Защита Древних

      Ирония       Волшебница и самурай вышли из таверны утром, когда в городе было ещё не слишком людно. Ланая вела Юрнеро через окольные и тёмные кварталы, как бы нарочно скрываясь от гвардии и глаз ордена. Бросая мимолётный взгляд на своего спутника, она всякий раз видела, как он прячет ото всего свой мрачный взгляд и сжимает свою левую ладонь. Ему было непривычно, когда в ней нет его меча.       Джаггернаут никогда не задумывался об этом прежде, но дело в том, что он не расставался с Акакирю даже во сне. Прежде он спал со своим нихонто в руке. Куда бы он ни шёл, его верный янтарный демон неизменно был в его левой руке. Так было всегда. Даже если руки авалонца были чем-то заняты, он вешал Акакирю на пояс, чтобы при первом же моменте, когда его левая ладонь становилась свободной, он мог положить её на эфес дайто. Покинув родину, Юрине жил в мире, в котором на него в любой момент времени мог напасть кто угодно. Каждое мгновение своей жизни он проживал, оставаясь готовым без тени сомнения убить своего врага. Единственным товарищем Чёрного Тэнгу был янтарный демон Акакирю. Разрезая воздух, он своей мелодией успокаивал чёрное сердце Последнего с Авалона.       Сейчас его клинок мирно дремал дома. Без него и без маски Юрнеро чувствовал себя абсолютно голым, стоя перед всеми на виду.       — Ланая…       — М? — улыбнулась она, посмотрев на него.       — У тебя есть что-нибудь, без чего ты бы чувствовала себя неспокойно?       — Не знаю, — пожала плечами чародейка. — А ты к чему?       — Просто спросил. К слову.       Хотя она прекрасно понимала, к чему её спутник это спросил.       — Слушай, Юрнеро, а…       — Что?       — Дай мне свою руку.       Волшебница взяла его за левую ладонь, и он тут же её сжал, как он обычно сжимает саю своего нихонто.       — Юрнеро, дурачок, ты же девушку за руку держишь, — усмехнулась Потаённая.       — Прости. Я не привык держать другого человека за руку.       — Да ничего, держи, если тебе так спокойнее.       Идя через кварталы, Джаггернаут посмотрел на её лицо, на правую его часть. Ни один враг не мог прочитать его помыслов. Эта девушка читала его, как открытую книгу. Словно он был сделан из стекла. Видела его нутро. Из-за того ли, что на нём не было мэнгу?..       В трепетном безмолвии они пришли на одну из улиц западной части Аквилы. Посреди потёртых временем домов в два или три этажа стоял один старенький и невзрачный магазинчик с поблёкшей зелёной вывеской, на которой выцветшими золотыми буквами красовалось: ≪Слизеринская чешуя≫.       — Нам туда, — улыбнулась Ланая и, потянув Юрнеро за руку, первой пошла к двери.       На фасаде магазина было два панорамных окна, через которые виднелось практически всё внутренне убранство. Заглянув внутрь, самурай чего только не увидел: бакалейные травы и сухофрукты, латунные иголки и булавки, отвёртки, механизм для закатывания крышек, чистящие средства, рядом с ними стояла открытая банка монпансье, ещё рядом — спусковой крючок от клугфолкского револьвера. Юрнеро подумал, что товары на эту витрину выложены либо каким-то дураком, либо для того, чтобы сделать вид, что здесь продаются совершенно безобидные товары. Как, например, пустая динамитная шашка.       Ланая вошла внутрь через деревянную дверь. Она помнила этот магазин ещё с детства: ≪Слизеринская чешуя≫ как будто была неподвластна пятнам времени, всё такая же пыльная, захламлённая, чарующая своей таинственностью.       — Серпенто, ты что, прибрался? — усмехнулась она.       — Кто это там шутки шутит такой остроумный? — послышался мужской слизеринский голос из-под прилавка.       У наг, слизеринского народа, особенный голос: высокий, тонкий, будто певчий. По закоулкам Сентинеля ходят легенды о сиренах, чей чарующий голос мог проникать в самую душу.       — Как кто? Я! — ответила ему чародейка.       Из-под прилавка выглянул слизеринец. Вы их уже встречали, поэтому знаете, как они выглядят. Говоря конкретно про этого нагу, стоит отметить разве что его жухлую и чересчур сухую старческую кожу. Да и голос его, по сравнению с молодыми нагами, уже не такой певучий.       — Ланая, ты, что ли?       — Угадали, мистер Серпенто!       — А дьяволёнок твой где?       — Морти? Она…       Потаённая отвела понурый взгляд в сторону.       — А… — понимающе покачал головой нага. — Ну ничего! Хочешь чай из лососьей чешуи?       — Ах-ха-ха!.. — рассмеялась она отвлечённо. — Благодарю…       — Знаешь, почему у меня лучший чай из рыбьей чешуи?       — Потому что никто другой его не делает.       — Ну тебя, выросла и такая скучная стала.       — Так Вы бы что-нибудь новое придумали, мистер Серпенто.       — А как поживают ваши друзья из гильдии?       — Я ушла из гильдии.       — Как? Когда?       — Уже больше года назад.       — А зачем?       — Морти ушла, и я ушла…       — Deos… Ланая — ушла из гильдии, — слизеринец ухватился за лоб. — А что завтра?       — А завтра, наверное, эльфы Вайтстоун захватят.       — Погоди, дорогуша, там какой-то бродяга у витрины ошивается, — нага пригляделся к стоящему снаружи авалонцу. — Пойду прогоню его.       Потаённая ехидно улыбнулась.       — Эй ты! — выйдя (эм… он же нага… выползя?) на улицу, воскликнул владелец магазина. — А ну проваливай!       — Вы мне? — спросил авалонец.       — А ты кого-то ещё видишь, несчастный бродяга?! — разгорячённо развёл руками нага. — Ползи отсюда, покуда…       — Извините за мой вид, сэр, — вздохнул самурай. — Я сейчас же уйду.       — Давай-давай! Побрейся иди сначала!       — Мои скромные извинения.       Ланая вдруг поняла, к чему клонит этот авалошка.       — Эй! — воскликнула она и выскочила вслед за продавцом. — Юрнеро, отвертеться вздумал?! Наглая хитрая морда!       — Но милая… — разочарованно проронил он ей в ответ.       — Развернись и зайди в магазин.       — Ланая, ты его знаешь? — спросил нага.       — Конечно, знаю! Он со мной пришёл.       — Господин продавец, не стану ли я смущать Вас своим присутствием? — спросил авалонец с самой что ни на есть непривычной ему вежливостью.       — Н-н-нет… Если ты… Вы… Если Вы вместе с Ланаей, сэр…       — Но господин… А вдруг я отпугну покупателей?       Потаённая безмолвно затащила его внутрь за руку.       — Серпенто, мы пришли к тебе за одеждой, — сказала Ланая, не выпуская из рук ладонь своего спутника. — Его зовут Юрнеро, кстати.       — Очень приятно, мистер Юрнеро… — с растерянностью и смущением улыбнулся слизеринец. — Простите, что обошёлся с Вами грубо… Я не знал, э… Ну и Вы всё же выглядите, скажем…       — Не беспокойтесь, сэр, — ответил самурай, вертя головой во все стороны. — Скажите, а откуда Вы взяли вон ту сёдзи в углу?       — Кого? Это? А Вы знаете, что это?       — Да, это сёдзи, авалонская…       — Мистер Серпенто, так что насчёт одежды? — повторила Ланая, прервав его. — Моему другу нужны новые обноски. Желательно, какой-нибудь костюм.       — Костюм? У меня есть кое-что. Но он будет стоить довольно много.       — Но мистер Серпенто, мы же десять лет знакомы…       — Ну… Я попробую сделать тебе скидку… Хотя давай сначала покажу. Тебе точно понравится.       Уползя за дверь, продавец вернулся через пару минут со сложенной одеждой в руках. Он положил её на прилавок перед волшебницей. Это были чёрные брючные штаны, чёрная рубашка с несимметричным подолом и белым кантом по всему крою и очень длинный, чёрный бархатный камзол с прямым передним бортом и золотистым орнаментом на кромке борта, воротника, выреза на подоле и узких рукавов.       Взяв этот камзол, Ланая протянула его Юрнеро.       — Примеришь?       Он нехотя согласился. Хмурясь так, будто он только что убил сотню человек, Джаггернаут надел и штаны, и рубашку, и камзол. Его отвращению не было предела.       — Ну не хмурься, — пытаясь его утешить, Потаённая погладила его по лицу. — Смотри какие красивые. Мистер Серпенто, штаны нужно немного ушить, — сказала она продавцу. — А на рубашке перешить пуговицы. Юрнеро оказался стройнее, чем я думала.       Вернувшись в свои штаны никкапокка и наплечную шкуру, буси выглядел спокойнее. Но его пугала перспектива, что ему придётся идти в тех обносках обратно через половину города.       Чуть позже, когда одежда была готова и Ланая уговорила его переодеться, она расплатилась с торговцем деньгами, которые незадолго до этого «позаимствовала» у не самых нуждающихся людей по всему городу. Говорить о том, что эти миленькие монетки принадлежат не совсем ей, а свои деньги она отдала вигильцу, накануне спасшему её от ордена, она не стала. Также у наги нашлась пара прекрасных матовых сапог, замечательно подходящих под новый чёрный антураж Последнего с Авалона — они подчёркивали его стройную голень и лодыжки. А старая его одежда лежала в плетёной сумке.       — Ну-ка покрутись, — сказала чародейка.       — Я тебе что, модель для показа?       — Ну покрутись, чего ты. Хочу посмотреть, как развеваются этот подол.       — Ладно, если так хочешь.       Улыбнувшись, Юрнеро пару раз прокрутился через правое плечо. Увидев, как его спутница завороженно наблюдает за вздымающимися полами его одежды, он решил удивить её. Он сделал движение, будто извлекает меч из ножен, а потом выполнил несколько взмахов, пируэт, прокрутился через плечо и под конец даже выписал мостик, с прежним видом встав на ноги и завершив движением, как он возвращает воображаемое нихонто в воображаемую саю.       — Здо-о-орово! — протянула Ланая, похлопав в ладоши.       — Спасибо. Но получилось бы ещё изящнее, если бы со мной был мой Акакирю.       — А теперь, когда мы приоделись, пора зайти ещё в одно место.       — Что ещё за место?       — Позже узнаешь.       Чародейка вела самурая дальше, в сторону центра города. Тем временем солнце поднималось над горизонтом, и утренние улицы наполнялись прохожими, а среди прохожих часто попадались гвардейцы в жёлтых мундирах. Они вообще не обращали никакого внимания на Юрнеро, будто бы он обычный человек, а не Мясник из Хансона. Вскоре улицы вывели на более опрятные и приглядные кварталы: мостовые здесь были свежие, чистые, и дома покрупнее и поухоженнее. Как и в любом сентинельском городе: с окраин ближе к центру. Буси мог бы запросто потеряться в этом лабиринте из улиц, но Потаённая будто бы знала тут всё наизусть, каждую вывеску и каждый поворот.       — Долго ещё?       — Не-а! Мы почти пришли.       После этих слов они шли ещё минут пятнадцать. По улице проехал первый дилижанс.       — Долго ещё? — второй раз спросил Юрнеро.       — Не-а, ещё чуть-чуть.       — Ты в прошлый раз это говорила.       — Вон, смотри, — она указала пальцем на салон с вывеской, изображавшей ножницы и расчёску.       — Ателье?       — Цирюльник.       — Чего?..       — Цирюльник — это тот, кто стрижёт и…       — Я знаю. Зачем ты меня привела?       — К цирюльнику?       — Да.       — Зачем привела?       — Да!..       — Глупый вопрос. На коньках кататься, зачем ещё?       — На коньках? Но сейчас же лето.       — Ах-ха-ха! — усмехнулась Ланая. — Такой ты чудак, я не могу!       — Я туда не пойду.       — Опять двадцать пять… — цокнула она и с укором посмотрела на него, скрестив руки на груди. — Недолго же тебя хватило, Мистер — Последний — с Авалона.       — Нет, я имею в виду…       — Пошли, — вздохнула она и потащила его за руку.       — Зачем мне отрезать волосы, если они всё равно отрастут? Я это сам могу, — упрямился он и упирался, словно ослик. — Причём бесплатно.       — Юрнеро… Ты обещал… — стиснув зубы, напомнила ему девушка.       — Хорошо, я сделаю это. Но только ради тебя.       — Мне-то какая разница? Ради меня, ради мира во всём мире… Пошли уже!       — Но если тамошний мастер будет неаккуратен хоть с одним волоском, я выверну ему плечи.       Ланая встала на месте и с недоумением на него посмотрела.       — Да шучу, — усмехнулся буси.       У салона тоже была стеклянная дверь и панорамная витрина, но только выглядели они практически безупречно, лишь с наружной стороны были покрыты дорожной пылью. Внутри был коричневый дощатый пол и светлые стены. Слева и справа от входа стояли по два стула для ожидания, а рабочее место было всего одно: в кресле напротив зеркала, укрытый пеньюаром, сидел мужчина со светлыми волосами и бородой, на вид — ну типичный веуморец. Его стригла мастер, а рядом стояли тумбы и полки с разными инструментами: ножницами, расчёсками, опрыскивателями, восками и прочим.       — Сядь пока подожди, — сказала Ланая своему спутнику. — Женщина освободится, потом возьмётся за тебя.       — Я знаю, как ходить к цирюльнику.       — Ну мало ли, вдруг ты забыл. Я приду через полчаса.       Она ушла, а самурай остался ждать, сев на один из стульев. Мужчина, которого стригли, бросил на него взгляд и кивнул подбородком в знак приветствия.       — Не вертись, — велела ему мастер. — Хочешь без носа остаться?       — Не-е-ет, ну что Вы. Нос у меня красивый.       — Ну так сиди спокойно. Мужики, а возни, как с дитём маленьким.       — Ха! — усмехнулся незнакомец. — Эй, а тебя, я видел, жёнушка твоя привела?       — Ты мне? — спросил Юрнеро.       — Нет, блин, отражению своему.       — Она ещё не моя жена.       — Ещё? О-о-о!       — Это не твоё дело. Сиди молча.       — А то что?       — А то я зарублю тебя этими ножницами.       — Воу, воу… — вздохнула мастер. — Только давай на улице, а. Или сам будешь тут всё от крови отмывать.       — Да остынь, чудила, — бросил ему веуморец. — Ты что, среди волков рос?       — Я вырос в Нихоне, в провинции Ямасиро.       Тут и веуморец, и мастер рассмеялись во весь голос.       — Что смешного я только что сказал?       — Все вы, авалонцы, одинаковые, — сквозь смех отвечала мастер. — Ха-ха-ха-х… Нет, я не могу так работать…       — У самурая нет цели, у самурая есть лишь его путь! — веуморец спародировал пафосную авалонскую речь. — И его расчёска!       — Да не вертись ты… Тоже мне, самурай…       — Да сижу я, сижу…       — Вот так и сиди. Дай мне вон те ножницы.       — Эти?       — Нет, зубастые.       — Ну а я на какие показываю?       — Рядом. Да, давай их сюда.       Юрнеро яростно сжимал свой левый кулак. Его ладонь словно пылала желанием зарубить этих двух идиотов. Со злобным оскалом, он отвёл взгляд в сторону.       — Были у меня пару лет назад три самурая, — стала рассказывать мастер. — Один был в маске, всё до последнего не хотел снимать её. Я ему и так, и так: ты мне покажи, говорю, как я тебя в твоей дурацкой маске стричь буду? Другой с крашеными волосами. То ему не нравится, там покороче, там виски косые… Третий тоже в кресло в маске уселся. Но она у него хотя бы не мешала. Волосы у него тоже бардовые были. Не то крашеные, не то ещё чего. А сейчас вон ты вот, — она указала на Юрнеро расчёской. — Может, пора с авалонцев в два раза больше брать?       — Тот третий, — сказал ей буси. — С багровыми волосами который…       — Что он?       — У него была чёрная маска мэмпо? Которая закрывала низ лица?       — Как будто я помню, — пожала плечами мастер. — Вроде да. А откуда ты знаешь?       — Они были у Вас три года назад?       — Вроде да…       — Наверное, это были Шин, Ханзо и Сю.       — Ты их что, знаешь, что ли?       — Ваши описания очень на них похожи. Шин очень упрямый, Сю часто ведёт себя, как павлин, а Ханзо — немногий, если не единственный авалонец с багряными волосами.       — А ты чего, типа дружков своих ищешь? — усмехнулся веуморец.       — Нет. Я ищу нечто другое.       — Что, например?       — Покой от таких, как ты.       — Ха-ха-ха! Ну ищи…       — Не вертись! — который раз велела ему мастер.       — В могиле, небось, найдёшь, — добавил мужчина.       Мастер и этот незнакомец ещё болтали минут двадцать, пока она брила ему бороду. Затем он, ощупывая щетину, оставил деньги и вышел из салона. Проходя мимо Юрнеро, он усмехнулся ему.       — Видишь, какой мир тесный? — бросил он ему. — Даст Творец свидимся.       — Ну, чего сидишь? — окликнула его мастер. — Давай в кресло, будем из тебя приличного человека делать. А то на лешего похож.       — Я не разбираюсь в этом, — сказал Последний с Авалона, садясь в кресло. — Постригите меня так, чтобы Ей понравилось.       — Кому? — спросила мастер, укрывая его пеньюаром. — А, той девчушке, которая тебя сюда привела?       — Вы её заметили?       — Ну, я краем глаза заметила, что ты не один пришёл. Нет, так не пойдёт, — пощупав его волосы, сказала мастер. — Вставай.       Она пододвинула кресло к раковине, что стояла слева, и кивнула, чтобы её клиент сел.       — Я лучше сам помою, — сухо ответил Юрнеро.       Он отодвинул кресло и повесил на его спинку свой камзол. Затем засунул голову под кран и открыл воду. Пока он отмывал волосы, мастер подметала пол и раскладывала инструменты, время от времени нося что-нибудь в подсобку. Затем она дала ему полотенце и снова усадила напротив зеркала.       — А кем тебе приходится та девчушка? — спросила она, расчёсывая его и готовя к стрижке.       — Она не «та девчушка». Её зовут Ланая.       — Как? Ланая?       — Вы её знаете?       — Ого… Неужели девчонка себе кавалера нашла? Хотя могла бы и получше выбрать…       — Откуда Вы её знаете?       — Я их с сестрой с детства знаю.       — У Ланаи есть сестра?       — Ага… У меня от неё нервный тик был…       — Кто она?       — Она маленький дьяволёнок. Вечно мельтешила, пакостила, воровала ножнички и гребешки.       — Откуда Вы знаете Ланаю? Вы так и не ответили.       — Расслабься, рыцарь, — она похлопала его по плечу. — Скажи лучше, сам-то как Ланаю встретил? Она же не твоего полёта птица.       — Я… Я её защищаю.       — О как. И от кого ты её защищаешь? От своих вшей?       — Её недавно пытались убить четыре дюжины крестоносцев Всезнания. Я убил их всех.       — Ага. Ты свои сказочки для невесты-то прибереги.       — Не верите мне? Я Последний с Авалона.       — П-ха-ха-ха! — женщина рассмеялась уже второй раз за последние полчаса. — Ага. А я вообще Лагуна Садрон.       — Правда? Я где-то слышал это имя.       — Вы, авалонцы, безнадёжны.       Юрнеро усмехнулся.       — А-а-а… — протянула мастер. — Подловил-подловил, сукин сын.       — Рано списываете со счетов.       Она какое-то время стригла его молча.       — Что Вы можете ещё рассказать о Ланае?       — Что могу… Она хорошая девочка. Вежливая, милая, со всеми на «Вы». Ты вот, рыцарь, хоть и пытаешься казаться грубым…       — Ничего я не пытаюсь…       — Строишь из себя непойми кого. Но я вижу, что ты на самом деле тоже вежливый. Прямо как она.       — Вы не знаете меня.       — Дорогуша, я людей двадцать лет стригу!       — И всё же, какой ещё была Ланая?       — Ну, хорошей. Она всем пыталась угодить. Помню, раньше вот они приходят, так её сестрица сразу на кресло бухнется. А Ланая вот другим людям дверь открывала, место уступала.       — Вам приходилось замечать, что им было непросто?       — Ну, само собой, они же сиротки. Сироток знаешь как жалко?       — Не знаю.       — Тьфу, сухарь ты. Но они всегда были одеты-обуты, сыты, всегда радостные. Наверняка у них были родственники, которые о них заботились.       — Вы тоже заботились о них?       — Ну… Когда как. А тебе вообще она как? Нравится?       — Я буду её защищать. Хочу, чтобы она поменьше грустила.       — Влюбился с первого взгляда?       — Это слишком личный вопрос.       — А… Ну да. По тебе ведь совсем не понятно.       — Это сарказм?       — Гляди, он обучаем. Может, через год шутки понимать научишься.       — Она там не вернулась? — Юрнеро посмотрел в окно. — Обещала…       — Не вертись ты! — женщина повернула его голову прямо. — Что ж вы все, мужики, такие болваны?       — Но она говорила, что вернётся.       — Никуда она не денется, Ланая твоя.       — А вдруг с ней что-то случилось?       — Сиди! Ну ты посмотри, какой неугомонный… А вон и она.       Услышав это, Юрнеро тут же дёрнулся, но мастер удержала его за шкирку и силой посадила обратно, дав пару раз по макушке, чтобы тот не капризничал. Похлопывая по карману своего подола, Ланая вошла в салон.       — Глядите-ка кто пришёл! — поприветствовала её женщина. — Давно тебя видно не было, малышка.       — Здравствуйте, мадам! Юрнеро не слишком Вам докучал?       — Ещё как докучал! Он тут с одним господином чуть друг друга не поубивали.       — Простите его, мадам. Он как бродячий пёс.       — Да я уже заметила. Эй, пёсик, — она потормошила его за волосы.       — А? — встрепенулся он. — Милая…       Ланая села на один из стульев ждать, пока стрижка Юрнеро не закончится. Он хотел отдать ей кресло, на котором сидит, а сам сесть на стул, но она только отмахнулась и сдержанно посмеялась.       Вскоре мастер закончила с волосами и приступила к его бороде.       — Малышка, как твоя сестра поживает?       — Хорошо, мадам… Вы знаете, Морти не пропадёт.       — Ну а сама как?       — Отлично, мадам.       — Твой жених-то про тебя расспрашивал.       — Юрнеро?       — О, гляди, затих. Эй, рыцарь!       — Он буси, мадам.       — Как мне говорить, если Вы меня бреете? — ответил авалонец.       — Правильно. Опасная бритва — штука знаешь какая?       — Опасная, мадам? — ответила за него девушка.       — Ха!       — Мадам, а как в Аквиле последний год?       — Да так же, детка, — вздохнула мастер. — В последнее время, правда, гвардейцев понаехало. Хрен его знает, что они тут забыли.       Они ещё какое-то время болтали о прошлом и о том, чем живёт город. Юрнеро всё это время сидел не шелохнувшись и тянул свой взгляд в сторону Ланаи. Он боролся с желанием повернуть на неё голову. Он мог заметить на себе её частые мимолётные взгляды, которые скользили по нему, словно блики.       — Ну, вроде всё, — завершив последний штрих бритвой, сказала Мастер. — Сделала тебе из него красавца.       — Спасибо, мадам, — ответила девушка, вставая. — Я же могу рассчитывать на небольшую скидку?       — Не знаю, детка, не знаю…       — Но мадам Береника!.. — она сложила вместе кончики указательных пальцев. — Мы же давно знакомы…       — Времена нынче такие, не для скидок.       — Ну может, всё-таки…       — Милая, ты совсем не умеешь торговаться, — кинвул ей самурай. — Была бы тут твоя сестра, она бы сумела убедить госпожу.       — О! Точно! — Ланая подняла палец вверх. — А не позвать ли нам…       — Не надо! — ответила мадам, поперхнувшись воздухом. — Она мне тут и подавно не нужна…       — Ну так что насчёт скидки?       — Э-э-э… Двести золотых.       — Может, всё-таки сто пятьдесят?       — Девчонка, имей совесть. Я по триста беру.       — Ну хотя бы сто восемьдесят… — волшебница сложила руки на груди и наклонила голову с жалобным видом. — Нам нечего есть, и мы живём в самом захудалом постоялом доме…       — Ты ж моя бедная… Нелегко вам…       — Ага… Времена нынче тяжёлые.       — Да…       — Сто восемьдесят?       — Двести.       — Дорогая, чего расстраиваешься? — Юрнеро приобнял её. — Пойдём погуляем по городу. Вечером я приготовлю нам рамэн. С варёным яйцом, молодым лучком и нежной курочкой. Ты пробовала рамэн?       — Нам не хватит на курочку, милый… — она положила ему голову на плечо.       Мастер посмотрела на них с таким хмурым видом, как не хмурилось ни одно море.       — Если я соглашусь на сто восемьдесят, вы исчезнете отсюда сию минуту?       — Да, мадам! — разом выпалили оба.       Они оба шагали по улице в полдень, и Ланая, с пружинистой походкой, сияла от счастья. Юрнеро, однако, хмурил брови и постоянно тёр свою бороду.       — Я с таким видом похож на какого-то сентинельского пижона, — пробубнил он.       — Ах, бедненький… — протянула Потаённая и положила ладонь ему на лицо. — Одели, постригли, побрили… Ох, как так можно…       — Нет, я имею в виду… — засмущался он. — Я просто не привык к такому, ну…       Он взглянул на спутницу. Она безмолвно смотрела на своего возлюбленного с чуть приподнятой бровью.       — Ну… Знаешь… Чувствую себя… Беззащитным, что ли.       — Но с тобой я! — она указала на себя большим пальцем. — Знаю, тебе непривычно… Но рядом со мной можешь позволить себе быть беззащитным.       — Спасибо, милая. Но быть на чеку для меня уже стало инстинктом.       — А знаешь… — волшебница ехидно улыбнулась.       — Ох, не нравится мне твоя улыбка…       — Хочешь, покажу фокус?       — Если я скажу нет, тебя же это не остановит?       — Ага…       Ланая взяла Юрнеро за руку, вывела на середину улицы и прямо оттуда закричала:       — Э-э-эй! Смотрите, это Последний с Авалона! Я поймала Последнего с Авалона!       — Ланая! — одёрнул он её. — Что ты творишь, глупая?       — Просто смотри, — усмехнулась она. — Эй! Он Последний с Авалона! Вы что, не верите?!       Прохожие с недоумением озирались на них обоих.       — Мистер гвардеец! Это Последний с Авалона! Я правду говорю!       — Девочка, не вопи на всю улицу, — снисходительно ответил ей человек в гвардейской форме. — Ты же уже взрослая. Ты знаешь хоть, кто такой Последний с Авалона? Нельзя называть так своего отца.       — Видишь, — Ланая глянула на Юрнеро. — Они вообще… Стоп, что?       — Сэр, не могли бы Вы успокоить свою дочку? Она общественный порядок нарушает.       — Э… э-э-э…       У Ланаи задёргался глаз. Она посмотрела на Юрнеро, потом на гвардейца, потом снова на Юрнеро… Она была так ошеломлена тем, что услышала, что будто бы вот-вот распадётся на части, как засохший пластилиновый человечек.       — Извините, товарищ офицер, — ответил ему авалонец и положил руку спутнице на макушку. — Моя девочка такая озорница. Уже взрослая, а в душе ещё та самая маленькая шалунья.       — Эх, понимаю. Мой пацан тоже никому спуску не даёт. Вы из Сентинеля, сэр?       — Да, товарищ офицер. Приехали с женой и дочкой на каникулы.       — Хорошо, сэр. Удачи, не буду отвлекать.       — Ещё раз извините. Мы с женой с ней поговорим.       — Знаете, сэр, мы всегда уделяем нашим детям недостаточно внимания. Не важно, сколько — этого всегда недостаточно…       Они проводили доброго гвардейца взглядами. Ланая была бледная от чувства растерянности и недоумения.       Её только что… посчитали… его дочкой…       — Ну что, куда теперь пойдём? — спросил Последний с Авалона, как ни в чём не бывало.       — Только ляпни…       — А?       — Только ляпни… — она шипела с поднятыми плечами и стиснутыми в кулаки ладонями. — Только спиздани чего-нибудь…       — …       — …       — Как в школе дела?       Она посмотрела на него с горящими глазами. Он с недоумением приподнял одну бровь.       — Что?       

      — ЮРНЕРО, ТЫ БОЛВА-А-АН!!!

      Он успел только повернуться спиной. Потаённая лупила ему по спине кулаками, как град. Хотя её удары и были для Джаггернаута, просто как градинки…       Впрочем, это не было удивительным, что теперь они двое со стороны выглядели, как отец и дочь: Ланая без всякого макияжа и косметики, с её худым телом и очень стройной талией казалась на вид моложе на два-три года, а вот Юрнеро с его ровной, изящной и крутой бородой, одетый в элегантный матово-чёрный костюм с ещё более крутым камзолом, выглядел старше лет на… двадцать. И вот теперь между ними уже не три года разницы, а двадцать три.       — Ты всё ещё расстраиваешься? — с ироничной улыбкой спросил авалонец, идя по улице.       — Никогда больше не выйду на улицу ненакрашенной, — хмуро бросила в ответ волшебница.       — Но у тебя такое прекрасное лицо…       — Блин, будешь умничать, мы пойдём и сбреем тебе твою дурацкую бороду…       — А что, тебе не нравится?       Они усмехнулись оба, смотря вперёд.       — Сколько тебе вообще лет? — спросила Ланая.       — Недавно двадцать один исполнилось.       — Недавно? Это когда?       — Пару дней назад. Когда мы с тобой были в Базилиусе.       — Получается, ты на свой день рождения валялся в кровати с дыркой в груди?.. — с ноткой сожаления в голосе проронила Потаённая.       — Милая, я провёл свой двадцать первый день рождения в компании красавицы.       — О-у… Спасибо…       — Поверь, у меня были дни рождения и похуже. Намного хуже.       — Но всё равно! — воскликнула она уверенно. — Что это за праздник? Двадцать один год, что, каждый месяц исполняется?       — Но у меня будет ещё двадцать два, двадцать три… Которые я тоже хочу провести в компании красавицы.       Девушка на мгновение нахмурилась, скривив брови в печали и отведя тревожный взгляд.       — Я приведу тебя в Райто Ёсай, познакомлю с сэнсеем, с Шином и Ханзо. С Сяо вы точно подружитесь…       — Знаешь что! — отрезала она, взяв его за руку. — Ещё не поздно!       — Что не поздно?       — Отпраздновать!       — А что ты предлагаешь?       — Мы пойдём в Маленькую Богемию.       — Что за маленькая Богемия?       — А ты не знаешь?       Ведя его за руку, Ланая рассказывала: Аквила, как и Сентинель, разделена на большие районы. С юга, где порты — Чайный округ…       — Почему чайный? — с усмешкой спросил самурай.       — Как почему? — тоже усмехнулась чародейка. — Ха! Смешной такой! Потому что там чайки!       — Э-э-э…       — А ты думал, что там все чай пьют?       — Ну да… Но тогда не «Чайный», а… «Чаечный»… Я не знаю…       — Ха-ха-ха! Такой ты смешной!       — Ну а что?       — На севере, с запада — Фруктовый район, а с востока — Рыбный.       — Подожди, почему рыбный? Я там ни одной реки не видел.       — Потому что там железная дорога.       — И? — Юрнеро озадаченно развёл руками.       — Что, «И»? — повторила его жест Ланая.       — При чём тут рыба и железные дороги?       — А рыбу в Сентинель, по-твоему, на дилижансах возят?       — Такие вы, сентинельские…       — Какие?       — Да чудаки вы.       В Рыбный район съезжаются рыбаки со всего юга. Ну, со всей округи. Там куча рыбных рынков, на которых постоянно царит суета: не мудрено, рыба — она вам не рисовое зерно, она ждать не любит, возьмёт да испортится. Поэтому торговые компании из Сентинеля стараются закупить её как можно скорее, чтобы накидать в ящики со льдом, погрузить в вагоны и отправить на север. Представьте: вы — выпускник Коллегии, вы изучили множество различных формул, выпустились наперевес с дипломом и мечтами стать известным тауматургом (может, даже попасть в Колдотворческую Дюжину). Решаете на первое время взять простенькую работу — ведь Сентинель тоже не сразу строился… И до конца жизни вы занимаетесь тем, что поддерживаете лёд холодным вот на таких вот грузовых рейсах. А что касается Рыбного района, то летом, в наиболее прохладный сезон, там суета не прекращается даже ночью. Именно поэтому, прибывая на юг, Ланая вышла из поезда на подъезде к городу.       — Ну а в центре — Старый район, — продолжала девушка. — Он так называется, потому что он самый старый. И в центре. Мы как раз туда и идём.       — А зачем нам туда?       — Там находятся кварталы Маленькой Богемии.       — Я думал, Богемия на севере, за хребтом.       — Я про Маленькую Богемию, это такой район. Там живёт богемская диаспора.       — Зачем нам туда?       — А как думаешь, зачем люди идут в Маленькую Богемию?       — Э-э-э… Купить сервиз из богемского стекла?       — Ах-ха-ха-ха-ха! — не выдержала Потаённая и рассмеялась. — Да… Ах-ха-ха!.. Да, за сервизом.       — Что я такого сказал?       — Ха-ха-ха-ха-х!.. Юрнеро, пощади, а… Не думала, что зануды могут быть такими смешными…       — Я до сих пор не понимаю, — раздражённо развёл руками Джаггернаут. — Чувствую себя идиотом.       — Богемское пиво, дурачок! Вот за чем мы туда идём.       — Ты хочешь купить богемского пива?       — Я хочу его попробовать. Вместе с тобой.       — А… понял. А тебе…       — Что?       — А тебе… ну… продадут?       Ланая посмотрела на него серьёзным взглядом.       — Ай остряк… — ухмыльнулась она и пригрозила пальцем.       На небе тем временем сгущались дневные тучи. Небесные странники сновали по небу, и редкие молнии сверкали в зловещих синих облаках.       — Приближается шторм… — вздохнул Чёрный Тэнгу, смотря на тяжёлое небо. — Милая, давай пойдём быстрее.       Они чуть ли не бежали в центр города — пробегая мимо прохожих, они ловили на себе их слегка удивлённые взгляды.       В центре Аквилы дома были очень старые, но не менее красивые и ухоженные, чем в других районах. Двухэтажные или трёхэтажные, они отделаны песчаником, который в жаркое время года, под палящим солнцем, не позволяет домам превратиться в огромные парильни. У фасада разных домов разный оттенок: какие-то более тёмные, ближе к коричневому, а какие-то — светло-жёлтые. Крыши у большинства построек покатые, потому что почти половину года здесь составляет сезон дождей. А те крыши, что имели плоскую форму, снабжены водоотводными трубами.       Нашим героям тоже не помешала бы такая труба. Потому что с неба закапал дождь.       — Ты случайно не прихватил с собой зонтик? — в шутку спросила Ланая.       — Не-а, — пожал плечами Юрнеро. — А для чего он нам?       — Действительно! — развела руками она. — Да что-то солнце припекает.       — Где ты солнце увидела, дурная? — усмехнулся он. — Посмотри на небо, нас сейчас затопит.       — Когда ты успел научиться шутить? Давай поближе ко мне, я подниму псионический щит.       Волшебница подняла руку над головой, призвав небольшой пси-барьер, не дающий каплям дождя падать им с самураем на плечи и макушку. Идя рядом, Юрнеро подметил:       — Обязательно держать руку кверху, как будто ты наполовину сдаёшься в плен?       — Ну ты же не взял с собой зонт.       — У меня и не было зонта.       — Ну вот.       — Но ты можешь просто наколдовать барьер нам над головами, руку-то зачем поднимать?       — Потому что мы с тобой идём, глупый. Пси-барьеру тоже надо как-то двигаться. Это заклинание привязывает положение пси-конструкции к положению моей ладони.       В Маленькую Богемию они пришли уже под дождём, впрочем, благодаря простенькому заклинанию Ланаи, почти не промокшие. Внутри одного из домов была таверна, обустроенная в богемском стиле: там был тёмный дощатый пол, серые стены и потолок, квадратные колонны из кирпичей, невысокие кирпичные арки. Вдоль всего паба тянулась дли-и-иннющая барная стойка, за которой были такие же дли-и-иннющие полки с напитками. В дальнем конце уютно горел камин. В углах, образованных кирпичными колоннами и арками, висели зажжённые масляные лампы. В баре царил уютный полумрак.       Внутри было много народу: в основном, люди, но ещё было несколько эльфов парочка троллей. Барменом был монфорский эльф, который в обычной, сентинельской рубашке и жилете выглядел нелепо. А всё потому, что все высокие эльфы обычно под два метра ростом (на то они и высокие), и ему скорее подошёл бы плащ с огромными широченными наплечниками. Посетители читали книги, играли в шахматы и нарды, рассказывали стихи и играли на балалайках. Ведь этим же обычно занимаются в пабах? Нет, конечно! Они тут бухали.       — Мило, — хмыкнул Юрнеро. — Хорошее местечко.       — Правда? Думала, тебе тут не понравится.       — Я помню его. Я здесь убил двадцать человек два года назад.       — Эй! — окликнул их бармен. — Чего стоите у порога, голубки? Идите, налью.       — Да, это точно то место, — добавил под нос Последний с Авалона. — Шрам на его лбу от моего нихонто.       — Хорошо, что они тебя не узнали, да? — улыбнулась Потаённая, идя к стойке.       — Ты же не будешь вытворять свои выходки?       — Конечно нет, ты чего?       — Не будешь?       Подойдя к стойке, Ланая тут же огласила:       — Народ, это Последний с Авалона! — она указала на ронина пальцем.       Юрнеро вздохнул, ожидая ровно этого, и приготовился к неприятностям. И тут по всему пабу, как раскаты грома, прошёлся хохот.       — Последний с Авалона, о нет, нам крышка!       — А катану с маской потерял или продал?       — Девчонка, ты ещё скажи, что это Леорик!       — Видишь, — пожала она плечами, бросив спутнику игривый взгляд.       — Ланая, — обратился к ней бармен. — Давно вы с сестрой не заходили.       — Тебя, что, и тут знают? — удивился Джаггернаут. — Не стыдно? Такая молодая, а уже пьяница.       — Это мою сестру тут знают, — ответила она, указав пальцем.       — А что, Морти тоже сюда придёт? — более тихо, с опаской спросил эльф.       — Не-а, она зависает в соседнем пабе.       — Ф-ух… Т-ты же не будешь её звать?       — Налей нам чего-нибудь. И поесть.       Бармен мигом поставил перед ними два бокала с элем и половину мясного пирога и оставил их одних.       — Я бы удивился сильнее, если бы тебя здесь никто не узнал, — усмехнулся Юрнеро, взяв кусок пирога и откусив.       — Ну, это благодаря моей сестре, — пожала плечами Ланая. — Морти — такой человек, что её очень трудно забыть.       — Настолько трудно, что она сидит в соседней пивнушке?       — Т-с, тихо ты. Она — моя скидка.       — А можно я тоже буду знакомым Морти?       — А зачем тебе?       — Ну представь: я попал в передрягу, меня окружили две дюжины бандитов. Я уже думаю: всё, конец… И тут я говорю, что сейчас позову Морти, и…       — Не-а, дружище, среди бандитов это ты у нас самый популярный, — волшебница ткнула его локтем в плечо. — Тем более тебе, убийце сотни, разве бояться каких-то бандитов?       — О чём ты? Я мирный сентинельский гражданин, острее ножа для бумаги никогда в руках не держал!       Они разом рассмеялись.       — Кстати, что в богемском баре делает монфорец? — подметил самурай.       — Где ты тут Богемию увидел? Это Маленькая Богемия, тут кроме богемцев кого только нет.       — А какие ещё «маленькие» страны тут есть?       — Рядом Маленький Ботфорт, там ещё больше монфорцев. Есть ещё Маленький Вайтстоун, там живут дроу. Ну и Маленькая Брутения.       — А там кто?       — Скайроты, блин.       — Ха!       Они чокнулись и отпили эля.       Вокруг раздавались весёлые пьяные голоса. Лампа над барной стойкой уютно светила, отгоняя тёмную тревогу. Юрнеро не привык к барам. В Дэр-Мэрунте он всегда носил с собой Акакирю: с ним ему было спокойнее, а поэтому и валашская водка пилась приятнее. Ронин смотрел на свою левую ладонь, сжимал её, вертел ей. Она была свободна. Он мог прямо сейчас взять ей кружку. Или взять за руку девушку, что сидела рядом с ним и рассказывала ему под ухо всякое разное. На её бледных щеках был милый румянец. Этой рукой он мог бы провести по её шелковистым тёмным волосам. Юрнеро даже совсем не думал о том, что этой же самой рукой он без колебаний свернул бы шею любому, кто подойдёт к ним. Он почему-то не держал в своих мыслях возможность того, что те мужики за дальним столом могут достать мечи и попытаться его зарубить.       В таком случае он бы встал и спровоцировал кого-то напасть первым. В битве с несколькими врагами очень важно не дать им напасть на тебя разом. Он бы окликнул кого-нибудь и сказал, что его мать сосёт в порту за бутылку абсента или что его нос похож на бычий хер. Спровоцированный удар всегда самый предсказуемый, Юрнеро бы увернулся и вывернул меч из руки нападающего. Ну а с мечом он бы устроил здесь резню.        Но в настоящий момент он об этом не думал. Это было чуждо для того, кто закалял своё тело в каждодневной битве с врагом. Или для того, кто закалял свою душу чёрными мыслями. Юрнеро отвернулся от Ланаи и повернул голову вправо.              Я забыл о том, что моя стезя пролегает по кромке нихонто. Я повернул голову вправо и увидел зверя. Зверь лежал бездыханный, убитый моей беззащитностью. Ирония, от которой я хотел кричать со смеху. Химеры терзали моё сердце, когда мне казалось, что моя злоба поглотит весь мир. Два года назад я убил сто человек, выйдя из битвы лишь с парой порезов. Сейчас же я чувствую, что не смогу защитить себя даже от простого пьяницы с горлышком от разбитой бутылки. И это далеко не потому, что со мной нет моего меча.       Я сижу в тусклом свете лампы и чувствую вкус эля во рту. Меня бросает в дрожь от одной только мысли, если вдруг прямо сейчас мне придётся с кем-нибудь биться. Мысли об убийстве травят мою душу ядом. Раньше я был готов убить человека даже во сне. Сейчас я не могу даже пошевелить пальцем ради этого.       Я слышу предсмертный хрип моей химеры. Какая ирония…       Полночь зовёт туманом решимости       — Знаешь, — сказала Ланая, встав и тронув авалонца за плечо. — Посиди пока здесь. Я кое-куда схожу.       — Куда? — ответил он, выдернутый из мыслей.       — Всё тебе расскажи. По своим женским делам.       — Я мог бы пойти с тобой.       — Я недолго, отдыхай пока.       — Но я не устал.       — Юрнеро…       — Ладно, как скажешь.       Он проводил её взглядом и повернул голову обратно. Слева от него, в паре метров, сидел Гондар. Юрнеро не видел его за спиной Ланаи, пока та не встала.       Гондара мы с вами уже встречали, но только мельком. Я тогда упомянул, что он кот. Не такой, конечно, с хвостом и усами… На Сентинеле есть различные зверорасы: сатиры, урсы. Это разумные, гуманоидные и прямоходящие звери. Раса Гондара была одной из таких: он был человеческого роста, с трёхпалой ладонью и звериным строением ноги, как у волков или кошачьих. Его кожа имела жёлтый цвет и была довольно сухой, тело худощавое и жилистое. У Гондара крупные глаза красного цвета, напоминающие глаза кровавых эльфов, которых мы вместе с Юрнеро видели на Ифхалоне. Но у Гондара этот цвет глаз натуральный. У него был довольно широкий и приплюснутый нос, а вокруг рта росла щетина.       Такие, как Гондар, на Сентинеле не водились, поэтому его раса была никому не известна. Возможно, он попал к нам с континента Слом, что на западе за океаном. Или ещё откуда…       Юрнеро и Гондар сидели на стульях возле барной стойке и смотрели друг на друга безмолвно. Их взгляды были подобны взглядам двух коршунов, готовых растерзать друг друга. Авалонец знал этого наёмника и прекрасно понимал, зачем он был здесь.       — Здравствуй, старый друг, — сказал кот. Его голос был глухим и низким, похожим на голос человека с простуженным горлом.       — …       — Не рад меня видеть?       — …       — Что ты как воды в рот набрал?       Юрнеро потерял дар речи. Он был готов к этому. Он готовился к этому всю свою жизнь. Убить любого, кто покусится на близких ему людей. Убить безжалостно и моментально. Юрнеро был готов к этому в любой момент. В любой, кроме этого…       — Знаешь, если бы не твой голос, я бы не поверил, что это ты, — усмехнулся Гондар. — Знаешь… просто знай. У меня нет личной неприязни ни к тебе, ни к ней.       Самурай встал со стула и подошёл к наёмнику. Он хотел обнять его за плечо, но в последний момент ухватил его правой рукой за загривок.       — Если ты взял на неё контракт, почему ты её не застрелил?       — Это бесполезно, у девочки предвидение.       — Что ты здесь делал?       — Наблюдал. Искал возможность взять её живой и обезвредить тебя.       — Живой или мёртвой?..       — Юрнеро, я сам был очень удивлён, когда увидел её с тобой.       Ухватив его за бороду, Чёрный Тэнгу притянул его лицо к своему практически вплотную.       — До полуночи… — произнёс он голосом, полным холодной злобы. — Мы встретимся с тобой в полночь. Решим всё на мечах. Но если с ней что-то случится…       — Юрнеро, убери свои руки… — недовольно прошипел кот, уткнув под его рёбра дулом револьвера.       — Если до полуночи с неё хоть волос упадёт… — продолжал Последний с Авалона, не обращая внимание на ствол оружия, прижатый к его животу. — Гондар, дружище…       Они оба замерли с напряжённым дыханием.       — Я накормлю тебя лезвиями, Гондар. Я разорву тебе глотку и вспорю живот.       Джаггернаут отбросил его от себя. Наёмник упал на спину и тут же спрятал револьвер за пазухой своей одежды.       — Как пожелаешь, мой друг, — усмехнулся он хриплым голосом и встал на ноги. — До полуночи с Ланаей ничего не случится, я тебе обещаю. Я ценю нашу дружбу, поэтому я дам тебе возможность защитить…       — Спасибо, — кивнул Юрнеро. — А теперь тебе пора уходить.       — Да.       Наёмник прошёл мимо ронина и, остановившись в дверях, обернулся. Взгляды двух коршунов столкнулись вновь.       — Последствия, Гондар.       — Ага…       От одной только мысли о том, что Гондар следил за ним и Ланаей, Юрнеро чувствовал дрожь по спине. От осознания этого он испытывал цепенящий страх. Если бы Гондар действительно этого хотел, Ланая была бы мертва ещё давно. Да и сам Джаггернаут тоже. Он был благодарен своему давнему знакомому, что этого не случилось. Но ещё больше его пугала мысль о том, что, если к ним объявился Охотник за наградой, то неизбежно придут и другие.       — Бармен! — окликнул Юрнеро.       — Сэр?       — Ты знаешь что-нибудь о сентинельских наёмниках?       — Нет, сэр.       — Где здесь можно о них узнать?       — В «Слизеринской чешуе», сэр.       — Благодарю. Когда Ланая вернётся, передай ей, что я буду ждать её у нас дома.       — Как Вам будет угодно, сэр. А что с тем господином, с которым Вы…       — Не спрашивай.       Последний с Авалона выскочил из паба. Он со всех ног мчался в магазин, в котором был сегодня утром. Юрнеро никогда не испытывал такого страха, как сейчас: смертельная опасность нависла не над ним, но над той, кто стала ему дороже всего. Именно поэтому ему было так непривычно. Если бы угроза была для него, то он бы просто-напросто убил всякого, кто придёт к нему со злыми намерениями. Но сейчас опасность угрожала Ланае, и того, что он не сможет её защитить, он боялся как никогда.       Улицы проносились мимо него, тяжёлые облака нависли с неба. Вернувшись в окраинные кварталы, Юрнеро пришёл к тому самому магазинчику. Внутри было несколько человек, которые ждали своей очереди поговорить с продавцом.       Авалонец вошёл внутрь и подошёл к стойке, встав рядом.       — Серпенто, мне нужно заработать пару золотых.       — А? — удивлённо посмотрел нага. — Так иди на рынок или в Чайный Округ, чего ко мне-то пришёл?       — Что непонятного, рыба? Я хочу заработать пару золотых.       — Эй, придурок, мы тут все хотим заработать пару золотых! — ответил кто-то из очереди.       — Все? — уточнил ронин, обернувшись.       — Слышь, — стоящий перед ним человек развернул его за плечо. — Встань в очередь, а то вылетишь.       — Я спросил, — оттолкнув его от себя, ещё громче повторил Джаггернаут. — Тут есть те, кто не хочет «заработать пару золотых»?       — Ну, сам напросился.       Тот, кого он оттолкнул, налетел на него с ножом. Для Чёрного Тэнгу не составило труда уйти от удара, перехватить нож и вновь повалить нападающего на пол. Пользуясь тем, что среди остальных в магазине воцарилась суета, Юрнеро скинул свой камзол и бросил его продавцу.       Все, кто стоял здесь, были сентинельскими наёмниками. Это были люди, парочка дроу и тролль. Да, именно тролль был самым опасным противником для Последнего с Авалона: он мог бы выломать ему сустав или выбить челюсть одним ударом. Ронин убил его первым, используя приём Всестороннего удара. Остальным он просто рубил горло одному за другим, жестоко и хладнокровно. За минуту Чёрный Тэнгу убил тролля, трёх эльфов и восемь человек. Он подошёл к продавцу, который, тяжело дыша, смотрел на него немигающим взглядом.       — Я убью тебя, если ты не ответишь на мои вопросы.       — Х-хорошо…       — Ты знаешь Консервных Банок, Шляпника или Пещерных Крыс?       — Д-да, знаю.       — Они появлялись в городе?       — А… А те ребята, — нага кивнул в сторону дюжины мёртвых тел. — Точно все мертвы?       — Точно.       — Тогда… Тогда нет, в городе они не появлялись.       Юрнеро обернулся на тех, кого он только что отправил к Шинигами. Его мучил тот же вопрос, что и тогда, пару дней назад: обязательны ли были эти смерти? Властен ли он над тем, чтобы их предотвратить? Каждый из них — наёмник, который, скорее всего, знает о том, что за жизнь Ланаи орденом Всезнания назначена награда. Убив двенадцать человек, Юрнеро защитил её. Был ли другой способ?       — Видит Бишамон, если бы у меня был другой путь…       — Э-э-э… что?       — Если Шляпник придёт к тебе, передай ему, что человек в белой маске его искал.       — Человек в белой маске?..       — Да.       — Последний с Авалона?! — в ужасе воскликнул нага. — Вы от Последнего с Авалона?       — Да. Я убил Последнего с Авалона.       — А…       — Где у вас тут можно помыть лицо?       Юрнеро вернулся в таверну ближе к вечеру. На его чёрной рубашке и штанах осталась кровь, но, благо, камзол был совершенно чист. Увидев его, Ланая повисла на его шее.       — В чём дело, Юрнеро? — взволнованно спросила она. — Почему ты ушёл? Бармен говорил, что ты повздорил с каким-то гоблином.       — Милая… — проронил он, обняв за талию. — Прости…       — Что простить? Объясни мне!       — Это тебе придётся объяснить мне.       — В смысле?       — Объяснить, почему крестоносцы Всезнания хотели тебя убить.       — Юрнеро… — отойдя от него, Потаённая опустила руки.       — Это важно. Чем ты насолила ихнему ордену?       — Я… — её дрожащие брови скривились в напряжении. — Юрнеро, я не могу тебе сказать.       — Милая, я пытаюсь тебя защитить.       — Я… — она выглянула за дверь, а затем очень плотно её закрыла. — Я состою в одном ордене.       — Вигильском?       — Нет… Да… В Вигильском…       — В каком ордене? Тайлера?       — Не важно! Если ты что-нибудь узнаешь о том, кто я такая и что я делаю, они убьют тебя.       — Пусть посылают сколько угодно наёмников, убийц… Я убью их всех! Каждого!       — Вот именно, Юрнеро! — воскликнула она и развела руками. — У тебя нет чувства меры! Ты даже не подумаешь оступиться! Хотя ты не знаешь, во что можешь ввязаться…       — Ланая, я Последний с Авалона. Я уже убил тысячу человек, и убью ещё столько же, если будет нужно. Никто из них мне не ровня.       — Юрнеро!       — Я защищу тебя от всего. Если придёт армия, я убью армию.       — Хватит!       Потаённая отвесила ему пощёчину наотмашь. Джаггернаут позволил ей себя ударить и даже не отвернул голову.       — Помолчи и послушай, — сказала она, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать. — Я не буду говорить тебе того, что ты не должен знать. Ты самый упёртый баран, которого я видела, Юрнеро. Хочешь меня защитить? А я, что, не хочу тебя защитить?!       — Милая…       — Послушай! Ты что, совсем не понимаешь, что я чувствую к тебе то же самое, что ты чувствуешь ко мне?       — Я…       — Представь, что ты держишь меня на руках, и у меня дырка в груди. Представил?       Юрнеро вздрогнул.       — Понимаешь, что я чувствовала?       — Пожалуй… Понимаю.       Они оба отвели взгляд в безмолвии.       — Такой ты дурак, Юрнеро…       — Прости. Наверное, я самый глупый человек на Сентинеле.       — Я боялась тебе этого сказать. Я…       Её глаза блеснули в лучах вечернего солнца, упавших из окна.       — Я…       — Иди сюда, милая, — обнял её самурай. — Я… Я не буду подвергать себя опасности.       — Правда?       — Да. Я понял, что ты будешь грустить, если со мной что-то случится.       — Грустить? Ещё как!       — Я обещаю, что буду семь раз думать каждый раз, прежде чем лезть куда-нибудь.       — Клянёшься?       — Клянусь своей родиной.       Ланая улыбнулась сквозь слёзы и подняла на него взгляд.       — Что ты хотела мне сказать?       Она вновь уткнулась лбом в его шею.       — Нам нужно расстаться.       — Расстаться?       — Мне нужно вернуться в свой орден. Я сделала то, ради чего пришла в Аквилу, и теперь мне придётся уйти. Я не смогу пойти с тобой и познакомиться с твоими друзьями.       — Вот как… — проронил в растерянности самурай. — Что ж…       — Прости… — вздохнула волшебница.       — Мне жаль…       — Мне тоже жаль, милый.       — Да.       Они стояли в такой позе ещё некоторое время. Ланая уткнулась глазами в его шею, а Юрнеро обнимал её за плечи. Она всхлипывала, его руки дрожали.       — Когда ты уедешь?       — Не знаю…       — Лучше сделать это поскорее. Орден Всезнания будет тебя искать.       — Знаю.       — Лучше сделать это завтра днём. Я посажу тебя на поезд.       — Давай поедим что-нибудь. Я принесла из того паба немного пива.       — Давай. Я голодный.       — Я тоже.       Трактирщик приготовил им жареную картошку с беконом и фасолью. Они ужинали за столом в своей комнате, и Юрнеро даже сел на стул. Правда… со скрещёнными ногами.       — Удобно? — усмехнулась Ланая.       — Ага. Я так привык.       Они оба уже не могли быть такими весёлыми, как днём. Хотя оба старались изо всех сил.       — Хочешь, я расскажу тебе про Морти? Однажды мы с ней наловили в банку кучу муравьёв и потом пришли на рынок, угрожая, что если нам не дадут чего-нибудь, мы высыпем их прямо на товары.       — Ха! И что, сработало?       — Нам дали яблоко, грушу, сушёную рыбу… Я уже не помню в деталях, это было лет пять назад.       — У меня тоже была такая история! — усмехнулся авалонец. — Когда я странствовал по югу. Я нашёл огромного паука и пришёл с ним в какой-то город. Я грозился кинуть им в торговцев на рынке, если они не дадут мне еды.       — Какая жуть!..       — Да не совсем. Тот малыш был довольно милым.       — Кстати, Юрнеро, где ты умудрился в крови запачкаться?       — Ч-чёрт… Думал, ты не заметишь.             — Ну да, я всего-то рыдала в твоих объятьях.       — Я бы обнял тебя ещё раз.       — Не уходи от вопроса.       — Я… Ну… Это секрет.       — Да ладно?! Рассказывай!       — Ну милая, у всех есть свои секреты.       — У меня от тебя нету секретов.       — Правда?       — То — не считается…       — Не бери в голову. Главное, плащ чистый.       — Это камзол.       Они закончили с ужином и выпили немного пива. Затем они помылись и, вернувшись в номер, легли в кровать. Солнце уже заходило…       Убедившись, что Ланая спит крепким сном, Юрнеро надел маску и плащ и взял Акакирю. Скоро полночь. Аквила была объята туманом, принесённым с морем летним ветром. Чёрный Тэнгу вышел за порог таверны и окунулся во тьму. Он не видел ничего дальше своего Акакирю. В густом тумане утопали его стопы и полы его плаща. Укрытый полуночным туманом, он отправился вниз по улице. Последний с Авалона мог слышать справа от себя шаги. Впереди светил одинокий фонарь, разгоняя непроглядный сумрак на несколько футов вокруг себя. Остановившись, самурай увидел, как под светом фонаря встала фигура с мечом и револьвером.       — Гондар.       — Хороший вечер, дружище, — послышался зловещий. хриплый голос наёмника.       — Хороший, чтобы умереть.       Облачённый в чёрное ронин сделал ещё несколько шагов навстречу охотнику за головами. Смятение в его голове было подобно густому туману, упавшему на город. В непроглядной тьме Джаггернаут видел образы рыщущего зверя.       — Каковы условия нашего контракта? — промолвил Гондар.       — Условия просты, — бросил в ответ Юрнеро. — Выиграю я — и ты не тронешь Ланаю. Выиграешь ты — я отдам её тебе.       — Если я принесу головы вас обоих, найдутся те, кто заплатит мне половину Сентинеля.       Гондар вскинул револьвер. Юрнеро обнажил большим пальцем лезвие своего нихонто на пару дюймов.       — В бою на мечах ты всегда мне проигрывал, Последний с Авалона.       Охотник за наградой знал, как сражается Чёрный Тэнгу. Он владеет не только всеми приёмами классического боя кендзюцу, но и техниками йайдзюцу, из-за чего, даже запертый в ножнах, его Акакирю представляет смертельную опасность для любого врага.       Они не сговариваясь пошли друг навстречу другу. Кот выстрелил из револьвера навскидку — в момент спуска курка авалонец дёрнулся влево, и пуля рассекла туман. Наёмник сделал это лишь для церемонии: он знал, что, если он попытался бы по-настоящему застрелить ронина, тот бы прикончил его не мешкая.       Они подошли почти вплотную друг к другу. Удар Юрнеро сильнее, быстрее, точнее, и единственное преимущество Гондара сейчас заключается в том, что, пока Юрнеро не обнажит меч, он не сможет его ранить. Он может обнажить своё дайто быстрее, чем моргает глаз. Поэтому первый удар наёмника должен быть единственным. Едва занеся свою Джинаду, он обрушил на ронина прямой и точный удар. Если рефлексы опытного охотника ещё не подводят его, то противник просто не успеет ни обнажить меч, чтобы контратаковать, ни уйти от удара. Этот выпад был не быстрее пули, но он был неожиданнее, чем пуля. Ведь Джаггернаут увернулся не от выстрела, он увернулся от дула револьвера.       Ответ Юрнеро был ещё более смелым и дерзким: он даже не пытался обнажить клинок. Вместо этого он вскинул левую руку, держащую саю с нихонто, вперёд — и отбил разящий клинок своего противника. И охотник, и авалонец оба утратили свои стойки, но правая рука наёмника отскочила к его правому боку, а левая рука самурая — за его правое плечо (он специально подставил ножны под меч охотника под таким углом, чтобы сам удар оттолкнул его руку и занёс её именно за правое плечо). Тем самым они оба использовали инерцию от столкнувшихся мечей, чтобы сделать замах. Увидев, что Юрнеро до сих пор не обнажил свой Акакирю, Гондар решил, что у него есть ещё доля секунды, чтобы взять размах пошире и нанести более мощный удар. Но он не мог ожидать одного.       Гондар просто-напросто не мог предвидеть, что Юрнеро до сих пор даже не намерен обнажать меч.       Совершив рывок к своему оппоненту, Последний с Авалона наотмашь, справа налево ударил эфесом своего Акакирю, до сих пор вложенного в саю. Этот удар пришёлся Охотнику за наградой прямо по челюсти. Наёмник был оглушён на долю секунды, и именно этой доли хватило, чтобы Чёрный Тэнгу смог в полной красе продемонстрировать Иай.       Йайдо — это искусство «встречать сидя». Техника удара, которого ты не ждёшь. Совершая Иай, буси стремительно обнажает, практически вышвыривает из ножен свой дайто, продолжая это движение в неожиданный и смертоносный удар. Одно движение — один взмах — одна смерть.       Йайдзюцу Чёрного Тэнгу было настолько безупречным, что даже богам под стать его бояться. Оно было таким быстрым, что могло отразить молнию, и таким точным, что могло разделить павший с древа лист на два близнеца. Каждый раз, когда Последний с Авалона совершал Иай, его разящий Акакирю был подобен гибельному шторму.       Ощутив остриё меча у своей шеи, Гондар мог чувствовать на холодном клинке мощь неотвратимого шторма. Он чувствовал, как Шинигами держали его за плечи. Чтобы сразить его, Юрнеро понадобилось всего лишь три удара.       Он опустил свой нихонто.       — Так ты первый раз сражался со мной всерьёз? — проронил наёмник со вставшим в горле комом.       — Всерьёз?.. Наверное…       — Почему тогда ты меня не убил? — Гондар ухватился за небольшую царапину, оставшуюся на шее.       — Как это почему? — мрачно усмехнулся самурай.       Он смахнул с лезвия несколько капель крови и, прокрутив Акакирю в руке, размеренно и пафосно вогнал его обратно в саю. Цуба с лязгом соприкоснулась с ножнами, и звук Ното — финального этапа церемонии Йайдо, при котором буси возвращал своё нихонто обратно в саю, — ознаменовал конец этого боя.       — Если Бишамон-тэн не желает, чтобы сегодня ты умер… — сдержанно молвил во тьму Чёрный Тэнгу.       — …       — … ТО КТО Я ТАКОЙ, ЧТОБЫ СПОРИТЬ С НИМ?!       Возглас, как раскаты грома, прошёлся по округе. Авалонец и наёмник оба стояли в безмолвии и недвижении.       Порыв ветра поднял волосы Юрнеро и полы его плаща. Они плавно опустились обратно. Когда ветер подул вновь, в его дуновении был слышен выстрел духового ружья. Джаггернаут обернулся на звук, раздавшийся за его спиной, и увидел в туманной мгле очертания фигуры, держащей ружьё. В воздухе прямо перед ним застыл снаряд с транквилизатором.       — Ч-ч-чёрт его, Гондар! — воскликнул незваный гость. — Его вообще невозможно ничем достать.       — Это не я остановил дротик… — озадаченно проронил Последний с Авалона.       — И вряд ли это сделал твой этот, как его… — добавил Охотник за наградой. — Бишамон.       — Выходи уже, мы всё поняли! — возгласил Юрнеро.       Потаённая развеяла делюминисцентные чары, будто бы появившись прямо из мглистого тумана. Её волосы легонько колыхались на ветру.       — Господа, — поприветствовала она их, словно это была встреча джентльменов. — Боюсь, ваши фехтовальные деньки окончены. Юрнеро, не познакомишь с друзьями?       — Гондар, вот… Я же тебе вообще не говорил, да? — разочарованно махнув рукой, запричитал наёмник с духовым ружьём (это был сатир с синей кожей). — Я же ни разу не говорил тебе, что это дело мутнее этого тумана!       — Гондар, ты что, работаешь с напарником? — посмотрев сначала на сатира, потом на кота, а потом обратно на сатира, усмехнулся Юрнеро. — Тебя подменили?       — Иди к чёрту, самурай! — с досадой разведя рукой, наёмник повесил свой клинок на пояс и убрал револьвер в кобуру. — Мы же договаривались с глазу на глаз.       — Договаривались?! — возмущённо вопросила Ланая. — Юрнеро, о чём вы ещё таком договаривались?!       — Вот именно, ушастый, — ткнув пальцем в сторону кота, упрекнул Юрнеро. — С — глазу — на — глаз! Кого ты привёл?       — Да я сам пришёл, — пожал плечами сатир. — Меня, кстати, звать Рикимару.       «Тебя никто не спрашивал!» — возгласили все трое.       — Юрнеро, может, объяснишь мне, что вы втроём тут забыли? — уперев руки в бока, требовательно вопросила волшебница. — Почему мне приходится защищать тебя от пущенного этим козликом нейротоксина?       — Это транквилизатор, — поправил Рики.       — Выглядит, как токсин.       — Знаешь, у меня не было под рукой дротика, который выглядит по-другому.       — Ланая, я конечно не маг, но мне кажется, тебе больше не нужно держать его в воздухе, — Юрнеро указал на дротик, до сих пор застывший в воздухе. Он взял его двумя пальцами и понюхал. — Пахнет экстрактом мелиссы.       — Ладно, господа, может, мой непутёвый напарник и правда был прав на этот раз, — вздохнул Гондар. — Юрнеро, друг, сейчас я вижу, что было ошибкой противостоять тебе.       — Запомни это получше, друг, — кивнул ему ронин. — И, если встретишь Шляпника, передай ему, что я по нему соскучился.       — Ты знаком со Шляпником? — удивлённо спросил сатир. — Он коварный тип, знаешь ли. Даже Гондар по сравнению с ним — блюститель чести.       — О, поверь мне, — усмехнулся Чёрный Тэнгу. — Если я окажусь рядом с ним, его не спасёт ничего. Даже его подлость и вероломство.       — Прощай, Последний с Авалона, — Гондар махнул ему рукой, уходя прочь. — Совет напоследок: те, кого ты ценишь — это твоя слабость для твоих недоброжелателей.       Юрнеро и Ланая смотрели вслед уходящим наёмникам.       — Так что тут было? Я всё ещё не понимаю.       — Мы обсуждали партию в шахматы.       — Юрнеро, я серьёзно!       — Это я серьёзно, Ланая. Ты что, не слышала об Охотнике за наградой?       — Слышала. А что?       — Он хотел твою голову. Я только что убедил его, что это тупиковая идея.       — Это был Охотник за наградой? — спросила чародейка, раскрыв рот от удивления. — И ты победил его за три удара?       — Да, милая, — вздохнул самурай.       — А если бы я не успела и тот рогатый тип всё же достал бы тебя транквилизатором?       — Гондар очень принципиален. Он бы выкрал тебя и отдал заказчикам. И тем самым стал бы моим врагом.       — Так он твой враг? Зачем тогда ты его просто отпустил?       — Я же сказал, «стал бы». Гондар очень принципиален. Но принципы у него… свои.       — А тот, второй?       — Первый раз его вижу. Он заметно моложе Гондара. Но я не понимаю, если он видел нас вдвоём…       — Он следил за нами? Жуть…       — То зачем решил продолжать следовать контракту? Почему не отказался? Может, он и правду предал нашу дружбу?       — Он и не хотел идти против тебя. Мне показалось, что он поддавался.       — Поддавался? Это похоже на старину Гондара. Он ведь сам учил меня парочке трюков. В настоящем бою он бы не проиграл мне за три удара. Но…       — Что такое?       — Для чего ему было это делать? Если уж решился биться со мной, так бейся. Чего темнить?       — Он не решался сделать выбор. Между тобой и контрактом.       — И что его останавливало?       — Юрнеро, тебе лучше знать. Я первый раз вижу Охотника за наградой вживую.       — Милая, — сняв маску и улыбнувшись, он ласково коснулся дланью её лица. — Ты намного прозорливее меня. Рядом с тобой я чувствую себя несусветным глупцом.       — Но именно благодаря тебе я всё ещё стою тут. Если бы не ты, у меня бы не было шансов против Охотника за наградой. Если бы он действительно хотел меня схватить.       — Поэтому тебе нужно уехать из Аквилы. Гондар — самый пунктуальный из них всех. Он всегда приходит раньше остальных.       — А кто ещё есть?       — Милая, тебе лучше рассказать мне, что ты такого натворила, что орден Всезнания объявил за тебя награду.       — Ах, Юрнеро, — взяв его за руку и прислонив его ладонь сильнее к своему лицу, вздохнула Ланая. — Если я тебе об этом расскажу, эти двое придут уже за тобой.       — Возвращайся в таверну, моя милая роза, — освободив свою руку, он сделал шаг назад. — Я приду через час.       — Хочешь снова устроить разборки в одиночку?       — Нет, я хочу кое-куда отправиться.       — Но сейчас ночь…       Авалонец безмолвно протянул ей свой Акакирю. От изумления девушка потеряла дар речи.       — Я вернусь ровно через час, — улыбнулся Последний с Авалона. — Самое большое, через час и десять минут.       — Ты хочешь, чтобы я… — взволнованно проронила Потаённая. — Но это же твой меч.       — Отдашь, когда вернусь.       Ланая стояла с раскрытым ртом и смотрела то на меч, то на его хозяина. Она прекрасно помнила, как Юрнеро дорожил своим нихонто. Даже будучи при смерти, он заботился о том, чтобы Акакирю не валялся на полу. Наверное, этот меч для него дороже жизни… И он доверил его ей.       Потаённая не могла уснуть всё это время. Она сидела у стола при зажжённой масляной лампе, чувствуя лицом её тепло, и смотрела на оставленную Последним с Авалона фиолетовую розу, которая уже успела увянуть. Девушка чувствовала, что от тревоги её душа тоже увядает, как этот цветок. Она думала о том, что расставание перестало быть чем-то далёким, о чём можно забыть и не думать ни сегодня, ни завтра. Человек в белой маске доверил ей не только свою жизнь, но и свою душу и воспоминания. Он готов без раздумий отдать ей всё, что у него есть, всего себя. Его помыслы напоминали Ланае сестру, но она испытывала к нему нечто иное, чем к Морти. Эта любовь была другой.       Она хотела увидеть его из окна, но он вернулся слишком неожиданно. В его руках была ещё одна фиолетовая роза.       — Я же говорил, что не опоздаю, — сняв маску, улыбнулся он.       «Он снимает при мне свою маску…»       — Возьми, я принёс её для тебя. Поставь в воду.       — А? — погружённая в свои мысли и чувства, девушка вернулась обратно в настоящее. —Ты принёс мне ещё одну розу?.. — промолвила она дрожащим голосом.       — Всё хорошо, милая?       — Д-да…       — Я поставлю её сам. Ты, верно, устала.       — Да нет, н-нет…       — Позволь я помогу тебе лечь. Ты не спала всё это время?       Юрнеро нежно и робко взял её за талию. Ланая не знала, что его длани способны быть настолько робкими. Он помог ей снять сапоги и сказал, что уйдёт менять воду в банке, пока она переодевается в одежду для сна. Она попыталась возразить, что он же итак видел её вечером, на что он просто улыбнулся.       Потаённая затушила горящую на столе лампу, разделась и легла в кровать, укрывшись одеялом. В комнате воцарился ночной сумрак, непроглядный туман стоял за окном. Это была одна из самых тёмных ночей на юге. Ланая слышала, как Юрнеро зашёл, поставил банку с розой на стол и снял свою одежду. Она почувствовала, как он сел на свободный край кровати, а затем лёг.       — Ты не будешь укрываться одеялом? — спросила она шёпотом.       — Я не хочу тебя смущать, — ответил он, хотя сам смущался не менее.       — Когда мы засыпали вечером, я ничуть не смущалась, хи-хи… — игриво усмехнулась она.       — Нет, милая. Я понял, что мы с тобой ещё слишком мало знакомы, чтобы даже просто лежать рядом без одежды или одеяла между нашими телами.       — Но ведь нам всё равно очень скоро предстоит расстаться. Тем более, что мы давно знаем, что наши чувства взаимны.       — Думаешь, наши чувства — это достаточный повод для подобной близости?       — Вечером ты уже обнимал меня. Почему нам просто не обняться снова? И не более…       В этот момент луна зашла за чёрную и густую тучу. Поэтому, увы, я не знаю, чем закончилась эта ночь. Нам остаётся только догадываться, хватило ли решимости хоть у одного из них.       Прощальный привет, Ланая!       Пробудившись ото сна, Потаённая обнаружила, что в комнате, помимо неё и одиноко стоящей в банке с водой фиолетовой розы, больше никого не было. За окном было темно и сновали голодные тучи, норовя разрыдаться дождём. На миг Ланая ощутила иллюзию, что эта ночь никогда не закончится и ей никогда не придётся расставаться с Юрнеро…       Послышались шаги за дверью. Последний с Авалона принёс чай на подносе и несколько кусков хлеба, намазанных сливочным маслом.       — Ещё совсем рано, — сказал он, улыбнувшись. Он был без маски. — Я хотел разбудить тебя, когда чай остынет, милая.       — Хотела проснуться пораньше, — зевая ответила она. — Ты тоже?       — Да, я тоже.       — Тоже хочешь, чтобы это утро не начиналось?       — Выпьешь со мной чаю?       Встав с кровати и одевшись, Ланая села за стол напротив Юрнеро. Роза в банке стояла слева от неё, перед ней стояли чайник, чашка и тарелка с бутербродами. Очень милый и скромный завтрак при аромате фиолетовой розы.       — Ты всё же решил пить чай, как все нормальные люди? — усмехнулась она с чуть более грустным видом, чем обычно.       — Я не мог отказаться посидеть с тобой за одним столом, — пожал плечами Джаггернаут с чуть более грустным видом, чем обычно.       — …       — Чайник ещё не остыл. Хочешь, я налью?       — Не нужно, я смогу сама.       — Знаешь, у меня кое-что есть.       Ронин вышел из комнаты и вернулся через пару минут с красным наливным яблоком. Он обнажил своё нихонто, чтобы разрезать фрукт напополам, и отдал одну половину волшебнице. Улыбнувшись в ответ на этот скромный гостинец, она призвала небольшое псионическое лезвие, чтобы нарезать яблоко на дольки. Она покрошила несколько долек себе в чай.       — Первый раз вижу, чтобы яблоко добавляли в чай, — удивился Юрнеро.       — Мы с сестрой часто так делали, — ответила Ланая. — Хочешь, я тебе тоже добавлю?       — Добавь, я хочу попробовать.       Они отпили глоток чая, затем второй и третий. После третьего глотка девушке надоело сидеть напротив своего любимого. Она переставила стул и села слева от юноши, положив голову ему на плечо.       — И почему за окном не рассвет, а несносные тучи? — вздохнула она. — Портят нам всю романтику.       — Чуткое сердце и в чёрных тучах может увидеть тепло, — задумчиво изрёк Последний с Авалона.       — Это как?       — Вот, например:       Тёмное утро       Сердце поёт соловьём       Рядом с любимой.       — Ого, здорово…       — Это хайку.       — Хайку?       Обнявшись, они попивали остывающий чай и болтали обо всём, за что только зацепятся их языки. О чае, яблоках, хокку, стихах, одежде… Болтали всласть, без умолку, лишь наливая себе ещё чая, когда горло пересыхало. Ланая рассказывала о южном средиземье, о Сентинеле и о том, как они с сестрой в детстве путешествовали на юг. Юрнеро — об Авалоне, о том как они с Шином и Ханзо сбегали из дома и бродили по округе и о том, как тренировались в додзё Зина. Их слова и мысли сплетались, как корни двух растущих рядом деревьев. Они не заметили, как после хмурого утра настал прояснившийся день. Даже солнце грустно улыбалось им, как будто знаменуя их не печальное и не тоскливое, но по-доброму грустное расставание.       Вечером они пришли в шумный и полный суеты рыбный район. Юрнеро, будучи без маски на лице, но с двумя нихонто на поясе, стоял на перроне напротив Ланаи и протягивал ей ещё одну фиолетовую розу. Третью за всё недолгое время, что они успели пробыть вместе. Она не могла принять этот дар без слёз.       — Юрнеро, знаешь, — стараясь не всхлипывать, говорила она и протягивала руку, чтобы взять у него этот цветок. — У меня для тебя кое-что есть.       — Правда? — грустно улыбнулся он.       — Я хотела подарить тебе, когда мы были в баре в Маленькой Богемии. Как подарок на твой день рождения. Но…       — Да, обстоятельства сложились неудачно.       — Поэтому дарю их тебе сейчас!       Она улыбнулась через силу, посмотрела на него зажмурившись и, воткнув стебель цветка в карман своего подола, протянула ему наручные часы с кожаным ремнём. Это были часы клугфолкских временщиков с простым железным корпусом и латунным механизмом, но сделанные очень искусно и элегантно. Они были знаком того, что даже из невзрачного материала рукой мастера можно сотворить шедевр.       — Это мне? — изумлённо вздохнул Последний с Авалона, потеряв дыхание от нахлынувших его чувств.       — Ага…       — Они, должно быть, очень дорогие.       — Не-а, не слишком… Но и не дешёвые.       — Я… Я польщён… Мне…       — Возьми их уже скорее.       Приняв правой рукой её подарок, левую руку Юрнеро положил Ланае на ладони. Они приблизились друг к другу вплотную, коснувшись друг друга лицами.       — Милая, — волнительно вздохнул ронин. — Я буду хранить их, как… Как самое ценное. И твой плащ, который ты мне подарила.       — Это камзол, — поправила она его, изо всех сил стараясь не разреветься.       — Я знаю…       Они просто молчали какое-то время, пытаясь каждый справиться с каскадом своих чувств. Городская суета и беспорядочные звуки вокруг них словно растворились, и в лучах вечернего солнца остались только они вдвоём. Вот бы время застыло…       — Милая… — вздыхая с волнением, проронил авалонец. — Мы вынуждены попрощаться. Мы… Я очень надеюсь, что мы встретимся. Вновь. Встретимся…       — Я тоже, — ответила она дрожащим голосом.       — Нет, я не надеюсь. Я убеждён, — внезапно вернув себе уверенность, сказал он. — Я убеждён, что мы встретимся вновь.       — Правда? — вздохнула волшебница, словно заражённая его уверенностью. — Ты правда так думаешь?       — Я не просто думаю, — Последний с Авалона прошептал ей на ухо. — Я обещаю.       — Ах…       — Я обещаю, моя милая роза, — сказал он твёрдо и обнял её плечи. — Я даю тебе слово, клянусь светом в моей душе…

… я буду искать тебя среди вересковых пустошей,

среди пустыни, лесов средиземья и северных вьюг.

Если придётся, я буду искать даже среди звёзд.

Но я не оставлю мои поиски, пока не погаснет

последняя звезда на небе, и даже после, и снова…

      Потаённая плакала, уткнувшись глазами в его шею. Эти слова пронзили её сердце. Солнце застыло на месте; Ланая отдала бы все книги мира ради того, чтобы оно ещё долго не опускалось с небосвода. Чувство тревоги прожигало её грудь ледяным пламенем. Они с Юрнеро обнялись напоследок. Потаённая обхватила его грудь, а Последний с Авалона обнял её плечи. Их кости будто стали свинцовыми.       Свист паровоза выдернул их из плана любви, в котором не существовало времени, обратно в план реальности.       — Послушай, я тоже должен кое-что тебе дать, — отпустив её плечи, Юрнеро сделал шаг назад и снял с пояса свой меч в изумрудных ножнах.       — Ты хочешь отдать мне его? — грустным голосом спросила Ланая. — Яшу? Но он же очень ценный.       — Пусть он защищает тебя, пока меня нет рядом. Можешь вернуть при нашей следующей встрече.       — Юрнеро…       — Возьми.       Чародейка положила ладонь на саю с нефритовой гравировкой, а другой рукой взяла эфес. Яша была длинной и лёгкой и выглядела так, будто её только что сняли со стойки для оружия.       — Этот нихонто ещё не успел выпить ничьей крови, — сказал Джаггернаут. — Он такой же чистый, как твоя светлая душа. Я вверяю ему оберегать тебя.       — Я верну его тебе в целости и сохранности. Обещаю.       — …       — …       Мимо них сновали садящиеся на поезд пассажиры. Они двое вновь замерли в молчании и недвижении.       — Да, милый. Я тоже обещаю тебе, что буду тебя ждать…       — Тебе лучше поторопиться…       — Ага…       Чтобы ей было проще, буси первым отошёл на шаг назад. Волшебница обернулась на него, взойдя на вагон после всех других пассажиров. И они не отрывали взгляд друг от друга, пока поезд не тронулся.       Отвернув взор от уходящего поезда, Юрнеро обратно надел свою маску и обернулся на платформу. К своему удивлению, перед собой он увидел две знакомые фигуры. Это были те два дроу, с которыми он плыл на корабле.       — Ого, ну надо же, какая встреча! — эльф с красными глазами удивлённо воскликнул и развёл руками.       — Эй, самураишка, ты зачем на тот поезд пялился? — вместо приветствия фыркнула черноглазая эльфийка. — Тоже профукал?       — Не волнуйся, Кера, — усмехнулся её попутчик. — Подождём пару часов и уедем на следующем.       — Если бы ты, дубина, не собирал два часа свой чемодан, мы бы успели!       — Упущенного не воротишь, дорогуша.       — Ты кого дорогушей назвал, придурок?!       — Да спокойно тебе, а то мистер Юрнеро подумает, что мы дураки.       — Пусть попробует!       Лишь едва усмехнувшись, авалонец безмолвно прошёл мимо них.       — Кстати, мистер Юрнеро, отличный костюм, — сказал ему эльф в пальто и цилиндре.       — Спасибо, мистер Гавейн.       — О, Вы помните моё имя.       — Мистер Гавейн, — добавил Джаггернаут, смотря на подаренные ему часы. — Не подскажите время?       Как сделать врага своим другом       Уйдя из города на закате, Последний с Авалона шёл на север. В его сердце были самые различные чувства, от радости до печали, от уныния до воодушевления, от серого дождя до летящего на ветру разноцветного и яркого листопада. Тучи сновали по небу, луна пряталась за ними и время от времени игриво выглядывала. Тракт уходил в ночную тьму.       Юрнеро думал о том, что у него появились ещё светлые воспоминания, которые он может хранить в своей душе рядом с памятью о родине. Но, в отличие от них, воспоминания о лучезарной леди не застыли в прошлом безвозвратно. Последний с Авалона дал клятву, и он будет ей следовать. Остановившись, он запрокинул голову и поднял свой взгляд к небу, на выглянувшую луну.              Я сделал это, Сэмпай. Я смог найти себе новый долг, как Вы и говорили мне. Вы оказались во многом правы, Сэмпай. Мне страшно думать, что было бы, если бы я не послушал Вас и не встретил Её…       Мою богиню…       Ночь была ветреной. Полы плаща Юрнеро развевались в крепких порывах ночного ветра, в лучах лунного света он был похож на чёрный призрак, на настоящего Шинигами. Сойдя с тракта, он остановился у небольшого пруда, вокруг раздавался стрёкот сверчков. У пруда росла плакучая ива, а под ней была уютная полянка. Очередной порыв ветра сорвал с ивовой кроны несколько листьев и принёс их к самураю. Обнажив меч, ронин аккуратно поймал клинком один из листьев и взял его двумя пальцами.       — Освяти меня, павший с древа лист…       Внезапно среди ветра, шелеста ивовой кроны и стрекотания сверчков послышались тяжёлые шаги.       — Не думал, что Последний с Авалона сам с собой разговаривает.       Из тьмы возник некто, одетый как вигильский рыцарь. Он нёс за спиной огромный меч, а его лицо закрывал рогатый шлем. Голос, что принадлежал этому воину, был очень крепкий и статный.       — Я не знал, что я здесь не один, — молвил в ответ буси.       — Тебя было нетрудно найти, Последний с Авалона. Твоя маска ну прямо светится в свете луны.       — Кто бы ты ни был, искать меня было плохим решением.       — Я привык говорить прямо. Я здесь чтобы забрать твою маску.       — Многие хотели снять мою маску. Все, кто пытался это сделать, пали от моего нихонто.       — Вижу, за словом ты в карман не лезешь. А меч твой такой же острый, как язык?       — Глупый вопрос, воин. Ты же итак знаешь, кто я такой.       — Ага.       — Не боишься умирать?       — Не-а.       — Тогда дай мне снять мой плащ. Он очень дорог мне.       — Ну валяй, я лично никуда не тороплюсь.       — Если я умру, похорони меня в нём.       Медленно и размеренно Чёрный Тэнгу подошёл к иве и, сняв камзол, сложил его и аккуратно положил на траву. На нём он оставил и часы. Затем он вышел из тени крон и встал напротив своего врага.       — Не хочу затягивать, самураишка, — бросил ему вигилец и, сняв свой огромный меч со спины, выставил его перед собой на вытянутых руках лезвием к оппоненту, будто это был не кусок железа на сто килограмм, а простая палка. — Ты уж извини, но на тебя контракт.       — Мне нет до этого дела, — ответил буси и точно таким же образом выставил перед собой свой нихонто. — Если у меня получится, я оставлю тебя раненым здесь. Если нет, то пусть утром меня простит Аматэрасу.       Луна зашла за тучу.              Они оба медленно подошли друг к другу и скрестили клинки. Никто не торопился. Меч, которым орудовал загадочный вигилец, был таким тяжёлым, что ронин пошатнулся от первого же удара. На что его визави лишь усмехнулся и ударил снова. Но от этого удара самурай увернулся, отпрыгнув назад. Они бились несколько минут, на протяжении которых Последний с Авалона старательно избегал принимать удары этого чудовищного оружия. Раз за разом клинок проносился в дюйме от его тела. В то же время сам Джаггернаут не решался контратаковать рипостами. В один момент, когда он уклонился от очередного замаха, его противник не продолжил серию выпадов, а тоже отошёл на пару шагов назад.       — Что такое, Последний с Авалона? — усмехнулся он. — Мы не в игрушки играем.       — Можно подумать, что я несерьёзен?       — Я тебя, между прочим, убить пытаюсь.       — Очень мило.       — Х-ха! Ха-ха-ха-ха-ха!       — Что тебя так рассмешило?       — Это я думал, что у авалошек нету чувства юмора! А ты забавный малый!       — Ты тоже очень весёлый. Жаль было бы убивать тебя.       — Ох и не говори!       Размахнувшись, вигилец запустил свой меч прямо во врага. Авалонец выставил своё нихонто вертикально, но, отбив летящий меч, от такого сильного удара он пошатнулся на пару шагов назад. То, что произошло далее, порядком удивило Юрнеро: он не мог ожидать от такого грузного и неповоротливого увальня, что ему хватит скорости и грации сблизиться с ним и перехватить свой здоровенный меч до того, как железка грохнется на землю. Джаггернаут снова отскочил назад от удара, держась за лоб своей маски, и склонил голову. На траву упали несколько капель крови.       — Кто ты, воин?.. — удивлённо, впечатлённо и даже с уважением спросил он.       — Свен, сын Торса, — с усмешкой развёл руками рыцарь.       — Ты расколол моё мэнгу.       — Ну извини!       — Дай я сниму его и положу рядом с моим плащом. Это очень ценная реликвия. Не хочу, чтобы она испортилась.       — Снимешь? Я думал, Последний с Авалона никогда не снимает свою маску.       — Я тоже так думал.       Снял маску, Юрнеро подошёл к дереву и положил её рядом с камзолом. Затем он вновь вышел к своему врагу.       Луна выглянула из-за туч.       — Чего?! — ошарашенно воскликнул Свен, увидев лицо самурая, на лбу которого был порез от меча. — Ты — Последний с Авалона?! НЕ ВЕРЮ!!!       — Что тебя так удивило?       — Ты! Ты!..       — Что-то не так с моим лицом?       — Сейчас…       Свен тоже снял свой шлем и отбросил его к дереву. Юрнеро узнал его лицо.       — Ты тот несносный веуморец из салона!       — Ага! Рад видеть, дружище! Ну… Вражище.       — Ты был прав, мир и правда тесен.       — Ч-ч-чёрт… Охренеть! Ну вообще охренеть!       — Ты правда так удивлён?       — Ну так ты сам подумай! Мы с тобой буквально пару дней назад болтали, а теперь насмерть бьёмся!       — В этом есть что-то загадочное.       — Это будет бой так бой…       — Наверное.       — Продолжим?       Они вновь вскинули мечи друг против друга.       — Нет, Свен сын Торса, мы не будем ничего продолжать. Мне жаль, но ты испортил моё мэнгу.       — Какой ты обидчивый!       — Сейчас ты умрёшь.             — Да-а-а? Боюсь-бо…       Чёрный Тэнгу не дал ему закончить. С помощью техники Всестороннего удара он сблизился с ним и ударил прямо в его горло. Рыцарь, не успев даже замахнуться мечом, попытался отпрыгнуть, но было уже поздно…       Как вдруг…              Нет, Свен не погиб. Простите, что я делаю такое внезапное отступление, но оно и правда будет очень крохотным.       Те из вас, кто был в южных провинциях Сентинеля, особенно в землях Вигильского ордена, наверняка слышали легенду о Мятежнике. О-о-о… Этот персонаж очень похож на легендарного Последнего с Авалона, его тоже знает весь юг. Некогда один вигильский рыцарь предал весь свой орден (неизвестно, что побудило его на предательство: алчность ли, обида ли, а может, погребённое внутри чувство давней мести) и ушёл в изгнание, предварительно порубив в фарш многих своих бывших братьев по оружию. Он подобрался к Священным атрибутам, которым поклонялся Вигильский орден, забрал себе Меч изгоя, разрубил им Священный шлем, а Священные писания Вигильского кодекса сжёг в пламени.       С этого времени орден неумолимо преследует его. Мятежник несёт бремя одиночества, отринутый всеми и лишённый всякой цели. Никто не знает ни его мотивов, ни как он выглядит. В отличие от Последнего с Авалона, Мятежник не устраивал резню на сотню человек. Но все знают лишь то, что сила Мятежника подобна целой армии, а тяжесть его горя подобна тяжести его огромного меча.       За миг до того, как остриё Акакирю вспороло Свену горло, с неба вдруг ударила молния. Она пронзила рыцаря и отбросила самурая на несколько шагов. Встав, Юрнеро увидел, что лицо Свена стало другим: оно всё было испещрено чёрными венами, похожими на след от молнии, а его яркие янтарные глаза теперь буквально пылали янтарным светом.       — Так ты — Мятежник? — изумлённо проронил Последний с Авалона.       — Ага, — ответил он, пожав плечами. — Мне пришлось сделать это. Теперь у тебя нет шансов.       Он за мгновение сблизился с Чёрным Тэнгу и ударил мечом наотмашь. Самурай в самый последний момент успел использовать технику Всестороннего удара, чтобы оказаться за спиной у своего оппонента. Своим ударом меча Свен поднял настоящий ураган, примяв траву перед собой. Если бы Юрнеро промедлил хоть немного, он был бы разрублен надвое.       Теперь в этом бою сошлись не просто рыцарь и самурай. Это было противостояние мастерства Гения и силы Бога, которыми обладали воины.       Мятежник раз за разом рассекал воздух, но Чёрный Тэнгу не мог подобраться к нему для смертельного удара. Вскоре сияние глаз Свена погасло, а у Юрнеро из носа пошла кровь.             — Чем бы ни была твоя сила, Мятежник, она кончилась, — сказал ронин, тяжело дыша.       — Да ты сам не в лучшей форме, — усмехнулся в ответ вигилец.       — А знаешь, я передумал тебя убивать. Совсем.       — Да-а-а? Какое благородство! И что мы с тобой будем делать?       — Я сделаю тебя своим другом.       — Своим другом? Ах-ха-ха! — изрядно удивившись, рассмеялся Свен. — Как? Хотя нет, дай догадаюсь…       — Чтобы сделать врага своим другом…       Юрнеро снял с пояса ножны, сунул в них кончик меча и, перехватив его эфес так, чтобы ладонь упёрлась в край эфеса поперёк, одним резким и размашистым движением вогнал клинок нихонто в саю. Звук Ното от такого движения получился очень звонким.       —… его нужно как следует поколотить…       — Поколотить? — скептически хмыкнул Мятежник. — Не неси ерунды!       — Нападай.       — Ну, сам попросил.       Рыцарь ударил наотмашь, но удар получился таким медленным, что самурай просто запрыгнул на меч, придавив клинок к земле. Дёрнув мечом и сбросив его, как муху, Мятежник порядком разозлился. Следующий удар он нанёс вертикально, но его меч разрубил только землю. Авалонец снова встал на меч, прямо на его острие. Веуморец повёл эфесом в одну и в другую сторону, дёрнул его на себя, но его визави только пошатнулся, грациозно удержавшись на кромке меча, будто на канате над бездной.       — Слезай оттуда, шутник херов! — разъярённо возгласил Свен.       — Слезть? Как скажешь… — усмехнулся Юрнеро и развёл руками.       Но, прежде чем слезть, он заехал рыцарю ботинком по лицу так, что тот аж свалился с ног.       — Чем больше шкаф, тем громче падает, а, друг?       — Это кто ещё шкаф?! А ну иди сюда, мелкая мондавошка!..              Спустя десять минут они оба, изрядно побитые, с опухшими лицами грохнулись на полянку под ивой.       — Как я тебя, а? — усмехнулся Юрнеро.       — Да ты с одного моего хука свалился! — ответил с не менее задорной усмешкой Свен.       — Но встал же потом!       — Ещё б ты не встал!       — Если б не твоя броня, я бы тебе навалял.       — Если бы да кабы…       — Ах-ха-ха…       — А ты был прав…       — А?       — Прав насчёт, ну…       — А, ты об этом…       — Надо было сразу тебя поколотить.       — Хочешь, устрою тебе второй раунд? — с усмешкой покосился на него Юрнеро.       — С меня на сегодня хватит. Хрен с ним с этим контрактом.       — Уже не хочешь мою голову?       — Да кому она нужна! Как будто в ней что-то толковое есть…       — И что делать будешь?       — Синяки заживут, снова тебе задницу надеру.       — Ну, вообще-то я направляюсь на север. Извини, но ждать тебя я не намерен.       — Охренеть, а ещё друг называется… — запричитал Свен.       — А?       — Ну, так и быть, придётся пойти с тобой.       — Ты хочешь пойти за мной?       — «За» тобой пусть собачки всякие бегают.       — Ха!.. Ты, Свен, совсем безумец.       — Кто б говорил! Я, между прочим, не пытаюсь подружиться с тем, кто хочет меня убить.       — Если ты и правду хочешь пойти со мной, то я направляюсь очень далеко. Через всю половину Сентинеля, к северному подножью Кальвинских гор.       — Да хоть в Обливион, мне плевать.       — Тебе, что, совсем делать нечего?       — Ну да, точно, у меня ведь семья, работа…       — Слушай, я сначала не заметил, но у тебя очень странная кожа. Ты наполовину айлитир?       — Не-а. У черножопых она синяя, а у меня голубая. Я наполовину меранс.       — Кто?       — Меранс, — повторил Свен. — В Сентинеле их ещё слизеринцами зовут.       — Что-то я у тебя рыбьего хвоста не видел.       — Я наполовину меранс, болван. Мой отец был вигильцем.       — И что, от матери у тебя только кожа?       — И глаза ещё.       — Ладно, завтра расскажешь мне про себя, если захочешь. Я пока посплю.       — Не боишься, что я зарублю тебя во сне?       — Боюсь, — усмехнулся Юрнеро. — Но тогда за тобой придёт мой мстительный дух-ёкай.