, - уверил он. И посоветовал. – Расслабься. Я кивнула и закрыла глаза, сглатывая внезапно подступивший комок слез. Какая же я дура! Я знала, как сбить жар, как сделать перевязку, как сварить суп, как огранить извлеченный из недр земных алмаз, но я не знала, кажется, самого простого, что гномочки узнают еще юными: как поцеловать мужчину. Я ощутила прикосновение его губ к своему ушку. Он осторожно прикусил мою мочку и прошелся по ней языком. Наверное, это очень приятно, если расслабиться и перестать зажиматься... Но я могла об этом только думать, сделать же это было для меня не под силу. Я только осознавала эти прикосновения и обдумывала их. Он потянул мою сорочку наверх, наверное, решив, что пора уже воочию оценить то, что же ему досталось. Совместными усилиями рубашка была снята и отброшена в сторону. К счастью, мне было чем гордиться, и взгляд, которым окинул меня Торин, подтверждал это. Я немало слышала комплиментов от гномов, которые пытались ухаживать за мной. Но сердца моего не затрагивали ни они, ни их слова. Могла ли я подумать тогда, что кузен решит за меня и этот вопрос? И сейчас я буду думать, как я показалась мужу, утешаясь воспоминаниями о тех комплиментах, которые говорили, что мое тело должно быть приятно глазу гнома. Руки Торина блуждали по моему телу, сжимали бедра и грудь. Шею мою холодили его поцелуи, и я изредка вздрагивала, когда он зубами легонько прикусывал кожу. Наконец я ощутила прикосновение его пальцев к самому сокровенному местечку женского тела. Мне было щекотно и стыдно, но я мужественно терпела, пытаясь расслабиться и насладиться испытываемыми ощущениями. Торин шире развел мои ноги, устроился удобнее, и я почувствовала прикосновение его твердой плоти. Я глубоко вздохнула и приготовилась к проникновению. Он чуть подался вперед, я ощутила неприятное жжение, но... безрезультатно. - Расслабься, Флоин, - глухо прошептал Торин. - Ты меня не пускаешь. Я кивнула, вздохнула еще раз и попыталась расслабить напряженные мышцы. Он сделал еще одну попытку. Я поморщилась от неприятных ощущений. Все напрасно. Я ощущала давление, жжение, но войти в меня у него не получалось. От натуги я покрылась потом и понимала, что покраснела. Позор, позор, – корила я себя. Я мысленно ругалась и приказывала себе расслабиться и пустить мужа. Раз за разом тяжело вдыхала и выдыхала воздух через нос, чтобы успокоиться, но расслабиться все равно не получалось. Торин неровно и шумно дышал, продолжая попытки лишить меня невинности. Я кривилась от боли, стискивала зубы, и в конце концов меня заколотила дрожь. Я - совершеннейшее ничтожество! Не способна на то, что любая девчонка сделала бы мгновенно, просто доверившись! Ну зачем я ему?! Муж вдруг остановился. - Нет, так не пойдет, - он обнял меня за плечи и поцеловал в висок. - Пожалуйста, не сдерживайся и не жалей меня, - всхлипнула я. - Продолжай, а я потерплю. Я не понимаю, почему ничего не выходит. Неважно, пусть это будет очень больно... Я не ожидала такого, не понимала, что происходит, и во всем винила себя. Я думала, что что-то делаю не так, хотя и пыталась сделать все, как надо. Мне и в голову не приходило, что я никак не могла возбудиться и расслабиться, для чего требовалось просто не думать о том, что я делаю и правильно ли это делаю. В отличие от меня, Торин имел опыт в любовных делах. Он укрыл меня одеялом, обнял, подождал, пока я согреюсь, успокаивающе шепча какие-то глупости. Что торопиться некуда, что все у нас получится... А затем принялся покрывать мое тело поцелуями. Я от стыда зарылась лицом в подушку и вцепилась в нее зубами, ощущая его губы на своей груди, животе, бедрах... Он довольно властно заставил меня отпустить несчастную наволочку, разжать сведенные судорогой челюсти и дышать ровно. Когда его губы приникли к самому тайному месту женского тела, я в ужасе глянула вниз и инстинктивно дернулась, отчего ему пришлось некоторое время силой удерживать мои руки. Я взвизгнула от совершенно невероятных ощущений и наконец расслабилась, полностью отдаваясь им. Когда Торин ощутил, что я соскальзываю за грань удовольствия, он щедро добавил слюны и внезапно оторвался от своего занятия. Я издала какой-то звук, которым хотела выразить свое разочарование, но подгорный король, не теряя времени даром, вновь вернулся к прерванному основному занятию. Он медленно, но уверенно начал входить в меня. Я настолько желала этого и мечтала ощутить облегчение от его присутствия во мне, что даже не обратила внимание на боль, и, когда он полностью вошел в меня, разрыдалась от мгновенно ушедшего напряжения. Я плакала, смеялась сквозь слезы, обнимала его за шею, целовала мокрыми и солеными губами его мягкие и теплые губы и никак не давала начать движение. Торин терпел это какое-то время, а потом осторожно высвободился из моих объятий и двинул бедрами. Я наконец угомонилась и дала ему полную волю над своим телом. Я испытывала какие-то совершенно непередаваемые ощущения, которые было не описать словами; я забывала о том, кто я, где я нахожусь и что со мной происходит; мое сознание изменяло мне, и я боялась, что сойду с ума от того, в каком вихре изменненного восприятия времени и пространства я оказалась. Внезапно Торин с рыком дернулся и прижался то ли укусом, то ли поцелуем к моей шее, а потом, взмокший, окончательно придавил меня своим телом. Как при втором заходе выяснилось, мои ощущения, и без того непередаваемо яркие, были все же далеки от того, что испытывает женщина, находясь на пике блаженства.***
... - Ты спишь? - горячее дыхание возле моего уха. Я едва ли не мурчу от удовольствия. Мне нравится, что он рядом. Мне нравится этот голос – глубокий, низкий, как самые дальние шахты его королевства. Он необыкновенный, я понимаю это. И я боюсь, что не имею права не любить его. - Уже нет, - шепчу в ответ. - Устала? - его пальцы пробегают по моим волосам. Я знаю, что если скажу "да", он просто укроет меня одеялом и ляжет рядом. Он никогда не заставит, так трепетно заботясь обо мне. А я… Я устала, очень устала, сегодня целый день провела в лазарете... - Не для тебя, - улыбаюсь уверенно, чтобы он не понял, что вру. У меня найдутся силы для него всегда...